Убийца 2: возрождение

      Мне не часто снятся ночные кошмары, но последнее время я просыпаюсь в холодном поту от того, что вижу во сне. Не знаю, с чем это связанно, но каждый раз пытаюсь забыть об этом. И каждый раз бесполезно.       Медленно открываю глаза, боясь, что это окажется правдой. Вижу смирно спящего рядом Гарри, его рука вокруг моей талии, прижимая к себе. Касаюсь рукой живота и облегченно вздыхаю, когда чувствую ребенка. От счастья, что родные люди со мной, хочется заплакать. Но, возможно, это не от счастья, а от моего переменного настроения. Медленно подношу свою руку к лицу Гарри, касаясь его щеки. Провожу около свежих царапин, которые, видимо, он получил от Лиама. Невозможно, наверное, в это поверить, но мне будет уже тяжело без него обойтись. Пусть он временами вспыльчив, бывает, не понимает меня и всё ещё думает, что я буду подчинятся ему, но всё же. Ему тяжело дается жизнь после, и я его понимаю.       — Я думал, что сплю, — шепчет он, возвращая меня из раздумий. Его теплая рука убирает челку с лица, к которой я пока не могу привыкнуть, и на моём лице появляется улыбка. На самом деле, последнее время было мало причин улыбаться, а сейчас есть повод.       — Я рада, что ты рядом, — шепчу я, целуя его в щеку. Теплое чувство разливается внутри меня, и кажется, что уже всё хорошо, что не существует никаких проблем. Возможно, всё именно так и было, но правду отвергать нельзя.       Его тёплый взгляд, кажется, изучает только ласку, но я-то знаю, что самое сокровенное хранится у него внутри. Я знаю, как ему жаль о том, что сейчас происходит, и что ему стыдно за своё ужасное прошлое. Я не вину его. Уже не сейчас. Сейчас главное не потеряться среди настоящего, ведь впереди будущее. Наше будущее.       Входная дверь открывается, и я вижу Жаклин. Её глаза красные, да и выглядит она не лучше. Это, скорее всего, связано с Кармен, но я не решаюсь спросить в чём дело, чтобы ещё больше не выбивать её из колеи.       — Вам нужно уехать, и чем быстрее — тем лучше. Желательно сейчас, — диктует Жаклин, бросая дорожную сумку на пол. Её волосы влажные, и только сейчас я понимаю, что на улице идет дождь. Сев на кровати, в глазах темнеет, но затем всё проходит. — Я вернусь за Кармен, а вам нужно уезжать.       Как только понимаю то, о чём только что сказала Жаклин, меня бросает в жар. Мы только уехали оттуда, а сейчас она снова хочет вернуться к тому человеку, у которого была в рабстве, почти что. Думая о том, что с ней может произойти, когда она вернутся, мне становится не по себе.       — Ты не вернешься одна, Жаклин, — протестую против неё я. Она не смотрит на меня, а просто продолжает сбрасывать вещи в сумку, и мне кажется, что она даже не услышала моих слов. Я встаю на ноги, подходя к ней и касаясь её плеча. — Если поедешь ты, поедем и мы.        — С ума что ли сошла? Думаешь, я спасала твою жизнь для того, чтобы ты вот так просто вернулась туда? — её глаза наполнены болью и тоской, и я её понимаю. — Ты сейчас собираешься, и вместе с Гарри уезжаете. На границе вас будет ждать Виктор, а дальше он всё сам расскажет.       В моей голове проносятся различные картинки с событиями, но я никак не могу собрать всю иллюстрацию воедино, одна сплошная каша. Я по-прежнему не узнала, что скрывает Гарри, и что должно произойти через два дня. Я запуталась и уже не знаю, смогу ли когда-то выпутаться из этих лживых авантюр и секретов. Пускай, сейчас я не вижу кого-то ближе Гарри, но его истории с каждым разом всё больше разогревают во мне сомнения по поводу моей жизни с ним.       — Ты же должна меня понимать, Софи, что я не могу бросить Кармен. Только не её. Девочку и так бросали, — она говорит всё это со слезами на глазах, и я ей верю. Не знаю, чтобы делала малышка, не будь у неё Жаклин.       — Хорошо, мы уедем, — шепчу я настолько тихо, насколько могу, потому что кричать эти слова в пустоту я не могу. Меня все равно никто не услышит, и с моим мнением никто не будет считаться, когда речь идет о двойной жизни. И мне одновременно страшно отпускать Жаклин обратно в руки к убийце. — Только прошу тебя: будь осторожна!       Прежде чем Жаклин кивает мне в знак согласия, я заключаю её в крепкие объятия. Капли дождя приятно щекочут тело, а на глаза наворачиваются слёзы. Мне действительно не хочется сейчас её отпускать. Удивительно, что такой человек, как Жаклин, не смотря на все опасности, бросается помогать мне и спасать мою жизнь. Это своего рода геройство, только вот я не пойму, почему она это делает, ведь я, почти что, не заслужила такого подарка от совершенно незнакомого мне человека.       — Пообещай, что достойно воспитаешь своего ребенка, Софи, — шепчет она мне на ухо так, чтобы этого не услышал Гарри. Она помогла ему, но всё же холодно к нему относится. Единственной причиной такого отношения является то, что Гарри в некой степени такой же, как и Лиам. И я её понимаю.       Я киваю ей и отхожу, чтобы ещё больше не возгоралось желание остаться вместе с ней.       — Идем, — говорит Гарри, и я замечаю, что он уже полностью одет и ждет только меня. Я без понятия, что будет дальше, но хочу верить, что все закончится хорошо.       Я никогда не любила долго прощаться. Зачем это? За то время, пока я буду смотреть на того человека, с которым должна буду расстаться, у меня возникнет тысяча и одна мысль, что не стоит делать подобного. Я смогу передумать, отказаться от своего выбора, но уже никак не уйти. Поэтому, я медленно вытираю влажные слезы со щек, улыбаюсь настолько доброму и светлому человечку, а затем разворачиваюсь и ухожу. Не оборачиваясь назад, не пытаясь понять, зачем я это делаю. Я просто ухожу.       Когда я села в машину, мне не хотелось абсолютно ничего. Просто свернуться калачиком и забыться где-то в глуши, чтобы никто меня не видел и не трогал. Но реальность настолько серьезна и требовательна, что не сможет даже на секунду с личными мыслями оставить.       Дорога к границе казалась вечной. Деревья мелькали перед глазами, а мне все казалось, что это не конец. Как будто затишье перед бурей, но вот какой результат будет от неё мы сможем узнать лишь на финишной прямой.       — Когда я сидел в том подвале, и когда я услышал выстрелы, — начал Гарри, не спуская глаз с дороги. Его глаза сощурены, и мне почему-то кажется, что вот-вот горькие слёзы покатятся по его щекам. — Ты же знаешь такое чувство, когда внутри всё обрывается. Как будто все ниточки, которые удерживают тебя, исчезают в один момент - когда прозвучали выстрелы, а твой голос затих.       В машине повисла тишина. Внутри меня одиночество сквозняком выметает душу, и теперь мне действительно трудно дышать. Голос внутри меня погас, а на смену пришла грусть, которая погребает меня в невыносимые муки.       — Я никогда не думал, что во мне произойдет что-то настолько большое, — он на секунду замолк, а я глубоко вздохнула, как будто мне не хватало воздуха. — И, признаться честно, я много раз жалел о том, что сделал с тобой. Сколько боли причинил, сколько ты потеряла из-за меня. Но если всего этого не было бы, случилось бы тебе сейчас сидеть рядом со мной?       Я слышу, как охрип его голос. Как нотки досады и вины висят в прохладном летнем воздухе. И мне одновременно становится и легко и трудно. Легко от того, что я, наконец-то, услышала от него такие слова. Это было больше, чем "я люблю тебя". Это словно объяснение всех причин его чувств ко мне, без доли лжи и его старых игр. А трудно - потому что именно после этих слов мне стоит ожидать, когда же наступит буря всех испытаний, данных мне жизнью.       — В тот момент я подумал, что потерял тебя навсегда. Что больше не смогу увидеть блеска в твоих глазах, который зацепил меня ещё при нашей первой встречи, Софи, — продолжает он, а внутри меня как якорь сбросили. Грудь все тяжелеет, но я не подаю виду, потому что он впервые открывается мне, и мне не хочется нарушать такой момент. Другого раза может и не быть.       Я обдумываю его слова, понимаю, как давно хотела их услышать. Это нечто больше, чем слова, на самом деле. Это как не иметь ничего, быть нищим, одним словом, а затем - разбогатеть в один прекрасный момент. Не верится, но оно так и есть.       — Не молчи, пожалуйста, — слабая улыбка озаряет его задумчивое лицо. — Скажи хоть что-нибудь.       В голове вертится "спасибо", но это будет слишком жалко по отношению к его словам.       — Я просто рада, что ты мне признался, — выдавливаю я, хоть собиралась сказать совершенно не это.       Пока тишина наполняет каждую щель салона, я чувствую, как сильная боль пронзает мой живот. Как будто ножи касаются тела, а затем ребенка внутри меня. Крик слетает с моих уст быстрее, чем я могу об этом подумать. Перед глазами блики света, мой голос срывается от изнурительной боли, но я ничего не понимаю. Слышу, как пищат тормоза машины, как голос Гарри пытается достучаться до моего сознания, но с каждой секундой и новым ударом в живот, я все дальше от него отдаляюсь.       POV Harry       Прошло три часа, как её увезли в реанимацию, а я все не получил никакой вести. Мне не сказали, что с ней произошло, просто сказали ждать в холодном помещении. Чего именно мне стоит ждать? "Простите, мы сделали всё, что было в наших силах"? Или "с ней всё будет в порядке, она боец"? Мне хочется верить, что с ними всё будет хорошо, потому что я себе не прощу этого.       Пока стрелка часов медленно передвигается по кругу, я прокручиваю в голове слова, которые сказал в машине. Что именно меня потянуло сказать их? С одной стороны я рад, что она всё узнала.       Когда мои веки слегка сомкнулись, меня потревожила тяжелая мускулистая рука, которая легла мне на раненое плечо. Я открыл глаза и увидел перед собой Виктора. Мужчине было за сорок, но выглядел он довольно хорошо, и, что даже, его форме могли многие позавидовать. Горький взгляд на миг остановил поток моих мыслей, потому что часть меня уже догадывалась, что он скажет.       — Я приехал к мотелю, где вы были, Гарри, — он опустил глаза к полу, как будто это смогло бы ему помочь выразить всё сочувствие. — Лиам был мертв - убит пулей в сердце. Даже и мысли в его голове не могло проскользнуть.       Давление с груди пропало, и мне стало намного легче. Хотя, это было бы эгоистично так думать, ведь Лиам раньше был моим другом, а что сейчас? Он умер, будучи моим врагом.       — Хорошо, что всё закончилось, — вздыхаю я, потирая переносицу. — Что-то от Жаклин известно? Она звонила?       Виктор не подал звуку. Молча сел возле меня, ссутулившись.       — Она тоже была в мотеле, когда я приехал, — секунда молчания. — Протянула немного дольше, чем он.       И вот тот момент, когда что-то давит с такой силой на грудную клетку, что глоток воздуха сделать не можешь. Со мной никогда такого не было, я раньше не мог чувствовать подобного. А теперь смерть практически чужого человека заставляет меня страдать.       — Она оставила записку для Софи, — он протягивает сложенный квадрат бумажки, немного запачканный кровью. — Передашь ей?       Я слабо киваю, и прячу записку в карман. Чувства внутри меня смешаны, так что я даже толком не понимаю, что со мной происходит.       — Ужасно, что малышка снова одна, — тихим голосом говорит Виктор, когда мимо проходят медсестры, а я надеюсь, что сейчас вот-вот выйдет врач, но его все же нет. — Нужно заняться ей, пока найду новый дом. Не каждая семья захочет брать дважды осиротевшую девочку.       В этот момент, когда образ Кармен, девочки, которую я никогда не видел в глаза, появился у меня перед глазами, дверь операционной открывается, и выходит врач. Устававшие шарканья ногами по полу, испарина пота на лбу. Молюсь, лишь бы сейчас я не услышал те ужасные слова.       — С ней всё в порядке? — задаю вопрос, сжимая руки в кулаках до невыносимой боли. Глаза доктора встречаются с моими, но я не могу понять, какие эмоции он сейчас переживает. Как будто предо мной чистый лист без единой записи.       — Девушка жива, но у неё было внутреннее кровоизлияние. Она дважды была на грани смерти, но сумела побороться за свою жизнь, а вот ребенок... Увы, травма была сильной, и ребенок не смог выжить, — доктор опускает глаза, чтобы наверняка не видеть очередной боли в моих. Сколько раз ему приходилось говорить такие слова? — Она была на третьем месяце.       Я не помню, что было дальше. Я кричал; крик срывался с моих губ, отбивался о стены, сдавливал грудь. Я понимал, что настолько больно не может быть, что каждая последующая секунда страдания будет моим порогом, но становилось больней.       Что может быть хуже того, что ребенок остается без матери, один? Что может быть хуже того, у матери погибает ребенок?