Vertigo

Спиртное лилось рекой, и Такашима потерял счёт выпитым рюмкам и бокалам. Кроме того, он уже успел натанцеваться со всеми, кроме Сугихары и Ниимуры. Первый мотивировал свой отказ тем, что не собирается исполнять танец маленьких утят, а второй - тем, что предпочитает быть сверху, но в случае падения Такашимы его жизненная позиция может пошатнуться. Койю хмыкнул, но оставил их в покое, разомлев в крепких руках Каору. Отчаянно прижимаясь к захмелевшему директору, он поймал себя на мысли, что прекрасно понимает Тошимасу и вообще сам был бы не прочь организовать с этим потрясающим мужчиной прочную ячейку общества. Каору галантно вернул Такашиму на диван к спящему Тоору и устало упал рядом, наблюдая, как ржущий во весь голос Дайске организовал весёлый «паровозик» и, победно трубя, утащил хохочущих и спотыкающихся Тошимасу, Шинджи и Рюичи на свежий воздух. Сидящий в кресле с бокалом вина в руках Сугихара повернулся к директору и оживлённо заговорил: - Послушай, Каору, я что-то не понимаю… - Ммммм? - поддержал беседу Ниикура. - Какого хрена ты держишь в школе этого алкаша Пату? От него же толку никакого! Что у нас умеют мальчишки? Чему он научил их на уроках труда? Ученики старшей школы бойко объясняют, как надо правильно пить и сыплют доморощенными остротами из серии «Закуска градус крадёт». Учащиеся среднего звена лихо бренчат на гитарах и поют прокуренными голосами блатные песни о половом созревании у подростков. Младшие школьники чётко знают особенности протекания брачного периода у кошек и весьма правдоподобно изображают из себя хор мартовских котов-недоёбков. Каору, я понимаю, что ты у нас очень благоволишь к алкоголикам, но не до такой же степени! - Сугизо, перестань! - недовольно поморщился Ниикура. - Ты же знаешь, что Пата - друг Йошики, поэтому нам остаётся только смириться с ним. И согласись, он никому не доставляет хлопот. Сидит себе тихо-мирно, никого не трогает… -…починяет примус, - закончил Сугихара. - Но хотя бы воспитательную беседу ты с ним провести в состоянии? - А ты у нас на что? - удивился Каору, наливая себе коньяку. - Вот и займись Патой на досуге. Твоё литературное дарование позволит тебе достичь небывалых успехов в деле воспитания подчинённого. - И кто из нас язва? - вопросил Сугихара, прикладываясь к бокалу. - Но это ещё не всё, Каору. Ты видел, что учудил Гакт? Он ведь доиграется, попомни моё слово. - Ну что опять Гакт? - устало спросил Ниикура. - Устроил, подлец, персональную фотосессию в стиле «ню» в одном журнале! - возмущённо ответил Ясухиро. - А он, кстати, чьих будет? Тоже Йошики? - Ой, не спрашивай даже, - отмахнулся Каору, опрокидывая в себя коньяк. - Там и Йошики, и Мана, чтоб её… его… Короче, хрен с ним, с Гактом. - Ничего себе, хрен с ним! - обалдел завуч. - Да он скоро на уроках географии будет объяснять материал, извиваясь вокруг шеста! - Да лишь бы не голым… - Каору, я не одобряю твою политику, - с угрозой в голосе начал Сугихара. - И я молчать не буду, ты это знаешь. - Ну так вали к Йошики и высказывай ему там своё «фэ»! Что ты мне мозги скипидаришь?! - взбесился директор. - Я и так выбрал лучшее из того, что он мне навязывал. Он же пытался устроить сюда Хайда! - Хайда?! Кем? - Учителем рисования!!! Хайда!!! - Каору нервно схватил со стола коньяк и приложился к бутылке. - Так он же дальтоник… - обалдел Ясухиро. - Какой из него учитель рисования? - Вот-вот, - заметил Ниикура, отрываясь от бутылки. - Я так орал в отделе образования, что голос чуть не сорвал. Так что Гакт со своими заскоками - это ещё ангел. - Ага, только не летает, - Сугихара вылил в бокал остатки вина из бутылки. - Хочешь, фотку эту покажу? - Давай, - согласился Ниикура. - Койю, ты не уснул там? - Нет. Я виски пью, - отчитался Такашима. - И вас слушаю… Сугихара вернулся с журналом и небрежно бросил его на колени директора, а сам подошёл к бару и вытащил оттуда ещё две бутылки вина. - Сугизо, ну что я могу тебе сказать, - начал Ниикура, рассматривая фотографию. Ясухиро молча продолжал откупоривать вино. - Неплохо смотрится… Есть за что зацепиться пытливому взору… Завуч тяжело вздохнул и наполнил бокал. - Как по мне, Каору, так это моральная деградация личности. - Ну-ну, Сугизо, сделай скидку на его возраст, - с укором ответил директор. - Кстати, в каком году он родился, если верить ему? - В 1540-ом, кажется, - мрачно ответил Сугихара, возвращаясь в своё кресло. - И опять же, если верить ему, то за это время он перетрахал полмира. - Я полагаю, своим демографическим взрывом китайцы обязаны именно Гакту? - Ниикура и не думал успокаиваться. - Не удивлюсь, если окажется, что своим существованием на этой грешной земле мы тоже обязаны стараниям Камуи, - выдал Ясухиро, потягивая вино. - Я, например, элементарно побаиваюсь составлять своё генеалогическое древо. Вдруг окажется, что я произошёл не от обезьяны, а от Гакта? - Ну, по крайней мере, Камуи гораздо симпатичнее этих приматов, - успокоил коллегу Ниикура. - Койю, не хочешь взглянуть на предполагаемого прародителя? - Фотошопно-силиконовая долина это, а не прародитель, - буркнул Сугихара. – Полигон для пластических хирургов… Такашима уставился в журнал, чувствуя, как начинает впадать в состояние ступора. От похожего на куклу учителя географии можно было ожидать многого, но чтобы вот так откровенно… Нет, подобные вещи на пьяную голову смотреть всё же не надо – психика может просто не выдержать таких нагрузок… Как хорошо, что Юу имеет недостатки… Койю усмехнулся своим мыслям, закрыл журнал и вернул его Сугихаре. - Что, хорошо сохранился старичок? – хохотнул Ниикура. - Да наш Утёночек просто в ахтунге! - «поддел» Такашиму завуч. - Вот сразу видно, Сугизо, что твои родственники со стороны матери - чистокровные немцы, - заявил Каору. - У тебя так ловко получается не сломать язык, произнося их словечки! - Достигается упражнением! - пояснил Ясухиро, наливая ещё вина. Он был уже изрядно пьян, но держался прямо-таки отменно. - Кстати, Каору, у меня к тебе просьба… Однако просьба Сугихары была прервана на полуслове: с грохотом распахнулась дверь и в комнату влетела отлично спевшаяся за вечер троица - Амано, Хара и Кавамура в совершенно немыслимых нарядах. Ниикура заинтересованно уставился на вновь прибывших. Сугизо недобро улыбнулся. Такашима уронил челюсть. - Трэш! - рявкнул Шинджи, принимая боевую стойку «Упившийся физрук при исполнении служебного долга». - Писец! - взвизгнул Тошимаса, приседая в позу «Маэстро в состоянии нестояния». - И ололо-о-о!!! - пропел чистейшим голосом Рюичи, по-оперному складывая ручки и глядя перед собой ясными глазами. Воцарившуюся гробовую тишину нарушило ворочание Ниимуры и его сонный голос: - Кто-нибудь, заткните эту сучью погремушку… - Ребята, это фурор! - потрясённо выдал маячащий в дверях Дайске. - Вы превзошли самих себя! Такашима повернулся к психологу. Тот зябко поёжился и попытался плотнее закутаться в рубашку. Что-то дрогнуло в сердце Койю от этого жеста Тоору. Он схватил свой пиджак, висящий на спинке дивана, и укрыл им Ниимуру. На лице психа появилось выражение полнейшего блаженства, настолько умилившее Такашиму, что он ласково отвёл завитые светлые локоны, спадающие на лицо спящего, и не удержался – прикоснулся губами к щеке Ниимуры. Псих счастливо улыбнулся и засопел с утроенной силой. - Выходи за Широяму, - раздался совсем рядом голос Дайске. Такашима поднял голову и увидел обалдевшее лицо завхоза. - Что? - переспросил он. - Сугуру нужна мать, - словно не слыша вопроса Такашимы, продолжил Андо. - И ты идеально подходишь на эту роль. Койю застенчиво улыбнулся. - А Юу мне ещё не делал предложения. - Что, даже переехать к ним не предлагал? – удивился Андо. – Чё-то ты не договариваешь, Утя-путя… - Предлагал, - признался Такашима. – Но я не знаю, как это воспринимать. - Серьёзно. Широяма не из тех людей, которые бросаются подобными предложениями. Вот с этим, например, - вмешавшийся в разговор Каору мотнул головой в сторону мирно сопящего психа, - они вместе не жили. - Каорыч, не начинай, - предупредил директора Дайске. Такашима насторожился. – Они совершенно разные люди и категорически не подходили друг другу. А вот наша Утя-путя подходит Широяме просто стопроцентно! Честное слово парня из Миэ! Уж я-то знаю, о чём говорю… - А меня, значит, игнорируют… - раздался обиженный голос Сугихары. – Ооочень приятно… Ну конечно, я не настолько интересен в вашей гей-Вселенной, как Такашима-сан. Я прав, Каору, или я прав, как всегда? - Ну что ещё, Сугизо? – застонал Ниикура, поворачиваясь к настойчивому завучу. Андо подмигнул Койю и шепнул: - Всё, Сугихара готов. Щас начнётся… Словно в подтверждение слов Дайске, Ясухиро, сосредоточенно глядя в свой бокал, начал: - Я всегда знал, Ниикура, что ты меня недолюбливаешь. Но я и предположить не мог, что ты станешь когда-нибудь меня тупо игнорировать. Я, может, оскорблён до глубины души этой старой брюквой, а ты, вместо того, чтобы поддержать и посочувствовать, просто отворачиваешься от меня, предпочитая общество молодёжи… - на этих словах Каору дёрнулся, чтобы возразить, но Сугихара драматическим жестом остановил его. – О нет, я не виню тебя, Ниикура. Я просто хочу тебя понять… - Сугизо, милый… - начал Каору, но завуч замотал головой. - Нет-нет, я не желаю слышать от тебя такого обращения! Давай как обычно… - Да пожалуйста, - пожал плечами директор. – Так какого-растакого хрена тебе надобно от меня, старче? - Сволочь! – прошипел внезапно оживившийся Ясухиро. - Сугизо, а про какую брюкву ты там упоминал? – встрял в разговор Андо. - Про нашу литераторшу, - мрачно ответствовал завуч. – Она меня когда-нибудь достанет, и я возьму грех на душу – перееду её на своей машине. - Машину пожалей! – вступил в разговор Кавамура. – Она же от бампера отпружинит, как шарик, а машина твоя восстановлению уже подлежать не будет. - Не, ну что это такое, а?! – взвыл Сугихара. – Приходит она ко мне… - Ночью? – осторожно поинтересовался Андо. - Не, днём, в кабинет и начинает: «Я Вам в матери гожусь, Ясухиро-сан, поэтому имею право учить Вас, как надо работать»… - передразнил коллегу Сугихара. – Пусть уходит на пенсию, в конце-то концов! Я устал растрачивать на неё свой яд! Да на меня за всю мою жизнь оказали влияние только три человека: Бог, Будда и я сам! - Её-то я отправлю на пенсию, а кто работать будет? – спросил Ниикура, прикладываясь к коньяку. – Бог, Будда или ты сам? - Да я тебе Иноуэ приведу, хочешь? – запальчиво выдал завуч. – Хочешь? - Гонишь… - недоверчиво отозвался оторвавшийся от коньяка Каору. – Чтобы Иноуэ пришёл сюда преподавать литературу? Да ни в жизнь не поверю! - Спорим? – подпрыгнул в кресле Сугихара. Такашима замер, во все глаза глядя на пьяного завуча. – Ну, спорим? - Неа, не спорим, - флегматично отозвался Ниикура, с опаской косясь на спящего Тоору. – Я уже на всю жизнь наспорился. Сугихара сник. Амано ловко придвинул к нему бутылку вина. Завуч пьяно приободрился. - А если я приведу сюда работать Синобу, что мне за это будет? – уточнил он у Ниикуры. - Прибавка к зарплате, - ответил Каору. – И на машину новую деньжат подкину. - Все слышали? – Ясухиро обвёл присутствующих победным взглядом. – Вы свидетели! Ну что, выпьем? - Скууучно! – заныл Тошимаса. – Дай, пошли танцевать? - Ни фига! – встрял практически невменяемый Сугизо. – Щас мы будем петь! Рюичи, ты будешь петь для меня? - Я всегда для тебя пою, Суги-чан! – улыбнулся Кавамура. – Шинджи, солнышко, доставай инструменты… Такашима тихо сидел на диване рядом со спящим Тоору и только успевал хлопать глазами. Это ж надо такое увидеть – пьяный Сугихара!!! Кто бы мог подумать, что этот дьявол может так надраться?! Койю следил за тем, как более-менее держащийся на ногах Амано достаёт из шкафа гитары. Странно, а почему три? Кто играть-то будет, кроме Андо? Глаза Такашимы расширились, когда вторую гитару взял Ниикура, а третью – сам физрук. - Ну что, любимую замдиректорскую? – спросил Шинджи, перебирая струны. Тошия закрыл лицо руками и затрясся в беззвучном хохоте. Койю глянул на него и снова перевёл взгляд на музыкантов. - Ой, ребята, я же к ней аранжировку сделал! – радостно оповестил присутствующих Ясухиро. – Обалденно получилось! Нет, Рюичи!!! Не трогай!!! Я сам!!! Сугизо, шатаясь, прошествовал к шкафу и извлёк оттуда скрипку. Такашима вытаращил глаза и открыл рот. Сугихара и... скрипка???!!! Не вяжется это как-то… Но с первыми же звуками Койю забыл обо всех своих сомнениях. Играл Сугизо, как бог. Такашима чувствовал, как слёзы наворачиваются на глаза… Берущая за душу мелодия, великолепная игра музыкантов, бесподобный голос Рюичи и слова… Стоп. Слова. Койю прислушался и охренел. Серебряным голосом, журчащим, как горный ручей, Кавамура пел о подростковой половой неудовлетворённости восхитительно рифмованными пятиэтажными матами. Эффект был сногсшибательным. Такого Такашиме ещё не приходилось слышать… Он взглянул в сторону Тошимасы. Тошимаса, положив голову на сложенные на столе руки, тихо подпевал Рюичи… - Сфальшивишь – убью! – сквозь сон пробормотал Кё, плотнее закутываясь в пиджак Такашимы. Кому было адресовано жизнеутверждающее послание психолога, Койю затруднился ответить. Он машинально погладил Ниимуру по голове и задумался. Мысли текли вразнобой, что говорило о крайней степени опьянения. Такашима прикрыл глаза. Музыка убаюкивала, дарила расслабление и вызывала приятные воспоминания о пикнике, Широяме с гитарой, просто Широяме, его руках, губах… Стоп. Хватит. Койю открыл глаза. Амано нетвёрдой рукой сгружал в мешок для мусора остатки пиршества. Ниикура задумчиво аккомпанировал ему на гитаре. Сугизо, обняв скрипку, дремал в кресле. Кавамура спал, положив голову на плечо Дайске. Тошимаса, пошатываясь и проклиная всех и вся, помогал Шинджи убирать со стола. Такашима, почувствовав укол совести, вознамерился было помочь коллегам, но его остановил Каору: - Посиди с Ниимурой. Пусть он поспит. Ему ещё нас по домам развозить. - А Широяма? – спросил Койю. Он надеялся увидеть его сегодня. - В его машину все не поместятся, - устало ответил Ниикура. – Как у вас дела, кстати? - Хорошо, - смущённо улыбнулся Такашима. – А когда он приедет? - Скоро, Утёнок, скоро… - Каору отложил гитару в сторону и потянулся за телефоном.