Vertigo

Таканори аккуратно поставил цветы в вазу и улыбнулся. Ему показалось, что его пропитанная страхом, одиночеством и болью комната наполнилась светом, счастьем и воздухом. Он осторожно выглянул из комнаты, прислушиваясь к тишине большого дома. Не услышав ничего подозрительного, мальчик подошёл к окну. Удостоверившись, что машины отца не видно, он достал из тайника свои сокровища: тетрадку с их с Сугуру общими рисунками и конверт с фотографиями, которые отдал ему Такашима. Он просидел около часа, перебирая свои маленькие ценности, мечтательно улыбаясь и счастливо прикрывая глаза. Потом поднёс к губам открытку, найденную в цветах, поцеловал имя Сугуру - и вот уже коробка с сокровищами снова погребена под ворохом одежды. С тяжёлым вздохом Таканори углубился в учебник, время от времени бросая взгляды на сидящего рядом котёнка. Он решил назвать эту пушистую прелесть Уруха, потому что это не вызвало бы никаких подозрений. Ободряюще кивнув игрушке, мальчик перевёл взгляд на ровные столбики иероглифов. Он должен был непременно вызубрить этот параграф, чтобы вечером, если отец пожелает, мог бы без запинки его пересказать. Помечтать можно ночью, а сейчас он обязан играть роль примерного сына, наследника известной фамилии. Кто бы знал, что он готов отдать всё ради того, чтобы стать ребёнком из простой семьи, не отягощённым семейными традициями и равнодушием… Как же он желал, чтобы его называли «малышом», «кнопочкой», «Такой» и смотрели с такой же нежностью, как Широяма-старший… Он хотел избавиться от равнодушия, въевшегося в каждую половицу, от яда, который источала каждая завитушка на дорогих обоях, от горечи, рассеиваемой светом ламп… Он мечтал о слезах, срывающихся с ресниц, - но не от боли, а от счастья. Он мечтал о простых прикосновениях, но не обжигающих своей холодностью, а согревающих заботой. Он так жаждал любви, что отчаялся узнать её вкус. В его снах этот вкус дарили ему губы Сугуру, а в жестокой реальности сухих цифр и ежедневной лжи ему просто не было места… …Громкий стук входной двери, голоса внизу и тяжёлые шаги, от которых сжималось в болезненном предчувствии сердце. Наверняка водитель отца, забиравший мальчика после уроков, донёс своему хозяину о том, что его сын вернулся из школы с букетом. - Таканори, объясни мне, откуда у тебя это? - Мацумото-старший указал на цветы. - Что ещё за глупые ухаживания? Мальчик глубоко вдохнул, вспоминая предупреждение психолога, и ответил спокойно: - Эти цветы и игрушку подарил мне школьный психолог Ниимура-сан в знак благодарности за помощь в оформлении его кабинета. - Странный способ благодарности, - медленно проговорил отец. - Это является одной из составляющих его тренингов, - повторил Таканори заученные в кабинете психолога слова. - Ниимура-сан прививает мне любовь к труду, даже самому рутинному. Он говорит, что надо уметь приносить пользу своей семье и обществу. - Ну хоть один здравомыслящий человек в этой школе нашёлся! - Мацумото-старший успокоился и сбавил тон. - Почему цветы? - Ниимура-сан считает, что если я научусь ухаживать за цветами так, чтобы они росли и развивались, то в дальнейшем смогу так же относиться и к семейному бизнесу, - Таканори смотрел на отца честными глазами. - Но эти цветы всё равно завянут, - в голосе отца проскользнуло недоумение. - Ниимура-сан говорит, что надо начинать с малого, постепенно переходя к более ответственным и трудоёмким заданиям. - Я очень надеюсь, что те мысли, которые пытается донести до тебя ваш психолог, отложатся в твоей голове. Думаю, цветы - это не так страшно. В конце концов, они приносят некоторую пользу, - Мацумото-старший строго посмотрел на сына, благосклонно – на ирисы и вышел, прикрыв за собой дверь. Таканори перевёл дух. Всё обошлось. Отец разрешил держать дома цветы. Псих оказался совершенно прав, заставляя его заучить наизусть ответы на возможные вопросы отца о происхождении цветов в его комнате. Кроме того, Ниимура тонко намекнул ему, что этот букет вряд ли будет единственным, даря надежду и подпитывая мечты. В этот момент мальчик окончательно и бесповоротно уверовал в то, что загадочное существо по имени Ниимура Тоору - бог.

* * * * *

Сугуру поливал цветы в кабинете, размышляя над тем, как часто отец будет просить его переночевать у Каору с Тошией. Ему оставалось только надеяться на то, что желание отца уединиться с Такашимой не пересилит здравый смысл. Может, сразу предложить отцу перевезти Утку вместе с вещами к ним домой на постоянное гнездовье? Это предложение помогло бы убить сразу нескольких прытких ушастых животных: во-первых, гордое, неприступное, но очень тёплое пернатое было бы постоянно под боком, что исключило бы приступы необъяснимой хандры у отца. Во-вторых, наличие в доме взрослой особи мужского пола позволило бы самому Сугуру во время командировок отца не так часто гостить у Ниикуры - особенно, когда у мальчика не было никакого желания выходить из дома. В-третьих, персональный сенсей ещё никому не помешал - всегда есть помощник в нелёгком деле выполнения домашних заданий. Правда, если Такашима всё-таки переселится к ним домой, то придётся сразу ставить вопрос о том, чтобы эта пара изыскала способы наслаждаться друг другом, не тревожа Сугуру… От взвешивания аргументов «за» и «против» внедрения в установившийся бытовой механизм нового элемента мальчика отвлёк Терачи, с которым они остались убирать кабинет после уроков: - Ты сейчас куда? Домой? - Не, Шинька, я, наверное, ещё в библиотеку зайду… - Сугуру вспомнил о надвигающемся стихийном бедствии под названием «урок литературы» и поморщился. - А ты выучил эту бредятину? - Издеваешься, да? - с отчаянием отозвался мальчишка настолько худой, что казалось, будто он весь состоит из острых углов. - Ты видел, СКОЛЬКО там учить?! - Неа, сёдня посмотрю, - тоскливо вздохнул Широяма. - Вот объясни мне, почему так: читать я люблю, а литературу ненавижу? - Не знаю, но у меня та же печенька, - поддержал одноклассника Терачи. - Ну ладно, я пойду тогда. До завтра! - Счастливо, Шинь! - Сугуру пожал руку Шиньи и отвлёкся на запищавший телефон. Сообщение пришло от Ниимуры. «Подходи на школьную стоянку и садись в мою машину. Я тебя жду». Широяма убрал телефон и помчался в библиотеку, от всей души надеясь, что не заставит психолога долго ждать. Нырнув в белоснежную прохладу салона, Сугуру поинтересовался: - А почему меня забираете Вы, а не Каору-сан? - Тебе честно или как? - усмехнулся психолог. - Честно. - В нашей маленькой Вселенной разделение обязанностей: твой отец с Такашимой и Каору с Тошией предаются любви, а мы с Дайске и ты с Таканори лишаемся этого лакомства. - А секс - это лакомство? - спросил Широяма. - Я не сказал «секс», я сказал «любовь», - Ниимура посмотрел на мальчика. - Это немного не одно и то же. - И в чём же разница между этими понятиями? - Секс - это физиологическая потребность, а любовь - это потребность духовная. Это не значит, что телесного контакта между любящими людьми нет, просто каждое прикосновение к любимому человеку наполнено особым смыслом, даря ни с чем не сравнимое наслаждение, - Тоору мечтательно улыбался. - А между отцом и Такашимой любовь или секс? - внезапно спросил Сугуру. Ниимура довольно прищурился. Отличный парень растёт у Широямы… - Между ними любовь, но об этом пока что знаем только мы с тобой, - доверительно сообщил он мальчику. Широяма-младший кивнул, принимая позицию собеседника. Тоору расценил этот знак как необходимость сменить тему разговора и завёл двигатель. - Ну что, показать тебе магазин, о котором я говорил сегодня утром?

* * * * *

Такашима нервничал. Он поверил вчера Широяме, а сегодня тот так ни разу и не позвонил. Сообщений от него тоже не поступало. Значит, он всё-таки пошутил насчёт сегодняшнего вечера. И о каком доверии после этого может рассуждать Каору? Это же самый натуральный облом! Ну и ладно, не впервой… Напиться можно и в одиночку. Койю обиженно поджал губы и покинул учительскую. - Вы расстроены, Такашима-сан? - шелестящий подобно осенним листьям голос заставил сенсея напрячься. - Я могу Вам помочь? - Вы? - Койю изобразил на лице удивление. - Чем Вы можете мне помочь, Сугихара-сан? - Завалю Вас работой так, что Вам некогда будет думать об особенностях развития однополых отношений, - любезно ответствовал восхитительно язвительный завуч. Такашима ощутил стойкое желание начистить эту сияющую высокомерием физиономию. - Ну как Вам моё предложение, Такашима-сан? - Благодарю Вас за искреннюю заботу обо мне, Сугихара-сан, но пока что я и сам в состоянии разнообразить свой досуг, - сладко улыбнулся Койю, усилием воли заставляя себя не нахамить Сугихаре. - А Вы умеете быть дерзким, Такашима-сан… - глаза завуча хищно блеснули. Физик почувствовал себя абсолютно беспомощным перед этой высокопробной язвой. Пока он судорожно придумывал, что бы ответить наглому заместителю директора, а Ясухиро коварно сокращал расстояние между ними, в коридоре раздался звон стекла и чистейший серебряный голос, эхом отразившийся от стен, разбил напряжение: - Йопттатитата!!! Сугихара стремительно обернулся. - Рюичи, ты в порядке? - Да, Суги-чан, я просто испугался немного, - учитель музыки, мило улыбаясь, собирал с пола осколки вазы. - Представляешь, она выскользнула из рук и разбилась! - Ты не порезался? - подозрительно осведомился Ясухиро, мгновенно забыв о Такашиме. - Нет-нет, что ты! - Кавамура выкинул осколки в ближайшую урну и кокетливо поправил волосы. - Тридцать три несчастья, а не человек, - ворчал Сугихара, увлекая коллегу в свой кабинет. - Не понимаю, как ты вообще дожил до таких лет? Пойдём, продезинфицируем твой испуг. «Премедикация в педагогической практике» - отличная тема для диссертации, не находишь? Рюичи ласково улыбался завучу и согласно кивал головой. На пороге кабинета Сугихары он обернулся и подмигнул Такашиме. Койю облегчённо вздохнул и поспешил к выходу. Вылетев на улицу, он моментально оказался в тёплых объятиях, и такой знакомый голос прошептал ему на ухо: - А я уже заждался…