В чужой коже

Нда… Вот я, например, не собирался пробовать местные галлюциногены! Но – пришлось. Что там было – помню смутно. Вот, тот же Камо свои ягоды выплюнул. Его все равно вштырило, но не так сильно, как меня. Камо сказал, что столько вообще жрать нельзя… ну, хорошо, что хоть не ядовитые! А то бы всем нам капец пришел. Очень хотелось пришибить Отино, но ему было так плохо с утра, что даже обматерить хорошенько и то – язык не повернулся. Зато мы нашли замок! Или он – нашел нас… блин, что я несу? В смысле: люди из замка нас нашли. Спасибо им. Помыли, переодели, перевязали раны. Откуда раны? А вот! Кажется, кое-кто воевал с лесом. Наутро мы проснулись с дикой головной болью, все исцарапанные, в синяках, а у меня еще и жопа болела. Изнутри. Знать бы, какая сука это сделала! Поутру все ломило, потому что спали мы на каких-то колючих тонких матрасиках. Да еще и солома кругом валялась, отчего я здорово расчихался… Последующий осмотр замка показал, что все мои прежние представления о жизни в этом романтичном месте были, мягко говоря, идеализированными. Холодно, мрачно, на стенах висят какие-то засаленные пыльные тряпки, которые притворяются гобеленами. Почему-то мне казалось, что камни будут гладко отшлифованы, как стены в метро. Ага. Счас. Неровные такие каменюки. Сортир такой суровый, похож на тот, что у Светки на даче. Небольшой закуток, каменное седалище, закрытое деревянной крышкой. Запах соответствующий. Велор и остальные вообще чуть в обморок не хлопнулись от эдакой красоты. Думал, что в главном зале будет получше. Но нет. Пол покрыт грязной соломой, у стола вертятся псы, тарелки и чаши – деревянные. Есть предлагается руками. А после еды несколько дюжих молодцев подхватили столы и куда-то утащили. Зачем, вот вопрос. После допроса, по-другому и назвать-то сложно, мы, исключая Камо, забились в выделенную нам комнату. Почему-то очень хотелось спать, наверно, все из-за дурацких ягод… я устроился на Велоре. В лечебных целях. Илай привалился сбоку. Отино – с другой стороны. В комнате было маленькое оконце, ничем не закрытое. Видимо, считалось, что еще тепло. Нам выделили одну лампу. Масляную, конечно. Малюсенький огонек еле разгонял сумеречную синеву. Говорить ни о чем не хотелось и вскоре мы заснули тревожным сном. Наутро первым делом я отправился исследовать замок. Стена, несколько сторожевых и жилых башен. Блин, я раньше и не думал, что в башнях живут! Как-то представлялся дом… но это, наверное, более поздние постройки? Или просто другого типа… Та башня, которую я условно назвал княжеской, была достаточно велика. Первые два этажа были заняты припасами. Стояли разнообразные лари, по стенам шли полки, на которых в глиняных горшках лежали продукты, сушились под потолком травы, стояли какие-то бочонки. Словом – много всего. Я так и не понял – а кто следит, чтоб не воровали? Или здешние обитатели даже не помышляют о таком? Или здесь – лишь полуфабрикаты, которые еще надо приготовить? Спрашивать не стал – не настолько мне любопытно… Стены здесь были каменные, без следа штукатурки и, несмотря на достаточно теплую погоду, было довольно свежо. Для хранения это плюс, но я старался проходить холодные помещения как можно быстрее. Далее была кухня. На большом столе готовилась пища, суетились работницы, им помогали разновозрастные дети. У стен стояли лари и скамьи, на которых сидели женщины и занимались своими делами. Еще выше был расположен большой зал-столовая. Именно там был покрытый соломой пол, собаки, камин, вдоль стен стояли потемневшие от времени скамьи и несколько сундуков. Я всегда представлял себе сундук с такой выгнутой крышкой, как в мультиках про пиратов. Но эти имели плоский верх, на них вполне можно было сидеть. Два в одном, так сказать. Удобно. Если подняться выше шли спальные палаты для князя, приближенных и высоких гостей, к которым и были почему-то причислены мы. Наша комната оказалась небольшой и, я бы назвал это «бедно обставленной», да только один-единственный сундук и колченогий столик – по-моему это вообще нельзя назвать «обстановкой»! Впрочем, что я ворчу? Остальные вообще спали кто где. На сеновале, в кухне, в общей зале. Блин, где упал – там и сплю, вот как называется! Вся прислуга обреталась в помещении, что под крышей. Когда я попросил показать мне замок, парень, выполнявший эту ответственную миссию, несколько раз с гордостью подчеркнул, что чердак отапливается, это потому что князь «дюже о людях радеет». Ага, понятно – видимо, в остальных замках было не так. Шли дни. Мы с интересом изучали быт простых жителей этого мира. Я все пытался припомнить уроки истории и определить примерно период. Склонился к тому, что похоже на средневековье. Наверное. Ну, я почти ничего не помню из школьной программы кроме: «Вассал моего вассала – не мой вассал!» Или это не оттуда? Попытался узнать, как тут все устроено. Я так понял это – главный замок. Здесь – правитель, двор и армия. Правда, что-то я не заметил ни дам, ни рыцарей… только мрачный бородатый воевода, делящий стол, а иногда и постель с князем (видел, как они с утра вместе выходили из комнаты), невысокий сухонький советник, пожилая толстая тетка – князь ее как-то назвал, да я не запомнил. Я так понимаю – она по хозяйству. Жилых башен было несколько. В остальных квартировали воины. Еще я узнал слово «форбург» (12). Долго пытал местных, что же это такое. Ну, здесь это огород. Довольно большой. Плодовых деревьев и кустов не наблюдается, зато растут всякие овощи. Он отделен от всего остального стеной. Дальше – ров с водой. Кроме того, что это – предзамок, ничего не добился. Замок большой, стен несколько. Это даже скорее маленький город. За одной из стен – стоят домишки, живет разный мастеровой люд, но они в «центре» бывают редко. Туда кого попало не пускают. Все свои изыскания я веду за ручку с Велором. Илай тоже ходит за нами по пятам, а Отино неожиданно нашел себе занятие на кухне. Парень заинтересовался тем, как здесь готовят: огромная печь имеет очень необычный вид. Парень видел, как мы готовили на костре, но печь – это уже интереснее. Женщины позволили ему вертеться рядом и уже через несколько дней я заметил, что он активно объясняется с ними при помощи жестов. (12) Форбург (нем. Vorburg, от vor — перед и Burg — город) — предзамковое укрепление; укрепленное сооружение перед главным зданием замка, крепости; выступающая вперед часть замка, крепости, иногда отделенная от остальных строений валом, рвом и подъемным мостом; первая линия укреплений перед основным замком. Как синонимы к слову форбург иногда используются «предзамок», «предзамчье». (инфа бесчестно тырена из паутины. Надеюсь, не соврали. ) *** Сообщение о том, что нам придется провести в мрачном замке долгие пять месяцев, стало настоящим ударом для всех нас. Пришельцев обуял ужас при мысли, что зимовать мы станем здесь: в холодном, продуваемом закутке. Камо же терзался дурным предчувствием: ему казалось, что князь положил на него глаз. По мне, так это смешно. Парень симпатичен, но не настолько, чтобы около него выстраивались штабеля из князей! Бохлейл показался мне разумным человеком, львиную долю своего времени уделяющим благоустройству замка. Я как-то вообще не мог представить этого неулыбчивого мужика, с глубокими морщинами на лбу, влюбленным. Кажется, у некоторых из нас разыгралась паранойя! Я несколько дней пытался переварить информацию и все думал: ну, почему князь сразу не сказал? Может, если бы мы вышли немедленно… потом сообразил: вот настояли бы мы на скорейшем выступлении… без проводника, припасов, сопровождения – пришлось бы весьма непросто. А если ждать – непогода застала бы в пути, что тоже неладно. Только чтобы все это объяснить потребовалось бы нас убеждать, объяснять. А так – раз! И у нас нет выхода. Ну, мы повздыхали и… решили, что раз уж застряли здесь надолго надо как-то обустраиваться… Грустно оглядев комнату, решили: необходима кровать и закрыть окно. И покрывала, желательно - меховые. Только как сказать, что нам нужны доски, гвозди, инструменты? Приперлись, такие и еще чего-то требуем… надо что-то дать взамен! Нас и так поят, кормят, одежду, вот, дали, а мы отплатить не можем. Но что предложить? В книгах чел из будущего делится знаниями и умениями. Я ни хера не умею полезного. На первый взгляд, во всяком случае… Думали, думали – ничего в голову не приходит. Например, у них нет стекла. Теоретически я знаю, что его отливают из расплавленного песка. Как? Понятия не имею. Понимаю, что понадобится печь, но не знаю, как ее изготовить. С ужасом понял, что ровно ничего не знаю. Сталь? Нет. Добыча и разведка породы? Нет. Прогрессивный уход за скотиной? Не смешите мои тапки, я даже не знаю, с какой стороны к ней подходить! Кулинария? Законотворчество? Столярное ремесло? Хоть что-нибудь? Нет, нет, нет! Вроде, не бездарь, а предложить нечего… ладно, если уж глобальное и полезное ничего не придумывается, сделаем ставку на мелочевку. Пока мы с инопланетянами чесали репы и мучились комплексом неполноценности, Камо сходил с мужиками на охоту. Ему удалось впечатлить местных и его стали брать с собой на крупную дичь, что очень кстати. Ну, хоть кто-то из нас социализировался! Вся моя польза для общества заключается лишь в ежедневных беседах с Бохлейлом. Князь слушает меня и пришельцев очень внимательно. Его интересует все подряд. Даже пересказы фильмов и книг. Наверное, бедняге очень скучно. При князе есть шут, но смешить уродец не умеет совершенно. На мой взгляд, он вообще скорее юродивый, чем шут, а слушать откровенный бред нисколько не смешно, во всяком случае, мне. Бохлейл тоже к его хохмам относится без энтузиазма. Да, даже я гораздо чаще вызывал его улыбку, чем это недоразумение в цветастом наряде! Но простой люд прямо укатывается от его выходок. Честно говоря, мне довольно некомфортно здесь, в замке. Все эти люди – я их совершенно не понимаю. У меня волосы дыбом становятся, когда думаю, что так как они живут – пройдет все отмеренное вселенной время. Надеюсь, мы сможем вернуться к цивилизации… Я знаю, что некоторые люди с радостью бы поменялись со мной местами. Есть же дауншифтеры и разные реконструкторы. Я по телеку видел передачу про то, как небольшая группа людей попыталась воссоздать быт на ферме… блин, вот, не помню какого времени, но трудности они там терпели впечатляющие. А я этого: «назад, к корням!» - терпеть не могу. Люблю теплый сортир, водопровод, йогурт и клубнику зимой. Чтобы не впасть в уныние, решил воспринять все происходящее как некий поход. Очень, блядь, долгий поход. Шанс чему-то научиться, испытать себя… Радует то, что паникеров и нытиков среди нашей теплой компашки нет. Я опасался реакции Илая и Отино. Однако, нек воспринял все довольно легко. - Ну, лучше пересидеть холодное время здесь, чем мыкаться по лесу и пытаться преодолеть перевал, - сказал он, хитро прищурившись. Я догадывался, что причина его умиротворенности вовсе не в страхе перед полевой жизнью. Просто неко нашел здесь, среди мрачных холодных стен, нечто весьма увлекательное. Дело в том, что Илай прожил всю жизнь в городе. Там вообще не было никаких животных: ни птиц, ни крыс, ни котов, ни собак или их аналогов. В некоторых городах планеты были зоопарки, но не в городе Илая. Раньше он видел фауну только по телеку. В домах содержалась всякая мелочь, но очень редко – удовольствие не из дешевых. А тут – по двору носятся всякие птицы, на одной башне – голубятня, везде шныряют псы, постоянно лезущие всем под ноги. Свиньи, коровы, лошади эти странные, восьминогие… Вообще-то все животные несколько отличались от знакомых с детства образов. Например, то, что я называл коровой, имело большее сходство с бегемотом: характерная форма головы, толстые колонны ног, отсутствие шерсти. Но – вымя. Похожее на коровье. Так что, решил называть это животное привычным образом. Илай животинами заинтересовался. Пока он только наблюдает, но, чую, все идет к тому, что неко найдет себе дело по душе. Его не отпугивает даже весьма крепкий запах. Отино, как я уже говорил, накрепко прикипел к кухне. Еда, конечно, простая, но процесс всерьез его увлек. Теперь я иногда встречаю его на огороде. Там еще не все сняли. Случайно подал идею: приправы можно тоже высаживать, это будет проще, чем рыскать по лесу в поисках нужной, места они много не занимают. А еще я припомнил продающиеся повсюду пакетики и подсказал, что травы можно высушить, измельчить и хранить где-нибудь в сухом месте, чтобы были всегда под рукой. Какие-то травы, конечно, за лето насушили, но в основном – лечебные, или для местного аналога чая. Отино эта идея понравилась и теперь он экспериментирует, как лучше: на солнце, или на печи? До какого состояния высушивать? А измельчать – крупно? мелко? В целом инопланетянин воспринял известие о зимовке спокойно. Ну, сначала-то мы, конечно, хором попричитали, подрожали от неконтролируемого ужаса, смахнули скупую мужскую слезу… А потом ценой немыслимого усилия взяли себя в руки (а некоторые даже в клешни) и… Я, удивленный редкостным стоицизмом нежного с виду пришельца, даже поинтересовался, неужели он не скучает по всяким высокотехнологичным штучкам? В ответ Отино пожал плечами: - Этого сейчас нет. Надо довольствоваться тем, что в наличии. Очень прагматично. Для меня в эти месяцы настоящим спасением стал Велор. Илай вызывает у меня умиление, желание защитить и физическое влечение, но когда мне плохо, если я расстроен, или мне грустно – я пойду к Велору. Поговорю с ним – и печали отступают. Он умеет успокоить, а его объятия, кажется, стали мне необходимы не меньше, чем мои – ему. Я уже привык к необычному внешнему виду и все чаще ловлю себя на мысли, что ни на кого бы его не променял. - Доброе утро, Велор! – говорю я, потягиваясь. Я точно знаю, что он рядом, даже еще не открыв глаза, так как и во сне он обнимает меня всеми четырьмя руками. Сначала я боялся, что отлежу инопланетянину конечности, но его кожа толще, прочнее, оказалось, что мой вес недостаточен для создания хотя бы минимальных неудобств, чем я и пользуюсь, подкладывая себе под голову его руки. В комнате холодно, мы спим в одежде, да еще под покрывалом, я уже несколько дней обдумываю идею о печи-буржуйке. Оглянувшись, понимаю, что в покоях мы одни – Илай убежал к своим животинам, прям с утра пораньше, Отино, небось, кашеварит, а мы, как главные бездельники - дрыхнем. Уединение, уря! Обрадовавшись, заворочался. Не хочется покидать нагретое местечко, но надо. Первым делом – посещение стылого сортира, потом – быстренько брызнуть на лицо холодной водой, прополоскать рот и потереть пальцем зубы. Для успокоения совести. Затем – вернуться обратно, с наслаждением ввернуться под теплое покрывало и… полезть Велору под одежду. Тепленький! Приятно гладить. Пришелец ежится – у меня руки ледяные, вода же холодная была… после сна – настроение игривое, целую его туда, где у людей нос и бормочу: - Дорогой, по-моему, тебе пора проявить хоть какую-то реакцию! Велор что-то фыркает, но «реакцию» проявляет, и я тут же стягиваю с него штаны и тащу ее в рот. Мне вообще очень нравится его член на вкус. Пахнет пихтой, острый такой, свежий запах. Интересно, что чем дольше анрострум не моется, тем сильнее пахнет хвоей. Еще забавнее то, что ему тоже приятен человеческий запах пота. Но, несмотря на это, мы все вздохнули с облегчением, когда узнали, что баня в замке есть. Называется купальня. Только топят ее редко – помещение достаточно большое. Вообще-то я – не большой поклонник минета: вечно оказываешься весь в слюнях, да еще и болит потом пол-лица. Ну, не болит – ноет. Неприятно так. Но в случае с Велором есть один грязный приемчик, убыстряющий процесс в разы. Я методично поглаживаю ему грудь, пока не показываются соски, после этого Велор начинает изгибаться и шумно дышать. Клешни пощелкивают, пальцы мнут ткань, я осторожно веду самыми кончиками пальцев по твердой плоти и мой всегда рассудительный и спокойный пришелец буквально сходит с ума: он издает тоненькое хныканье, шепчет что-то так тихо, что не разобрать, подставляется под ладони, стремясь усилить контакт. Мой собственный пах уже ломит и сладко тянет от возбуждения, я продолжаю дразнить, не позволяя насладиться запретной лаской в полной мере. - Хочешь, чтобы я их полизал? – спрашиваю я, точно зная ответ, - тогда ты в курсе, что надо предложить мне взамен. Велор шипит и шире раздвигает ноги, открывая мне доступ, я ложусь на него и, постанывая от переполняющего меня удовольствия, ввинчиваюсь в горячее нутро. Анрострумы устроены не так, как люди: благодаря особенностям выделительной системы, смазка, как я с восторгом выяснил, нам не нужна – есть естественная. А что еще лучше – от легких прикосновений к соскам у Велора абсолютно едет крыша, меня еще никто так не хотел, как он. Анрострум хрипит, выгибает спину, впивается в меня пальцами, в то время как я издевательски-медленно выцеловываю и вылизываю кожу вокруг сосков. Наконец, когда раздосадованный супруг начинает гневно щелкать клешнями, втягиваю почти идеально-ровный цилиндрик в рот, вырывая из уст анрострума еле слышный звук, от которого у меня – мороз по коже. Меня дико заводит его возбуждение, поэтому обычно наш секс длится недолго. Уже предчувствуя близкую разрядку, начинаю посасывать и покусывать сосок чуть сильнее, легко сжимая пальцами второй, и этого достаточно, чтобы Велор излился. - Тебе нравится меня мучить! – произносит Велор с легкой укоризной, отдышавшись. - Ты даже не представляешь себе, насколько! – подтверждаю я и, пока он не успел опомниться, захватываю губами вторую, обделенную сегодня лаской, вершинку. Велор недовольно шипит, корчится от слишком сильных после оргазма ощущений, ежится и морщится, но не отталкивает, а через минуту уже снова выгибается, подставляясь. Теперь я действую более напористо: сжимаю, глажу, царапая нежную плоть своими грубыми подушечками пальцев, всасываю с силой, причиняя легкую боль, анрострум изгибается подо мной, беспорядочно щелкает клешнями и разевает рот. Ему хватает всего нескольких минут таких ласк, чтобы содрогнуться в повторном оргазме. Потом мы еще немного просто лежим, обнявшись, дыхание Велора шевелит мои волосы, однако, становится холодно, и мы, обмениваясь улыбками и заговорщическими взглядами, начинаем натягивать одежду. Наступает новый день!