***
На следующий день голова напоминает чугунный шар. По крайней мере, Марго думает, что именно так себя чувствуют люди с куском металла вместо черепной коробки. Хочется горячего чая и кусочек зефира. Макс стоит у плиты, и на его сковороде, кажется, не яичница готовится, а тренируется целая команда футболистов. Слишком громко. - Болит голова? Марго закатывает глаза, а после ложится на скамейку, вздыхая. Конечно, болит. И не только голова. Вопрос абсолютно глупый и риторический, по сути. - Мы сегодня до моих родителей идем? Теперь очередь Макса закатывать глаза. - У меня совещание в пять. Я рассказывал тебе вчера. - Я вчера была за гранью Вселенной. Марго улыбается и делает вид, что ей совсем не обидно. Они (почти) встречаются уже около двух месяцев, и они должны были сходить к родителям еще на прошлой неделе, но Макс вечно занят, вечно не в себе, вечно не в ладах с этим миром. Марго понимает. Она - неотесанная глыба понимания. Вот и все. - Тебе ко второй? - Да. Он целует ее в лоб (и на этом все в который раз не заканчивается).***
Неделя проходит как-то слишком незаметно. Может, потому, что они не видятся. И не созваниваются. А редкие сообщения в социальных сетях совсем не в счет. Обмен фотографиями не в счет. И записи из пабликов ничего не значат. Ничего не имеет значение. Они встречаются лишь в воскресенье. Марго снова немного пьяная (но недостаточно, чтобы улыбаться и плясать), у нее порванное на бедре платье и нежелание жить, калачиком свернувшееся внутри. Последнее, конечно, разглядеть весьма трудно (не равно невозможно). - Ты пишешь что-нибудь? Макс курит вместе с ней, и Марго чувствует, как по коже пробежали мурашки. В его голосе (наконец) слышны отголоски искренности, но осознание того, почему эта искренность появилась, неприятно ноет внутри. - Ты когда-нибудь пытался убить в себе ребенка, который орет, что он верит в тебя, верит в то, что ты станешь великим писателем? Пытался? Я вот каждый день этим занимаюсь. Макс отворачивается от нее, зажмуриваясь. Запах сигарет Марго проникает не только в легкие, но и в мысли. В чувства. Оседает пеплом на его сознании. Это как метка. Только вот он такого рода клеймо на себе терпеть не может. Уже нет. У Макса какая-то непонятная тяга к творческим людям. Художники, композиторы, музыканты... и все, как один, - несчастные. Это проклятие какое? Нечто вроде синдрома Моцарта? Или, скажем, Булгакова? Творить, страдая, и лишь благодаря страданиям творить? Ужасно. Он разворачивается и уходит, и Марго не смотрит ему вслед. Она знает, что идет Макс к той, которую действительно любит. До ужаса неправильно, но любит. И это самое главное. А с ней, с Маргаритой, он правильный. Всегда и во всем. Только чувства чуть ли не в минус уходят. В голове снова проносится заданный вопрос. Ты пишешь? Нет. Хоть что-нибудь? Нет. Иногда тебе просто чего-то не хватает. Например, себя (только это больше относится к Максу как раз) - Нет, не пишу. Не пишу. Не пишу. Марго - зажеванная проигрывателем пластинка. Бывшая Макса попросту съела ее, а он вовремя не нажал на стоп. Нужно покупать новую. А Марго (как всегда) проиграла. - Нет.