Не такой, как все

      Уилл Грэм с детства отличался от других. И дело было даже не в том, что он редко плакал или улыбался, что всегда играл один, в стороне ото всех. Главным отличием Уилла была недетская серьезность во взгляде. Как будто он видел и понимал все горести этого мира. Из-за этого Уилл всегда был одинок: дети не любят тихих и послушных, равно как и взрослые не любят грустных детей. Только если ровесники всегда пытались вывести его из себя, задеть, то взрослые предпочитали игнорировать и стараться не замечать его. Временами какая-нибудь сердобольная нянька-омега пыталась сблизиться с красивым и грустным кудрявым мальчиком, который тихо и без ропота терпел выходки других детей. Но стоило ей посмотреть в его глаза, как желание пропадало. Она сразу вспоминала неоплаченные счета, из-за которых собственные дети сидели дома без присмотра. Она вспоминала своего мужа, альфу-неудачника, который несмотря на свою природу ничего не добился и сидел дома в обнимку с бутылкой, срываясь на детях и супруге. Глаза Уилла Грэма были слишком красивы и честны, чтобы суметь смотреть в них без боли.       В младшей школе ничего не изменилось. Уилл все так же был один. Он отлично учился, был послушен и тих. Ровесники все так же его не любили. Со временем эта нелюбовь превратилась в ненависть. Дети не любят тех, кого им ставят в пример. Особенно, если те не реагируют на их издевательства. Взрослые были слишком равнодушны, чтобы обратить внимание на то, что слова поощрения в адрес Грэма бесят других детей. Они также не замечали, что на Уилле всегда много ссадин и синяков. Он не жаловался. Он молчал. Он понимал. Учителя не замечали или делали вид, что не замечают. Видя, что мальчик не жалуется на них и вообще никак на них не реагирует, одноклассники перестали его трогать. Зачем? Куда интереснее выводить из себя куда более слабых. А Уилл открыл для себя мир книг. Знания привлекали его, манили. Он любил узнавать что-то новое. Он жадно поглощал энциклопедии и учебники.       Но больше всего на свете Уилл любил приключенческие романы. С ними он забывал обо всем. Забывал об отце-альфе, который ушел к дяде Джорджу, двоюродному брату матери, который оказался его омегой. О матери-бете, что теперь часто пьет с подругами и приговаривает: "Я всегда знала, что ублюдочная омега когда-нибудь уведет моего Билли". Забывал о виноватых взглядах дяди Джорджа, который носил второго ребенка от его отца, который не чувствовал вины за свою природу и самодовольно приводил своего беременного супруга прямо к ним в дом со своим новым ребенком. Уилл забывал о пьяных истериках матери после таких визитов. О ее ненавидящих воплях, винящих его в сходстве с отцом и в том, что она располнела, рожая его. О ее обвинениях в том, что Джордж пришел в их дом на его день Рождения. С книгами Уилл забывал обо всем. О жалостливых взглядах соседей, которые и сами были отнюдь не счастливы. Об окружающих, которые его не любили. О случайном прохожем, который попал под машину прямо у него на глазах. Вместе с героями книг он отправлялся в путешествия, в далекие страны, так разительно отличающиеся от мира, в котором он жил.       Средняя школа ничего не изменила в жизни Уилла Грэма, разве что мать наконец смирилась с уходом отца и решила переехать в другой город. Он был ничуть не хуже и не лучше других городов. Окружающие так же не замечали Уилла, который вечно витал в облаках в обнимку с новой книжкой. Теперь он начал носить очки, которые, однако, не могли скрыть выражения бесконечного знания и вселенской грусти в его глазах в те моменты, когда Уилл все-таки отрывал голову от книжек и смотрел в глаза окружающим. Это теперь вызывало у них не неодобрение, а лишь легкое недоумение. Странный кудрявый мальчик в очках с умными и грустными глазами, приехавший неизвестно откуда с матерью-бетой-адвокатом. Скоро к нему привыкли. Грэм ничем не выделялся. Делал уроки, отвечал лишь когда вызывали, ни с кем не общался, все время торчал в библиотеке, в общем, всем своим видом обещал стать типичной бетой. Невысокий, худой Уилл не привлекал к себе лишнего внимания.       Старшая школа, как и известие о том, что он - омега, наступила для Уилла внезапно. Вокруг стало слишком много людей, запахов и гормонов. Альфы, чуя запах незрелой омеги, плотоядно улыбались и многообещающе подмигивали, а порой пытались зажать его где-нибудь в коридоре. Все это было для Уилла слишком дико. Раньше он всегда был абстрагирован от окружающих и смотрел на мир как будто со стороны. Теперь природа безжалостно втянула его туда, и мир резко разделился на альф, омег и бет. Альфы были самоуверенными, наглыми, все время лезли к нему и приставали. Омеги были жеманными и вульгарными в глазах Уилла, который никак не мог понять, зачем они прихорашиваются и пытаются соблазнить альф. Беты же смотрели на него с плохо скрываемым презрением и завистью в одном флаконе. В общем, в школе было непросто. Уилл впервые не мог разобраться в том, что двигало людьми. Дома же было чуть спокойнее, но ничуть не лучше. Мать, узнав о том, что он омега, и вовсе перестала видеть в нем сына. Напивалась она теперь хоть и реже, но сильнее и отчаяннее. Теперь она винила Уилла еще и в том, что он оказался одной из "мерзких омег, которые только и знают, что раздвигать ноги и соблазнять чужих мужей". Слышать такие слова от собственной матери было больно и гадко, ведь он любил ее, даже несмотря на то, что она отнюдь не была нежной и любящей. Жизнь Уилла становилась с каждым днем все больше похожей на ад.       Первая течка была не за горами. Уилл все чаще ловил на себе похотливые взгляды альф, которые теперь не стеснялись лапать его прямо в коридоре. Каждый шлепок по заднице вызывал в Уилле волну омерзения и заставлял чуть ли не подпрыгивать. И самое страшное, он не видел в глазах окружающих ни капли понимания или сочувствия, а лишь презрение и что-то типа: "А чего же ты ожидал?". Когда отчаяние достигло своего пика, Уилл отправился к медсестре. У них в школе работала высокая полная женщина-омега, Миссис Уолш. Она давно была замужем, никогда не улыбалась, ходила с вечно хмурым лицом и ставила болезненные уколы. Словом, школьники ее не любили.       - Миссис Уолш, можно зайти?       - Заходите. Закройте дверь. Что вам надо?       - Миссис Уолш, дайте мне подавитель. И не тот, что лишь отсрочивает течку. Дайте мне тот, что напрочь отбивает запах и полностью подавляет течку. Я знаю, что такой существует. Я о нем читал.       Тут медсестра, до этого заполнявшая какие-то карты на столе, подняла голову и с удивлением посмотрела на юношу.       - Как вас зовут?       - Уилл Грэм.       Медсестра встала из-за стола и пошла к стеллажам с медкартами. Достала его карточку, подошла к столу, села и начала перелистывать.       - Итак, Уилл Грэм. Четырнадцать лет. Омега. Никогда ничем серьезным не болел. Рожден от брака беты с альфой. Никаких наследственных заболеваний. Течка предположительно через одну-две недели. И зачем тебе этот препарат? И почему ты думаешь, что он у меня есть и что я отдам его тебе?       - Я не хочу быть омегой.       - Что? Это от тебя не зависит. Ты - тот, кто ты есть. Я дам тебе обычный блокатор, который ты используешь, если течка начнется в неподходящее время, чтобы ты успел добраться до дома и запереться. И ты скажешь мне спасибо и уйдешь. То, что ты просишь, слишком небезопасно и плохо отразится на твоем здоровье, если не сейчас, то потом.       - Нет. Миссис Уолш, пожалуйста. Я больше не могу. Альфы вызывают у меня отвращение. Я сам внушаю себе отвращение. Пожалуйста, дайте мне этот препарат. Я согласен на все. На любые побочные эффекты. Да пусть у меня хоть хвост вырастет!       Близость течки сделала подростка очень чувствительным, и он расплакался.       - Миссис Уолш, пожалуйста, помогите мне. Я не хочу быть заложником своей природы. Я не хочу быть привязан к какому-то альфе, который будет ждать от меня лишь детей и послушания. Я не хочу сидеть дома и вести жизнь домохозяйки. Со мной уже обращаются, как со вторым сортом. Скоро омегам прекратят давать образование. Даже сейчас нас собираются перевести в отдельный класс и заставляют брать уроки домоводства. Я не хочу так. Остальные не против. Но я против. Я их не понимаю. Я никого больше не понимаю. Миссис Уолш, помогите, пожалуйста.       Рыдания плавно переросли в первую в жизни истерику. Медсестра резко встала, влепила ему пощечину и поставила перед Уиллом стакан воды.       - Уилл, успокойся. Возьми себя в руки. Ты не один такой.       Юноша резко замер. Поднял голову и посмотрел на женщину.       - Я тоже не хотела быть омегой. Я хотела быть хирургом. Однако, в мои времена у нас вообще ничего не спрашивали. У нас не было даже обычных подавителей. Мы не ходили в школу неделями, чтобы не провести течку с первым встречным альфой. А если не везло, и ты все-таки оказывалась под каким-нибудь альфой, то все. Вязка, беременность, нежеланное замужество и дети. Так что вопреки своим принципам и опасности твоему здоровью, я дам тебе блокиратор и рецепт. Но я тебя предупреждаю. Не злоупотребляй им. Не принимай его слишком часто и долго. Обещай, что это лишь временно. Что ты все обдумаешь, сделаешь то, что тебе нужно, и потом навсегда забудешь об этом препарате. Найдешь себе хорошего альфу, родишь ему ребенка. Ты - омега. И это в твоей природе. Даже если с подавителем ты будешь пахнуть и вести себя как бета, ты - не бета. Ты создан для любви и продолжения рода. Не всем везет с партнером, но дети - это то, что нужно.       Взгляд миссис Уолш потеплел. Уилл уже совсем успокоился и неверящими глазами смотрел на то, как медсестра пишет что-то на листочке, идет к шкафу, достает таблетки и протягивает их ему.       - Запомни. Таблетка в день. Ты не должен затягивать употребление этих лекарств. Они не безопасны.       Уилл кивнул, взял таблетки, поблагодарил и вышел. Все было как в тумане. Он пошел в туалет. Открыл пачку дрожащими руками и проглотил маленький белый кругляшок. Перед глазами все поплыло. Уилл привалился к стене и начал считать до десяти. Несколько десятков счетов спустя мир прояснился. Парня больше не шатало, и он смог встать на ноги. Он вышел в коридор. Мир больше не подавлял и не раздирал его на клочки. Люди больше не приставали к нему и не пытались его потрогать. Никто больше не принюхивался к нему. Лишь те, кто присматривался к нему, с удивлением вглядывались в переставшую пахнуть омегу. Но альфы-подростки не особо задумываются над странностями, когда вокруг столько омег, беты не чувствуют феромонов, а омеги заняты лишь собой. Так что, в целом, никто ничего не заметил. Уилл как будто перестал существовать. Уилл был счастлив.