Возрождение Януса. Первое апреля

Приветствую всех, кто читает! Новую работу начала, потому что зашла в тупик с прежней. НО. Я честно обещаю, что все допишу. Видите ли, у меня 5 апреля родилась племяшка, и теперь нет ни времени ни сил, чтобы сосредоточиться на сочиняшках. Буду рада, если меня поймут и простят. С нетерпением буду ждать комментариев - ну и всего того, что вы, уважаемые читатели захотите мне сказать. Также буду рада и замечаниям, поскольку работаю без беты - не стесняйтесь, все будет принято к сведению. Всех благ и хорошего настроения. С искренним уважением и надеждой на понимание, Примеро. ___________________ Двое стоят на пороге полуразрушенного старого дома, принадлежащего когда-то семье оборотней. Девушка – невысокая и тощая, одетая в потертые джинсы и свободную толстовку смотрит в светлые глаза молодого мужчины, сложившего руки на груди. Весь его вид выражает недовольство. Он знал, зачем пришла эта болтливая и очень надоедливая девица. И это его не радовало. Он не испытывал к ней ничего, кроме, может быть, благодарности, помешанной с раздражением. Вот только девчонка была в него влюблена. Как же это все некстати. - Тебе лучшей пойти домой, - выговаривает он, наконец. – Твой отец будет волноваться. - Дерек… - Послушай, Стил… Стайлз, - оборотень посмотрел ей в глаза, отмечая неровный стук сердца и до боли стиснутые пальцы. Жалко дурочку, но и собой ради нее он жертвовать не хочет. А значит, надо от нее избавляться – и поскорее. – Ты мне не нравишься. Я доступно объясняю? И еще ты – несовершеннолетняя. Надеюсь, мы больше не будем возвращаться к этому разговору? Стайлз молчала. Собственно, она и не надеялась хоть на что-то, но от этого менее больно не становилось. Ей показалось, что она, наконец, смогла посмотреть на мир иначе – увидела, что ее жизнь не вращается вокруг Лидии, увидела, что ей может понравиться и парень. Мужчина. Вот только, как и в прошлый раз, взаимности для нее судьба не уготовала. И в этот момент маска дала трещину. Шестнадцать лет – это время, когда все кажется слишком серьезным, жизненно важным, невероятным, откровенным, пугающим и восхитительным. Это время максимальных суждений и решений. Подняв взгляд на вервольфа, Стайлз посмотрела ему в глаза и криво усмехнулась. Ее сердце уже не стучало быстро и неровно, стараясь перегнать время. Оно билось четко, ритмично и монотонно – словно часы. - Разумеется, - кивнула она, а Дерек, кажется, немного растерялся. – Что, настолько противна? Можешь не отвечать, на твоем хмуром лице и так все написано крупным шрифтом. - Тебе лучшей уйти! – рыкнул он, стараясь скрыть неуверенность. - О, не беспокойся, - снова закивала она, продолжая усмехаться. – Ноги Стайлз больше здесь не будет. Резко развернувшись на пятках, Стайлз зашагала прочь. И пусть ее любимая машина была в ремонте – она дойдет пешком, так, как и пришла сюда. В последний раз, поскольку свое слово она норовилась сдержать. Как только прямая спина девушки скрылась за поворотом дороги, дверь со скрипом отворилась, выпуская старшего оборотня. - Ты был жесток, - заметил Питер. – Ей только шестнадцать, мог бы проявить чуть больше такта. - Я не собираюсь быть тактичным с ней. Она меня раздражает, - отмахнулся племянник. – Пусть катится на все четыре стороны – я не обязывался быть милым со всеми влюбленными в меня дурочками. - Она не дурочка, - нахмурился тот. – И, мне кажется, уже не влюблена. Ты ведь и сам все слышал. - И что? – Дерек посмотрел на родственника. – Не лезь в мои дела – они тебя не касаются. У меня и так проблем хватает и без этой Стилински. - Да, конечно, - серьезно кивнул Питер. – Очень много дел – сидеть в полуразрушенном доме, пялиться в стену и придаваться меланхолии. - Тебя здесь никто не держит, - отозвался Дерек. - Ты прав, - тяжело обронил мужчина. – Зато меня ждут дома. Заходи как-нибудь. Мы с Корой будем рады увидеть тебя. - Зайду, - отозвался племянник, отворачиваясь. Так и не взглянув на Питера, младший Хейл вернулся в дом. Ему слишком многое хотелось обдумать в одиночестве, переосмыслить свою жизнь, найти, наконец, верный путь. А все остальное на данный момент – досадная помеха его планам. Тяжело вздохнув и удрученно покачав головой, Питер разворачивается и уходит. Отчасти он понимает своего племянника – его стремление к уединению, но Дерек всегда был склонен к максимализму и абсолютам. Но все же с девчонкой Стилински он поступил неправильно. Нельзя, походя, втаптывать людей в грязь, даже если тебе плохо и хочется покоя. *** - Скотти, ты можешь приехать? – проговорила Стайлз в трубку, распластавшись на кровати, словно морская звезда. - Что-то серьезное? – мгновенно подобрался МакКолл. - Поговорить бы, - отозвалась девушка. – Кажется, я устала. - Я буду у тебя часам к девяти, - немного подумав, заговорил Скотт. – Улажу дела и приеду. - Я буду ждать, - проговорила она. – Ужинать будешь? - Было бы неплохо, - Стайлз слышала, что друг улыбался. – Хочешь постоять у плиты? - Ради тебя – хоть на раскаленных углях, - усмехнулась она в ответ. – Я приготовлю… - Оладьи, - быстро заказал парень. – Только у тебя получаются такие вкусные. - Хорошо, - согласилась та. – Значит, оладьи. С медом? - О, да, - протянул Скотт. – Это именно то, что нужно. - Тогда жду тебя к девяти, - донеслось из динамика. – Бывай. Отключившись, девушка скатилась с кровати и отправилась вниз. Она уже давно уяснила, что ее друг лучше воспринимает информацию, когда ест. Бывает и такое. *** Скотт сидел напротив подруги – на ее кровати и с явным наслаждением уплетал еще теплые оладушки, щедро политые медом. Стайлз смотрела на него с улыбкой, склонив голову на сторону. Она сидела в изголовье, обхватив колени руками и улыбалась. Уже очень давно Скотт не видел у нее этой улыбки – понимающей и горькой. С тех самых пор, как умерла ее мама – Клаудия. - О чем ты хотела поговорить? – тихо проговорил МакКолл, вытирая жирные руки. - Я видела твою маму и Питера пару дней назад в кафешке напротив госпиталя, - отозвалась та. – Они мило беседовали за чашечкой кофе. - Что?! Мама и этот… Хейл?! – парень едва не подавился воздухом – настолько был возмущен. – Но это же… - Ты успокойся, а то мне начинает казаться, что вернулась твоя астма, - буднично произнесла она. – И постарайся подумать головой, а не сердцем. - Да над чем там думать?! – взвился тот с кровати. – Я не могу допустить… - Можешь и допустишь! – осадила его девушка. – Это ее выбор. И не тебе ей указывать. - Но, Стайли, это же Питер! – умоляюще протянул тот. - Да хоть черт с рогами, - отмахнулась она. - Могло быть и хуже. - Да? И как же это? – скептически хмыкнул он, поглядывая на подругу. - На месте Питера мог оказаться твой… Рафаэль МакКолл, - поправилась девушка. - Ну, если на это смотреть с такой точки зрения… Но это все равно нужно остановить! - И как? – усмехнулась Стайлз. – Убить Хейла еще раз? - Я не это имел ввиду, - насупился Скотт. - У меня есть идея лучше, - и теперь на лице подруги появилась дьявольская то ли усмешка, то ли улыбка. Ну что же, у нее всегда есть план. - Я весь во внимании, - заинтересованно протянул он, снова подсаживаясь на кровать. - Позволь им делать то, что им хочется, - проговорила она, а затем вскинула руку, не давая себя перебить. – Если ты будешь противиться, они станут встречаться назло – такова природа человека. Из чувства противоречия совершаются очень многие поступки, о которых потом можно пожалеть. Им вполне может надоесть их… общение, скажем, через пару месяцев. - Предлагаешь мне заняться подрывной деятельностью изнутри? – хмыкнул МакКолл. – Как в дурацкой комедии? - Может, если ты узнаешь его получше… - Стайлз! Это же Питер Хейл! Какое там узнать получше? Ты, вообще, думаешь, что говоришь? - А ты? – усмехнулась она. – Ты ведешь себя, как ребенок. Ревнивый ребенок. Позволь матери самой решать, что для нее лучше. - Но… - Ты сомневаешься в моих словах? – протянула девушка, в упор глядя на друга. - Я уже успел забыть, какая ты на самом деле, - протянул Скотт, опуская взгляд. - Я и сама забыла, - согласилась та. – И я хочу вернуться. - Значит, время Стайлз закончилось? – спросил парень больше для проформы, потому что знал, что его подруга не советуется – просто ставит его в известность. Она избавлялась от сломанной маски под названием «Стайлз» - гиперактивной девчонки, непоседы и болтушки, перманентно влюбленной в рыжую Мартин. - Да, - кивнула та. – С отцом я уже поговорила. Он понял меня. И, кажется, рад, что я вернулась к тому имени, что дала мне мама. - А мне снова придется привыкать, - хмыкнул тот. – Нужна помощь? - Да, - кивнула подруга. – Пройдешься завтра со мной по магазинам, а потом – в парикмахерскую. Хочу сменить стиль – устала от этой вечной растрепанной копны на голове. И, наверное, выбелю волосы – сойдет за подростковое бунтарство. - Только не кури больше, - попросил Скотт. – У меня теперь очень чувствительный нос. - Если только по вечерам, - усмехнулась та, - когда отец будет на работе, а ты дома. А, может, вообще, не стану. Не тянет, если честно. - Вот и ладно, - кивнул парень. – Давай так – ты не куришь, а я не лезу к Хейлу. - Ты меня уговариваешь? – рассмеялась девушка. – Но твое предложение мне нравится – я согласна. Кстати, нас, наверняка, после завтрашнего похода по магазинам, запишут в парочки. Ты на это готов? - Да ладно, - отмахивается тот. – Это не самое страшное, что может произойти. А можно спросить – с чего такие перемены? - Стайлз влюбилась в Дерека, - холодно отозвалась подруга. – Так же, как когда-то была влюблена в Лидию. С тем же результатом. А я устала быть не собой, постоянно оправдывать чьи-то ожидания и прятаться. Принцесса хочет вернуться. Скотт посмотрел на подругу и усмехнулся. И даже новость о ее влюбленности в Дерека Хейла не испугала и не разочаровала его. Когда-то давно они так же сидели на ее кровати, а Стилински говорила о том, что не может, не имеет достаточно сил, чтобы быть собой теперь, когда ее мамы не стало. Что она станет на время иной – совершенно другой, спрятав горе под маской болтливости, а слезы за притворной веселостью. Тогда Скотт поддержал подругу, не оставит он ее и теперь. В те времена он очень быстро привык к новой Стилински, вернее, теперь уже Стайлз – хорошее вышло прозвище. Маска и ее настоящее лицо отличались, словно день и ночь. Со Стайлз было легко – говорить, молчать, что-нибудь делать, или же просто валяться на кровати, обсуждая мелочи жизни. Настоящая же Стилински не была легкой – никогда, и ни в чем. Каждое ее движение всегда было точным, выверенным и завершенным, она всегда говорила по делу, любила молчать и многозначительно улыбаться, любила черный цвет и серебро. А еще она всегда говорила тихо, почти не раскрывая рта, постоянно склоняя голову на сторону. Вот и теперь Скотт смотрел на лицо, лишенное, казалось бы, всяких эмоций. И только в глубине карих глаз он видел яростный огонь, скрытый с особым тщанием. Холод и отрешенность делали лицо подруги строже и старше – знакомая незнакомка. Скотт улыбнулся, и подруга ответила ему тем же. - Я скучал по тебе, Гормлэйт, - выдохнул МакКолл, подаваясь вперед и обнимая подругу. _________________ Гормлэйт (гальск.) – леди, принцесса. И я знаю, что выглядит это странным. Ну и что? А Клаудия на латыни, вообще, означает хромая.