99 Problems

Say a prayer for the youth of America. God bless the youth America. I can't stand their sight anymore, All the dead kids lying on your door, And you don't hear a word they're tellin ya*

Здесь было очень шумно, даже слишком. Огромные колонки, привезенные Азазелем, стояли в нескольких местах отельного номера, и из них шел такой шум, звук целого завода с которым сравниться просто не мог. Кастиэлю казалось, что даже стекла подрагивают, хотя он, конечно же, не был в этом уверен. Стараясь справиться с настойчивым желанием прошмыгнуть за дверь и скрыться отсюда навсегда, он, откинувшись на спинку удобного кресла, смотрел на своих одноклассников и то, как те, стараясь уместиться на полу, уже почти все пьяные, изо всех сил пытаются играть в карты. Азазель таращился на все это действо с высоты стула и, попивая пиво из сороковушки*, комментировал все, что происходило внизу. Они и Кастиэля приглашали поиграть, конечно, но ему это было неинтересно, так что он просто сидел в своем кресле и медленно пил ту порцию пива, которую ему насильно втюхал Бальтазар, уже, к слову, пьяный в ничто. — Да брось, чувак! — радушно говорил он, опрокидывая в себя все больше спиртного, которого Кас, хоть и был писателем, терпеть не мог. Может, это из-за возраста, юношеского максимализма — он не знал. Он знал только то, что пить эту дрянь будет лишь под угрозой смертной казни через повешивание. — Нужно наслаждаться, пока есть возможность, — продолжал Бальтазар, пьяно глядя, что у Кастиэля из сороковушки почти не убывает. — Тут всего ничего! — Бальт, думаю, тебе уже хватит, — поделился Кас, когда увидел, что Бальтазар едва может устоять на ногах. — К черту твои правила, парень! Yourrrrr alllllll deeeeaaddd*! — подпевал Бальтазар и, разумеется, страшно фальшивил. Но за той стеной гитарного рева, льющегося из колонок, его истошного крика было не слышно. — Пойдем, тут кое-кто ждет те... те... Блять! Тебя! — икая, проговорил Бальт. — Я лучше здесь посижу, — уверенный, что это будет не очень удачный опыт знакомства, ответил Кас, но Бальтазар и не думал отставать от него — куда там. Тот попытался схватить друга за запястье и поднять, но Кастиэль настойчиво сопротивлялся. — Ты скучный как пиздец, — сухо поделился Бальтазар, опустив его руку. Но Кастиэль, глядя на его жалкий вид, все-таки поднялся. Он сразу же забегал взглядом по комнате, надеясь найти того, кто мог искать его, и тайно надеясь (или, наоборот, боясь), что это не Дин. Однако все, кто присутствовал в гадюшнике Азазеля — Кас не представлял, как этот парень будет наводить порядок до завтра, хотя, может, у него огромный опыт — не обращали на него ни малейшего внимания. — Так кто это может быть? — уже скучая, Кас уставился на Бальтазара, но тот только безучастливо озирался. — Эй? — Идем, одна наша красотка тут тебя хочет видеть, — и он повел Каса неизвестно куда, куда-то в угол комнаты. В углу, подальше от колонок, сжимая в руках бокал с пивом, стояла Анна, нервно переминаясь с ноги на ногу. Она не была одета как-то особенно, то есть, никакой мини-юбки или коктейльного платья, в отличии от всех девушек (кроме Чарли), присутствующих здесь. Волосы Анны были приглажены, а взгляд как-то нервно блестел. Она пила пиво очень неохотно, так, что по сравнению с ней Кас мог показаться заправским алкоголиком. Он подошел к Анне, нацепив на лицо улыбку. Нет, Анна была красивая, конечно. Очень даже симпатичная девушка. И довольно скромная — что можно было прочитать по ее стилю одежды и молчаливости. Кас видел ее второй раз в жизни, но тем не менее был уверен, что это, ну... хорошая партия. Она была чем-то на него похожа, может, не внешне (конечно не внешне), но где-то внутри — точно. Кастиэль хотел бы познакомиться с ней поближе, узнать о ней побольше. Может, это желание было невелико, но оно было. Поэтому он приветливо улыбнулся, когда увидел Анну. — Здравствуй, — проговорила она, краснея. Кастиэль кивнул. — Привет. Он предложил ей угоститься пивом, но, заметив, что та итак не испытывает к нему сильных чувств, сменил пиво на сок. Анна согласилась. Они говорили о всяких пустяках типа любимых фильмов и музыки; Анна, смущенно понижая голос (Каса даже чуть-чуть раздражало ее вечное смущение, будто он ей переспать предлагает), возвестила, что любит Моцарта и Баха. Кастиэль с уважением похлопал ее по хрупкому плечу, заявляя, что обожает Вагнера. Моцарт для него слишком тяжелый, но Вагнер — гений, и на его плеере всегда найдется что-нибудь классического. Анна стала улыбаться смелее. Она была какая-то странная и ничего о себе не говорила. Не ехидничала, не смеялась, не шутила, и спустя двадцать минут Кастиэль вдруг понял, что заскучал. Ему не хватало некой искры, того пламени в ее глазах, нечто, что было только... Да, конечно же. У Чарли, Джо и Дина. И все они были совершенно «не вариант» на сойтись. Чарли была красивой девушкой, очень прыткой и веселой, и чем-то напоминала воробья. Особенно Каса восхищали ее рыжие (не огненные, как у Анны, а именно рыжие) волосы и голубые глаза, всегда жизнерадостные и отзывчивые. Но Чарли не была лучшей кандидатурой на роль невесты. Ей не нужны были никакие отношения, она хотела жить, а не быть запертой в клетке обязательств. Ей это было неинтересно. Про Джо и речи идти не могло — она мало того что была уже занята, и Адам пока никуда не собирался отступать, так еще была не во вкусе Кастиэля. Она была красивой и довольно умной для своего возраста (и своей обманчиво-глупой внешности), но она была не «той самой». И Кастиэль это прекрасно понимал. А Дин... Дин — это вообще нечто непостижимое. Кас не мог разобраться, правда ли этот человек такой или же просто притворяется. — Может, потанцуем? — не выдержал Кас, когда Анна уже десятую минуту описывала ему сюжет фильма «Господин Никто», который Кастиэль, разумеется, глядел неоднократно. Он скосил глаза, наблюдая, что в противоположном углу, за круглым столом и рядом с ним, хохоча и громко переговариваясь, сидели теперь не только почти что все его одноклассники, но и Дин с Кроули и Диком. Дин что-то комментировал, ловко тасуя в руках колоду карт, а Азазель, примостившись рядом с ним (на самом деле, слишком близко), скалился. Кастиэлю стало как-то неприятно от этих наглых попыток Азазеля облапать Дина, и он отвернулся. Дин был почти что трезвым — сороковушка его была пуста лишь наполовину. Его глаза блестели в приглушенном свете, волосы стояли дыбом в стиле девяностых, и сам он был весь будто из прошлого века — старые машины типа Шевроле Импалы его отца, о которой Дин говорил еще на званом ужине, старый рок, старые куртки и футболки. Азазель старался лишний раз коснуться его, и это вызывало у Кастиэля легкое отвращение. — Конечно, я... — Анна потупила взгляд, поставив на стол стакан с недопитым соком. Кастиэль снова обернулся через плечо и тогда заметил, что Дин смотрит на него. Но Кас отвернулся быстрее, чем тот мог что-либо сделать. — Кас? — Эм, да, — он поставил на стол бутылку. Играла медленная музыка, кажется, это были «Imagine Dragons», но Кас не был до конца уверен, так как он был занят своим мыслями. Еще он чувствовал, как взгляд Дина сверлит спину. Естественно, тот теперь не отступится. Будет издеваться над его вкусами в девушках до посинения — у парней вроде Дина это просто дело чести. Положив руку Анне на талию, Кастиэль принялся медленно передвигаться по тому маленькому пространству, которое им было отведено. Многие пары, устав сидеть на полу, поднялись и сейчас старались совладать с ватными ногами. Адам кое-как кружил Джо в танце, то и дело спотыкаясь. Даже Кроули ехидно предложил Белле станцевать, но та, естественно, гордо фыркнула, что означало отказ. Кастиэль танцевал с Анной какое-то время, пока рядом не материализовался Дин, как всегда ухмыляясь. — Анна? — голосом истинного джентльмена проговорил Дин, разрывая их пару надвое. — Не желаешь потанцевать? — Но я... — начала Анна, однако, видимо, все же была не в силах отказать обворожительной улыбке Дина. Поэтому она перевела виноватый взгляд на Кастиэля. — Прости, Кас. — Ничего, — сквозь зубы выдавил тот, отпуская ладонь девушки. Анна ему понравилась, черт, у них могло что-то получиться, если бы не чертов Дин Винчестер, который суется везде, куда его не просят! Но прежде, чем Кас успел начать отстаивать свои права на нее (которых у него не было), Анна отвернулась, уводя Дина подальше, и тот успел обернуться на Каса и подмигнуть ему. — Не твой день, чувак, — насмешливо заметил он и отправился вглубь толпы с Анной, тут же оживившейся при его появлении. Не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять, что Анна, уподобляясь некоторым девушкам, просто сохла по нему. И Кастиэль был некоей приманкой для Дина. Все очень просто, но от этой простоты стало как-то тоскливо и обидно. Кастиэль плюнул на это дело и, схватив свою бутылку, так и оставшуюся стоять на столе и сверкать недопитым пивом, отправился к своим друзьям. Бальтазар был просто никакой — это так, к слову. Он все время лип то к Касу, то к Чарли, никак не в состоянии определиться, на чьих коленях он хочет уснуть больше. Он все время норовил облокотиться о Каса или закинуть руку ему на плечи, что, по правде говоря, докучало. Потом пришла Джо, притащив за собой чем-то расстроенную Лизу (конечно, Дин же с Анной танцует) и бутылку крепкого. Алкоголь заливать в себя оказалось проще простого. Если глотать быстро, жжения на языке почти что не почувствуешь, но глотку будет драть так, словно проглотил рюмку лавы. Зато то тепло, что разливается в желудке — незабываемо. Наверное, поэтому люди становятся алкоголиками, желая повторить этот эффект снова и снова. А, может, потому, что после нескольких стопок все до безобразия прямые линии кажутся такими смешными и волнистыми. После третьей рюмки и наступившего желания смеяться, Кастиэль затуманенным разумом решил, что лучше прекратить. Бальтазар уже уснул, умастившись рядом с ним, почти что впритык, но Чарли, Джо, Лиза и Адам были еще в сознании. Кастиэль обвел комнату взглядом (многие уже выпали, лишь самые сильные оставались в сознании) и заметил, что Дин и Анна пропали. Что ж... Он ни на что и не рассчитывал. Анна все равно не в его вкусе. А вот Лиза совсем ничего. Правда, она тоже пускает слюни на женственного смазливого Винчестера. Может, она лесбиянка? Кас поднялся на ноги, чувствуя легкое головокружение, и решил идти в свою комнату. Хотя он был не уверен, что она не занята (Дин по-прежнему пропадал где-то с Анной). Он не хотел застать их в пикантном положении. Вы же понимаете. Поэтому Кас отправился в комнату Бальтазара, которая все равно оказалась свободной. Люк свалил оттуда с новой подружкой (кажется, Лилит из десятого класса, но Кас не был уверен) и сейчас был где-то далеко. Идя по коридору, Кас понимал, что его вестибулярный аппарат немного сбился. Но не настолько, чтобы он совсем ничего не понимал. Часы в пустующем холле показывали три часа ночи, хотелось спать, ноги болели, голова тоже гудела. Чтобы побороть ужасающее тошноту внутри, Кас вышел в небольшой пустой садик отеля и постарался найти скамью. Ну и черт с этой Анной и с этим Дином! В гробу он видал эти хреновы школьные вечеринки! Все это — не в его вкусе, однозначно. Бальтазар неплохо отхватит завтра за то, что вообще притащил его туда. Это не имело ни малейшего смысла. Он только напился и сейчас имел неутешающую перспективу уснуть в гребанных кустах. Хреновый день. И тут Кас ощутил, как кто-то схватил его за воротник и утащил в кусты, к серой стене задней части здания. Разумеется, осознание пришло после. Дин стоял напротив него, сверкая глазами. Он был почти что полностью трезв, поэтому и имел преимущество. — Новак? — даже немного разочарованно проговорил Дин. Но хватку не ослабил. Кастиэль закатил глаза. — А ты кого-то другого тут ждал? — поинтересовался он, борясь с пьяным языком. Дин фыркнул. — Твою мамочку. — Он обернулся по сторонам, а затем посмотрел снова на Каса. Он явно ждал кого-то другого с не самыми теплыми намерениями. После Дин наконец-таки убрал руки с его рубашки и отступил на жалкий шажок. Кастиэль неуклюже прислонился к стене. — Причем здесь моя мать? — поинтересовался он, хмурясь. Дин посмотрел на него как на идиота. — Как Анна? — сорвалось с языка. Разумеется, прежде, чем Кас подумал о сказанном. Если он вообще думал после того количества алкоголя, что он выпил на пустой желудок без какого-либо опыта в этом деле. — Отлично, — ехидно проговорил Дин, смотря на Каса так, будто сделал его всухую в пинг-понг. — Сосет как пылесос. До сих пор от оргазма отхожу. — Рад за вас, — Кастиэль постарался оттолкнуться от стены и отправиться, наконец-то, спать — идти в парк было отвратительной, глупой идеей. — Вы прекрасно смотритесь. — А ты ее целовать собирался, — заметил Дин, ухмыляясь. — Не после же твоего члена в ее рту, — отбился Кас, все-таки твердо встав на ноги. Дин какое-то время смотрел на него — очень долгим и странным взглядом, который Кастиэль, будучи пьяным почти что вдребезги, растолковать не смог. Дин был... сам по себе странным. Кас не мог сказать, что этот человек сделает в следующую секунду. Дин оттолкнул его обратно к стене, так, что Кастиэль ударился спиной о неровную поверхность стены. — Какого черта?.. — начал он, все еще вяло. — Если думаешь, что я не выбью из тебя дерьмо прямо сейчас, то ты глубоко... Дин вдруг сделал то, что Кастиэль никогда, понимаете, никогда не ожидал увидеть. После рассказа Бальтазара о его прошлых безудержных «Американских горках» с Аластаром Кас не собирался позволять себе думать о Дине в каком-то не таком роде, но... В любом случае, он сам все это начал. Дин опустился на колени, прижимая Каса к стене за бедра. Его глаза блестели так, будто Дин болел ангиной, а руки обжигали похлеще раскаленного утюга, которым Кастиэль в детстве имел неосторожность проехаться себе по пальцу. В общем, это было... Неожиданно. Именно так. Дин спешно вытянул рубашку из джинс Кастиэля, дотрагиваясь до низа живота пару раз, и начал резво расстегивать полупрозрачные пуговки снизу вверх. — Какого хрена ты делаешь? — Кастиэль, правда, хотел оттолкнуть его. Серьезно. Это ни в какие рамки не шло. Не смешно ни капли. Дин мог ударить его или еще чего похуже, но никак не... Не делать того, что он делает сейчас. Он же не собирается?.. — Просто заткнись, понял? — рыкнул Дин снизу, глядя на Каса злобно горящими глазами из-под ресниц так, будто вот-вот убьет его или откусит чего. Кастиэль отказывался что-либо понимать. Дин расстегнул его рубашку ровно до самого верха, оставив воротник без внимания, и, посмотрев на смуглый плоский живот, прижался губами к месту под пупком. Глаза Каса округлились, и он инстинктивно схватился за стену, тщетно пытаясь удержаться на ногах. Он буквально потерял дар речи, глядя на Дина сверху вниз, на то, как его глаза прикрылись, будто он дорвался до того, о чем мечтал уйму времени. Кастиэль ощущал его скользкий теплый язык, гуляющий по всему животу и доходящий до кромки джинс. Сердце в груди, конечно же, отбивало страшный ритм, казалось, оно сейчас просто заглохнет от переизбытка энергии. Дин водил руками по бедрам, по ширинке, мягко поглаживая ее, и все это время рисовал на коже живота блестящие разводы слюны. Семнадцать лет — возраст тяжелый. Возбудить может практически все. Кас никогда бы не подумал, что у него серьезно встанет на Дина, но... Он же никогда не предполагал, что Дин проявит такой странный (страстный) интерес к нему. Дин, стоя на коленях, старался вырвать ремень из шлевок как можно быстрее. Он стал торопиться сразу же, как ощутил, что член Каса напрягается в джинсах и становится тверже. Кастиэль громко дышал, хватаясь за стену, и все смотрел вниз, на Дина, так страстно старающегося возбудить его. Или, может, у него не было этого в планах — он просто делал то, что нравится. В любом случае, это неважно. Важно то, что Кастиэль ощутил, как ему стало невыносимо тесно и жарко. Сердце так нещадно билось о клетку ребер, грозясь переломать их к чертям, что становилось не по себе. Дин расстегнул ширинку, дернув за язычок молнии, и, не медля, стянул джинсы вниз ровно до колен. Он посмотрел на черные боксеры, топырящиеся по известной причине, и небольшое пятнышко выступившей смазки. На его лбу было написано: «ГОСПОДИ, Я МЕЧТАЛ ОБ ЭТОМ СО ДНЯ СОТВОРЕНИЯ ВСЕЛЕННОЙ», но вслух он ничего не сказал, только зрачки его расширились еще больше. Он подул на головку, скрытую под тканью белья, а затем, бросив долгие прелюдия, стянул боксеры вниз, к джинсам. Кастиэль почти что задохнулся. Ему было так душно, что, казалось, сейчас он умрет от теплового удара. Дин смотрел лишь пару секунд, а затем, подняв глаза и смотря прямо в глаза Каса, взял член в рот — так, будто это было какое-то прекрасное мороженое, самое вкусное на свете. Он прикрыл глаза и пустил по члену вибрацию собственного стона, и Кастиэль, опять же, на инстинктах крепко вцепился в его волосы на макушке. — Проклятье... — только и смог выдавить он, потому что, ну, довольно тяжело говорить, когда кто-то сосет твой член, особенно если до этого ты был... ну, да, девственником. В этом нет ничего плохого или постыдного. Кастиэль просто был хорошо воспитан. До этого момента. Дин сосал так интенсивно и резво, будто ему это и впрямь приносило удовольствие. Может, это так и было — у Кастиэля не было времени задумываться об этом. Он старался сдержать громкие стоны и всхлипы, рвущиеся из горла, потому как какими-то остатками сознания понимал — их могут услышать. И, если их застанут, это будет не самым приятным завершением ночки. У Дина по подбородку стекала слюна, но ему это не мешало; он работал ртом, как профессионал, и умел круто расслаблять горло. Он водил руками по бедрам Каса, но не надавливал, позволяя двигаться в свой рот с той силой и скоростью, какую Кастиэль выберет. Но тот был слишком ошеломлен чувствами и возбуждением, чтобы что-то выбирать. Он мог только стараться сдержать стоны и сжимать волосы Дина в кулак. Кас слышал, как по аллее за стеной кустов, заграждающих их с Дином, кто-то идет, и, укусив ладонь, постарался подавить очередной громкий вздох-стон, когда Дин в очередной раз взял очень глубоко. Дин, кажется, не слышал звуков шагов и голоса людей, поэтому пылкости своей не убавил ни на йоту. Он начал помогать себе рукой, играя с яичками и мягко сжимая член у основания. Когда он сглотнул вокруг члена, Кастиэль не смог больше сдерживаться и, оттянув Дина за волосы от себя, кончил ему на лицо. Дин старался отдышаться, широко распахнув глаза; сперма стекала по его щеке к подбородку. Кастиэль все еще в шоке смотрел на него. Они молчали какое-то время, затем Дин вскочил и постарался вытереть лицо. — Расскажешь кому-нибудь — я тебе убью, клянусь Господом Богом, — он сам как будто был в шоке от всего, что здесь сейчас произошло. Кастиэль, все еще круглыми глазами пялясь на него, кивнул. Дин исчез быстрее, чем Кас смог произнести вслух — что только что произошло? * * * Дин, полностью очищенный и облегчивший свое возбуждение в ближайшем сортире, вернулся в их с Касом комнату не без страха. Он так опасался наткнуться на презрение и словить кулаком в нос, что на какое-то мгновение решил вообще не возвращаться, а отправиться к Азазелю. И, может, он мог бы... У них могло бы что-то... Хотя нет. Азазель был симпатичным парнем, но он был слишком похож на Аластара. Дин зарекался больше никогда не покупаться на таких ублюдков. И на их милые личика. Почему он собирается купиться на Каса? На такого же чокнутого подонка? Он боязливо открыл дверь их номера, думая, что вот сейчас ему предстоит разговор на тему «Какого хрена произошло?», но он и сам не знал. Это было временное помешательство, он будто покинул свое тело, уступив его кому-то другому. Это была ошибка. Зачем он соврал про Анну? Зачем вообще пригласил ее танцевать, хоть и знал, что не собирается продолжать их знакомство? Все это так глупо. Жаль, что у него нет Маховика времени*. Он бы все исправил. Или нет? Член Каса, возбуждение Каса, его стоны, его рука в волосах... Это, определенно, было приятной частью вечера. Но Кастиэль спал. Он лежал на той кровати, которую с самого начала выбрал себе Дин, и тихо посапывал. Дин почувствовал облегчение. Завтра он сможет сказать, что был вдребезги пьян и не отдавал отчета своим действиям. Пытаясь уснуть, он очень сильно рассчитывал на то, что Кастиэль забудет все случившееся к завтрашнему утру. Дин кое-как постарался уснуть. Боже, почему он такой придурок? __________ * (1) - Birdbrain - Youth Of America * (2) - "Сороковушка" - бутылка пива объемом 40 унций. * (3) - Моховик времени - волшебный прибор из саги о Гарри Поттере, с помощью которого Гермиона могла возвращаться в прошлое и использовать потраченное время заново.