***
- Папа, а почему ты всё-таки так смеялся над тем, что наш тренер кого-то ругает? - Просто в своё время Хайзаки был не самым лучшим примером... - Неужели? Да он же у нас самый требовательный! Не верю! Признайся, тебе самому от тренера влетало? - А я, значит, больше похож на безответственного игрока? - Я ведь не видел, как ты с другими играешь! Точно, тебе точно от тренера попадало! - Я же сказал… - Не оправдывайся, я сам спрошу у Хайзаки-сенсея! - Эй, даже не вздумай!.. Чёрт, опять убежал… - Но ведь Хайзаки ничего не скажет? – беспечно спросил Фурихата, однако от внезапно погрустневшего вида Акаши осёкся. - Ну, это же Ниджимура, а я тоже когда-то только начинал… - наконец смирившись, признал Акаши и, задумавшись, почему-то потёр правое ухо. – Поэтому… Всякое бывало…Экстра №3 Обещания
12 апреля 2015 г. в 17:09
Устало потянувшись, Акаши с облегчением выбрался из-за стола. Хотя он теперь и работал дома, но легче от этого не становилось. Как бы он не привык к почти полной слепоте и не освоился с новыми методами ведения дел семьи, совсем привыкнуть к этому было нельзя, когда ещё свежи в памяти краски прошлой, полноценной жизни. Однако, как бы часто подобные мысли не посещали бывшего Императора, жалеть он по-прежнему ни о чём не собирался. И на это были вполне конкретные причины…
Чужие пальцы мягко и бережно, очень знакомо и привычно скользнули по словно налитым свинцом плечам.
– Не стоит так перенапрягаться, – произнёс Фурихата с ласковым укором, массируя и оглаживая его плечи.
– Я просто выполняю то, что должен, – возразил Акаши. И, присев на край своего рабочего стола, поднял лицо на своего возлюбленного и компаньона.
Решив, что спорить по этому поводу бессмысленно, Фурихата склонился к нему. Если уж столь нехитрые способы помогут Акаши расслабиться и забыть о висящем на нём грузе ответственности, и если сам Фурихата имеет на это право, то почему бы, собственно, и нет?
Долго сохранять равновесие под таким давлением Акаши не смог, так что через некоторое время оказался лежащим на его поверхности. Под спиной протестующе скрипнул закрытый ноутбук и зашуршали бумаги, а под лопатку уткнулась отложенная ручка.
– Извини, – покаянно улыбнулся Фурихата, ненадолго отрываясь от потеплевших и влажных губ и видя, что Акаши не очень удобно.
– Что толку-то, – хмыкнул тот негромко и действительно не выражая ни малейшего протеста. Извиняться смысла и правда не было – не в первый раз уже демонстрирует так нетерпение. Оставалось лишь подставить шею под новую порцию поцелуев и чуть прогнуться, когда между ног упёрлось чужое колено.
Покраснев и поумерив пыл, Фурихата поцеловал его уже более сдержанно, заодно между делом ослабляя галстук и, давая себе больше пространства для дальнейших действий, нашарил пуговицы пиджака и рубашки.
– И зачем дома тебе полный парад?..
– Вот как раз-таки и из-за этого… – Акаши буквально физически чувствовал, как на коже цветут компрометирующие засосы. В очередной раз покаяться Фурихата не успел: за дверью раздались торопливые шаги, и дверь резко распахнулась.
– Папа! Папа, у меня такие новос… – почти влетевший в комнату подросток замер от представшей его глазам картины, а затем вздохнул и демонстративно отвернулся, прикрыв глаза. – Ну, блин, вы опять… Ладно, потом зайду.
Фурихата нервно рассмеялся и отстранился от Акаши.
– Прости… – без видимого раскаяния сказал Акаши и, вновь принимая сидячее положение, как можно непринуждённее оправил существенно смятую одежду. – Давай, рассказывай, что там у тебя.
Сын тут же с готовностью снова повернулся к ним и торжествующе просиял.
– Я наконец-то в основном составе нашей сборной Тейко!
– Ну, что я говорил, – искренне обрадовался Фурихата. – Поздравляю!
– Прекрасные новости, – согласился Акаши. – Но работать придётся ещё больше. Не забывай, вылететь из команды куда легче.
– Разумеется, я буду стараться ещё больше и лучше! Да и Хайзаки-сенсей никому сидеть спокойно не даст…
– Кто-кто? Хайзаки? – удивлённо переспросил Акаши. – Хайзаки Шого?
– Да, разве я не рассказывал, у нас новый тренер! Ты его знаешь?
– Да, мы с ним были в одной команде… – Акаши определённо не торопился разделять восторг мальчика.
– Теперь понятно, он на самом деле силён и гоняет всех просто как одержимый! Недавно один тренировки прогулял, так тренер его лично отыскал и за шиворот приволок, а влетело в итоге всё равно всем…
Акаши, слушавший сына со всё возрастающим удивлением, внезапно рассмеялся в голос. Ответом послужили две пары изумлённых глаз – такую реакцию они видели у него впервые. Но Акаши лишь покачал головой, постепенно успокаиваясь. Что и говорить, перемены произошли не у него одного. И, судя по характеру изменений, причина их была очевидна. А значит за успехи ребёнка можно было не волноваться.
– Ты со всем справишься, я в этом не сомневаюсь, – только и сказал Акаши, отсмеявшись. – Можешь положиться на своего тренера.
– Разумеется! Ну, всё, я пошёл, мне ещё обратно на тренировку ехать!
– И в кого он такой, – протянул Акаши, когда сын исчез столь же стремительно, как и появился.
– Я запомню этот день, – сказал Фурихата. – Я думал, что никогда не увижу, что и тебе может быть весело.
– Неужели я кажусь настолько занудным?
– Ну… Твоё «незанудное» состояние я никому постороннему точно увидеть не дам.
– …А ты пошляк. Подними уже меня и неси в спальню.
– И кто из нас после этого пошляк…
Однако требование было выполнено без дальнейшего ропота и промедления. В полумраке комнаты, как только услужливо щёлкнул замок, уже никто не мог им помешать. Теперь уже без каких-либо сомнений можно было до конца разобраться с пуговицами, молниями и всеми прочими незначительными преградами. Кажется, в эти моменты Фурихата и сам становился почти слепым, поскольку видел и чувствовал только податливое, горячее тело Акаши. И сколько бы раз это не происходило, в реальность происходящего верилось по-прежнему с трудом.
Существенная уже на данный момент разница в росте не оставляла Акаши выбора, но он, кажется, даже получал своеобразное удовольствие от того, как Фурихате, робеющему и очаровательно неловкому, приходилось брать инициативу в свои руки. После того единственного их раза опыта Фурихате, как можно догадаться, набираться было не у кого. А с долгожданного воссоединения прошло ещё не настолько много времени, чтобы можно было успеть избавиться от вернувшейся вместе со всеми чувствами и желаниями подростковой неуверенности.
Но Акаши сдержал слово. И, кажется, эта «перестановка слагаемых» его, в отличие от самого Фурихаты, ничуть не волновала.
Зная, что не выдержит лукавого испытывающего прищура алых, ничуть не помутневших от слепоты глаз, Фурихата опустился ниже к подтянутым ногам. Тонкие пальцы ободряюще и удивительно нежно потягивали каштановые пряди. И, не зная, что снедает его больше – возбуждение или смущение, Фурихата прижался губами к бедру отведённой ноги. И осторожно-медленно прошёлся лёгкими касаниями до самой возбуждённой плоти возлюбленного. А как только она оказалась у него во рту, до ушей донёсся тихий и глубокий вздох Акаши. Пальцы сжимали пряди ещё чувствительнее, задавая темп, но почувствовав знакомое напряжение, Фурихата отпустил член и передвинулся выше. Напоследок ещё раз коротко прижался к губам Акаши.
- Ты… Ты не передумал? – на всякий случай спросил Фурихата, проводя рукой между ног Акаши. Тот, всё ещё восстанавливая дыхание, нашёл в себе силы возвести глаза кверху.
- Ты каждый раз будешь меня об этом спрашивать? Нет, не передумал.
- Ну… Просто… Это и правда невероятно. Ты – невероятен.
Ответить Акаши не дали – чужие пальцы в липкой смазке скользнули в него, заставляя изогнуть спину практически дугой. Не то чтобы Акаши был настолько рад своим достаточно бурным реакциям на такое проникновение, но всё же он чувствовал, что всё происходит так, как надо. Всё же он оставался Акаши Сейджуро, который не особенно-то и щедр на проявление эмоций. Но горящую в золотисто-карих глазах нежность невозможно было оставить без ответа. А слова для человека действия имели слишком малый вес, если их нельзя было доказать. И если таким образом Акаши мог донести до Фурихаты то, что недостаточно было сказать, то другие альтернативы и не требовались.