Untouchables

      Двери кабинета Акаши-старшего бесшумно приоткрылись, и внутрь вошел молодой человек, который, тем не менее, несмотря на весь внутренний страх и молодость, уверенно сделал эти решающие шаги.       Даже впервые видя Акаши, можно было с уверенностью сказать, что этот уже немолодой, весьма строгого, внушительного вида мужчина, подавляющий одной своей властной аурой, не привык демонстрировать эмоции. Ни отрицательные, которые могли бы помешать бесстрастным логическим заключениям, и уж тем более не положительные, которые предоставили бы оппонентам еще более широкие лазейки. Однако в данный момент можно было поручиться, что при виде посетителя на лице этого закованного в непробиваемый панцирь хладнокровия Дельца мелькнула некая светлая тень.       - Итак, вы прибыли.       - Именно так, господин Акаши.       - И почему я совсем не удивлен, Фурихата Коуки? Выпускник экономического факультета Токийского университета, один из лучших в своем выпуске, и получивший на практике весьма впечатляющие для своего возраста характеристики и рекомендации. И единственный из всех кандидатов, кто прошел все собеседования, чтобы претендовать на должность доверенного по делам семьи Акаши, - мужчина положил перед собой документы и резюме соискателя.       - Вы по-прежнему считаете, что этого недостаточно?       - Теперь уже надо спросить тебя, считаешь ли ты сам, что этого достаточно?       Фурихата некоторое время молчал.       С того дня, как он в последний раз был в этом кабинете, прошло много времени. Однако все эти месяцы и годы юноша не позволял себе отвлекаться, иначе бы оно показалось бесконечным.       Он позволил себе быть слабым, только когда в тот канувший в прошлом день машина увозила его прочь от любимого человека, которого он, возможно, больше не увидит. Подтянув ноги и уткнувшись в колени, какое-то время он тогда позволял слезам безудержно течь по щекам, а бесшумным судорожным всхлипам разрывать грудь.       Но к тому моменту, как Фурихату довезли до родного дома, он уже заглушил в себе последние вспышки боли и отчаяния. Решение было принято, и если он хотел что-то изменить, то этот приступ должен быть последней слабостью, которую он допустил.       - Я сделал достаточно, чтобы считать, что я попытался. И чтобы ни о чем не жалеть, - наконец ответил Фурихата.       - Признаю, что ты меня удивил. Знаешь, если бы в тот раз ты дал понять, что не намерен так просто подчиниться моему решению, я, возможно, оценил бы твое упорство и проявил бы большее снисхождение. Но ты определенно превзошел мои ожидания.       - Вы преподали мне хороший урок. Сейчас я хорошо понимаю и вижу ту разницу между мной и Акаши. Потому что своими силами сумел хотя бы отчасти преодолеть ее. Преодолеть настолько, чтобы уже наверняка ни за что не потерять того, к кому так стремился.       - Теперь я готов поверить твоим громким обещаниям. Это уже не пустая болтовня глупого влюбленного юнца. Однако… Однако если ты следил за новостями, то должен быть в курсе последних известий, не так ли? – все снисхождение в чуть потеплевшем было голосе вновь исчезло без следа. Удар попал в цель. Фурихата сжал кулаки, но смог заставить себя стоять прямо. И пусть губы его дрогнули, он вполне уверенно улыбнулся.       - Я слежу за газетами. Вы о том, что юный новый глава семьи Акаши благополучно женился и также ожидает наследника? Я в курсе. Но Акаши дал мне обещание. И если он его нарушил, то причины я бы хотел узнать от него самого, а никак не от вас.       - Достаточно. Полагаю, проверок с тебя хватит. Сейджуро ожидает нового помощника в своем кабинете в другом конце коридора.       - Вас… Вас устраивает моя кандидатура?       - Если тебя устраивают все условия, то можешь приступать к своим обязанностям.       - Буду рад сотрудничеству. Приложу все усилия.       На несколько мгновений Фурихата задержался возле комнаты, к которой его проводил уже знакомый дворецкий. И наконец шагнул вперед, как только дворецкий сообщил о приходе нового работника, а в ответ прозвучало сдержанное разрешение войти. Домашний кабинет Акаши Сейджуро мало чем отличался от кабинета отца, разве что на столе практически не было никаких бумаг, а сам молодой управляющий сосредоточенно хмурился, что-то внимательно прослушивая в наушниках.       Фурихата, хотя и представлял этот момент часто и в самых разных вариантах, внезапно так и не смог заставить себя что-то сказать. Акаши почти не изменился, только более глубокие и темные тени пролегли возле глаз – по-прежнему живых, но – невидящих.       - Заставляете себя ждать, - заметил Акаши, неторопливо опуская крышку компьютера и убирая наушники, когда молчание совсем уж затянулось. – Надеюсь, на деле вы проявите себя лучшим образом, Фурихата.       - Разумеется, - прошептал Коуки, едва уже сдерживая радость. – Можете во всем положиться на меня.       Все напряжение и тяжесть, копившиеся долгие дни, вмиг исчезли без следа. Уже не сдерживаясь, Акаши улыбнулся и опустил плечи, словно освобождаясь от неподъемного груза.       - Я знал, что ты так просто не исчезнешь.       - Акаши… - почему-то снова хотелось оказаться школьниками. Которым не так стыдно будет не сдержать слезы. Фурихата изо всех сил закусил губы. Красноволосый вышел из-за стола и направился к нему. А затем усмехнулся, вытянув руку и касаясь каштановых волос.       - Как я и думал, перерос меня на полголовы. А может и больше.       - На четырнадцать с половиной сантиметров, - уточнил Фурихата, наконец позволив себе обнять его. И, конечно, не упустив возможности с чувством некоторого превосходства уткнуться в алые жестковатые пряди.       Стиснувшие ворот пиджака изящные холеные руки вдруг задрожали – так сильно пальцы сжали складки ткани.       - Я… Я сдержал слово, Фурихата. Я ждал тебя.       - Я знаю, - шепнул Коуки. – Я бы не смог тебя оставить. Только не так.       - Ты ведь и сейчас разговаривал с отцом, он проводил итоговое собеседование. Что он тебе сказал? – Акаши заметно занервничал.       - Как видишь, я настоял на том, чтобы ты сам все мне объяснил.       Акаши вздохнул и нехотя отстранился, не разрывая, впрочем, тесного кольца знакомых теплых рук.       - Так и знал. Те чертовы статейки и репортажи о моей свадьбе, ты видел их?       Фурихата через силу кивнул. И не стал распространяться о том, как ему все хотелось бросить в тот момент от поглотившего его отчаяния. Но, пожалуй, то, что Фурихата испытал за время разлуки, будет тем немногим, о чем он ни за что не расскажет Сейджуро.       - Хоть я и был против, пришлось пойти с отцом на компромисс. Относительно ребенка – это правда, я дал согласие на поиски суррогатной матери. Она же заодно и изобразила потом для публики мою невесту. Мое затворничество привлекло слишком много внимания, - Акаши поморщился. – Однако почти все, что о нас писали – это обычная выдумка для журналистов и отцовских компаньонов, чтобы они прекратили свои расспросы.       - Теперь я понимаю…       - Кажется, отец до последнего не верил в мое намерение дождаться тебя. И уж тем более не верил, что ты тоже сможешь выполнить обещание. Я сказал ему, что ты не сдался.       - Я тоже сдержал свое слово, - с улыбкой подтвердил Фурихата, с нежностью касаясь ладонями бледного лица. – Реабилитация за границей тогда не помогла, верно?       - Почти без толку, - уже с равнодушием кивнул Акаши. – Но, по крайней мере, перед глазами не сплошной мрак.       - Меня же ты узнал…       - Потому что дал слово и ждал, - повторил Акаши. У него также было достаточно времени, чтобы гордость и хладнокровие больше не сдерживали его настоящих чувств. Чтобы понять, что у него есть тот, кто принял его со всеми недостатками, ради кого он захотел измениться. Чтобы не относить это к человеческой слабости.       - Я люблю тебя, Фурихата.

Эпилог

      Акаши, сидя на расстеленном на газоне покрывале, прислушивался к быстрому стуку мяча на спортивной площадке и периодически оглашающим ее оживленным возгласам.       Вот знакомо загудело железное кольцо – кто-то попал мячом в цель.       - Да! Ура, я забил тебе, дядя Фурри!* – торжествующе воскликнул звонкий мальчишеский голос.       - Эй, я же просил не называть меня так.       - Но папа же называет, а мне нельзя?       - Когда это он меня так называет?       - Да постоянно, пока ты не слышишь.       Почувствовав на себе буквально пилящий укоризной взгляд, Акаши мгновенно изобразил отсутствующий вид и что он ничего не слышал.       - Дядя Фурри, еще один тайм!       - Я уже устал, давай передохнем?       - Ну вот…       - Побросай мяч пока сам. Ты отлично справляешься, тебя точно возьмут в основной состав команды.       - А Зоне ты меня научишь? В Тейко такие сильные ребята, я могу и не пройти отбор.       - Нет, тут даже папа тебе не поможет, ты должен справиться сам.       - Вот и сыграй со мной еще раз! Или в школе ты был не так хорош, как рассказывал?       - Слышал это? – на этот раз Акаши не сдержал смешка. – Ты должен доказать ему, что лучше. Иначе он никогда не успокоится.       - Да вы оба друг друга стоите, - проворчал Фурихата. – Ты и сам мог бы поиграть с сыном.       - Ты обучишь его баскетболу гораздо лучше меня.       - Почему это?       - Меня ведь ты научил.       Вновь слушая энергичную перекличку двух игроков, Акаши улыбался про себя. И пусть он почти не видел их быстрых и точных перемещений, он бы ни за что не согласился променять обратно то, чем обладал сейчас, на то, чего некогда лишился. Акаши по-прежнему привык быть лучшим. С той лишь разницей, что он наконец смог понять, что действительно можно считать лучшим. То, что сейчас он внутренним взором интуитивно следил за тренировочной игрой дорогих ему людей, определенно было лучшим из всего, что только могло быть.