(не подходи ближе. если хочешь о чем-то попросить, что бы то ни было, у меня этого точно нет. оставь меня в покое.)
Идти тяжело — ортез*, сковавший ногу от бедра до щиколотки, ни на минуту не позволяет Тэхёну забыть о своем существовании. От боли мутится в голове, и он хочет сойти с тропинки и отдохнуть в тени раскидистого дерева, прилечь на мягкий, нагретый солнцем мох. Но незнакомый голос в голове чеканит: не сходи с тропы; что бы ни случилось, не сходи с тропы. И Тэхён повинуется, почти волоча за собой больную ногу и неловко припадая на здоровую. Он оглядывается вокруг. Он уверен, что окружен маковым полем, но по бокам от тропинки только высокая густая трава и деревья, сплетающиеся кронами где-то высоко над его головой. Свет кажется искаженным, неправильным — слишком синий, пугающий, почти сказочный. Лес живет; за спиной у Тэхёна шумит ветер, шуршит трава, рождаются мириады едва уловимых звуков, от которых по спине ползет холодок. Тэхён действительно устал, он чувствует себя пьяным или отравленным; он не понимает, что здесь делает. Он должен навестить бабушку. Должен?..х
Разбитая машина кажется частью леса. Спущенные колеса вросли в землю, а разъевшая корпус ржавчина напоминает древесную кору. Тэхён осторожно прикасается пальцами к покореженной крыше, и кожа тут же окрашивается в рыжий, по цвету становясь похожей на его волосы. Он мотает головой и морщится от вспышки боли в ноге; сам не знает где — не то в разорванном некогда колене, не то в раздробленных костях выше. Он закрывает глаза, позволяя себе отдышаться и почувствовать прохладный ветер. По закрытым векам пляшут разноцветные пятна, кружатся и вертятся, пока не складываются в смутные, дрожащие, как крылья бабочки, картинки. Авария, кровь, размозженный череп отца и почти раздавленная смятым, как жестяная банка, бампером хрупкая, миниатюрная мама. Он помнит каждую свою кость, которая растрескалась на десятки осколков; помнит острые края ребер, которые опасно давили на мягкие, теплые легкие, грозя порвать их. Помнит горячую кровь и безразличное спокойствие болевого шока — не головой, телом. Нога ноет, предсказывая плохую погоду или беду. Тэхён заглядывает в салон и различает на бывшей некогда кремовой обивке темные пятна засохшей крови и остатки гнилых листьев, забившихся между сидениями. Пахнет мерзко. Он уходит прочь.х
Кажется, солнце клонится к закату, Тэхён не понимает. Прозрачная, акварельная синева сменяется фиолетовыми облаками, похожими на гематомы, а его ярко-красная футболка больше напоминает окровавленную тряпку. Тэхёна передергивает. Ему неспокойно; ноге тревожно тоже. При каждом шаге старый ортез поскрипывает, и это не добавляет здешней атмосфере уюта. В голове все так же туманно. В какой-то момент Тэхён находит среди травы шприц, но не решается поднять его, потому что он умный и послушный мальчик. Умный и послушный мальчик, который бродит вечерами по лесным чащам. В клубящихся вокруг него, словно дым, сумерках он не замечает скопление небольших голубых цветов, стелющихся по земле, и наступает на них, неосторожно ломая их тонкие хрупкие тела. Тэхёну кажется, что раздавленные цветы тихо стонут, и их полная слёз песня тает у него на ресницах, как утренняя роса. Я хочу курить, понимает Тэхён, когда снимает с подошв налипшие лепестки и идет дальше. Я так хочу курить. Он очень устал. От прогулки по странному лесу и от покалеченной жизни, и все, что Тэхёну нужно для достижения своего призрачного, больного счастья, — это укутаться в клубы теплого пахучего дыма и растворить в нем число отведенных ему бесконечных, однообразных дней. Несколько долгих мгновений он чувствует себя одним из тех брошенных им и тут же омертвевших цветков. Их жизнь коротка и печальна.х
Он не сразу замечает человеческую фигуру. Она маячит где-то вдалеке и в этом утихающем галлюциногенном лесу похожа скорее на оптический обман. Но Тэхён весь подбирается и, уже совсем заметно прихрамывая, спешит за плывущей между деревьями тенью. Парень выглядит немногим старше его самого. Он тащит по земле свернутый, подозрительно распухший в районе центра ковер, но Тэхёну почему-то совершенно не страшно. Незнакомец то ли действительно не замечает его сбившегося дыхания и тяжелого шага, то ли мастерски делает вид, то ли вообще — Тэхён улыбается этой бредовой, сюрреалистической мысли — не существует. В голове истошно орет сирена, бьется предупреждение, рефреном звучавшее где-то на задворках сознания все это время: НЕСХОДИСТРОПЫНЕСХОДИСТРОПЫНЕСХОДИСТРОПЫ. Но парень забирает вправо, ковер поднимает пыль, и что-то в нем мягко ударяется о сухой древесный корень. Тэхён как можно тише ступает в мягкую высокую траву, и она тут же ласково оплетает его ноги. Он не знает, сколько они так бредут, но в какой-то момент, он не успевает понять, когда и как, ковер исчезает, а они оказываются на детской площадке. Откуда она посреди леса, Тэхён даже не хочет знать.х
Незнакомец все так же молча садится на покосившуюся скамейку и долго роется в карманах щегольской косухи, пока, наконец, не выуживает оттуда тощую полупустую пачку сигарет. Она кажется какой-то безликой, никаких отличительных дизайнерских элементов известных марок, а название парень закрывает большим пальцем. Несколько минут Тэхён мнется у него за плечом, а потом огибает скамейку и садится рядом, неловко сгибая руками больную ногу. В нос ударяет фантомный запах сока раздавленных им листьев и тонкий аромат лесных цветов. — Меня зовут Тэхён. Угостишь сигаретой? — Он улыбается и старается выглядеть приветливым, но ощущение нереальности происходящего искажает его улыбку некрасивой нервной кривизной. Деревья над их головами переплетают ветви и шепчут друг другу что-то таинственное и не предназначенное для людских ушей. Парень улыбается, протягивает Тэхёну пачку и терпеливо ждет, когда тот выцепит оттуда помятую сигарету. — Хосок, — представляется он в ответ, прикуривая, и в бензиновом свете зажигалки Тэхён видит страшные звериные когти, венчающие его длинные пальцы. Он вскрикивает, но тот убирает и руки, и зажигалку, и все это уже кажется простым видением. Больше они не разговаривают.х
Тело не боится боли. Весь Тэхён не боится боли. Хосок смотрит на него самым тёплым в мире взглядом, а потом его тяжелый ботинок ломает собранные по кусочкам сто лет назад ребра, и Тэхён давится воздухом и дымом двух сигарет подряд, который он заталкивал в себя с таким усердием, прижимаясь плечом к чужому, терпеливому и неподвижному. Длинные когти все же не были галлюцинацией — они распарывают грудную клетку, добираясь до трепещущих доверчиво легких, скользят, перемазанные в крови, ниже, раскраивая ткань джинсов и совсем нежно прикасаясь к бугорку под бельем. Тэхён задыхается; где-то в горле клокочет кровь. Или слёзы. Или все вместе. У Хосока тонкие губы, и они троятся перед теряющим всякий фокус тэхёновым взглядом. — Я играл в баскетбол раньше. У бабушки была специальная комната с корзиной. Для меня. — Это последнее, что он говорит перед смертью, собрав все силы и стараясь не сорваться на крик, потому что поднявшийся ветер так больно хлещет по его развороченной, раскрытой, как мясо мидии, чьи створки раздвинули и смяли грубые пальцы, грудине. Небо над ним сгущается, стекается в чернильную темноту, а травы шепчут что-то, принимая на свои широкие стебли капли теплой крови. Шепчут, шепчутся. Передают тревожные вести.х
Запах крови разносится по площадке и оседает солью на заржавевших качелях и обглоданной коррозией детской горке. Хосок, не переставая улыбаться, вылизывает холодеющее под ним тело и пробует на вкус нежное, теплое мясо, сжимает зубами тугие нити еще сокращающихся мышц. Вопреки растянутым в улыбке губам, он смотрит в стекленеющие глаза напротив совершенно серьезно и ничего не говорит. Чувствуя, как сознание затапливает убаюкивающая, последняя в его жизни мягкая темнота, Тэхён изо всех сил воображает себя втоптанным в землю безымянным цветком и думает, что курение действительно убивает. На лес опускается густая душная ночь. Хосок с зажатой в зубах сигаретой тащит изуродованное тело рыжеволосого подростка к тропинке и заботливо укрывает своей курткой, прежде чем раствориться среди деревьев. _____________________________________ * - специальное приспособление, предназначенное для разгрузки, фиксации, активизации и коррекции функций поврежденного сустава или конечности.