Искаженный разум

Стоя на пыльной дороге посреди незнакомой улицы, Обито внимательно смотрел на старые ворота, решаясь сделать шаг внутрь. Облако пыли, с любезностью оставленное на прощание его заботливым дяденькой, уже стало оседать, позволив нормально дышать. От страха перед неизвестностью, время перед парнем замедлило свой ход и он отчетливо видел, как каждая пылинка, смешанная с песчинками земли, оседала на ковку ворот, которые и без того были пыльными до отвращения. Кое-где на плохо прокрашенном металле виднелись свежие следы мужских рук, и Учиха почувствовал, как его ноги подкашиваются. «Боюсь. Как же я боюсь», — твердил он себе, делая неуверенные шаги вперед и с брезгливостью протягивая руку к грязным воротам. Дышать стало легче, а дрожь унялась, когда Обито оказался внутри двора, скрытого в прохладную тень бетонным тяжелым навесом. Казалось, что холодный ветер тянулся изнутри здания, проникая наружу сквозь щель приоткрытой металлической двери. Если приглядеться, то тут не так уж и страшно. Двор чист, а по бокам дорожки растут цветы, что было редкостью для этого засушливого района. Словно другой мир, начинающийся за этими воротами. Чем ближе парень подходил к дверям, тем сильнее ощущал острый рыбный запах, который гармонично дополнял аромат морского бриза, исходившего с причала позади этого огромного завода. «И все же, я ненавижу рыбу», — сморщился от собственных мыслей Обито, открывая перед собой дверь. Гробовая умиротворенная тишина в момент сменилась гулом машин и громкими разговорами многочисленных рабочих. Внутри здания практически не проникали палящие лучи солнца, скрываемые за окнами, которые закрывали темные жалюзи. Никто из людей не замечал гостя, проходя мимо и иногда задевая его плечом, но всегда извинялись, коротко кивнув головой. Эти мужчины… они не обращали внимания на ожоги, словно их совсем не было на его лице. У всех на лицах сияли улыбки, хоть они все были покрыты шрамами, лишены рук, некоторые ног, передвигаясь лишь на инвалидных колясках. — Почему без формы? — раздался грубый и слегка насмешливый голос. Учиха обернулся на звук через плечо и уткнулся глазами в широкую мужскую грудь. Высокий мужчина чуть наклонился, сощурив свои узкие и неестественно светлые глаза, внимательно рассматривая лицо Обито. — Я не помню тебя. Как твоя фамилия? — Я новенький. Меня зовут Учиха Обито, — выпрямившись, словно по команде, представился брюнет и поднял глаза вверх на изумившегося незнакомца. — Так почему ты сразу не сказал? Я уже хотел тебе штраф выписать и по голове дать. — Грубое лицо мужчины смягчилось и на губах засияла улыбка, оголяя острые зубы. Холодный пот мелкими каплями потек по спине Обито от их вида. — Пошли со мной. Массивная рука обхватила, казалось, маленькие плечи парня, сжимая ладонью правое плечо все сильнее и сильнее, ощущая маленькую дрожь новобранца, и мужчина повел парня вдоль рабочих машин, сортировавших свежую рыбу. Только теперь, когда рядом с ним шел их начальник, рабочие обратили внимание на новенького, сжавшегося от неловкости в приятельских объятиях. Обито уже не помнил, когда к нему прикасались посторонние в последний раз. — Добро пожаловать на нашу фабрику. Здесь около сотни рабочих, поэтому не пытайся запомнить всех. — А вас я должен запоминать? — чуть дрогнувшим голосом спросил Учиха, робко окинув мужчину взглядом. Тусклые редкие лампы, висевшие под самым потолком, плохо освещали его лицо, но взъерошенные короткие темные волосы красиво отливали синевой в приглушенном свете. Угловатое лицо даже не дрогнуло от вопроса, и лишь голова согласно кивнула. — Меня — обязательно. Я твой непосредственный начальник. Зовут меня — Кисаме Хошигаки. Если какие-то проблемы или просьбы — обращайся ко мне. — Мужчина резко ткнул пальцем в сторону железной двери у металлической лестницы. — Вон там, наверху, находится кабинет директора. — Кисаме резко остановился и на долю секунды уставился на закрытую дверь. Его пальцы, до этого сжимавшие сильное плечо Обито, ослабили свою хватку, и мужчина опустил свою руку вниз, отпустив парня. — Думаю, я тебя познакомлю с ним позже. Кисаме оказался очень терпеливым и грамотным специалистом. Обито нравилось слушать его рассказы, умело вплетенные в чисто деловую экскурсию. Для Хошигаки рыбалка была настоящим искусством, постигал которое он всю свою жизнь. Его отец был рыбаком и часто брал сына в открытое море, мастерски вылавливая из глубоких вод рыб одну за другой. Увы, Кисаме так этому и не научился, но полюбил ловлю рыб всей душой. — А ты был когда-нибудь на рыбалке? — спросил массивный брюнет, доставая с самой верхней полки новую запакованную синюю форму. — Никогда. Я жил в Токио долгое время и редко общался с отцом. — Лицо Обито озарила виноватая улыбка, и он пожал плечами, принимая из рук начальника одежду. — Эх вы, городские, — прохрипел Кисаме, насмешливо прищурившись. — Тогда я тебя обязательно на нее свожу. Тебе должно понравиться. — Вряд ли. Я не переношу запах рыбы. Хошигаки громко рассмеялся, слегка запрокинув голову назад. — Не в запахе дело. Тем более, пара недель работы здесь — и ты напрочь забудешь вообще о каких-либо запахах. — Это угроза? — спросил Учиха, надевая на себя рабочий комбинезон. — Нет. Просто делюсь своим опытом. Поведя за собой парня на второй этаж, Кисаме провел его по узкому металлическому мостику, и вокруг них воцарилась тишина. Гул машин призрачным эхом раздавался вдалеке, а полумрак сменился ярким освещением ламп. Посреди большого помещения стоял огромный стол, больше похожий на слесарный станок, усыпанный мелкими деталями, а над одной из них склонился худой мужчина, лицо которого скрывала копна белоснежных волос. Обито уже посчитал незнакомца седым стариком, пока рабочий не поднял голову, услышав приближающиеся шаги. Черная маска скрывала половину его лица, доходя до самых глаз. Поправив плотную ткань на носу, мужчина немного прищурился, что говорило о его широкой улыбке. — Доброе утро, Кисаме-сан, — раздался бархатный голос по мастерской и Обито вздрогнул. — Привет. Я тебе напарника привел. — Что вы? Какая радость, — воскликнул беловолосый, раскинув измазанные в мазуте руки в стороны. — Я вас об этом просил? — Нет, но мы заботимся о наших рабочих, — выдавив из себя фальшивую улыбку, прохрипел Кисаме, пихнув к столу раздосадованного Обито. — Знакомьтесь, а я чаю пока попью. Молодые люди застыли, уставившись друг на друга. Беловолосый первый увел свой взгляд, снова приступив к работе, не сказав и слова приветствия или напутствия новому сотруднику. — Меня зовут Учиха Обито, — громко, чтобы привлечь внимание, представился он и протянул вперед руку. Беловолосый снова уставился на чистую ладонь и задумчиво хмыкнул. Когда его глаза поднялись и посмотрели прямо на лицо Учихи, у Обито перехватило дыхание: большие и слегка прикрытые глаза смотрели абсолютно без эмоций, а на левом глазу мужчины красовался поперечный тонкий шрам, а поврежденный глаз был таким же красным, как у Обито. — Какаши Хатаке, — быстро представился он и в момент сжал ладонь Учихи своей грязной ладонью, стараясь выпачкать ее как можно сильнее. — Приятно познакомиться. — Брюнет забавно сморщился, пытаясь вытащить свою руку из цепкого рукопожатия. Какаши тихо посмеялся и снова приступил к работе, игнорируя присутствие Обито, который ходил по пятам и с интересом заглядывал ему под руку. Мужчина начинал злиться от дыхания позади стоящего, которое неприятно щекотало кожу шеи, и пристального взгляда, который, казалось, прожигал насквозь. — Тебе заняться нечем? Иди, работай! — вскрикнул Хатаке, резко выпрямившись и ударив плечом по любопытному лицу. — Но что мне делать? — Бери деталь и почисть ее. Тебе мало работы? — Светловолосый махнул рукой вдоль стола, на котором грудой лежали маленькие детали. — А чем их чистить? После вопроса помещение погрузилось в кромешную тишину. Глаза Какаши удивленно распахнулись, став совсем круглыми. Поправив на вспотевшем лице маску, он резко сорвался с места и быстрым шагом ловко обогнул массивный стол. — Мне идти за вами? — всполошился Обито, торопливо зашагав следом. — Нет! Стой здесь! А еще лучше… спрыгни с этого мостика. — Его палец указал вниз, где на первом этаже кипела работа по сортировке и упаковке рыбы. Задумчиво почесав подбородок и оглядев Учиху, мужчина щелкнул пальцами. — Да. Это самый лучший вариант. Беловолосый ушел, а Обито остался на месте, с непониманием глядя ему вслед. — Зачем прыгать? Грустно склонив голову, брюнет поплелся обратно в мастерскую и сел на старенький диван, стоявший у обшарпанной стены. Это место давило на него, а от стен веяло холодом. Хотелось бежать отсюда, куда глаза глядят, а лучше прийти домой к дяде и завернуться в одеяло, слушая скрип старых, но ставших родными пружин. Недалеко от парня лежала раскрытая книга, перевернутая текстом вниз. Старенькая желтая обложка скрывала название, что лишь подогрело интерес Учихи. Взяв в руки загадочную книгу, он облокотился спиной о спинку дивана. Мужчина прочитал всего пару строк; его щеки вспыхнули от неловкости, а кончики ушей покраснели от стыда. Дверь в кабинет директора резко распахнулась, и Кисаме громко закашлял, подавившись чаем от неожиданности. Хошигаки сурово сдвинул брови и вскочил со стула, готовясь наорать на наглеца, но его схватил за руку рыжеволосый мужчина, сидевший напротив, и потянул обратно вниз. — Узумаки-сан, — зашипел Какаши, захлопывая за собой дверь с такой же силой, как и распахнул. — Этот недоумок даже не знает, что ему делать. — Так ты научи, — спокойно ответил директор, медленно потягивая горячий кофе. Его серые глаза отдавали лиловым оттенком от искусственного света, что не раз ставило в тупик собеседников. Молчаливый и неулыбчивый, он просто пристально смотрел на каждого, крайне редко отвечая своим подчиненным. Сейчас был особенный случай, и он был вынужден успокоить взволнованного Хатаке. — Вы кого на работу принимаете? Он же ничего не умеет! — Слышишь, Какаши, не борзей! — Кисаме снова вскочил, сжав руки в кулаки. — Тише вы оба! — чуть повысив голос, Узумаки ударил ладонью по столу. Мужчина поставил на блюдце пустую чашку и резко отвернул от Какаши свой стул, повернувшись к нему спиной. Длинные огненно-рыжие волосы были собраны в маленький тугой хвостик, открывая взору воротник-стойку идеально выглаженной черной рубашки. Снова напряженная тишина. — Узумаки-сан? — окликнул его Какаши, уперев руки в бок. — Хатаке, ты еще здесь? — сдвинув брови, оглянулся он, расслабленно расположив руки на подлокотниках офисного кожаного стула. — Я не буду с ним работать и не уйду, пока вы не уволите этого лодыря! — Тогда мне легче тебя уволить. — Узумаки тяжело вздохнул. — Меня настойчиво просили взять его на работу. — Но почему именно ко мне? Переведите его в рыбный отдел. — Нет! — крикнул директор, взволнованно пробежав взглядом по стенам. — Никакого рыбного отдела. От него не должно разить рыбой. Учиха-сан этого не переносит, — голос мужчины спал до шепота. — Учиха? Его отец? — скривился от собственного вопроса Какаши, натянув на нос немного спавшую маску. — Нет. Есть тут один, — ответил Кисаме, озадаченно почесав затылок. — Иди и докажи, что ты лучший на нашей фабрике! Вдохни силы в новое поколение и передай ему свое мастерство! — разошелся Узумаки, вскочив на ноги. — Да и зарос уже мхом в своей каморке, Папа Карло, — рассмеялся Кисаме. — Рин давно мне жалуется, что ты перегружен работой. Пора и о девушке своей подумать. — Мои отношения с Рин не ваше дело! Беловолосый вышел из кабинета и закрыл за собой дверь с такой силой, что стены тесного помещения затряслись, а со стены упал диплом, хранившийся под стеклом в деревянной рамке. — Он прав, — после недолгого молчания заключил Узумаки и сел в свое кресло, устало прикрыв ладонью лицо. — Чертов Мадара. — Вы оба делаете поспешные выводы. Обито — славный парень. Он так забавно шарахается от меня все время… — Кисаме тут же замолк, когда на него уставилась пара ревнивых лиловых глаз. — Точнее… Боже, Нагато! Не смотри на меня так. Это заводит! Тонкие губы рыжеволосого затронула легкая улыбка, а пальцы ловко расстегнули пару верхних пуговиц рубашки, обнажив белоснежную шею и край острых ключиц. — Жарко сегодня. Ты так не думаешь? — Да. У меня в штанах, — зарычал Кисаме, шумно вдохнув воздух. Быстрым шагом обогнув широкий дубовый стол, он склонился к мужчине и мягко поцеловал его в губы, едва коснувшись их своими. Легкое прикосновение тепла возбудило обоих, и тонкие дрожащие кисти Нагато потянулись к замкам на лямках синего рабочего комбинезона Кисаме. Одним резким нажатием они были расстегнуты, а плотная ткань штанов потянула рабочую одежду вниз. Хошигаки шумно и часто задышал, когда его черные боксеры плавно скользнули вниз по ягодицам, небрежно зацепив темной тугой резинкой возбужденную плоть. Рот Нагато был обжигающе горячим, а язык шаловливо щекотал головку члена, водя своим острым кончиком вдоль края набухшей плоти, очерчивая каждый его изгиб. Острые зубы с усмешливым оскалом на тонких губах, прикусили кожицу вокруг, и Кисаме издал сдавленный гортанный стон, чуть дернув бедрами назад. — Нагато! — рявкнул он сквозь зубы. — Для профилактики от измен, — прошептал Узумаки, любуясь бледно-красным следом от укуса. Его губы снова мягко скользнули по возбужденной плоти, покрытой устрашающими венами. Головку члена обжигал жар его горла, и Кисаме моментально кончил, сжав ладонью тугой маленький хвостик на затылке любовника, и с силой прижал к своему паху его голову, игнорируя хриплые вздохи Нагато. Рыжеволосый жадно вдыхал воздух, откашливаясь при каждом вздохе, а по нижней губе стекала белая капля семени Хошигаки. Брюнет победно улыбнулся, распуская волосы своего мужчины и впиваясь в его влажные губы страстным поцелуем. Узумаки уперся ладонями в широкую мускулистую грудь, отпихивая от себя мужчину, чтобы он не почувствовал солоновато-горьковатый привкус на его языке, но Кисаме лишь сильнее наваливался на него, просовывая язык глубже и расстегивая узкие черные брюки своего начальника. Обито подпрыгнул на месте и с громким хлопком закрыл книгу, когда у двери мастерской раздались громкие быстрые шаги. Учиха вскочил на ноги и покорно встал у стола, выпрямившись и поставив ноги вместе, что вызвало много подозрений у раздраженного Какаши. Оглядев комнату, его глаза сощурились, увидев закрытую книгу, лежавшую на старом диване. — Читал? — спросил он, кивнув головой в сторону похабного романа, скрытого за непроницаемой желтой обложкой. — Не… Немного… — прошептал Обито, виновато опустив глаза в пол. — Понравилось? — Очень развратно. — Это значит, что понравилось? — Щеки Обито густо покраснели, а голова нехотя кивнула. — Тогда чего ты смущаешься? Тебе сколько лет? Голос семпая смягчился, приобретя легкую хрипловатую нотку, словно мужчина окончательно расслабился. — Двадцать три. — Мы с тобой одногодки. — Белые брови удивленно изогнулись и мужчина сел рядом с книгой. — Ты ведешь себя так странно. Тебе не нравятся женщины? — Что? — Обито сделал шаг назад от шока, когда по мастерской раздался этот вопрос. — Нет! Я просто… У меня была девушка еще в университете, но она исчезла сразу после того, как мое тело было обожжено. Наверно приняла тот факт, что я стал уродом. — Ты? Уродом? — Какаши, задумчиво провел ладонью по взъерошенным белоснежным волосам. — Уроды те, кто воспринимает твою внешность как уродство. Не думаю, что ты стал настолько отвратительным, чтобы прекращать общение с тобой. Внутри ты все тот же. Внешность изменчива, но душа зависит лишь от нас самих. — Между собеседниками повисла неловкая тишина. Обито машинально поднял руку к лицу и кончиками пальцев прикоснулся к изуродованной стороне. Почувствовав под кожей огрубевшие и слегка рыхловатые шрамы, заменившие ему кожу с правой стороны лица, парень резко вздрогнул, словно от боли, и изогнул брови от жалости к себе. — Ты ведь видел всех тех ребят внизу? — Да, — коротко ответил Учиха, стараясь не поднимать своих глаз на Хатаке. — Они все уродливы снаружи, но таких классных и преданных ребят я еще не встречал. Почувствовав однажды боль, они стали больше ценить жизнь, а их улыбки стали шире. — Если бы так считали люди снаружи… — Не обращай внимание на слова глупых монстров. Обито широко улыбнулся, с благодарностью посмотрев на нового приятеля, который оказался мудрее и смелее парня. Теперь шепот сплетников за спиной превратился в непонятный животный вой, а испуганные лица растворились в однотипное животное стадо. Какаши терпеливо рассказывал новому работнику о деталях, с удовольствием наблюдая, как Учиха без доли брезгливости берет их в руки, пачкая пальцы в масле, при этом задорно улыбаясь. При всем своем удивлении, Хатаке нравилось смотреть на него лишь справа, когда стянутая ожогом кожа слегка морщилась от каждой улыбки, вырисовывая на старых ранах замысловатые узоры. У этого парня были такие же черные глаза, один из которого стал красным от раны, словно налившись кровью. В один момент напряженная атмосфера стала теплой, от чего даже огромное помещение ярче озарилось солнечным светом. Солнце медленно садилось, улыбаясь рабочим прямо в окна, и отступало к горизонту, пуская на землю порывы прохладного вечернего ветерка. Обито на мгновение отвлекся от увлекательного рассказа Какаши и с грустью посмотрел в окно. Парень желал остановить время, чтобы дольше наслаждаться приятным тихим голосом Хатаке. День придет к концу, и Учиха будет вынужден вернуться в дом своего странного дяди: грубого, резкого и очень непостоянного. Когда солнце уже будет на исходе, Обито будет вынужден покинуть свой мир и вернуться в реальность, которую заполонили глупые монстры.