архив чувств

Саше хочется умереть. Но не так, как это бывает обычно. Ее не привлекает суицид и случайное попадание под машину, как то иногда бывает. Нет. Тут что-то чертовски другое. Хочется метеорита на голову. Отчаянно падающего вниз лифта, в котором никого, кроме нее, не будет. Ножа в спину. Только не метафорического, а вполне реального. Ну, знаете, металл, к чертям разрывающий твою кожу и все в этом роде. Наверное, именно поэтому она на каждом шагу представляет свою смерть. Три шага назад на нее упало пианино, десять - ее застрелил выбегающий из магазина грабитель, забывший натянуть маску, двадцать четыре - сбежавший из психиатрической клиники отчаянный перегрызает ей горло посреди улицы. Саша умирает каждую секунду. У нее не получается учить чертову математику, потому что она не понимает ее. Она не понимает, почему решила стать экономистом, и потому, закрывая глаза, видит свою переломанную шею. На стуле не стоит качаться, когда сзади тебя стоит не слишком безопасная тумбочка. - Да, мам. (разговоры по душам при отсутствии душ) - Нет, все в порядке. (ложь почти что на благо, только на покой) - В университете все чудесно. Слушай, я сейчас занята. Давай позже? Выключить телефон, отправить в мусорное ведро улыбку, которая появилась, кажется, сама по себе. Почему люди говорят о фальшивых улыбках? Может, они и не фальшивы просто? Может, наше сознание запасает их на случай вот такой внутренней войны, а потом просто достает при необходимости? Саша не рассчитывает расстояние до стола и разбивает нос, знатно приложившись о деревянную кожу совсем не драгоценной мебели. Наверное, будь у нее друзья, знакомые или какая-нибудь (хотя бы сводная, чорт) сестра, можно было бы позвонить и пожаловаться. Но проблема в том, что у нее нет никого. То есть абсолютно. Мама не в счет, она, знаете, занята своими мужчинами, и, вообще, нельзя говорить о своих проблемах мамам, у которых сердечная недостаточность. И Саша это знает. Принимает. Пропускает через себя. И выплевывает. Потому что мама должна быть лучшим другом, не так ли? А у нее мама - губка, которая тщательно впитывает ложь. Она не спит всю ночь, разбирая записи с лекции, а утром почти падает с лестницы, почти подскользнувшись на собственном отчаянии, но за перила хватается вовремя и вылетает из подъезда, натянув капюшон. На улице снег. Мороз. Безразличие. И гребанный холод, который и так всю жизнь с ней. Саша мечтает замерзнуть заживо. Но через время передумывает. Потому что ей и так мороза на душе хватает. Саша не доходит до университета - в парке ее хватает какой-то парень и бьет по голове. А потом их оказывается пять, и на секунду Саша перестает мечтать о смерти, потому что она уже держит ее за плечо. Подходит ближе, обнимая, и в эти секунды девушка начинает плакать и - так не должно было быть, но все же - просить отпустить. Только ее не слушают. И это совсем не удивительно, ведь мир так построен. Саша вспоминает горло, которое ей должен был перегрызть сбежавший из психбольницы. Пианино, которое не прилетело на голову. Тумбочку, о которую она не успела переломать шею. Боль, мгновенно перебирающаяся из области паха ко всем остальным частям тела, сводит с ума. И, нет, умирать больше не хочется. Только никто теперь не спрашивает. Тело Чутковой Александры находят не сразу, а по частям. Правую руку и голову - возле университета, в кустах возле беседки. Туловище - в парке возле памятника Ленину. левую руку и обе ноги - возле дома погибшей. Мама не умирает от сердечного приступа, когда узнает. Лишь пожимает плечами, когда приходят полицейские, наливает себе чуть больше вина вечером и вскоре переезжает в другой город. Не для того, чтобы забыть о смерти дочери. А для того, чтобы удовлетворять каждый вечер своего ухажера. Сашу хоронят на тринадцатый день после убийства. Однокашники собирают деньги (кому сколько не жалко на идиотку Сашку, которая всех раздражала) и покупают самый дешевый гроб. Нет отпевания, памятника и поминок. Ее просто закапывают в землю. И на могилу никто долгое время не ходит. Потому что даже имени нет. И дело даже не в том, что Саша была плохой девочкой со скверным характером. Дело в том, что Саша не смогла найти человека, который бы ее понял. Ну, знаете, в жизни так бывает. Каждый, кого встречаешь, поразительно не твой. И сначала она плакала, бесилась и ненавидела свою жизнь. Потом начала курить, писать глупенькие стишки и уехала в другой город. Надежда тогда еще была, ведь в мире, знаете ли, очень даже много людей. Потом - алкоголь, порезы на руках и погружение в книги. И последняя стадия - поиски смерти. Точнее, представление смерти. На каждом углу. На каждом шагу. И, наверное, она бы смогла подняться через время. Но Саша не была скучной, неинтересной или нехорошей. У нее просто не было талантов, и современный мир считает, что это плохо. Саша на самом-то деле не хотела смерти. Она надеялась, что она ее попросту не настигнет. Саша не хотела умирать. Она хотела жить (а получалось только существовать).