Начало лета.
Огнедышащее солнце медленно скатилось за Фенианское море, оставив после себя закатную полосу, тлеющую всеми оттенками красного. Вскоре угас и этот отблеск, уступив место безлунной ночи. Ночная мгла, нещадно поглотившая землю, прочно обосновалась на улицах портового Сатиора, завладев каждым его уголком. Лишь многочисленные звёзды дарили миру свой яркий холодный свет. Но не тьма, не ледяное мерцание ночных светил, не могли остудить воздух, раскалённый за долгий солнечный день. Мириэн, распахнув деревянные ставни, застыла у окна, вглядываясь вдаль, за массивную стену, окружающую замок, туда, где ночной город Сатиор вырисовывался из темноты тусклыми мерцающими огнями. Она поправила легкую, почти прозрачную сорочку, накинутую на обнаженное тело. В родной Ансарии за подобное одеяние девушку бы сочли порочной блудницей и сожгли на костре, но здесь, в Сейдарии, особенно в южной её части, так одевались многие женщины из самых знатных семей. Тонкая, невесомая льняная ткань позволяла коже дышать свободно, однако не спасала от солнечного жара. Казалось, сам воздух был настолько пропитан зноем и духотой, что именно он лип к телу, стекая по нему тонкими струйками пота. Взирая на раскинувшийся вокруг королевского замка сад, окутанный мглистым мраком, девушка невольно вдыхала его аромат, казавшийся ей в этот час необычайно тошнотворным. И, хоть время цветения гранатовых деревьев и кустарников, в большом количестве произраставших здесь, уже настало, не их благоухание ощущала Мириэн: запах гниения, разложения и смерти витал над дворцом. Но чувство это было скорее галлюцинацией, вызванной нервным перенапряжением, нежели реальностью. Для его возникновения не было никаких рациональных объяснений, ведь сообщений о внешних угрозах для королевства не поступало уже очень давно. Даже кровожадные Ночные Тени как будто насытились людской кровью и больше не совершали своих набегов, да и не они тревожили девушку готовившуюся повторно взойти на престол... Она боялась за жизнь нового правителя Сейдарии. Былые воспоминания о долгих семи годах унижения и жуткой "алой ночи" не так страшили её, как их с Келлаем совместное будущее. Она, именно она, убедила бастарда занять трон в обход законного наследника, впрочем обо всем по порядку. Эмгар - имя от которого до сих пор по телу девушки проходит неприятная дрожь, он, - властный и жестокий правитель Сейдарии, бывший муж Мириэн, столь скоропостижно скончавшийся на днях; смерть, к которой юная королева была непосредственно причастна... Но Мириэн не ощущала ни вины, ни сожаления. Семь лет назад по велению судьбы, а вернее, Кэмиана Харта, благородного правителя Ансарии, для укрепления шаткой дружбы между двумя державами, Мириэн, его младшей дочери, суждено было стать второй женой Эмгара. Что произошло с первой, остается загадкой... Народу было объявлено, что королева отравилась ядовитыми ягодами, случайно попавшими в десерт. Однако, до сих пор поговаривают, что она умышленно наложила на себя руки, устав от странных и иногда жестоких выходок мужа. Кэмиан знал о неуравновешенности Эмгара, но сознательно принес дочь в жертву политической стабильности. К моменту свадьбы Мириэн едва исполнилось пятнадцать, Эмгару же было далеко за сорок. Семь долгих лет она была его королевой-рабыней, терпела постоянные измены и унизительные оскорбления. Великий правитель Сейдарии люто ненавидел ансарийцев, и причиной тому был кровавый конфликт тридцатилетней давности между этими двумя королевствами. Проклиная народ и родину молодой невесты при каждом удобном случае, грозный муж исподтишка наблюдал за реакцией Мириэн. Однако, не желая доставлять удовольствие своему мучителю, урождённая ансарийка чаще всего не обращала никакого внимания на его выпады, чем ещё больше злила тирана. Когда терпение его лопалось, он приказывал выпороть её. Каждый раз после порки девушку по нескольку дней держали в темнице, когда же её вновь возвращали ко двору, подобревший, вдоволь нагулявшийся супруг встречал жену так, будто ничего и не произошло. Но все же, несмотря на все истязания, что ей пришлось пережить, годы страданий не сломили Мириэн, они закалили ее: сделали смелее, сильнее, решительнее. Подобно цветку, пробившемуся сквозь заросли колючек, юная королева расцветала назло всем. В первые же месяцы совместной жизни с Эмгаром она начала продумывать план мести, причем не только мужу-извергу, но и всем остальным сейдарийцам. Народу, ставшему для неё столь же ненавистным, сколь она была противна супругу. Народу, который терпел тирана на престоле, пресмыкался перед ним, потакал его эгоистичным желаниям. Наконец, народу, слепо презирающему её родину наравне со своим мерзким ныне покойным правителем. От первой жены Эмгар имел трех признанных детей и, кроме того, двенадцать бастардов от других женщин. При дворе, как ни странно, из всей этой оравы жили только трое: две законные дочки – Ларента и Солсари, а также тот самый внебрачный сын – Келлай. Полное безразличие к собственным детям – ещё одна странность сейдарийского правителя – порой доходило до абсурда. Например, своего престолонаследника Тиссая он отослал в одну из самых дальних провинций, Брастос, пожаловав ему скромный титул графа, а также крохотную личную армию численностью в сто человек. Судьбы дочерей также не заботили правителя: девушки уже давно достигли детородного возраста, а нерадивый отец и не думал выдавать их замуж, словно забыл о том, что те вообще существуют. Особенно странно на фоне полного безразличия к законным детям смотрелись теплые чувства, которые он питал к своему бастарду Келлаю. Эмгар открыто восхищался и гордился им, нередко прислушивался к его мнению и заметно нервничал, когда тот удалялся из дворца по делам королевства. Король возвышал юношу даже над первым наследником: Келлая в Сейдарии знали все, Тиссая же - только жители Брастоса. Вероятной причиной такой благосклонности были врожденные благородство, красота истинной сейдарийской породы, военный талант и незаурядный ум. Все это, а также многое другое, гармонично сочеталось между собой в хорошо сложенном высоком молодом человеке. Но почему деспот и самодур так возвысил полную свою противоположность? Даже старейшие мудрецы королевства не смогли бы ответить на этот вопрос. Разгадка сей тайны крылась в замолкшем навеки сердце правителя. Мириэн так и не родила Эмгару нового наследника – своеобразная маленькая месть мужу-мучителю. Это было к лучшему: девушка не сомневалась, что над ее ребенком издевались бы при дворе не меньше, чем над ней самой, а Мириэн не хотелось бы смотреть на мучения собственного чада. К тому же, ребенок мог помешать главному возмездию, к которому она двигалась все эти годы – узурпации власти в Сейдарии. Провозгласив новым королем бастарда Келлая в обход истинного наследника старшего сына Тиссая, Мириэн фактически становилась первым советником правителя, а в будущем и вновь королевой ненавистных сейдарийских земель. Так они решили с Келлаем, по прошествии траура по Эмгару, они обвенчаются... Легкий скрип дверных петель сковал душу девушки леденящим ужасом и вернул её из омута воспоминаний в реальность – мир вечного ожидания. Словно беспокойный дух покойного тирана, налетевший неведомо откуда порыв ветра приоткрыл дубовую дверь в покоях. Мириэн немедленно бросилась к ней и поспешила задвинуть засов. Достаточно с неё одной встречи с кровожадными варварами, прозванными в народе Ночными Тенями... Вторую она точно не переживет. Глубоко вздохнув, девушка вернулась к окну и постаралась отвлечься от тревожных мыслей. Но вместе с ароматами южных сумерек, прошлое вновь захлестнуло её с головой, словно она все еще была там, словно вновь переживала самые кошмарные часы своей жизни. "Алая ночь"... Красивое название. Но она была совсем не алой, и, уж тем более, не красивой. Скорее – темно-бордовой от пролитой крови, что раскрасила большую часть замка. В ту мрачную ночь Мириэн Харт впервые повстречала демона... Да-да, именно демона, ибо никто бы не осмелился назвать Ночную Тень человеком. В народе про них ходили жуткие легенды, одна ужаснее другой. Однако, сложно было сказать, сколько в них было правды, а сколько – навеянного людским страхом вымысла. Жили Тени в основном в лесах близ Сатиора, а также в Тасмоготских горах, что возвышались за пустошью Генкеса. Редко, кто выживал при встрече с ними. Их никогда не видели днем – они нападали лишь ночью и чаще всего на своей территории. Странствующий путник, не успевший дотемна добраться до города и решивший заночевать в лесу или горах, сам приговаривал себя к неизбежной гибели. Тени поклонялись богине гнева Сардимит, а она требовала от своих последователей несметное число убийств и жертвоприношений. Ритуалы, проводимые Тенями над жертвами, как и последующее их умерщвление, были чрезвычайно мучительными и болезненными. Эмгар неоднократно предпринимал попытки истребить кровожадное племя, но каждый раз его армия возвращалась ни с чем. Единственное, что находили солдаты короля – это обагренные кровью жертвенники и алтари, самих же демонов найти никогда не удавалось.Глава 1.
11 апреля 2014 г. в 14:44