Катюха- дура.

Это все было очень странно, казалось бы, пару дней назад я еще люто ненавидела эту женщину, и уже в сотый раз мысленно убивала ее. Это было так сладко, неимоверно тягуче представлять все это убийство в подробностях. То, с каким хладнокровием я мараю свои руки ее кровью. То, как ее густая кровь вырывается наружу, капая на белый ковер. То, как с неимоверной силой я бью ее плетью, рассекая тонкую кожу, тем самым, помечая места надрезов. А сейчас я мурлыкала в ее объятьях и чувствовала себя самой счастливой на всем этом белом свете. Ее тонкие пальцы перебирали пряди моих непослушных волос, сплетая их воедино. Я задыхалась от сладкого запаха ее духов, что уже насквозь пропитал мое тело. Эта идиллия без насилия и похоти, без желания убить, без мысли о побеге, все больше казалась сказкой, ведь так просто и легко бывает только в них. Даже простое везение сейчас казалось вымышленным, а вся эта сцена, в общем, выглядела, как хорошо поставленная пьеса, и вот-вот должен наступить антракт. Мое дыхание сбивалось все чаще, руки уже совсем стали деревянными, головной мозг работал на жалкие десять процентов. А эта ненасытная женщина все сильнее и сильнее вовлекала меня в мир фантазии и страстной любви. Я любила Катю, но быстроразвивающиеся отношения все больше пугали меня, нежели радовали. Я была не готова морально, да и физически тоже, но возразить я не могла, ведь Екатерина Андреевна выглядела такой счастливой. И пусть в ее светло-карих глазах бегают чертики, пусть она пылала, желала меня, как последнюю шлюху, я не могла отказать ей. Так что я молчала, глотала ком, подступивший к горлу, прикусывала губу, в общем, делала все, лишь бы не выдать себя. Да, это глупо, и я понимаю, что проблема легко решается, но не могла я сказать ей «нет», хотя все чаще открывала рот, чтобы попытаться. Катюха нежно гладила меня по плечу, покусывая мочку уха, как раз там, где красовался шрам, оставленный ею же. - Прости,- мурлыкала она мне прямо в ухо,- тогда я что-то не рассчитала силу. - Ты тогда вышвырнула меня из машины,- напомнила я ей недавние события,- а я, как дура, сидела на снегу и плакала. Я привстала и посмотрела ей в глаза, как бы отчитывая ее. - Я буду долго зализывать твои шрамы, Аня,- она поцеловала меня в висок и засмеялась так звонко, словно маленький ребенок, получивший сладкий приз. Хотя, я и есть ее сладкий приз. - Не смешно,- обиженно протянула я и вырвалась из ее объятий, как можно дальше ложась от нее. - Не стоит обижаться, деточка,- спокойным тоном пробарабанила она,- быть букой тебе явно не идет. Екатерина Андреевна не очень любила непослушание, нелепые обиды и упреки, а так же замечания в свой адрес. Но мне это прощалось, так что сейчас я не слышала ее воплей о том, какая же я нахалка и дрянь, и что вообще себе позволяю. Но начинать разговор первой мне не хотелось, так что я дальше валялась на самом краю кровати, тяжело дыша. - А ты в курсе, что под кроватью живут монстры, и они могут утащить тебя в свое логово и съесть,- улыбаясь, начала свой рассказ Катя,- они медленно будут варить тебя с овощами и специями, пока твое мясо не станет белым и мягким. А потом за обе щеки съедят тебя, а из костей делают что-нибудь полезное в быту. - Что ты говоришь!- немного возмущаясь, кричу я.- Ты думаешь, что я настолько мала, что верю в эту чушь?! - Не дуйся,- умоляюще смотрела на меня моя женщина,- я же пытаюсь искупить свою вину. - Кать, просто все вначале было ужасно. Ты такая властная, злая, черствая ненавидела меня так же, как и я тебя. Мы устраивали «драки» чуть ли не каждый день, готовые перегрызть друг другу глотки. Вспомни, как унижала меня, заставляя полураздетой мыть полы, как била, пытаясь воспитать. А сейчас ты обнимаешь меня, говоря, что любишь. Ты меняешься у меня на глазах, я не привыкла к новой тебе, именно поэтому все еще жду какой-либо выходки. - Я не меняюсь, просто не хочу пугать тебя еще сильней. Все привыкли бояться меня, так что я и веду себя так. - Будь собой - это залог крепких отношений. - Ох, ты стала превращаться в психолога-зануду. Я улыбнулась самой искренней улыбкой и подползла к Катюхе, целуя ее мягкие губы. Сладкий вкус блеска был уже родным. Она покусывает нижнюю губу, знает ведь, что я это очень люблю. - Я хочу тебя,- сладко шепчет она мне в губы. А я молчу, ведь боюсь, но не могу открыть рот. Катя понимает мое молчание, как знак согласия, тем самым, продолжая действовать. Она медленно проводит тыльной стороной кисти по моей щеке. Припадает к моей тонкой шее, покусывая бледную кожу, оставляя отпечатки своих зубов. Я молчу и едва сдерживаю слезы, скапливающиеся в уголках глаз. Катя медленно проводит горячей рукой от шеи до бедра, прижимая меня сильней к себе. Все, я больше не могу сдерживать себя, просто плачу взахлеб. Катюха сразу же отстраняется, поднимаясь к моему лицу и вытирая горячие слезы. - Я что-то сделала, тебе больно? Не молчи, прошу тебя…- пыталась докричаться до меня Екатерина Андреевна. - Я… Я не могу,- кое-как выдавливаю я из себя эти слова. - Так чего ты молчала?!- непонимающе смотрит на меня она. - Я не хотела тебя расстраивать, ты же так счастлива,- я вновь захлебываюсь слезами. - Дурочка моя, я никогда не сделаю того, чего ты не хочешь, обещаю,- она слизала новую горячую слезу,- ох, Аня, Аня… Когда ты сама позволишь мне любить тебя, когда я удостоверюсь в твоем настрое, только тогда, слышишь? - Знаешь, звучит сопливо, но мне нравится,- улыбнулась я. - Ах, значит сопливо?- засмеялась Катя, начиная щекотать меня и кусать мочку уха, оттягивая ее.- Смотри сама не сорвись, а то перетерпишь. Снова звонкий смех, снова счастье и нежность, о которой мечтал каждый. Я ни за что на свете не променяю любовь женщины на любовь даже самого красивого и горячего парня, ибо женская любовь несет в себе гораздо больше. Ахах, подумала заядлая натуралка. - Мне нужно домой, а то мама уже переживает. - Я отвезу тебя, теперь-то ты не боишься? - Нет, - уверенно ответила я. - Вот и отлично, милая.