«О вере и Воле», Матиас Светловзор. 474 НВ
Ибо смирить можно похоть животную, Ибо смирить можно чревоугодие жгучее, Ибо смирить можно гнев безудержный, Ибо смирить можно зависть чёрную, Ибо смирить можно многие пороки, Но смирить труднее десятикратно Тот порок, что главнее всех, Ибо сильна очень гордыня, Источник всего в мире зла.
Песнь шестая Книги Великого Света, перевод на всеобщий
— Булочки! Свежие булочки! Налетай-покупай, ароматы их вдыхай! — Булочки! Эгэй! Свежие булочки! Э-э-эй, кто-нибудь желает?! Нетрудно догадаться, кто говорил в первый раз, а кто во второй. Девушки шли по центральной улице города, предлагая товар проходящим мимо людям. К Мале, периодически выкрикивающей весёлые частушки, подходили охотно, смеялись вместе с ней над особо забавными строфами и покупали по два-три изделия, где кроме булочек были пирожки и ватрушки. — Вкусная ватрушка есть, скушаешь в один присест! Будешь весел и здоров ты от наших пирожков! — весело декламировала Мала, задорно улыбаясь. — Мала, ты мне всю продажу сбиваешь, — недовольно шепнула ей подошедшая Ринэя. — Закон рынка, Ринэечка. Кто успел, тот и съел, — воительница хихикнула своей шутке, после чего ушла дальше, предлагая товар. Принцесса поморщилась. Запах от пирожков был таков, что самой захотелось съесть хоть один. «Блин, вот, значит, каково приходится продавцам всяких лакомств», — тоскливо подумала она, как вдруг услышала: — Девочка, а можно мне один пирожок? — это была старушка в простом городском наряде, которую Ринэя сначала и не заметила. Она вспомнила слова Малы и торопливо обернулась с самой приветливой улыбкой. — Коне-е-ечно, бабулечка! — мелодичным голоском пропела Ринэя. — Какой вы желаете? — А можно без капусты? А то меня от неё пучит, — доверительно сообщила старая женщина. «Можно и без таких подробностей», — мысленно вздохнула Ринэя, а вслух всё так же приветливо сказала: — Конечно же! У нас есть много разных пирожков! С грибами, визигой, курагой, капустой и картошкой! — Я же сказала, что мне не нужны пирожки с капустой, — укоризненно ответила старушка, качая головой. — Чем ты слушала, девочка? Ринэя почувствовала, что у неё помимо воли дёрнулся правый глаз, но она взяла себя в руки и продолжила так же приветливо: — Так кроме капусты есть ещё грибочки… — Я же сказала, что мне не нужна капуста. Эх, молодёжь, — вздохнула женщина. Ласковая улыбка на лице Ринэи начала перекашиваться вправо и терять свою искренность. Принцесса собрала всю свою силу воли и снова вежливо, но уже без певучих ноток начала: — Нет капусты, хорошо? В корзинке есть пирожки с грибами, визигой, курагой и картошкой. Старушка всерьёз задумалась, морща лоб и почёсывая висок. — Хм… что бы выбрать? Может, с визигой? Хотя нет. Не люблю рыбное… Или с грибами? Да, давай мне, девочка, пирожочек с грибами. «Слава Великому Свету и богам его! Обещаю, что зажгу огонёк в храме при первой же возможности», — мысленно возрадовалась принцесса… зря. — А знаешь, деточка. Я, пожалуй, не буду брать пирожок с грибами, а возьму… м… Что бы взять? В голове принцессы что-то щёлкнуло. Правую ладонь едва не скрутило судорогой от вспышки ярости. Улыбка превратилась в оскал, а сама Ринэя, чувствуя, что теряет контроль, вызверилась: — Да бери уже что-нибудь, старая зараза!!! — Ох, ты ж, свет-свет! — отшатнулась от злой принцессы старушка и приготовилась бежать, но… — Позвольте мне, пожилая леди, — Мала появилась как из-под земли, успокаивающе кладя ладонь на плечо старушки и вынуждая повернуться к себе. — Пирожки лучшего качества! Прекрасные пироги с визигой! Улучшают пищеварение и успокаивают нервы! В вашем возрасте — это то, что нужно! Старая женщина уже и забыла про злую Ринэю, внимательно слушая Малу. — Хм… а ты права, деточка. Возьму я, в самом деле, пирожок с визигой, — спокойно улыбнулась она, доставая кошель. — Сама же говорила, что рыбное не любишь, — сквозь зубы тихо процедила Ринэя.***
К концу смены Мала продала всю корзину, а Ринэя только три пирожка. Обе девушки сидели на том же бортике фонтана на площади, попивая местную минеральную воду. — Нда, подруга, — с ехидством посмотрела Мала на мизерный, по сравнению с собственным, заработок принцессы. — На такие деньги ты заживёшь по-королевски. — Смейся, смейся, ехидна, — мрачно ответила Ринэя, провожая взглядом несколько человек, которые шли на молитву в храм Великого Света. Принцесса подумала, что, возможно, стоит пойти и ей, чтобы успокоиться и настроиться на нужный лад, но от благочестивых мыслей Ринэю отвлекла реплика Малы: — Мои булочки оказались вкуснее, хих, — воительница допила стаканчик минеральной воды. — Знаем мы, какие там булочки, — процедила принцесса, косясь на подругу. — То-то все парни рядом крутились. — Мои… кхм… «булочки», на которые ты намекаешь, немногим больше твоих, — заметила Мала. — Просто ты не умеешь вести себя с покупателями, избалованная принцесска. — Мала… просто помолчи. Лучше пойдём в храм, а потом посмотрим дальше, что у нас по программе, — Ринэя тихо вздохнула. — Время есть, — кивнула воительница, став уже серьёзней. — Пойдём, Ринэечка. Попросишь у Великого Света терпения для работы или денег. Лучше денег. Боюсь, терпение твоя личность отторгнет. Мала встала и направилась в храм. Ринэе очень хотелось стукнуть воительницу, но она успокоилась. Как и почти все жители Зоны Света, также называемые «светляками», принцесса была искренне верующей. Здешний храм, вернее один из трёх здешних храмов, был довольно большим, но сильно уступал столичному. Собор Эрдоса мог вместить порядка полутора тысяч человек. Здесь же помещалась лишь треть. Большое белое здание с тремя острыми башнями, которые олицетворяли триединство вселенной. Самая маленькая была украшена кольцом серого камня, олицетворяя обывательскую сторону жизни. Вторая имела кольцо чёрного камня и обозначала силу мрака, дань традиции в обозначении тёмной стороны пороков триединства. Самой высокой была белоснежная башня, которая венчала фасад здания. Внутри был большой зал для молящихся в форме круга, в середине которого стояла чаша. Строго над чашей находилась вершина белой башни, в которой была встроена система зеркал. Они, постоянно меняя своё положение не без помощи заклинаний жрецов-сотворителей, ловили солнечные лучи в любое светлое время суток от зари до заката. Получавшийся луч света всегда спускался с верхушки башни в чашу. Вдоль стен зала находилось шестнадцать маленьких алтарей, у которых люди стояли и произносили слова молитвы, если хотели обратиться за помощью к Великому Свету. Атмосфера храма внушала уважение и наполняла душу необъяснимой тихой радостью. Даже те, кому за день не повезло, стояли здесь со спокойными и добрыми улыбками. Луч света, уходящий от чаши в вершину шпиля, создавал особое настроение. Один взгляд на него заставлял задирать голову, рассматривая, как луч уходит в далёкую высь, а душа наполнялась трепетом перед мыслями о той небесной высоте, недостижимой для человека. Даже маги-мудрецы, которые прекрасно знали, что находится там, наверху, за облаками и за небесным куполом, испытывали то же самое. Они как раз называли «небесной высотой» иное. То, что не нельзя пощупать или увидеть, но можно лишь почувствовать душой. Ринэя благочестиво склонила голову перед чашей, сняв свой берет. Мала последовала примеру подруги. В другом от входа конце зала находилось возвышение, на которое через заднюю дверцу взошёл высокий пожилой жрец-целитель в жреческом плаще зелёного цвета и начал вещать. Вечернюю молитву Ринэя знала наизусть: это были красивые слова о приближающейся ночи, о том, что не нужно бояться происков тьмы, ибо за каждой ночью следует новый день с его радостями и новыми открытиями. — Невысокий чин у старика, — сочувствующе заметила Мала. И правда, в таком возрасте носить зелёный жреческий плащ было странно. По табели о рангах сначала шла чёрная форма учеников, потом сиреневая форма послушников. Зелёная шла сразу после них и обозначала простого жреца без особого влияния. Далее следовала синяя форма, каковая была у Нирна и давалась или сильным жрецам, или весьма влиятельным. Нирну её дали за огромную целительную мощь. Алую и серую форму носили высокие чины. Золотая полагалась первосвященникам, а белую носил только верховный жрец, он же первосвященник Пареенда. Ещё белые халаты имели право носить экзорцисты, но их не так много, а восьмиконечная звезда на белом плаще есть только у верховного жреца. Ринэя выслушала знакомую проповедь от жреца, услышав и нечто новое. Видимо, строгих образцов для проповедей не было, и каждый жрец мог добавить что-то от себя. Старик заговорил о вреде курения табака, который в последнее время стали завозить из Кенрегенра в больших количествах. Будучи жрецом-целителем, он весьма красочно описал последствия такого развлечения. — Ладно, подруга, нам пора, — Мала тронула Ринэю за плечо. — Работа сама себя не сделает. Принцесса с неохотой пошла за воительницей, не дослушав проповедь.***
— Вот это?!!! — Да. А что не так? Неплохой бар, где вечером собираются местные жители, смотрят на танцовщиц, певиц и фокусников да пьют пиво или ещё чего покрепче, — пожала плечами Мала. — Я не умею петь и танцевать! И вообще, зачем нам идти в этот притон?! — взволнованная Ринэя всё ещё показывала пальцем на местный вечерний бар. Здание располагалось в одном из переулков. Это свидетельствовало о том, что подобные развлечения считаются если не аморальными, то не особо подобающими порядочным семьянинам и верующим. Светляки вообще и эрдонийцы в частности, как и все люди, любили посидеть в пабе, пропустить стаканчик-другой виски, посмотреть зрелища вроде фокусников. В подобных же заведениях практиковались танцы обнажённых натур, опасные фокусы. Здесь шныряли торговцы дурманящих снадобий или запрещённых товаров. Нетрудно догадаться, что принцесса, будучи при всех её недостатках и вспыльчивом характере верующей и добропорядочной девушкой, не горела желанием работать в подобном месте. — Ха, расслабься! Думаешь, что я собираюсь вот здесь петь или плясать в неглиже? Нет, подруга, мы с тобой в этом заведении поработаем официантками, — Мала подмигнула и уже серьёзней добавила. — Вести милые беседы с посетителями не нужно, не тот уровень. Это в гостинице с тематикой горничных мужчины нормальные, и редко кто пристанет даже с приглашением на свидание, а здесь собираются такие, что лучше и не говорить лишний раз. Просто разноси, и всё. Как тебе? — воительница первой направилась к тёмной деревянной двери в задней части здания, где проходила прислуга. — Думаю, что я справлюсь, — улыбнулась в ответ Ринэя, но как-то вымученно. Ей всё ещё не нравилось это место. Спустя десять минут девушки выслушивали краткий инструктаж от владельца бара, толстого и бородатого мужика с волосатыми руками-окороками. — Итак, девочки, работайте споро. Чем быстрее обслуживание, тем больше чаевых. Заказ, если мозгов не хватает, записывайте. Потом рассказываете поварам, что нужно, получаете от них требуемое. Это на поднос и в зал. Деньги брать сразу, а то нажрётся какая-нибудь скотина без гроша в кармане, и хрен чего с него получишь. В этом случае вычту из зарплаты. Поняли? Тогда по местам! Мужик махнул рукой, показывая, что можно идти. Мала буквально утащила за собой злящуюся Ринэю. Принцесса решительно не привыкла к подобному обращению. — Если мозгов не хватает? — зло бормотала она себе под нос. — Сам свои мозги в брюхе отращиваешь, боров? Мала легонько шлёпнула Ринэю по заднице. Та взвизгнула и замолчала, но на подругу покосилась многообещающе. Девушки заняли свой пост возле стойки бармена. — Мне всё это не нравится. Ты говорила, что будет легко, — заметила Ринэя с недовольным видом. — Я не говорила, что будет легко. Я сказала, что нам придётся просто разносить всякое, и всё, — парировала Мала. — Мне не нравится этот страшный мужик, — вздрогнула Ринэя, когда вспомнила то волосатое чудовище. Казалось, что густые волосы у него росли даже из носа. — Обычный мужлан, каких много, — ответила воительница, наблюдая, как в выполненный в бордовых тонах зал начинают заходить первые посетители. — Не обращай внимания на его грубость. Это такая манера разговора. — И платье это, — принцесса покраснела, осматривая свой наряд. — Юбка даже до колен едва доходит. — Тоже не проблема. В иных заведениях такого типа девушки вообще в одном нижнем белье ходят, — фыркнула Мала и встала со своего места. — Я пошла к нашим первым клиентам. И ты не тормози, подруга. — Ни-нижнем белье?! — всё ещё переваривала предыдущую новость красная Ринэя. Вечер был насыщенным. Гости приходили постоянно. Слушали выступления артистов со сцены, глазели на танцовщиц в лёгких шёлковых накидках. Посетители ели и пили (больше пили), а официантки носились как угорелые. Ринэя твёрдо решила, что эту работу выполнит на «отлично». Не столько из-за денег, сколько из-за уязвлённой гордости. Ей не хотелось уступить Мале хотя бы сейчас. На память Ринэя никогда не жаловалась. В этом плане она пошла в отца. Так что она могла держать в голове сразу четыре заказа, когда Мале пришлось начать записи. Ринэя опасалась приставаний, но в зале оказались представительницы древнейшей профессии, которые мигом подмечали перевозбудившихся от выступления танцовщиц мужчин и брали их в оборот. Обращать лишнее внимание на каких-то официанток и приставать к ним никто и не подумал… На их счастье.