Decode.

Семь дней, три часа, тридцать четыре минуты, пятьдесят семь секунд. Семь дней, три часа, тридцать четыре минуты, пятьдесят восемь секунд. Семь дней, три часа, тридцать четыре минуты, пятьдесят девять секунд. Семь дней, три часа, тридцать пять минут, ноль секунд. У меня немело всё тело то того, сколько времени я провела в одном и том же доме, делая одно и то же, а на самом деле ничего абсолютно не делая. Мне было скучно, всё вокруг разочаровывало. Дикое желание покинуть этот дом, чтобы в реальном мире случилось хоть какая-нибудь мелочь, но мне не суждено было это сделать. Неделя прошла с ужасающего момента в пекарне, а знака или новостей о местонахождении Флойда всё ещё не было. Но сегодня был день, когда Ниа должна упокоиться навечно. Я не позволила бы похоронить Нию недостойным способом – её смерти уже достаточно. Ниа была единственная моя подруга, с которой я могла общаться, доверять ей и знать, что в любой момент смогла бы положиться на неё. И я думала, что она была убита совершенно жестоко и незаслуженно. Я не знала, что именно происходило с телом Нии, мне не положено было знать. Неизвестно было даже в какой церкви похороны пройдут, не был выбран священник и будут ли вообще поминки после похорон. Я натягивала колготки под платье, когда зашёл Гарри, пытаясь завязать галстук. Мы с трудом о чём-либо общались в последнее время. По сути, я чувствовала себя изолированной в этом особняке. Никто не разговаривал со мной, а если и выпадал случай, то только о том, что ужин готов или что пришли гости и я должна оставаться в комнате. Перри и Эль почти не было видно. Я слышала их и видела несколько раз за обедом, но они даже не смотрели в мою сторону, не говоря уже о разговорах. Я чувствовала себя отчуждённой и одинокой. Я провела большую часть недели лёжа в кровати, отправляя сообщения Дому, когда он не был занят. Я не имела ни малейшего понятия, что я сделала не так, как будто я всех отпугиваю. Я хотела поговорить об этом с Полом, но он всегда занят или попросту отсутствует. Говорить с Гарри – это словно говорить со стеной. Я говорила с ним два дня назад о планировании похорон, что не очень его радовало. Только мы двое знали её, Пол имел некое представление, хотя даже они не знали её, Пол был там лишь как «охранник». Они оба были непреклонны в вопросе, но выдержать смогут, это не убьет их. - Ты неправильно завязываешь, - заговорила я с Гарри, но всё ещё возилась с колготками и обувью. У моих колготок была способность постоянно перекручиваться, а шов почти разошёлся, и каждая девушка знает, как это неудобно. Всё, что я услышала – это ворчание в ответ и звук падающего галстука на кровать. Я закатила глаза и пошла за ним, захватив брошенный галстук. Он смотрел на меня с такой напряжённостью, что казалось будто смотрит сквозь меня. Я закрутила материал вокруг шеи и завязала правильно с первой попытки. - Обкрутить, а потом внутрь петли, - пробормотала я и пошла в комод, оставляя его самого закрепить галстук потуже. Он даже не поблагодарил, но я, конечно, и не ожидала этого. К церкви мы ехали в тишине. Ни музыки, ни радио, ни разговоров. Я смотрела на его профиль и думала, смогу ли я сломать челюсть, не потерпев неудачу. Скорее всего, он чувствовал, что я смотрела и знал, о чём думала. Я никогда раньше не была на похоронах, поэтому даже не знала, чего ожидать, что говорить и делать. Я подготовила речь, но она была чудовищной, стыдно было упоминать там своё имя. Вместо этого я решила сказать что-то от себя, даже не задумываясь над словами. Гарри выглядел напряжённо, его блэйзер был близок к тому, чтобы пойти по швам, когда он сидел, сгорбившись над рулём. Он выглядел хорошо в костюме, честное слово. Не похоже, что костюм был нелепым, он был весь чёрный, а под низом белая майка. На нём этот простой наряд смотрелся лучше, чем на ком-либо. Пол уже был на месте к тому моменту, как мы подъехали. На улице моросило, небо было затянуто пасмурным серым цветом, а ветер выл настолько, что заставлял деревья колыхаться из стороны в сторону. Церковь была в самом укромном месте северного Лондона, она была так укрыта, что я думала мы находимся за пределами города. Над головой не раздавались звуки летающих самолетов, не было таксистов, выкрикивающих ругательства, не было людей – совершенно обескураживало. Ниа не была родом из севера, но захоронение на востоке было под запретом даже до начала разговора. Священник с Полом ждали на ступеньках церкви. Мы с Гарри вместе вышли из машины и подошли, чтобы поздороваться. Я неуклюже обменялась рукопожатиями со священником, держа букет лилий в другой руке. Лилии – единственный живые и не маленькие цветы, которые я смогла найти в саду. Предположительно, что они должны были символизировать мир, в котором нуждалась Ниа. На церемонии гроб не открывали, я бы не смогла ещё раз увидеть её в том положении, в котором она умерла. Я не знала, что случилось с её телом, кто вымыл её, но предположила, что в банде есть кто-то, кто занимается этими вещами. Смерть – это не удивительно для них. Церемония внутри церкви была короткая, но приятная. Заикаясь, я сказала пару слов, взгляд Гарри не помогал. Но всё закончилось так же, как и началось. Священник вывел нас на улицу на само захоронение, что пугало меня больше всего. Никого из семьи или друзей Нии не было видно. Я пыталась позвонить родителям, но никто не брал трубку. Я отправила письмо, молясь, что оно придёт вовремя, но их всё ещё не было. Мне было так плохо. Я не могла ничего поделать, но думала, если бы я послушала её совет и держалась бы от Гарри подальше, после первой встречи, может, она была бы жива, и весь этот бред не случился. Полнейшая тишина помогала мне глубже нырять в пучину моих мыслей. Внутри зияло облако вины, я чувствовала, как будто мои внутренности измельчаются, грудная клетка сдавливала органы. Моим лёгким не хватало воздуха, а мозгу – крови. Я старалась глубоко дышать, когда гроб спустился на дно, выкопанной земли, но вместо того, чтобы глотать воздух, я позволила горячим слезам политься по щекам. Было тяжело дышать, я не могла остановиться плакать и чувствовала, как кружится голова. У меня никогда не было панических атак, но моё тело физически не могло выдержать всех этих эмоций. Потерянная, одинокая, виноватая, депрессивная и смущённая. Я просто хотела, чтобы мир перестал вращаться и позволил мне твёрдо стоять на ногах, спокойно вдыхая воздух. Когда мы сели в машину, я снова могла дышать. Периодически слёзы бежали по моему лицу. Последний раз я плакала довольно давно, а сейчас не могла остановиться, Гарри не пытался как-то помочь, чтобы я чувствовала себя лучше, его лицо было воплощением камня. Я всё ещё была в замешательстве из-за того, что он обнял меня дома, но он не говорил об этом. Я тоже. Я выдохнула и вытерла новую порцию слёз, когда мы остановились на красный свет. Я заметила, как он смотрел в мою сторону и услышала, как он вздохнул, как будто был расстроен, что разозлило меня ещё больше. - Ты не понимаешь, не так ли? – я повернула голову, чтобы посмотреть на него, когда заговорила, жестокость в моём голосе была непреклонна. В этот раз, вместо того, чтобы смотреть в другую сторону, как он делал всю неделю, он смотрел на меня. Перед глазами всё было размыто, но я могла видеть очертания его безэмоционального выражения лица. - Раньше у меня отнимали людей. Это жизнь. Ты должна двигаться дальше. Его ответ только разозлил меня ещё больше. Я сжала кулаки и ударила по коленям. - Я не могу просто двигаться дальше, - резко выпалила я. – Я живу в постоянном страхе и одиночестве. Я не могу просто двигаться дальше и жить нормальной жизнью. У меня никого нет, чтобы поговорить, никто не поможет мне. Мой единственный друг живёт на другом конце города, и кто знает, что случилось с Флойдом? – я начала возбуждённо кричать, на какую-то долю секунды мне было всё равно, я хотела, чтобы он понял, хоть немного, как отчуждённо я себя чувствовала. – Я не могу двигаться дальше, потому что мне не к чему. - Мы работаем над этим, - всё, что он ответил своим монотонным голосом. - Что? - Мы работаем над поиском Флойда. И разговор был окончен. Он ничего не хотел знать о моих чувствах. Когда мы вернулись домой, дождь лил как из ведра. Я пробежалась от машины до входной двери, но все равно промокла до ниточки. Дверь была закрыта. Дом охраняли ворота, но все равно было мудро закрывать двери на замок. Я не ждала, пока Гарри зайдет, а просто поднялась вверх по лестнице. По пути к ванне я захватила чистую одежду и закинула её внутрь. Я сняла промокшую одежду, избавив себя от холода. Душ не занял у меня много времени, это то место, где ты много размышляешь, а моя голова уже болела от переполнявших её мыслей. После душа, смены одежды и сушки волос, я спустилась вниз. До этого я успела повесить одежду сушиться на батарею. Когда я зашла в кухню, все разговоры сразу же стихли. Я вздохнула и продолжила ходить по кухне, потому что хотела сделать чашку чая. Никто не спросил, какого мне, как прошла служба, на самом деле никто не проронил ни звука, пока я была в комнате. Когда я ждала, пока чайник закипит, я повернулась к нему спиной и облокотилась об стойку. Осмотрев довольно многолюдную комнату, было очевидно, что все чувствуют себя не комфортно при виде меня. Эль сидела возле Луи почти прижавшись к нему. Перри держала руку Зейна так, словно от этого зависела её жизнь. Все остальные делали всё, что можно лишь бы даже не смотреть на меня. Гарри тоже был в комнате. Он всё еще был во влажном костюме. Мне удалось встретиться с ним взглядом и в недоумении поднять брови, как бы спрашивая, что происходит. Но он просто отвернулся.