Страшные сказки на ночь

— Мы заблудились, — слова Эвана вызвали настоящее раздражение у Давида, и он, крепче сжав зубы, со злостью включил шипящее радио, делая его на полную громкость. — Чёрт, ты что, идиот?! — закричал парень, закрывая уши руками. — Ты же знаешь, что меня пугают громкие звуки! Давид удовлетворённо улыбнулся, делая музыку тише, и мельком глянул на попутчика. Эван сжал лицо и закрыл глаза, и без того бледная кожа стала еще белее. — Прости, само собой получилось, — промурлыкал Давид. — У тебя всегда всё получается само собой, — срывая голос, прокричал Эван. — Какого чёрта ты завёз меня в эту глушь?! — Хочешь, чтобы я снова включил радио? — повернулся парень к юноше, исказившему от злости лицо. — Я не терплю твоих истерик, — он услышал скрежет зубов своего соседа и мило улыбнулся ему в ответ, чем только сильнее его раздразнил. Эван вцепился руками в кресло с такой силой, что чуть было не порвал его покрытие. Тем не менее в салоне снова воцарилась тишина, и некоторое время они ехали именно так, слушая рёв мотора и шум ветра за стеклом их красного «камаро». — Где вообще мы находимся? — более спокойно проговорил парень, смерив водителя холодным испытующим взглядом. — Дорожный атлас находится у тебя, между прочим, — неоднозначно ответил Давид, смотря на дорогу с таким сосредоточием, что Эвану оставалось только рычать от нетерпения и злости. Парень взял в руки дорожный атлас и принялся яростно листать страницы. Он некоторое время безрезультатно вертел карту, пока, потеряв надежду, не бросил ее на заднее сиденье, и снова повернулся к водителю, прожигая в нем дыру своим яростным взглядом. — Какого чёрта ты свернул с автострады грёбанных три часа назад? — Так мы срежем добрую сотню миль, — просто пожал плечами Давид. — Ты же, кажется, не был против, — осторожно добавил он, стараясь не разжигать парня ещё сильнее. Терпение Эвана могло в конце концов лопнуть, а это грозило нешуточной ссорой. — Не пытайся выставить меня виноватым! — вспыльчиво сказал Эван. — Ты говорил, что поездка займет не более часа, и мы снова вернёмся на шоссе. Час прошёл, а мы только сильнее заблудились. Ты решил похоронить меня в этой чёртовой пустыне?! Давид крепче стиснул руль в своих руках, стараясь успокоиться. Они переезжали уже пятый раз за этот год, и ему это порядком надоело. Каждый раз он в душе надеялся, что их прибежище станет последним, и всякий раз Эван внезапно срывался с места, стоило им обжиться на новой квартире. Теперь они ехали в солнечную Калифорнию, и, как уверял его друг и любовник, навсегда. Но Давид знал, что Эван ненавидел солнце даже больше, чем запах устриц или чеснока, поэтому даже не сомневался, что и там они пробудут недолго: может, месяц, если повезёт — два. — Начинает темнеть. Где ты собираешься провести эту ночь? — никак не успокаивался парень. — Боишься темноты, мышонок? — усмехнулся Давид. — Я думал, ночь — твоё любимое время суток. — Не посреди мёртвой пустыни! — снова вскрикнул он. — И я голоден, волчонок! — сквозь зубы выдавил он, отворачиваясь к окну, наблюдая однообразный пустынный пейзаж. Работа в клинике была очень важна для Эвана, он отличный врач с безупречной практикой, но с коллективом практически не уживается. «Вероятнее всего, из-за характера», — подумал Давид, мельком кидая взгляд на насупившегося парня. Последний раз Эван жутко поссорился с главврачом, который открыто обвинил его в подпольной торговле донорской кровью и даже вызвал копов. Четыре часа обыска в их съемной квартире — и никакой зацепки. «Не испарилась же она!» — зло кричал его босс, заставляя служителей закона вскрыть тайник, обнаруженный в выемке под плинтусом: они нашли клок собачьей шерсти, намордник и наручники из ближайшего секс-шопа. После этого они ушли, бросив напоследок обидную фразу «чёртовы извращенцы», а Эван в это время с каменным лицом паковал вещи в сумки. «Мы переезжаем, — просто сказал он, как только дверь за полицейскими закрылась. — Какая тебе разница, где писать свои книжки?!» — в обычной манере возмутился парень, стоило Давиду возмущённо сдвинуть брови. Именно поэтому они снова ехали в неизвестность по пыльной трассе. «А что, нам полезно время от времени выбираться вот так», — думал Давид, бросая взгляд на парня, который уткнулся лбом в стекло и, поджав губы, смотрел на дорогу. — Да брось дуться! Это будет отличная романтичная поездка: только ты и я. Мы потом ещё долго будем вспоминать ее и смеяться! — он снова оторвал взгляд от дороги, чтобы посмотреть ему в глаза. — Ты только подумай: мы посреди пустыни, под звездным небом… Ты ведь давно хотел разнообразить нашу сексуальную жизнь — может, настало подходящее время? Парень криво улыбнулся ему, но тут же во взгляде промелькнула волна дикого ужаса. — Смотри! Вот чёрт! — закричал он, указывая рукой вперёд. Давид мгновенно перевёл взгляд на дорогу, и его ослепил яркий дальний свет фар. Огромный грузовик нёсся на бешеной скорости прямо навстречу их потрёпанному «камаро». Водитель среагировал мгновенно, выворачивая руль, и в последний момент, буквально в миллиметре от грузовика, машина проскочила в сторону. Эван снова вскрикнул, а машину на скорости понесло в кювет. Удар о придорожный камень, скрежет металла, «камаро» тяжело упал на правый бок и спустя мгновение с оглушающим грохотом перевернулся, замирая на крыше в нескольких футах от шоссе. — Эван! Эван! Ты в порядке? — Давид первым пришёл в себя. Адреналин ударил в кровь, и он теперь быстро выбирался из салона через выбитое боковое стекло. Он в кровь царапал руки, но сейчас совсем не замечал этого. Быстро на четвереньках оббежав машину, он стал вытягивать из салона парня, который, судя по всему, был без сознания. — Чёрт, Эван! — лоб юноши был разбит, но более тяжёлых ранений Давид не заметил. Парень неприятно поёжился и открыл глаза, вдыхая через рот. — Прости, милый, любимый. Я — идиот! — волчком кружился вокруг него мужчина. Эван смотрел на него пустыми глазами. — В салоне никого не было, — хрипло проговорил юноша. Давид посмотрел на парня, не зная, как реагировать на сказанное. — Он ехал сам по себе, понимаешь? Прямо на нас ехал! — то срывающимся в крик, то почти пропадающим голосом говорил парень, усевшись прямо на песок. — Тебе показалось, — ответил то, что первое пришло в голову. Давид огляделся. Ночь вовсю вступила в свои права. Темнота настолько густая, что было видно не далее вытянутой руки. Небо затянулось серыми мрачными тучами, скрыв плотным полотном луну и звёзды. Очевидно, надвигалась буря. «Разве в пустынях бывают бури?» — подумал Давид и почесал затылок. Он долго вглядывался в небо, стараясь разгадать тайный замысел природы, пока слова Эвана не вернули его в реальность. — Ты сможешь починить её? — Он навалился двумя руками, стараясь перевернуть груду железа, некогда бывшую отличной машиной. — Она похожа на жестяную банку из-под колы, — апатично произнес Давид, наблюдая за бессмысленными попытками парня поставить машину на пробитые колеса. — Что ты имеешь в виду? — с трудом выдавил из себя Эван. — Нужно добраться до ближайшего населенного пункта и позвонить. Вызвать помощь, — начинало холодать. Давид почувствовал, как по спине побежали ледяные мурашки. Внезапно он ощутил странное присутствие. Он обернулся, обводя взглядом местность, но ничего не увидел (или просто не смог увидеть), тем не менее он кожей почувствовал на себе чей-то взгляд. Сердце колотилось в груди, руки стали ледяными — теперь он был почти уверен, что за ними наблюдает не одна пара, а по крайней мере, более сотни глаз, и не нападают только потому, что прикидывают, насколько опасными могут оказаться случайные гости. — Как ты себе это представляешь?! — снова вскрикнул Эван. — Куда мы пойдём! Мы же посреди чёртовой пустыни, отрезанные от цивилизации сотнями миль. Мы ехали три часа на машине, сколько, по-твоему, нам теперь идти пешком? — Пойдём! — Давид нервно повёл плечами, стараясь избавиться от тягостного чувства, но легче не стало. — Никуда я не пойду! — не отступал юноша. — Сам волочи свою задницу куда вздумается! Я останусь здесь, возле чёртовой машины! — Сказал же, пойдем! — Давид обхватил парня за руку, буквально волоча его за собой в сторону шоссе — он намеревался силой увести парня, если тот станет сопротивляться. Эван округлил глаза от удивления. — Тут же наши вещи. Ты что, предлагаешь бросить наши вещи тут? А документы, а деньги, а..? — Замолчи! — резко и грубо перебил его Давид, проговорив прямо в ухо. — И быстрее шевели ногами. Мы уходим немедленно! Эван испуганно замолчал, сглатывая ком, подступивший к горлу, и крепче обхватил Давида за руку. Когда оба достигли серой полосы шоссе, Эван набрался храбрости и обернулся: темнота и тишина обняли искорёженную перевернутую машину. — Что тебя так напугало? Я ничего не вижу, — шепотом ответил парень, но скорости не сбил — они по-прежнему едва не бежали, крепко схватившись за руки. — Я просто хочу поскорее убраться отсюда, — ответил Давид, стараясь скрыть свой страх от юноши. — Не нужно было сворачивать с автострады! — язвительно фыркнул в ответ парень. — Сейчас бы уже развлекались в постели в одном из придорожных мотелей, а не бежали от непонятно какой хрени, которую ты учуял своей бедовой задницей! — Хорошо! Ты можешь меня оскорблять, обвинять и поносить сколько угодно — только дождись, пожалуйста, пока мы окажемся где-нибудь в безопасности! — со злостью выпалил Давид, ускоряясь. — Трусливая шавка! — с победой в голосе произнёс Эван. — Бежишь, поджав хвост! Да мы совершенно одни здесь. Я за сотни миль не чувствую ни одной живой души… — он вдруг осёкся, сам не понимая, что стало причиной внезапного ужаса, зародившегося где-то внутри живота. Давид смерил его тяжёлым взглядом, и парень с опаской посмотрел на него. — Давид, послушай, нам кто-нибудь попался навстречу, после того как мы свернули с автострады? — облизывая губы, прошептал Эван, понимая всю абсурдность сказанного им только что. — Только урод на грузовике, — выдохнул мужчина, усиленно пытаясь припомнить ещё хоть кого-нибудь. — Грузовик был пуст! — сопротивлялся Эван. — Ты считаешь меня слепым или тупым?! — он резко выдернул руку, но ни на шаг не отставал от мужчины. — Тебя вполне мог ослепить свет фар, — спокойно ответил Давид, стараясь убедить себя в том же, — ты же сам говорил, что слишком яркий свет тебе противен… Эван задумался, прикидывая, насколько его слова могут оказаться правдой. — Тогда почему он не остановился и не узнал, как у нас дела?! Он же чуть-чуть не задел нас! — Эван поёжился и снова глухо произнес: — А вдруг мы не увернулись… — Давид смерил друга уставшим взглядом, — вдруг мы погибли в аварии, и теперь наши души будут вечно бродить по бескрайней темноте пустынного шоссе. — Знаешь, за что я тебя люблю? — спокойно ответил Давид, смотря на макушку паренька. — За твои бредовые идеи и неуёмную фантазию. Эван впервые за это время улыбнулся, и его улыбка стала шире: — Там огни горят, в миле по шоссе. — Я ничего не вижу, — напряг зрение Давид, вглядываясь в уходящую в темноту дорогу. — Неудивительно! Ты и грузовик не увидел, — снова зашёлся Эван, но тут же осекся, когда дикий нечеловеческий рев огласил пустыню. — Это волки? — он вцепился в руку Давида крепкой хваткой и почти повис на нём, бегло оглядываясь по сторонам. — Нет, не волки, — уверенно ответил мужчина, ускоряя шаг. — К тому же это же пустыня. Откуда здесь взяться волкам? — Тогда что? — спросил Эван, и Давид пожал плечами. — Уж лучше бы это были волки, — парень ещё сильнее прижался к другу, чем вызвал странный прилив нежности у него. Мужчина обнял его, стараясь успокоить, коснулся рукой мочки уха, но парень лишь тряхнул головой, показывая, что совсем не настроен на любовные игры. Слабые, едва заметные огоньки замаячили вдали, и теперь Давид мог чётко их видеть. Он радостно похлопал Эвана по плечу, но не найдя должно отклика радости в его глазах, глупо улыбнулся и зашагал бодрее. В нос ударил неприятный смешанный запах навоза, удобрений, бензина и ещё чего-то отвратительно сладкого. Дорога немного ухудшилась. Казалось, что её уже давно никто не чинил: ямы проели асфальт, который от времени потрескался и казался сейчас слишком унылым. Вдоль дороги мелькали старые фонари, некоторые были разбиты, в других просто перегорели лампы. Дорожные знаки и вывески давно заржавели, рекламные щиты угрожающе нависали над головами, поблёкшие вывески кока-колы и реклама сигарет смотрелись уныло и угнетающе, у обочины в ряд стояли машины. Их было около двух десятков: смятые, искорёженные, проржавевшие, с облезлой краской и снятыми номерами. Стекла из окон выбиты, их осколки разбросаны вдоль дороги. Эван наступил на них, и они неприятно заскрипели под подошвами. — Не мы одни тут разбились, — усмехнулся Давид, и Эван смерил его холодным взглядом. — Не нравится мне это всё, — он обвел унылые автомобили взглядом. — Гиблое место. Тут пахнет смертью. На горизонте, будто серые великаны, замаячили дома и хозяйственные постройки. Дорога уходила в гору, которая, судя по всему, и скрывала основную часть посёлка. Указатель названия города был сильно испорчен — прочитать надпись не представлялось возможным. Они преодолели небольшой подъём, и сверху им открылся пустынный мрачный городок — несколько сонных кварталов, заваленных мусором и грязью. Полуразваленные, покосившиеся деревянные дома и заборы. Вдоль дороги тянулись электрические столбы с оборванными проводами. — Добро пожаловать в Сайлент Хил! — нервно захихикал Эван. — Куда будем бежать, когда включат сирены? Давид молчал. Странное предчувствие, охватившее его у разбитого автомобиля, снова дало знать о себе. Он вдруг подумал, что сбежать им не удастся. По крайней мере, двоим — уж точно. Эван был стремителен, но очень быстро выдыхался — он не сможет преодолеть больше мили. Сам Давид смог бы пробежать триста миль, не теряя в скорости, но бросить при этом Эвана не мог. Мужчина махнул головой, прогоняя странные и пугающие мысли. Но Эван снова истерично заговорил. — Смотри! — он указал пальцем в сторону фермерского домика, окруженного шатким забором, сделанным из больших листов железа, грубо сколоченных между собой. — Вот и первый призрак! На пороге стояла молодая женщина в длинном свободном платье, которое скрывало ее фигуру, и чепчике, из-под которого виднелись черные запутанные волосы. Она держала в руке керосиновую лампу, всматриваясь вдаль, ожидая кого-то или чего-то. — Всего-навсего милая юная леди! — выдохнул Давид, рассматривая ее. — Может, она нам поможет! — он сделал шаг навстречу, но Эван крепко схватил его за руку и дернул на себя. — Даже не думай! Он не живая, от нее воняет кровью и протухшим мясом, — шепотом сказал он, неотрывно смотря на женщину. — Брось, — выдохнул Давид. — Неужели ты боишься этой девушки? — усмехнулся парень. — Вдруг у нее есть телефон? — Нет! — замотал головой Эван. — Послушай… — Я сказал — нет! Давай уйдем! Сейчас же, пока она нас не заметила! — Куда уйдем? На чем уедем? — теряя терпение, зарычал Давид. — Ты ведешь себя глупо! — Я сказал — значит, так и будет! — не отступал Эван. — Мы немедленно покинем это гиблое место! Уж лучше ночевать посреди пустыни, чем… На этот раз Давида просто переклинило. Он, как верный пес, следующий за хозяином, не говоря и слова в упрек, несся вслед за взбалмошным возлюбленным, стоило тому только помахать пальцем или топнуть ногой. Бесконечные переезды, смена штатов, городов, квартир — и все из-за капризов Эвана. В конце концов, Давида это достало по горло. «Костьми лягу, но на этот раз будет по-моему! Или я не мужчина?!» — твердо решил парень, вырывая руку из цепкой хватки Эвана. — Если боишься, можешь подождать меня здесь! — он просто повернулся и пошел к свету керосинки. — Ты с ума сошел?! Я здесь не останусь! Идиот! — едва сдерживая крик, начал свою тираду Эван. — Что, если тебя грохнут, а я тут один останусь?! Ты гребанный эгоист! — Я — эгоист? — не сдерживаясь, заорал Давид. — Я во всем виноват? Между прочим, это из-за тебя мы вообще поехали в эту проклятую Калифорнию! Хорошо, ты захотел — я согласился. Я всегда соглашаюсь с тобой, я всегда прислушиваюсь к тебе. Может, хотя бы сегодня ты засунешь свое самомнение подальше и просто доверишься мне? Эван молчал, поджав губы, и смотрел на мужчину. — Ты можешь хоть раз меня послушать? — более спокойно произнес Давид. — Мне тоже здесь не нравится. Я тоже хочу поскорее убраться отсюда. Может, это наш шанс?! Эван слабо кивнул. Отчего Давид почувствовал прилив сил и уверенности. Он схватил парня за руку и они уверенно пошли навстречу женщине. — Кто здесь? — раздался скрипучий голос, когда они подошли ближе к полуразрушенному крыльцу. — Мы попали в аварию, тут на шоссе. Нам не помешала бы помощь и… — он перевел взгляд на парня, — может, у вас найдется телефон? Мы бы позвонили… Девушка приблизила фонарь к лицу, и Давид на мгновение застыл на месте, завороженный столь прекрасным видением: кожа, белее, чем у Эвана, будто бы сияла; глаза, темнее здешней ночи, смотрели прямо, уверенно, без капли страха или сомнения; ткань платья оказалась настолько тонкой, что в желтом свете огня просвечивалась обнаженная хрупкая фигура. Незнакомка улыбнулась, и Давид мог поклясться, что еще никогда в жизни не видел столь манящих и желанных губ. Его сердце учащенно забилось, мурашки побежали по коже, а голову будто туманом заволокло. — У вас есть телефон? — Эван сильно нервничал: открыв рот, он рвано дышал и теребил воротник своей рубашки. Давид заморгал, голос парня вывел его из состояния оцепенения, снял странный морок, нагнанный незнакомкой. И теперь мужчина чувствовал только странную опустошенность и рвущую изнутри тоску. — Телефона нет, — отозвалась хозяйка, склонив голову набок, она оглядывая Эвана. — Можете переждать ночь, утром муж отвезет вас в город к шерифу. «У нее пустые глаза», — промелькнуло в голове Давида, но он тут же прогнал эту мысль прочь. Эван уверял, что от дамы страшно воняет, однако сам парень не чувствовал никакой опасности. Впрочем, он потерял свой нюх очень давно, в своей буйной молодости, задолго до встречи с Эваном, когда в одной из ночных разборок ему раскрошили нос. Давид привык не чувствовать запахов, но сейчас, впервые за столько лет, жалел об этом. — Спасибо, но мы лучше доберемся сами! — нагло ответил Эван и развернулся, намереваясь немедленно уйти. — Не стоит гулять ночью по пустыне, это может быть намного опасней, чем вы думаете, — она снова взглянула на Давида, и вновь некое оцепенение настигло его. — Эван, может… — Я ни ногой в этот дом! — зло прошептал парень. Дикий то ли рев, то ли крик, то ли звериный вой оглушил безлюдный город. Несколько фонарей, освещавших городскую улицу, вспыхнули и с оглушающим треском потухли. Теперь Давид окончательно убедился, что они явно не одни в этом пустынном городке. Десятки, а может, и сотни невидимых, но явно осязаемых тварей выползло под покров темноты. Эван глухо пискнул, прижимаясь к мужчине, отчего последний понял: парень заметил одну из этих тварей, притаившихся в темноте. Девушка быстро зашла в дом. — Останетесь на улице или посетите мой скромный кров? — широко улыбнулась девица, а Давид, подхватив под грудки Эвана, просто внес его в обитель из ненадежных стен. Дверь с щелчком захлопнулась за их спинами. — Что это было? — Мужчина старался говорить спокойно, а Эван, согнув ладони лодочкой и приложив к лицу, выглянул сквозь покрытые грязью и пылью стекла наружу. — Разве вы кого-то увидели? — снова усмехнулась хозяйка. Давид не знал, что ответить, а Эван, судя по всему, просто не захотел отвечать. Он снова со злостью посмотрел на девушку и прошептал сквозь зубы. — Мы не так просты, как кажемся! Поэтому даже не смей пытаться! Я перекушу тебе глотку! — Давид ошеломленно посмотрел на парня. Таким мужчина еще никогда не видел Эвана: опасным и прекрасным одновременно. — Я ведь помогла вам, — уклончиво ответила девушка. — Был бы ты столь свиреп, окажись сейчас на улице? Не ты один властвуешь ночью… — она приподняла брови, смерив обоих насмешливым взглядом, и вышла вон из комнаты. Эван облегченно выдохнул. Но спокойствие было недолгим, деревянная дверь, казавшаяся столь хрупкой, державшаяся на ржавых петлях, задребезжала. Скрежет ногтей о древесину, чье-то тяжелое прерывистое дыхание и крик — тот самый, пробирающий до костей, от которого сердце сжимается будто в тисках, навевая отчаяние и тоску. Давил прикрыл Эвана своей спиной. Он был уверен только в одном: если твари прорвутся в дом, он будет защищать его до последней капли крови. — Она припасла нас для себя, — спокойно ответил Эван, осматривая дом. — Они не смогут войти, потому что она желает оставить нас себе… — Она? — обернулся Давид. — Одна из тех, кто сейчас ломится в эту дверь! — Эван указал пальцем в нужном направлении. — Она жрет человеческое мясо, — он сморщил нос, осматриваясь по сторонам. — Да этот дом провонялся человеческим разложением. Мы для нее — свежатинка! — Трупоедка? — ответил Давид, стараясь придумать, как им быть дальше. — Они не сбиваются в стаи и уж тем более не настолько смелые, чтобы нападать на живых! — Нет, тут что-то другое, — Эван повел плечами. — Дернул же тебя черт свернуть с дороги! — с отчаянием в голосе проговорил парень. Давид собирался было возмутиться, но в окно всего на мгновение заглянула одна из тварей, окруживших дом. Мерзкая, с налитыми кровью глазами и острыми, будто бритвы, зубами, она провела языком по стеклу, оставляя на нем зеленоватую слизь, и пропала, растворившись в темноте ночи. — Они слабеют днем? — тихо прошептал Давид. — Может, просто нужно дождаться рассвета. — Хотелось бы в это верить… — Эван гнал от себя страх, ни на секунду не переставая озираться. Он был слишком напряжен, готов в любую минуту сцепиться насмерть с противником. — Думаешь, хозяйка этого дома представляет опасность? — наступила леденящая тишина — явный предвестник неприятностей. — Если бы она не была уверена в своей победе — ни за что не пустила бы нас в дом, — Давид сдвинул брови. — Она, скорее, предпочла бы отдать нас на растерзание толпе, чем помочь, — он отвел взгляд в сторону. — Хотел бы я знать, какой у нее козырь в кармане. *** Эван пару раз выглядывал из окна, Давид ходил по комнате взад-вперед, нервно смотрел на часы. Казалось, что жизнь в этом городке замерла: никаких посторонних звуков, тварей, только темнота, тишина, спертый воздух и жуткий холод. — Когда рассвет? — тихо спросил Эван, а Давид скривил лицо — этого вопроса он боялся больше всего. — Во сколько начнется рассвет? — парень повернулся к нему, но тот упорно молчал. Эван со злостью подскочил к мужчине и крепко схватил его за руку, притягивая запястье к лицу, стараясь рассмотреть циферблат. Давид ловко освободил свою руку и прижал брыкающее тело юноши к себе. — Три часа назад, — выдохнул он ему прямо в ухо. — Рассвело три часа назад. Эван округлил глаза и перестал вырываться из цепкой хватки мужчины. Он вдруг засмеялся, отбросив голову назад, и Давиду на мгновение показалось, что парень тронулся умом. — Так вот в чем дело! — он улыбался от уха до уха. — Она заманила нас в ловушку. Она утащила нас за собой туда, где все эти твари пережидают день! — Просто сломались часы, — старался успокоить его Давид. — Мы тут в ловушке. Поймали нас, будто глупеньких мышат. И теперь выжидают, когда мы сойдем с ума, — прошептал он и буквально подскочил на месте от ревущего звука мотора. Свет фар на мгновение осветил комнату, но тут же погас, а звук мотора заглох. Эван отошел от мужчины, вновь выглянул в окно и буквально застыл на месте от ужаса. — Давид, это же тот самый грузовик, который чуть не сбил нас на дороге! — страх липкой паутиной охватил тело юноши. Дверь слетела с петель под натиском черной зловонной стаи. На четвереньках существа, отдаленно похожие на изуродованных, горбатых людей, ворвались в дом, намереваясь утолить свой нечеловеческий голод. — Беги! — последнее, что услышал Давид перед тем, как Эван пропал из виду, заслоненный десятками уродливых туш. В ушах звенело, сердце бешено колотилось, он просто вскочил на ноги и понесся вверх по лестнице, спасаясь от неизвестных кровожадных созданий, с гортанным рокотом припустившим вслед за ним. Эван юркнул в подвальную комнату, с силой захлопнув за собой дверь, и навалился на нее спиной, стараясь сдержать натиск мерзости, увязавшейся за ним. Парень тяжело дышал, ноги подгибались от усталости. Он надеялся лишь на то, что Давид не бросился вслед за ним, что ему удалось спрятаться где-то на верхних этажах, в противном случае мужчина был бы уже мертв. Отчаяние ядом отравляло его душу, и он впервые не знал, что нужно делать. — Ты уверял меня в своей силе, а сам бежишь, поджав хвост! — сначала до ушей Эвана донесся ее смех, и лишь спустя несколько секунд на нижних ступенях лестницы он разглядел хозяйку дома. Она медленно поднималась вверх, направляя дробовик прямо в грудь юноши. — Это ведь впервые кто-то охотится на тебя! Каково это — чувствовать себя загнанной жертвой? Она выстрелила. Эван успел увернуться в последний момент, но дверь позади него разнесло в щепки. Несколько тварей замертво упали, подстреленные женщиной, другие пугливо отскочили в сторону, шипя то ли на Эвана, то ли на хозяйку дома. — Прыткий до боли, — услышал парень противный старческий голос, и запах чеснока прямо-таки ударил ему в нос, дезориентируя. — Отдохни! — некто с силой обхватил парня за плечи, впиваясь острыми клыками в кожу. Эван старался вырваться, но очередной выстрел пришелся прямо в цель. Он вскрикнул от дикой боли и повалился на пол. Пред глазами темнело. Последнее, что он увидел — бледное лицо женщины, сквозь улыбку которой проглядывали кривые острые зубы, которыми она разрывала сырое мясо. *** Отвратительный запах чеснока и перца, настолько сильный, что казалось, будто его голова сейчас разорвется на сотни осколков. Эван медленно открыл глаза, и они сильно заболели от яркого света. Парню потребовалось несколько минут, чтобы понять, что он лежит привязанным к большому столу широкими кожаными ремнями. — Давид? — он крутил головой в поисках мужчины, но в комнате он находился совершенно один. Да и назвать это помещение комнатой можно было весьма и весьма условно: небольшое подвальное помещение с несколькими белыми холодильниками вдоль стены, железными крюками, свисающими прямо с потолка, разделочными досками и более сотни разных ножей, напильников, топоров… — Вот черт! — парень начал двигаться изо всех сил, выворачиваясь, стараясь ослабить крепкие путы. Он знал, что в другое время порвать веревки не составило бы труда, но сейчас… сейчас он был ослаблен огнестрельным ранением в ногу (наверняка перебиты связки), и этот отвратительный запах чеснока! Парень со злостью зарычал, заметив целую связку отвратительного растения прямо над своей головой. — Проснулся? — рассмеялась женщина, спускаясь в комнату по скрипучим ступенькам. — Обожаю молоденькое мясцо! — она хохотала, доставая из шкафчика большой белый тазик. Происходящее напоминало Эвану глупый второсортный фильм, только главным героем на этот раз был он сам. Женщина надела фартук, с усердием заправила волосы под чепчик. — Мясо кончилось! Вы удачно заехали к нам в гости! Как раз к обеду! — она взяла в руки ножницы и медленно подошла к привязанному парню. — Мои дети голодны. Уже давно к нам в гости не захаживал никто живой. Эван не знал, как реагировать на все это: плакать и смеяться хотелось одновременно. — Я замариную тебя с чесноком! — уверенно кивнула мадам. — А из твоего друга получатся великолепные колбаски! — она стала аккуратно срезать одежду ножницами. — Стоп! — пытаясь сохранить спокойствие, отозвался Эван. — Убери чеснок. Воняет. — Не считай меня тупицей! Ты прекрасно знаешь, что я этого не сделаю, — хозяйка была раздражена. Вот уже двадцать лет, как она разделывала туши незнакомцев, и впервые в ее когтистые лапы попал кто-то вроде Эвана. С одной стороны, она знала, что он намного опасней любого самого сильного человека, а с другой — съев его плоть, она получила бы необыкновенную силу. Эван закрыл глаза, глубоко вздыхая — он готовился к последнему, решающему броску, и в случае неудачи его участь была более чем не завидна. Он собрал все свои силы и рванул веревку, издавая злой рев. Ремень лопнул на левой руке, но и этого было достаточно: с молниеносной скоростью освободил вторую руку и, увернувшись от занесенного над горлом ножа, прижался туловищем к ногам. Женщина закричала, вновь занося нож для удара, но Эван перехватил ее руку и прижал тело к себе. — Вот она, ирония судьбы: ты хотела съесть меня, а я съем тебя! — это было последнее, что услышала она перед тем, как острые клыки впились в ее шею. Эван пил без наслаждения, кровь оказалась неприятной, горькой на вкус. Даже экстаз от разрывающегося в груди сердца и ужаса в глазах не приносил должного удовлетворения. Зато тело Эвана заметно укрепилось: раны зажили все до одной. Он отбросил посиневшее безжизненное тело от себя и, одним резким движением разорвав оставшиеся ремни, спрыгнул со стола. Запах чеснока сильно ослаблял, но свежая кровь способствовала его жизненной силе. Парень прихватил с собой нож, направляясь вверх по лестнице. Сильный крик и шум драки. Сердце с болью сжалось, когда до ушей донесся звук выстрела и голос друга: «Эван…» — который оборвался почти сразу. Изо всех ног парень побежал вверх по лестнице, в комнату, из которой слышался крик, но как только он оказался в прихожей, тут же застыл на месте. Растерзанные тела с выпущенными кишками наружу и глазами, полными ужаса, вывернутыми конечностями и лужи крови. Чуть дымящийся дробовик валялся в стороне, рядом со стариком, лицо которого было просто обглодано до костей черепа. Поверх человеческой туши сидел огромный черной масти пес, с горящими красными глазами и шерстью, стоявшей дыбом. Окровавленной пастью вгрызался в шейные позвонки несчастного. Эван выдохнул, осторожно приближаясь к зверю, который, заметив юношу, бросил свою жертву и, оскалившись на парня, зарычал. Парень закатил глаза и уселся на пол, зверь медленно подошел к нему, положив окровавленную морду на колени, преданно смотря глазами. — Мой волчонок, — улыбнулся Эван, гладя его по голове. — Как же я испугался за тебя, — он поцеловал зверя прямо в холку, отчего тот довольно заскулил. — Люблю тебя, Давид. *** — Остальные…? — Все еще здесь, наблюдают. Но они слишком напуганы — мы убили их предводителей, они не решаются напасть вновь, — Давид смотрел в окно. — И скольких они вот так угробили за все это время? — спросил Эван, сгребая в дорожную сумку найденные деньги и драгоценности. — Черт их знает! — усмехнулся мужчина. Он стоял совершенно голый посреди комнаты, уперев руки в подоконник. Эван перевел взгляд на мужчину. — Тебе стоит одеться, Аполлон! — машинально облизал губы парень, ухмыляясь. — Можно подумать, тебе не нравится смотреть на меня! — фыркнул мужчина и улыбнулся, соблазнительно подмигивая. — Нравится, но этот дом сводит меня с ума. Я хочу поскорее добраться до уютного мотельчика и… — промурлыкал он, прогибаясь как кошка. — Тогда… — улыбнулся мужчина, чем еще больше стал походить на искусителя, — «форд» или «кадиллак», — помахал ключами у носа. — Шикарные машины! — Эван довольно усмехнулся, хватая ключи. — Оденься, а я заведу мотор. Нам еще вещи нужно будет забрать с дороги, — он забросил сумку на плечо и вышел из комнаты. Давид натянул серые бесформенные джинсы, найденные в шкафу, и растянутую футболку с символикой местной бейсбольной команды, подвязался поясом и вышел из дома, пнув на ходу труп хозяина. — Я поведу, — констатировал Эван, поворачивая ключ зажигания. Машина заревела и мягко тронулась. Давид смотрел в окно, а фермерский домик становился все меньше и меньше, пока совсем не исчез из виду. Мужчина, сладко зевнув, повернулся к парню, который внимательно следил за дорогой. — Это место еще долгое время будет считаться гиблым, — тихо сказал он. — Тут осталось достаточно тварей... — Плевать, — просто ответил парень, — скоро выедем на автостраду. Я чувствую мощный поток человеческой энергии на расстоянии трех миль. — Я люблю тебя, Эван, — улыбнулся мужчина. — Аналогично, Давид! — ответил парень. Машина неслась на большой скорости. На горизонте светало.