***
Спустя несколько минут, отослав генерала Редсая отдыхать после тяжелого похода и строжайше наказав охране не спускать глаз с пленницы, Вескрай склонился пред королем Сейдарии, представ пред ним с докладом. И хотя в поимке ведьмы не было ровно никакой его заслуги, именно он вызвался сообщить Эмгару радостную весть. Сейдарийский повелитель принимал посетителя в спальной комнате, где он вальяжно возлежал на удобной расшитой красным бархатом кушетке. На застеленном дорогими коврами полу подле Эгмара пристроились несколько полуобнаженных девушек. Металлические цепочки и подвески, украшавшие скудную одежду наложниц, мелодично звенели при каждом их движении. – Ваше святейшество, чем обязан? – с нескрываемым недовольством резко ответил король на низкий поклон Вескрая и щелкнул пальцами. Повинуясь воле правителя, девушки, окружавшие его, поднялись и поспешили покинуть комнату. – Спешу сообщить вам добрую новость, Ваше Величество, – оставшись один на один с королем, торжественно и патетично начал верховный служитель. – Войско, что вы отправили утром на поиски пропавших из города людей, на этот раз вернулось с добычей. Да еще с какой! В это трудно поверить, но нам попалась сама жрица Теней. – Жрица Теней, говоришь? – скривился в недоброй усмешке Эмгар, пристально оглядывая своего первого духовного советника. Вескраю было чуть меньше сорока, он был высок и худ, но не тщедушен – широкие кости делали его вполне крепким и сильным на вид человеком. Черные, как смоль, волосы без намека на седину, высокий лоб прямоугольной формы, подчеркнутый чуть вздернутыми линями бровей, из-под которых соколиным взором на мир смотрели холодные, выразительные, кристально чистые голубые глаза. Прямой нос, четко очерченный контур губ и широкий массивный подбородок – всё подчёркивало мужественность этого человека. Да, Вескрай был совсем не плох собой и, если бы не глубокие морщины, за годы тяжелой службы уродливой паутиной покрывшие его лицо, его даже можно было бы назвать симпатичным. Но внешность верховного служителя всегда отступала на второй план, когда тот проявлял основную черту своего характера – упорство. Вескрай знал, чего хочет, и готов был приложить максимум усилий, чтобы добиться цели, причем она для него всегда была важнее средств. Этим он заслужил репутацию эгоистичного, беспринципного, коварного и опасного человека. Благодаря своему упорству, мужчина и добился столь высокого положения: выше него были лишь магистры, ну а там и на место Великого Владыки можно метить. Для Эмгара не было загадкой, что из себя представляет и к чему стремится этот властолюбивый человек; правитель Сейдарии с первого взгляда раскусил своего верховного служителя, а раскусив, проникся к нему глубоким отвращением. Эгмар справедливо рассудил, что не доживет до того дня, когда Вескрай взойдёт на Анарримийский трон, если этот момент вообще когда-нибудь наступит, и поэтому не таил своих чувств от духовного советника, при этом давая тому понять, что только он, Эгмар, является королем Сейдарии, и никому другому управлять страной не позволит. – И как же вы определили, что пред вами жрица Теней, а не обычная выжившая из ума крестьянка, заблудившаяся в лесу? – насмешливо поинтересовался Эмгар, испытующе глядя на служителя грозным взором. – С чего вы вообще решили, что у Теней есть какая-то там жрица? – Так говорится в Священной книге Богов, – спокойно, не выказывая никакого волнения, объяснил Вескрай и процитировал те самые строки: "...А во главе – порочная блудница, Богопротивная, сама матерь Теней. Лишь умертвив нечистой веры жрицу, ты сможешь усмирить ее детей". А далее в писании "Об отродьях Сардимит" описываются некие метки на телах её прислужников, которые должны быть расположены на шее, чуть ниже затылка. Если позволите процитировать... – Можешь не продолжать, у меня нет времени слушать эти рифмованные бредни. Я тебя понял, – перебил его Эмгар, отхлебнув красного вина из увесистого кубка, взятого им со столика возле кушетки. – Через три часа мы с Келлаем отплывем в Брастос. У тебя есть полтора часа на то, чтобы собрать весь Сатиор на главной площади для отмщения Теням за все причиненные моему народу горести. Тебе же не надо объяснять, что ведьму нужно сжечь? И молись Эолу, чтобы она оказалась той, за кого ты её принял. Иначе следующий костер, который запылает на площади, будет твоим погребальным! Вескрай был наслышан о том, как короли, уставшие от контроля своих духовных советников, находили какие-либо изощренные методы для избавления от соглядатаев первого служителя, но происходило это чаще всего в отдаленных от Анарримии королевствах, таких как Лоттлания, Даркария или Ансария. Здесь же, в Сейдарии, находящейся в непосредственной близости к духовному центру и, соответственно, самому Великому Владыке, такое вряд ли было возможно. Поэтому пропустив угрозу, верховный служитель решился коснуться темы, которая на его взгляд должна заинтересовать короля. – Ты еще здесь? – возмутился Эмгар. – Да, – выдержал небольшую паузу Вескрай, – у меня есть еще одна новость. – Ну, не томи... время идет, а приготовления к казни еще даже не начались! – Думаю, Вы уже знаете, что вчера вечером в Анарримии был избран новый Великий Владыка. Неугодного нам Валмара I из Даркарии, почившего неделю назад, сменил Умбар III из Синзарии... Эмгару все это было прекрасно известно, как и иерархическое устройство культа Эола, коему поклонялись все десять королевств. Низшими рангами в ней являлись насельники – постоянные жители храмов; чуть выше стояли служки – они наблюдали за насельниками, просвещали их и наставляли на путь истинный, а также помогали почитателям, занявшим следующую ступень в иерархической лестнице культа. В обязанности почитателей входили каждодневное чтение молитв и выслушивание людских исповедей. Еще выше были смотрители, ведающие храмовым имуществом и распоряжающиеся нижестоящими чинами. Именно смотрители обычно имели дело с представителями мирской власти. Все эти ранги относились к священным храмам Эола, находящимся в больших количествах в каждом из десяти королевств. Высшим саном в храме был Вершитель, на каждый храм приходился один Вершитель. Выше были лишь Хранители, которые трудились при дворе короля, в их обязанности входили составления летописей и ведение прочей королевской документации, а также перепись священных рукописей. Как правило, при дворе было от семи до девяти Хранителей. Но главным духовным лицом в королевстве являлся Верховный Служитель, он был единственным на все королевство ставленым лицом и выбирался лично Великим Владыкой из многочисленного числа Вершителей по рекомендации совета Магистров. Сами же Магистры находились непосредственно в Анарримии, было их десять, по одному от каждого королевства. Место магистра, по каким-либо причинам покинувшего свой пост (чаще всего причины было две: смерть и становление Великим Владыкой), автоматически занимал Верховный Служитель. Но выше всех на материке Иримон был священный сын Эола, муж земли и неба, отец всех живущих - Великий Владыка. Несмотря на столь громкие эпитеты, был он выборным лицом и выбирался из числа десяти магистров, однако после избрания он проходил тайный обряд посвящения, после которого, считалось, он мог общаться с самим Эолом. – ...теперь у Вас появилась возможность избавиться от обузы, которая обременяла Вашу жизнь последние семь лет, – между тем продолжал Вескрай, – думаю, Умбар без труда даст разрешение на Ваш развод с бездетной ансарийкой, этим враждебным клещом, не принесшим никакой пользы нашему королевству. Она пила наше вино, ела наш хлеб, а взамен источала яд, медленно вытягивая жизненные соки из Вас, наш Благочестивый Правитель. Чем больше вникал в слова служителя Эмгар, тем ярче багровело от гнева его лицо. – Богохульство! – наконец взревел он, – как может новый Владыка перечеркнуть деяния предыдущего, если они благословенны самим Эолом? Разве не по воле нашего единого Бога нас венчали в божественном соборе? Или со сменой власти меняется и Бог? Ты еретик! Твои слова грешны! – Но... – Заткнись, не смей мне перечить! Я сожгу тебя вместе с ведьмой! Запомни одно: ансарийка – моя игрушка, орудие для мести, она – моя! Я никому её не отдам, мне не нужны её дети, у меня и так достаточно наследников. Ты единственный клещ, что пьет мою кровь, и я бы раздавил тебя прямо сейчас, если бы... Эмгар замолчал, переводя дух. Впервые Вескрай видел государя в состоянии, подобному бешенству или безумию – его глаза горели адским огнем, руки тряслись, побледневшее лицо перекосило гримасой гнева, а слова, вылетающие из его уст, сотрясали стены небольшой спальни. Это не могло не пугать, в такую минуту человек способен на всё. Казалось, сейчас он вызовет стражу, и несчастного Верховного Служителя сволокут в темницу. Поэтому, услыхав спасительное "если бы...", Вескрай выдохнул. Сам он пребывал в состоянии легкого шока, жалея о том, что решился на этот разговор, ибо не такую реакцию он ожидал. – Слушай меня, – наконец проговорил немного утихший правитель, – сегодня же после казни жрицы ты отправишься в Анарримию, встретишься там с нашим магистром Мэггоном и уговоришь его собрать совет. Я хочу внести поправку в закон о престолонаследии в своем королевстве. Следующим, кто взойдет на трон в Сейдарии после меня, будет Келлай. Но до того, как совет вынесет свой вердикт по этому вопросу, об этом никто не должен знать. И в твоих же интересах сделать всё возможное, чтобы их вердикт был утвердительным. А теперь убирайся с глаз моих! Вескрай поспешно покинул покои Его Величества. Эмгар тяжело опустился на кушетку, в последнее время он неважно себя чувствовал. Былая прыть исчезла без следа, на смену ей пришли неповоротливость, вечная усталость и утомительная слабость. "Мне всего пятьдесят три, но силы меня стремительно покидают. Говорят, человек чувствует приближение смерти, моя, уж точно, не за горами", – думал мужчина, допивая вино из кубка. Опрокинув всё до капли, Эмгар швырнул позолоченную чашу на пол, та звонко отпрыгнула на ковер, где совсем недавно восседали наложницы, оказавшись прямо напротив бросившего её человека. Своей пустотой, обреченным положением, использованная и брошенная на пол, она словно подтвердила мысли Эмгара: твоя чаша жизни испита до дна.***
Шум и гам сотрясал улицы Сатиора. Словно полноводная река, поток разношерстной человеческой толпы устремился со всех сторон столицы в её центр, вливаясь в огромный бурный океан. Здесь, на главной площади, совсем скоро начнется представление, посмотреть на которое собралась вся знать, включая самого короля. Что тут скажешь, увидеть правителя Сейдарии – это все равно что прикоснуться к святому, а уж тем более узреть сожжение ведьмы – праздник вдвойне. Вот и тянулись к месту казни ходоки всех мастей: от уродливых прокаженных, нищих, вольных крестьян, до простого люда: горожан, купцов, ремесленников, храмовников различных рангов. Были тут и иноземные гости, оказавшиеся в этот час в порту. Ну и конечно же, именитые вельможи, важно шествующие в окружении собственной стражи. Специально для королевской семьи, а также наиболее знатных горожан на площади был сооружен крытый помост, расположенный в непосредственной близости от погребального костра. Оставалось совсем немного до акта правосудия над жрицей кровожадного племени. Вескрай отдал последние распоряжения служкам, обустраивающим ложе для Эмгара и его семьи, еще раз окинул взглядом королевское ложе, и, явно оставшись довольным, он покинул площадь. Заглянул к начальнику тюремной стражи, расспросил его о состоянии пленницы. Узнав, что ведьма за всё время пребывания в тюремных подвалах дворца не произнесла ни слова, вновь строго наказал не сводить с неё глаз. После чего направился к собору Эола - грандиозному сооружению, возвышающемуся над всеми домами в Сатиоре, даже над королевским дворцом. Молчание пленницы ничуть не удивляло его, сомнений в её порочных связях с кровожадной Сардимит быть просто не могло. В священной книге описывались существа, отличные от человеческой расы, и Тени – одни из них. Вескрай впервые за свою жизнь столкнулся с подобным созданием, знак на шее пойманной в лесу ведьмы невольно заставил верховного служителя отшатнуться, зрелище было не из приятных. Даже сейчас, когда он находился в относительном отдалении от мерзкой жрицы, неприятная дрожь пронизывала его при одном воспоминании об увиденном. – Эол, защити нас, – буркнул Вескрай себе под нос. И тут же чуть не вскрикнул – неожиданно на его плечо опустилась тяжелая ладонь. Служитель резко обернулся – дерзким обладателем руки оказался мужчина среднего роста в рясе храмовника, спрятавший лицо под низко опущенным капюшоном. – Ваше святейшество, – обратился незнакомец, слегка откинув складки ткани, чтобы можно было рассмотреть, чьё лицо скрывается под ней, – по какому важному делу вы задержали отплытие будущего короля в его ненавистный загнивающий Брастос? – Тиссай! Так ведь можно в могилу загнать, – возмутился священнослужитель. – Уверен, смерть будет более изобретательной, когда явится за тобой, ибо околеть от испуга – слишком щедрое вознаграждение Эола для такого, как ты, – высокомерно, словно корона уже принадлежала ему, возразил старший сын короля. Напыщенность отлично уживалась в этом человеке с другими характерными ему чертами, такими как властолюбие, эгоизм, бескомпромиссность, завистливость, язвительность, жадность. Жестокостью он превосходил отца. Обиженный и отвергнутый, семнадцатилетним мальчишкой сосланный в провинциальный городок, он ненавидел всех и вся на свете, мечтая, чтобы Дисил поскорее прибрал Эмгара в царство мертвых. За десять лет графства Тиссая в Брастосе в этом городе обезглавили четырёх мэров, и виной тому был необузданный гнев юного графа. Несмотря на это, Вескрай гораздо более комфортно чувствовал себя в компании Тиссая, нежели его родителя - законный наследник был богобоязненным человеком, а значит, не мог причинить вреда священнослужителю. Странная набожность, удивился бы не знающий графа человек - так легко, по одной прихоти, руководствуясь лишь всеобъемлющей злостью, лишить жизни четырех человек. Однако ничего странного в этом не было, ведь перед тем как отправить очередного мученика на смерть, Тиссай спрашивал позволения на казнь у своего духовного советника. Тот, в свою очередь, опасаясь за собственную жизнь, отлучал приговоренного от храма божьего, уверяя в том, что Эолу данный человек не угоден, стало быть, его душу давно ожидает Дисил. В целом же, правление графа напоминало шахматную доску, на которой был единственный ферзь и множество пешек. В Брастосе его боялись все. Вескрай, сдержанно улыбнувшись, пропустил язвительность мимо ушей, решив немедля перейти к делу: – Не слишком ли вы спешите, "будущий король"? Похоже, на ваше место есть другие желающие, и когда вы вновь прибудете в Сатиор, на престоле вполне может восседать кое-кто другой. – О чем это ты? – в полном замешательстве грозно спросил Тиссай, вплотную приблизившись к Верховному Служителю и сверля его взглядом карих глаз. Шагнул резко, но так неуклюже, что капюшон сполз на плечи, полностью обнажив его лицо. Взору Вескрая вновь предстала крупная голова графа, было в ней что-то бычье: широкие скулы, точеный, почти квадратный подбородок, широкий прямой нос, крупный рот с тонко очерченными линиями пухлых губ. Широко распахнутые глаза со зрачками золотисто-коричневого оттенка, густые брови и копна курчавых волос угольного цвета. Телом граф был коренаст, но невысок, имел смуглую кожу (характерная черта для всех сейдарийцев), при первой встрече всегда производил впечатление сильного и уверенного в себе человека. Коим, по сути, и являлся. – Спрячьте лицо, – отступив на шаг и оглядываясь по сторонам, произнес Вескрай, – не нужно, чтобы король знал о ваших столь частых визитах в Сатиор и, уж тем более, о наших встречах. – Тогда не виляй, а говори по делу. Кто, если не я, может занять место на троне после смерти отца? – сквозь зубы прорычал Тиссай, вернув капюшон на место. – В таком случае научитесь слушать, не перебивая, – возразил Вескрай, – я должен был увидеть вас до отплытия в Брастос, то, что открылось мне менее часа назад, не терпит отлагательств. Начну по порядку. Я встречался с Его Величеством. Желая угодить ему, я вскользь намекнул о выпавшей возможности избавиться от неприятной многим ансарийке. Я полагал, что брак с ней тяготит короля, но его реакция поразила меня – вместо благодарности он пригрозил мне расправой. – Какое отношение имеет эта девка к престолонаследию? – Конкретно она – никакого, но сам факт, что мое предложение настолько взбесило вашего отца, обеспокоил меня. Он ведь чуть не отправил меня на костер вместе с ведьмой! Никогда бы не подумал, что он испытывает хоть какие-то чувства по отношению к этой ничтожной чужеземке, всегда полагал, что она для него пустое место. – Ближе к делу, – поторопил Тиссай. – Похоже, ваш отец серьёзно болен, частое посещение его покоев лекарем лишний раз доказывает это. Жить старику осталось недолго, и он чувствует приближение смерти. Однако судьба королевства все еще заботит его, причем сейчас больше, чем когда-либо. Может, именно поэтому вместо того, чтобы казнить меня, он поручил мне очень важную миссию. Сегодня после сожжения жрицы теней я отправляюсь в Анарримию, где буду вынужден встретиться с нашим магистром. Я должен убедить его собрать Совет Десяти, дабы тот с позволения Владыки принял поправки в закон о престолонаследии в нашем королевстве. Полагаясь на волю Эмгара, следующим, кто взойдет на престол Сейдарии, согласно этим поправкам, будет ваш сводный брат Келлай, но не вы. – Что? Этот выродок? Бастард? – вновь взревел граф. – Тише, нас могут услышать. – Ты хоть знаешь, кто его мать? Этот вопрос заставил обоих на мгновение умолкнуть. Конечно же Вескрай знал, кем была мать бастарда Келлая. Её звали Ариэна – язычница, верующая в пантеон Богов, не пустившая в свое сердце Эола, за что была обезглавлена по приказу самого Владыки. Король знал о её староверческих взглядах, но держал при дворе в числе фрейлин королевы и любил больше своей первой жены Ирвин, матери Тиссая. Ариэна появилась в замке уже беременной Келлайем, Эмгар привез её из удаленной провинции Экланвир, расположенной на границе с Моссабией. Этот город имел скандальную славу пристанища еретиков, среди его жителей до сих пор встречаются староверы. Теперь они скрываются, боятся выказывать свое недовольство Верховным Владыкой, однако еще двадцать лет назад экланвирцы требовали независимости от Анарримии. За что и поплатились. По настоянию Владыки войска Эмгара во главе с Его Величеством явились в ту провинцию, дабы покарать грешников. Все предатели истиной веры были схвачены и повешены - поговаривали, будто на каждом дереве в городе и округе болталось по висельнику. Как ни странно, это не помешало королю завести себе новую любовницу из числа тех самых еретиков, и, что ужасней всего, привезти её во дворец. Недовольству королевы появлением соперницы не было предела, но что она могла поделать? Тогда она еще не знала, кого пригрел её муженек на своей шее. Годы шли, дети подрастали, Ирвин всё чаще замечала, насколько Эмгар привязан к сыну любовницы и насколько безразличен к её детям. Ненависть Иврин к Ариэне достигла предела. Законная жена, стремясь уничтожить свою соперницу, разузнала о ней всё. Тут-то и всплыла её родословная. Оказалось, что Ариэна – дочь одного из предводителей староверов, а значит - по определению еретичка. Возмущенная до предела королева обратилась за помощью к Верховному Правителю, то есть к Вескраю. Это был его первый год в столь значимом сане. Именно с его помощью королева известила сейдарийского магистра о присутствии язычницы при дворе королевства, ну а тот уже донес это до ушей самого Владыки, который тут же приказал обезглавить неверную. Как же страдал Эмгар, только множеству советников и придворных удалось отговорить его от облачения в траур. Всё же негоже королю убиваться по казненной еретичке. С тех пор в нём что-то переменилось, он стал совсем безразличен к жене и её детям. Все чаще окружал себя распутными девками, практически перестал посещать храм и затаил злобу на всех религиозных служителей. Как только ни пыталась королева воскресить хоть какие-то теплые чувства супруга к себе и детям: она заискивала лаской, она требовала, она угрожала, но, увы, так ничего и не добилась. Вся любовь короля доставалась лишь бастарду. Последней каплей, переполнившей чашу терпения Иврин, стала отправка Тиссая в Брастос - этого она снести не смогла, и сразу же после его отъезда перерезала себе горло. А спустя три года Эмгара обвенчали с ансарийкой. Вся придворная жизнь лежала у Вескрая перед глазами, словно все произошло только вчера. - Ну, ответишь ты или нет? - свирепый громовой голос Тиссая оборвал череду воспоминаний. - Вы и сами знаете мой ответ. – Я презираю и ненавижу этого выродка Келлая, он виновен во всех моих бедах, и я не допущу, чтобы он забрал то, что принадлежит мне по праву. Слушай меня. После казни ты отправишься в Анарримию, как велел тебе мой... выживший из ума предок, – назвать Эмгара отцом у Тиссая не повернулся язык, а точнее, не позволили гнев и отвращение, которые он испытывал к близкому человеку. Нервно сглотнув, он продолжил: – Встретишься с магистром, прямо укажешь на беды, которые может повлечь за собой правление бастарда. Уверен, как только Келлай придет к власти, те, кого так усердно искоренял Великий Владыка, эти Эолу неугодные язычники вспомнят, кем была мать нового правителя, и уж тогда не миновать новых восстаний. Или, что будет еще хуже, Сейдария вовсе может выйти из числа Десяти, став языческим королевством. Думаю, эта новость тут же будет на слуху у наместника нашего Бога, Умбара Третьего. – Но как же я вернусь обратно? Эмгар точно казнит меня, если я не выполню его приказа, – недоумевал Вескрай. – Будь спокоен, меньше чем через месяц старик отправится в Леса Дисила, где, если верить Священному писанию, расположено царство мертвых. Как только это произойдет, я вызову тебя, пока же поживешь в Анарримии.