Vertigo

- Итак, пупсики, - начал Ниимура, поднимаясь во весь свой прекрасный стошестидесятисантиметровый рост. - Я собрал вас здесь на премьеру моего фильма «Адреналин. Жажда скорости». Поверьте, в эту работу я вложил всю свою фантазию, весь имеющийся у меня потенциал, и думаю, что мой режиссёрский дебют сумеет затронуть самые сокровенные струны ваших душ. Особую благодарность я выражаю моим близким друзьям и соратникам Широяме Юу и Андо Дайске за оказанную неоценимую помощь в работе над этим фильмом. Благодарю за внимание. А теперь - мотор! - Тоору щёлкнул пультом, и огромная плазма на стене покорно начала воспроизводить шедевр мировой кинематографии. Под знаменитую «Fuel» Металлики на экране замелькали знакомые иероглифы: «В главных ролях: Раллийная Принцесска - Хара Тошимаса. Злой гений - Ниимура Тоору. Коварный похититель - Андо Дайске. Народный мститель - Широяма Юу. Благородный рыцарь - Ниикура Каору.» Тошимаса сжал кулаки. Уже сейчас ему хотелось закатить истерику и, по возможности, хорошенько отретушировать довольную физиономию злого гения. Гений был действительно злым, потому что предусмотрительно рассадил Тошию и Каору по разным сторонам дивана, на котором расположились Юу и Койю. Рядом с Тошией вальяжно развалился в кресле Дайске, а сам Тоору находился возле Ниикуры. И сейчас психолог наблюдал за лицами друзей. Он заметил нервозность Хары, возмущение Каору и подумал, сколько же раз за минуту грозный директор клянётся себе, что непременно уволит и Тоору, и Андо? От взора психолога не укрылся тот факт, что пальцы Такашимы и Широямы переплелись. Ниимура едва заметно улыбнулся, глядя на эту пару. Что ж, он поступил правильно, рассказав Юу итоги наблюдения за Такашимой. Но, что особенно радовало психолога, Широяма абсолютно верно повёл себя, не устраивая драматических сцен в стиле Тошимасы, а просто показав Такашиме, насколько он ему дорог. И Утёнок молодец, всё понял как надо - не стал бы Широяма сутки сидеть под дверью его квартиры, если бы Койю для него ничего не значил. Хороший мальчик. Умный мальчик, хотя и эмоциональный до безобразия. Но это не страшно. Главное, что Широяме по душе такая эмоциональность. Красивая пара. Гармоничная пара. То, что надо. Ниимура удовлетворённо кивнул головой и переключил своё внимание на Тошимасу.

* * * * *

Тошия едва сдерживался. Он снова и снова переживал ту часть своей жизни, которую провёл в машине Широямы. Эмоции захлёстывали. Зачем? Зачем Ниимуре понадобилось это показывать? Чтобы подчеркнуть слабость Тошимасы? Его страх? Его панику? Его беспомощность? Его отчаяние? Ногти впивались в ладони, оставляя на коже красные полумесяцы. Невыносимо было смотреть на свои неподдельные переживания, но в то же время невозможно было отвести взгляд от экрана. Никогда-никогда-никогда в жизни он не будет смотреть этот диск! Ещё одного раза он просто не переживёт. В ту ночь, после того, как Ниикура привёз его домой, Тошимаса так отчаянно, так страстно прижимался к Каору, словно боялся отпустить его, потерять и больше не найти. Казалось, что их отношения перешли на совершенно другой уровень, словно для полного осознания их ценности им не хватало такого опасного баланса на грани жизни и смерти. И насколько же Широяма профессионально и ювелирно балансировал на этой грани! Неужели они тогда были так близко к краю обрыва? Неужели он и вправду мог лишиться самого дорогого, что у него есть - Каору, стоило только Широяме сделать одно неверное движение рулём? Он наверняка упивался своей властью над Тошимасой. Тошия заставил себя посмотреть на Юу. Затем опустил глаза и увидел, как отчаянно Широяма сжимает пальцы сидящего рядом Такашимы, как в ответ Койю успокаивающе поглаживает его руку… И он понял. Не было никакой власти. Не было превосходства. И баланс на грани - это вовсе не трюк. Широяма выплёскивал свою боль, своё отчаяние, свою злость, свою беспомощность. Он слишком сильный для того, чтобы просто выплеснуть накопившиеся эмоции, устроив банальный скандал, - ему нужен риск. Ему нужна скорость. И тогда, рядом с Тошимасой, он не мстил - он пытался показать ему, что чувствовал то же самое, когда Койю ушёл. Юу так же боялся, что никогда больше не сможет хотя бы просто прикоснуться к любимому, услышать его голос, почувствовать ответные прикосновения. Он так же не мог примириться с тем, что у них не будет больше таких, казалось бы, ничего не значащих будней, из которых и складываются крепкие отношения. Он так же переживал расставание, спровоцированное необдуманными действиями Тошимасы. И наверняка в тот момент Широяма думал только о своём Такашиме - о том, какие мягкие у него волосы, как красиво они отливают золотом на солнце, какая гладкая у него кожа, как смешно и по-детски он вытягивает губы во время разговора, как мило он смущается, как заразительно смеётся, как шепчет нетерпеливо его имя, как сладко стонет… Тошимаса судорожно вздохнул. Лёгкие свело судорогой, а губы предательски задрожали. Уже не было необходимости смотреть на экран, потому что воображение рисовало картинки гораздо более яркие, чем всё, что было до этого. А что было бы, пошути над ними с Каору кто-нибудь из друзей - вот так же, вроде и беззлобно, но совершенно разрушительно? Нет, конечно, сейчас это бы не вызвало ничего, кроме выразительного жеста пальцем у виска, а вот в самом начале их отношений… Тогда бы сам Тошимаса психанул и уехал, пускаясь во все тяжкие, напиваясь и заводя сомнительные романы - только чтобы вытравить из своей памяти малейшее воспоминание о Ниикуре. А Каору наверняка постарался бы настолько погрузиться в работу, чтобы не думать о Тошии, что в скором времени попал бы в больницу с полным нервным и физическим истощением. Оказывается, всё познаётся в сравнении… Ниикура любил это повторять, но раньше Тошия не придавал этой фразе никакого значения - подобные мудрые мысли Каору его как-то не задевали. Ровно до тех пор, пока Тошимаса не прочувствовал на собственной шкуре всю справедливость этих утверждений. Да, это было жестоко - похитить и насильно затолкать его в машину к Широяме, но никакие слова не возымели бы такого эффекта. Ничто больше не могло так наглядно показать всю ценность отношений и всю их хрупкость. Тошимаса вздрагивал, слыша надрывный рёв мотора. В шлеме он воспринимался как жужжание, а со стороны… Камеры бесстрастно фиксировали происходящее: очередной поворот, пугающая кромка обрыва справа и огромные вековые деревья слева, подступающие к самой дороге. Всё это мелькало, словно в калейдоскопе, смазываясь и меняясь, и, в лучших традициях раллийных трансляций, в правом нижнем углу экрана постоянно отслеживалось лицо Тошимасы с застывшим ужасом в глазах и не успевающими подсыхать дорожками слёз на щеках. Он плакал? Странно… Ему казалось, что расплакался он только от слов Широямы. Нет? Нет… Финальным аккордом прозвучала та самая фраза Юу, и на фоне этого визуального контакта тёмных омутов глаз Широямы и блестящего от слёз взгляда Тошимасы, под вытягивающую душу «My Obsession» Тошия сорвался. Он кинулся к Такашиме, уткнувшись лицом в его колени, плача навзрыд и повторяя, как заведённый: «Прости меня, пожалуйста, прости меня…» Койю смотрел на рыдающего Тошимасу огромными глазами и чувствовал, что просто не в силах сказать ему «нет». Он осторожно погладил его по волосам, отчего Тотчи разревелся сильнее, и вопросительно посмотрел на Тоору. Психолог прикрыл глаза в знак согласия, и Такашима сполз с дивана, обнимая плачущего Тошию и начиная всхлипывать. Через минуту они рыдали вдвоём, не размыкая объятий. Ниикура и Широяма переглянулись, ловя одинаково офигевшие взгляды друг друга. Лицо Тоору приняло умиротворённое выражение. Бог был доволен своими деяниями. План мести удался. - Ёпт, как это трогательно! - воскликнул умилившейся этой сценой Дайске, моментально заслужив убийственный взгляд психолога, после чего постарался как можно более правдоподобно слиться с обивкой кресла. - Ты простишь меня, Койю? - Тошимаса нашёл в себе силы оторваться от Такашимы и взглянуть ему в лицо. Койю кивнул. - Иди ко мне, мой хороший, - не выдержавший Ниикура притянул к себе всё ещё всхлипывающего супруга. Широяма последовал примеру друзей и усадил Такашиму себе на колени, обнимая, прижимая к себе, зарываясь лицом в пахнущие свежестью волосы. - Не, а я чё, обламываться должен? - недоумённо протянул Андо. - Чо за вопиющая несправедливость?! А ну-ка, иди сюда, мой скорпиончик! - Я не собираюсь сидеть у тебя на коленях и рыдать, уткнувшись лицом в твою мужественную грудь! - заявил отчего-то весьма довольный Ниимура, усаживаясь на подлокотник кресла, в котором сидел Дайске. - Но ты можешь хотя бы тактично всхлипывать в унисон? - поинтересовался Андо. - Мы не должны своими постными мордами портить всеобщий праздник. В конце концов, мы организовали этот слезливый марафон. - Интересно, с кем ты сейчас разговариваешь? - спросил Тоору. - Наши брачующиеся тебя всё равно не слышат. - Тогда либо давай к ним присоединимся, либо уйдём от греха подальше - например, в кухню. Мне просто жизненно необходимо выпить, - завхоз поднялся с кресла и оглянулся на Тоору. - Тогда покатай меня, большая черепаха! - радостно воскликнул Ниимура, запрыгивая на спину Дайске и обнимая его за шею. Андо охнул от неожиданности, но послушно подхватил впавшего в детство психа под колени и с хохотом потопал в кухню. - Они что, вместе? - осторожно спросил обалдевший Такашима. - Да нет, просто придуриваются, - отмахнулся Каору. - Когда Дайске в самом начале своей блестящей карьеры школьного завхоза поддался на какую-то провокацию нашего психа и, естественно, проспорил, то впервые таким вот образом, с Ниимурой на закорках, проскакал по школе во время большой перемены. - И что было? - Никогда до и никогда после я не слышал такой звенящей тишины… - А дети? - А что - дети? Очухались, конечно, но не сразу. А теперь это просто ещё одна школьная байка. - Ну что, сосуды скорби, отметим ваше примирение и режиссёрский дебют Тоору? - Дайске катил перед собой столик, заставленный всевозможной выпивкой и закусками. - И не переживайте, двуспальных кроватей в этом доме хватит на всех!