Год Крысы. Дороги или Последний аргумент Хольги

Авторские права на главных героев и разработку, описанного в вышеназванных произведениях мир, принадлежат Ольге Громыко либо иным правообладателям, заключившим с Ольгой Громыко соответствующие договора. Автором нижеприведенного текста, а также детализации, описываемого в произведении «Год Крысы. Дороги» мира, является Ксения Михальская. Коммерческое использование текста и детализации, описанного в названном произведении мира, возможно лишь по согласованию с авторами.

Ксения Михальськая Год Крысы. Дороги Фанфик по мотивам произведений Ольги Громыко «Год Крысы. Видунья» и «Год Крысы. Путница» Часть первая <b>Глава 1 «Молодые и здоровые крысы быстро забывают горести, но долго помнят обиды»</b> Трактат «О тварях земных, водных и небесных» «Скоропостижно» выздоровевший Жар клещами вцепился в Крысолова – подсоби да подсоби устроиться в тайную стражу. Видимо эта идея не хило засела в голову помощника мольца. Наставник не особо и противился. Он хоть и не был особой духовного звания, но и человеколюбия не чурался. Почему бы и не вернуть раскаявшегося в грехах экс-вора в лоно закона и правопорядка. Тем более что Пристань весьма плотно сотрудничала с Тайной стражей. И свои люди там ей были во как нужны. Тайные стражники, в свою очередь, не рисковали игнорировать мнение представителей Пристани, тем более столь авторитетных, как наставники и члены Верховного Совета путничьей общины. Не удивительно, что уже утром следующего дня Жар был зачислен в одну из училень тсарской охраны. Правда, не в ту, что квартировала в роскошном здании на одной из главных улиц города, а в ту, что скромно располагалась почти на окраине в неприметном здании. Мало кто знал, что за ограниченной жилплощадью там скрывались неограниченные возможности. Пристроив к делу Жара, представитель Пристани оседлал старого верного нетопыря и направил его стопы в Зайцеград, ибо события, которые назревали, настоятельно требовали личного присутствия. Боевой товарищ не подвел, несся стрелой. И не зря. Утром Крысолов получил гончую с сообщением о внеплановой коллегии Совета общины в Зайцеградской Пристани. Вообще, в Ринтаре было несколько Пристаней, но крупнейшие располагались в Ринстане и Зайцеграде. И, как это часто случается, соперничали между собой. Ринстанская, на правах столичной, понятное дело, вела первую «скрипку», поэтому тот факт, что Совет собирался в Зайцеграде и озадачивал, и интриговал. *** Совет еще не начался, а эмоциональные «тучи» в Малом зале Зайцеградской Пристани уже сгустились. За большим круглым столом в центре просторного, богато украшенного зала сидело десять путников – членов Верховного Совета общины. Ждали еще двоих, но все понимали, что главные действующие лица уже присутствуют. Берек и Крысолов пристроились по разные стороны стола и сверлили друг друга глазами. Но пока молчали. Дверь открылась и вошли Верховный Старейшина общины путников и его помощник – секретарь. Верховный Старейшина долго усаживался в кресле, потом неспеша принял из рук секретаря подготовленные к совету бумаги, но смотреть их не стал. Видимо, и так знал содержание. Кивнул секретарю, и тот, вскочив со стула, огласил присутствующим причину экстренного сбора, бодро затараторив подготовленный канцелярией текст: - Старший наставник Пристани, член Верховного Совета общины путников, путник третьего уровня господин Висен Берек просит высокочтимых присутствующих рассмотреть дело о вопиющем нарушении Правил общины путников со стороны спудея-адепта Алька Хаскиля, и вынести свой вердикт. Дочитав, секретарь поклонился и сел на место, вооружившись пером и всячески демонстрируя готовность законспектировать для истории каждое слово, которое прозвучит под сводами высокого учреждения. Однако высказываться никто не спешил. Верховный Старейшина побарабанил пальцами по столу и повернулся к истцу: - Ну что ж, Берек, прошу. Поясни свою позицию Совету. Все головы обернулись в сторону Висена Берека. Тот медленно поднялся, навис над столом, опираясь на крепко сжатые кулаки, и, глядя исключительно в глаза Крысолова, начал говорить, яростно выплевывая слова: - Впервые в истории Пристани был нарушен веками установленный, освященный Божиней, порядок. Альк Хаскиль нагло, попирая все наши традиции, не просто удрал от хозяина. Он взбунтовался против самой сути Пристани – не признав выбор наставников!!! – Дерек уже не просто говорил, он рычал, багровея и брызгая слюной, - Этот саврянский щенок разорвал связку!!! Убил хозяина!!! И ты, Ринар, ему пособничал. Не понимая, что рушишь основу существования Пристани. Это крах всей нашей системы. Если мы немедленно не накажем наглеца, то завтра у нас не останется ни одной «свечи»! Это дорога в никуда!!! - Или в новое будущее, - Крысолов, не дожидаясь своей очереди на слово, вскочил, так двинув кресло, что оно с грохотом опрокинулось, - Ты, Берек, всегда был одним из лучших. И не можешь не понимать, что наш ресурс исчерпывается. «Свечей» все меньше, а борьба за них все жестче. - Участь «свечи» так же благородна и почетна… - Берек, мы не в аудитории, - поморщился Крысолов, - Эти басни оставь для желторотых юнцов. Впрочем, даже они в них больше не верят. Нам нужно новое качество связки. - Если ты о той весчанской дурехе, то это смешно, - скривил губы Висент. - Ничуть. Эта, как ты говоришь, весчанская дуреха, обладала даром, которому могли бы позавидовать добрая половина путников. Но дело не в этом. У нее с Альком возникла связка абсолютно нового качества. При которой «свеча» сохраняет человеческое обличье, и может работать годами, не теряя при этом путничьего дара!!! По залу прокатились вздохи изумления. Секретарь перестал строчить и выронил перо. Но тут же спохватился и украдкой потянул то, которое выронил Верховный Старейшина. - Чушь!!! – чуть не захлебнулся от негодования Берек, - Девка просто необучена и глупа как гусыня! Она нарушила старую связку, но новой создать так и не сподобилась. Принимать ее дурость за откровение – безумие! Члены Совета не успевали крутить головами, совсем сбитые с толку. Верховный Старейшина сидел неподвижно как глыба, но его пальцы, помимо воли, нервно барабанили по столу. - Ты трагично заблуждаешься, Берек. В тебе говорит боль утраты… - К Сашию утрату! – взревел Висен Берек – Этот недоумок сам во всем виноват! Дело не в нем. А в том, что твой любимчик нанес Пристани удар, от которого она может не оправиться! Хаскиль заслужил смерти! В наказание и назидание! Иначе мы сами станем могильщиками дела всей нашей жизни! - Я не позволю уничтожить нашу последнюю надежду! Ты безнадежно увяз в прошлом, Берек, и не видишь дальше своего носа… Диспутанты наконец выдохлись, но продолжали, тяжело дыша, словно две громадные взъерошенные крысы, с ненавистью смотреть друг на друга. В Малом зале запала такая тишина, что стало слышно, как под потолком гудят мухи. Верховный Старейшина, вытер пот со лба и обвел взглядом членов Совета: - Кто желает высказаться, коллеги? Коллеги, не успевшие переварить глобальность услышанного, не желали. - В таком случае я вынужден объявить о закрытии коллегии Верховного Совета общины путников и выслать гончую в столицу. Для дальнейшего рассмотрения дела. Надеюсь, никому из членов Совета не нужно напоминать, что согласно Правилам общины все, сказанное в этом зале является строжайшей тайной, разглашение которой карается отлучением от общины и смертной казнью. Верховный Старейшина с трудом вылез из кресла и слишком поспешно для своего высокого положения направился к двери. За ним бросился секретарь, на ходу дописывая протокол. Следом потянулись и растерянные члены Совета. За столом остались только Берек и Ринар. Первым заговорил Висен Берек: - Что бы не решили в столице, я не отступлюсь. Дни этого саврянского ублюдка сочтены. И никто не сможет мне в этом помешать. Даже ты, мой бывший лучший друг. С этими словами он встал и вышел из Малого зала заседаний общины путников. Крысолов молча смотрел ему вслед, потом перевел взгляд на неприметный рожок в стене – воздуховод системы вентиляции. Странно, с каких это пор Берек стал столь неосторожен. <b>Глава 2 «Молодые крысы бывают безрассудны до глупости»</b> Из наставлений юным крысоводам На горизонте показались шипастые очертания Крокаша. Вдоль дороги потянулись редкие домики передместья: кормильни, меняльные и купеческие лавчонки. Альк притормозил возле одной из них, нырнул в низкие двери, быстро вернулся и ткнул в руки Рыски нечто в цветочек и с оборочками. Девушка пощупала мягкую ткань, развернула, о-па, чепец! Рысь уже видела такие на саврянских женщинах. Но в основном, на пожилых или, на худой конец, среднего возраста. Молоденькие саврянки предпочитали ходить простоволосыми или с цветами в косах. Альк заметил ее замешательство и спокойно пояснил: - В чепце ты запросто за саврянку сойдешь. Это в приграничье людей горе побратало, а в Крокаше, думаю, сейчас активное бурление сплетен. А мне неохота героические бить морды всем здешним придуркам. Во время недавнего привала Рыска сплела себе роскошный веночек и втайне надеялась, что яркие цветы заставять белокосого гордеца посмотреть на нее с тем же выражением заинтересованности в глазах, с которым Жар поглядывал на весчанских красоток. Да и в сочетании с простым светлым платьицем, рюшечки чепчика смотрелись нелепо, но аргумент был железным, пришлось молча напялить «красоту». В этот раз город не показался Рыске ни мрачным, ни устрашающим. Скорее забавным, словно и, правда, ощетинился иголками гигантский, но симпатичный ежик. На ум пришли слова Жара «Не тот город Йожигом назвали». Вообще, последние несколько дней девушку не покидало ощущение тихого счастья, окрашивающее все происходящее в светлые тона. Что вызывало у совестливой весчанки немалый стыд, а порой и отчаяние, ведь вокруг царили отнюдь не радостные настроения. Да что там – «нерадостные». Атмосфера глубокой и всеобщей печали настолько уравняла людей, что встречные казались Рыске на одно лицо. Лицо горя. Только теперь она поняла, почему в войну враги не различают обличий друг друга. Это радость красит человека, высвечивая его неповторимость. А беда всех равняет, что внутренне, что внешне. Видимо в голову Альку лезли подобные мысли, так как за всю дорогу он не сказал и десятка слов, оживившись лишь у ворот города. Не стал он, как в прошлый раз, и прятаться. Когда городские стражники, вместе с военной угрозой обретшие бдительность, попытались скрестить пики перед подозрительным оборванцем, он, горделиво выпрямившись, надменно бросил: - Альк Хаскиль со служанкой. На деловую встречу. Какая такая деловая встреча могла быть у полуголого юноши, обмотанного грязными бинтами и вооруженного сразу двумя мечами, стражи порядка допытываться не стали. Имя Хаскилей служило волшебным ключом, отпиравшим любые двери как в Саврии, так и в Ринтаре. Присвоить этот «ключ» без кровного на него права, мог только безумец. На безумца же молодой господин похож не был. Стражи только молча покосились на «служанку», одетую как пугало, но добротнее своего «господина». Мало ли какие отношения их связывают. А вот Рыска оскорбилась до глубины души. Едва господин Хаскиль со «служанкой» отъехали на расстояние, позволяющее высказаться без угрозы быть услышанными бравыми вояками, как девушка резко натянула поводья. - Если ясновельможный пан позволит, я хотела бы сама себя представлять. С этой минуты и впредь. - Рысь, не заводись, - буркнул Альк, набычившись, но глазки приопустил. Видимо сам понял, что сморозил глупость. - Да ну тебя, - махнула рукой подруга, - Каким ты был, таким и остался… В ее голосе сквозили не только обида, но и плохо скрытая горечь. Альк поджал губы, тронул поводья и пару щепок ехал молча. - Я не хотел тебя обидеть, – с явной неохотой процедил сквозь зубы (нечасто, видно, приходилось извиняться) – Просто минимизировал риски. И… это… сними чепец. - Так ты же сам говорил… Уши наглеца слегка порозовели. - Это специальный чепец. Для служанок, - Альк произнес эти слова с равнодушной невозмутимостью, но девушка чуть не задохнулась от злости. - Так вот ты как мизимини… минизими… - девчонка споткнулась на заковыристом слове, покраснела и в сердцах выпалила, - Да! Мы с Жаром простые весчане. И нам приходится делать разную работу. Но это не значит, что у нас нет достоинства. У нас его может быть поболее, чем у некоторых. Просто мы нос не дерем по делу и без. Саврянин метнул на нее быстрый взгляд. Краешек губ дернулся, погасив улыбку: - Я рад за вас, но у меня нет желания меряться достоинствами. Да и без Жара не получится. Рыска зашлась было от возмущения, но затем обреченно махнула рукой. С этой крысой препираться – себе дороже. В конце концов, с селянской мудростью рассудила девушка, бывает и хуже. Вон Колай: и простой, и не заносчивый, а… хуже крысы. Тем временем молодые люди углубились в паутину городских улиц. Рыска упрямо дула губы, но украдкой с удовольствием рассматривала узкие чистенькие улочки, фасады тесно стоящих, словно устремленных ввысь домов, в основном крытых черепицей. В одном из домиков, на старательно выбеленой стене ярко выделялись темные дубовые ставни с вырезанными на них сердечками. Рыска чуть шею не свернула, стараясь запомнить каждый изгиб затейливой резьбы – для своего будущего дома. А возле дома она посадит цветы. Много-много и разных. Может на обратном пути удастся разжиться отростками? Если попросить у местных хозяек, то, наверное, не откажут. Ну, или можно купить. Вряд ли будет дорого, не капуста чай. Пока Рыска предавалась мечтам о домике у реки, Альк, воспользовавшись перемирием, решил найти место для ночлега. Однако спешить с выбором не стал: проехал несколько кормилен, прежде, чем отыскал ту, которая пришлась по вкусу. Спешился и, бросив поводья подбежавшему служке, подошел к восседавшей на Милке и все еще дувшейся девушке. - Здесь мы остановимся на ночь. Насколько я помню, в мое время сия кормильня была вполне приличной. Можно конечно, пойти в ту, где останавливаются коронованные особы, но боюсь, что выдуреных у наместника грошей на нее не хватит. А благородство в звонкую монету я пока конвертировать не научился. Так что придется простым, но преисполненным достоинства весчанкам довольствоваться тем, что есть. И пока Рысь думала, чего бы такого позаковыристее ответить двукосому, тот просто обхватил ее за талию и выдернул из седла. Подержал в руках на щепку дольше, чем требовалось, развернул лицом к двери и для верности легонько наподдал рукой по крепенькой попе. Чтобы ориентир не потеряла.

***

Двухэтажная кормильня и правда оказалась весьма миленькой. На первом этаже стояло несколько столов, за которыми не слишком обильно сидели занятые едой и выпивкой постояльцы. Высокий, по саврянскому обычаю, потолок пересекали потемневшие от времени балки. В углу красовался сложенный из темного гранита камин. Простые, но крепкие дубовые столы были чисто вытерты, а на некоторых даже красовались цветы в пузатеньких, темного стекла, вазончиках. На стенах, как и во многих подобных ринтарских заведениях, были развешены связки золотистого лука, яркие ожерелья из кроваво-красных перчин и даже пучки приятно пахнущих трав. Наверное, какие-то местные пряности, подумала Рыска. Готовить она и любила, и умела, поэтому всегда с любопытством относилась к чужому кулинарному опыту. За стойкой в большой амбарной книге что-то писала хозяйка: симпатичная женщина средних лет типично саврянской внешности. Рыску удивило, что волосы у нее были заплетены на ринтарский манер – в две косы. Пока девушка с интересом оглядывалась вокруг, Альк подошел к хозяйке: - Комнату на два места, с ванной. Та еле заметно вздернула бровь на числительное «два», но, как и стражники, смолчала. В Саврии народ был заметно сдержаннее и в чужие приватные дела предпочитал не вмешиваться. Получив монеты, она просмотрела список свободных комнат и протянула ключи, кивнув служке, чтобы поднес котомки господ. Комнатка также не разочаровала. Небольшая, но чистенькая. С двумя на вид удобными кроватями, покрытыми нарядными, с вышивкой и кистями, покрывалами. В небольшой нише стояла ванна на гнутых ножках в виде львиных лап. В ванну Рыска влюбилась с первого взгляда и сразу же решила – вот будет у нее собственный дом, она в лепешку разобьется, но установит в нем такую же. Альк на ванну даже не посмотрел. Повалился на лежак, со смаком потянулся и, заложив руки за голову, с прищуром уставился в потолок, думая о чем-то своем. Рыска же, словно любопытная мышка, обошла комнату по кругу. Полюбовалась на веселые, в цветочек, занавесочки на окне, потрогала ткань покрывала – какая гладкая и нежная. Это сколько же труда нужно, чтобы нити для нее выпрясть? А потом отбелить, вышить, кисти нашить? Н-да, ее свадебное платье по сравнению с такой красотой, действительно, выглядело убого. Не зря Альк с него смеялся. Даже у владелицы кормильни платье не в пример элегантнее. Да и она сама… - Альк, а я думала, что у вас в две косички волосы заплетают только мужчины… - Так и есть, - лениво ответил двукосый. - А вот и нет. У хозяйки тоже две. - Так у нее муж ринтарец. Был. - Почему был? Он умер? – огорчилась девушка. Милая улыбчивая хозяюшка ей очень понравилась. - Угу. Его в войну свои же и порешили. Как предателя, когда он жену от ринтарских вояк защитить пытался. Рыска не стала спрашивать – насколько успешно неизвестный ей земляк защищал свою любовь. Хватит с нее горя и слез. Насмотрелась уже на несколько жизней. Да и саврянин не горел желанием продолжать тягостную тему. Дождавшись служку с котомками, он ничтоже сумяшеся вывалил обе прямо на постельную красоту, а пустые бросил служке с коротким: - Выстирать. Потом быстро разобрал вещи. Нужное ему рассовал по карманам, рыскино сложил на прикроватном столике, лишнее без обсуждений выбросил в мусорную корзину. Подсчитал оставшиеся гроши, нахмурился. Три монетки положил возле горки из рыскиных вещичек. - Я сейчас нанесу кое-кому визит вежливости. А тебе сделают ванну. Служанке дашь медьку на «чай». На остальные закажешь чай и пирожные. Мирта их неплохо готовит. Отдыхай, набирайся сил. - Да я не устала. - До замка два дня галопом, но, боюсь, что такой темп твоя задница не выдержит. Так что придется тащиться все три. - Почему это не выдержит, - обиделась Рыска за свою задницу, - Я уже привыкла… - К чему? К быстрому темпу? Панночко, вы меня обнадеживаете, - развеселился саврянин. Что его так насмешило, Рысь не поняла, но расспрашивать не стала – наверняка опять какая-нибудь похабщина на уме. Альк ушел, зато пришла служанка с ведрами, наполненными горячей водой. Рыске было стыдно, что старшая женщина таскает тяжеленные ведра, а она сидит. Но вмешиваться в заведенный порядок не стала. В конце концов, в чужую молельню со своим уставом не лезут. Наконец ванна наполнилась. Служанка вдобавок еще и ароматного масла в нее накапала, так, что комнату плотно окутало запахом мяты и любыстка. Затем принесла большое пушистое полотенце и такой же халат, корзиночку с пузыречками, и тихо прикрыв за собой дверь, ушла. Рыска достала один из пузырьков – самый большой и пузатый. С трудом разобрала затейливую вязь «Мило за влоси». Ага, это, наверное, мыло для волос. Вытащила пробку, понюхала. Сладкий вкусный запах вполз в самую душу - ах, какая прелесть. Не раздумывая более ни щепки, девушки сбросила одежду и блаженно погрузилась в горячую душистую воду.

***

Рыска почувствовала взгляд даже сквозь сон. Приоткрыла веки - и утонула в янтарном мареве. Альк глядел на нее не отрываясь, почти не моргая. Странно так глядел, словно гладил. Глаза бархатные, а обжигают сильнее огня. Рыска вдруг поняла, почему к нему женский пол так и липнет. Ну, как мухи на мед. Словами бы не объяснила, но душой почуяла безошибочно. От Алька пахло полыновым мылом и вином. Серебристые волосы мужчины рассыпались на подушке и смешались с темными и мягкими женскими. - Где ты был? - выдохнула-прошептала девушка. - В лазне. В городской бане, - поправился мужчина. – Посидели, помылись. - Выпили, – осуждающе покачала головой Рыска. - Выпили. – усмехнулся Альк. И снова стало тихо. За окном бушевала роскошная летняя ночь. Луна щедро осыпала город серебром. Под окном сходили с ума влюбленные цикады. - Тебе говорили, что ты красивая?- Оказывается, и янтарь может темнеть. Как небо перед грозой. Где-то в глубинах сознания копошились остатки здравого смысла и фессиного воспитания, отчаянно взывая: «Рыска-Рыска, что ты творишь?! В морду ему, гаду, двинь и гони скорее. Пока не поздно…» Поздно… Мужская ладонь медленно прикоснулась к девичьему лицу. Легко-легко, кончиками пальцев, скользнула по виску, по белеющему бугорку высокой скулы. Опустилась к губам… Шу-шур-шур. Бумс. Дзень-ь-ь!... Тишина усилила простое «дзень» до пушечного выстрела. Алька как ветром с кровати сдуло. Мужчина разом подобрался, завертел головой направо-налево, шагнул вперед и еле удержался на ногах, подскользнувшись в луже воды. - Саший тебя побери, крыс! Крыс даже не повернул морду, увлеченно уминая остатки рыскиного ужина. На полу валялся расколовшийся кувшин с цветами. Альк протянул к нему руку и раздалось еще одно «дзень!». «Мило за влоси» разделило печальную судьбу глиняного собрата. По комнате поплыл сладкий запах ванили. Смачные ругательства вплетались в него на удивление органично. «Саший его в дупу» прошипел Альк, стянул со стула рыскину рубашку и негромко рыкнул девушке: - Помоги вытереть пол. - Сейчас, - Рыска шмыгнула под его руку и с остервенением завозила тряпкой. Увы, у Сашия (а без него тут явно не обошлось) было свое мнение насчет «сейчаса». Не успела Рыска сделать двух мазков, как «Мило за влоси», воссоединившись с водой, оживилось и поперло вверх. Чем яростнее девушка его терла, тем бодрее оно пузырилось, наполняя комнату восхитительно ароматной пеной. Альк сдвинул в угол стол, потом перетянул в сторону кровать. Пена все прибывала. За дверью послышались шаги и раздался встревоженный голос хозяйки: - Тше трапилося? - Вшитко нормальнє, Мирта, - как можно спокойнее ответил Альк на саврянском, - Я грєбєн врони. За дверью притихли. Наверное, хозяйка пыталась представить габариты гребня, способного перебудить весь дом. Фантазии ей явно не хватило. - Вы уверены, Альк? - Безусловно, - с ленцой в голосе ответил саврянин, - Я его уже нашел. Не беспокойтесь, Мирта. У нас все прекрасно. Рыска не удержалась и захихикала. Это он в точку. Пена, покрывшая все видимые поверхности, действительно выглядела сногсшибательно. Через лучину ожесточенной борьбы враг был сломлен. Комната сияла чистотой. Но на полу явственно обозначились белесые разводы. Не долго думая, Альк стащил с прикроватного столика тяжелую бархатную скатерть, и в четыре руки они заполировали остатки безобразия. Альк вернул скатерть на место, окинул взглядом комнату и удовлетворенно изрек: - Как новенькая. Пожалуй, я потребую у Мирты компенсацию за труды. Рыска его оптимизма не разделяла. Она огорченно разглядывала некогда белоснежную, а теперь словно присыпанный пеплом, сорочку. Альк перехватил ее удрученный взгляд и его голос потеплел. - Не огорчайся. Посмотри, что я тебе купил. На кровать плюхнулся увесистый сверток. Девушка осторожно его развернула и ахнула – из него вывалились белая рубаха тонкого полотна и темные, хорошего качества штаны. - Альк, я не могу это взять. - Почему? - Я никогда ничего подобного не носила. Нет, - девушка закачала головой, - Это слишком дорого. Я не возьму. Но Алька не так легко было сбить с толку. Он широко зевнул и коротко бросил: - Считай, что шмотки куплены в счет моего долга. О Божиня, как же я хочу спать. Саврянин ничуть не смущаясь стянул рубаху, сбросил штаны и рухнул на кровать, даже ее не разобрав. Рыска потопталась вокруг спящего мужчины, старательно избегая смотреть на полностью обнаженное тело. Потом вздохнула, взяла покрывало со своей кровати, тихонько укрыла мускулистые бедра и юркнула в свою постель. Свернулась клубочком и, стараясь не вспоминать с чего начался этот бурный вечер, закрыла глаза. <b>Глава 3 «Крысы всегда сунет нос в каждую нышпорку»</b> Откровения деда Феофнатия Несмотря на ночные приключения, проснулась Рыска по весковой привычке рано. Впрочем, Альк успел ее опередить, ибо его кровать была уже пуста. Девушка резко села в постели и беспомощно закрутила головой. Старая рубаха была безнадежно испорчена. Новая висела на спинке кровати, дразня и отпугивая. Но, иного выхода не было. Не отправляться же в путь голой? Быстро натянув непозволительно роскошное одеяние, девушка принялась расчесывать волосы. Заглянув в маленькое бронзовое зеркальце, стоящее на прикроватном столике, она заплела их в одну косу - веночком вокруг головы, как это делали саврянки. Поднесла зеркало ближе. Из холодной глубины на нее смотрела незнакомка в рубахе с открытым воротом и правильными, немного резковатыми чертами лица. Саврянскими чертами. Рыска потянулась было к волосам, чтобы их переплести, но на полпути рука вздрогнула, замерла и поникла. Когда девушка спустилась на первый этаж кормильни, Альк уже сидел там, с увлечением уминая салат. Рядом сухариками харчился крыс. Альк поднял глаза, и на полщепки замер, перестав жевать. Но тут же ожил, прожевал и одобрительно хмыкнул: - Ничего. - В каком смысле ничего? - В том, что могло быть и хуже. Сейчас принесут твою юшку. - Я не хочу юшку. - Поздно. Она уже заказана. Теперь пришла Рыскина очередь хмыкать и пускать глаза под лоб. Впрочем, юшка оказалась вовсе не плоха, а молодой аппетит не приминул о себе напомнить. Так что особых причин всерьез злиться на Алька не было и инцидент быстро стух сам по себе.

***

Несмотря на ранний подъем, за городские ворота путешественники выехали, когда солнце уже прилично поднялось над горизонтом. И в Крокаше, и за ним жизнь уже кипела вовсю. Шум, гам, пыль. Мчались посыльные, группами и поодиночке шел пеший народ, у ворот сбиваясь в очереди. На обочинах стояли, сидели, галдели, прекусывали, рылись в торбах, просили милостыню, договаривались и даже изредка дрались. Туда-сюда сновали возы, запряженые волами, а то и целые обозы. На одном ехала колоритная парочка: короткошеий толстенький мужик и высокая тощая баба. Мужик уныло клевал носом над вожжами, баба монотонно, на одной ноте выедала ему мозги. Как пила пеньку: вжик-вжик, вжик-вжик. В телеге копошился целый выводок детишек, все как на заказ: толстенькие - мальчики, тощенькие – девочки. Один из мальчишек исподтишка дернул за косу сестренку, и та, не меняя позы и выражения веснушчатого лица, принялась ябедничать родителям. Высокий пронзительный голосок поплыл над телегами: взик-взик, взик-взик… Альк проследил Рыскин взгляд, хмыкнул и (а как же!) не приминул вставить и свои «пять медек»: - Вот оно, тихое весчанское счастье. Муж, дети. Корова, опять же. Огрызнуться девушка не успела. Сзади путешественников послышался шум и визгливый надменный голос: «Пшел нак, бидло!». В пестрый бок Милки ткнулся расшитый золотой нитью и изукрашенный заклепками сапог. Корова шарахнулась к обочине, так что Рыска едва на ней удержалась, и по образовавшемуся «коридору» промчался разодетый в шелка и бархат всадник. Вернее, попытался промчаться. Едва он поравнялся с Альком, как тот резким движением заграбастал наглеца за шиворот, почти уложив спиной на круп коровы. От неожиданности корова взбрыкнула и сбросила наездника прямо под стремя саврянина. Не на шутку перетрухнув, поверженный ухватился за спасительное стремя, боясь попасть под копыта. Но Альк уже и сам натянул поводья. Подтащив дурака поближе к своему лицу, он тихо, но внятно сказал пару коротких предложений. Говорил на саврянском, но некоторые слова Рыска уже знала, и залилась краской. В целом посыл был правильный, в том смысле, что вести себя нужно вежливо и культурно, в противном случае некоторые части тела могут и пострадать. То, что Альк умудрился выразить это буквально несколькими словами… Ну, в конце концов, он же образованный человек. Высказав свои пожелания, Альк, не отпуская шиворота, развернул неудачника лицом к обочине, ногой под зад придал ускорение и коротко прокомментировал: - Четверть щепки. Полет нормальный! Рыска оглянулась – вельможа уже встал и отряхивал то место, на котором явственно отпечаталась саврянская пятка. Девушка ехидно глянула на спутника: - Ну а что? «Голубая кровь». Дави кого хочешь – ничего тебе за это не будет. Вот оно, счастье аристократа. - Может и «голубая», - буркнул отпрыск благородного рода, - Думаешь, среди аристократов нет дураков? Полно. Только думается, что этот идиот - обычный нувориш. Сынок вороватого чиновника или не менее вороватого купца. Их таких в последнее время все больше. Хорошо хоть во власть им дорога закрыта. Иначе… Саврянин угрюмо махнул рукой и надолго замолчал. Рыска уже привыкла к тому, что он, думая о чем-то, полностью уходит в себя. Поэтому тоже замолчала, от нечего делать, тихонько оглядывая окрестности. Чем дальше Рыска с Альком удалялись от города, тем пустыннее делался тракт. Солнце уже не просто пригревало, а жарило на всю катушку. Рысь, не шибко хорошо переносившая зной, не выдержала первой. - Давай сделаем привал, а? – жалобно глянула она на Алька. Тот не возражал, у самого по спине текли ручейки пота, отчего рубаха неприятно липла к телу. - Вон рощица симпатичная. Как раз для полуденного отдыха. Коров тоже не пришлось уговаривать. Хватило легкого намека на смену курса, как они с удвоенной силой потрусили к живительной тени. Путники наскоро перекусили и блаженно растянулись под сенью густой листвы. Увы, все хорошее быстро кончается. Едва солнце поубавило свой пыл, как Альк скомандовал подъем. Но не успели путешественники высунуться из-за деревьев, как увидели стремительно приближающуюся колоннаду. Альк сделал предостерегающее движение рукой и натянул поводья. Перед их глазами пронеслась вереница роскошных карет. На многих мелькали гербы. Саврянин провел некоторые из них глазами и присвистнул: - Даже так… Спереди и сзади каждой кареты мчалась коровья охрана. Замыкала «шествие» кавалькада всадников свирепого и отнюдь не простецкого вида. Хвост вереницы исчез в клубах пыли, освободив путь, но Альк не спешил на него ступать. Потирая подбородок, он задумчиво смотрел вслед, лишь янтарные глаза поблескивали в прищуре. Наконец изрек: - М-да, кое-кому, видать, крепко невтерпеж. – Усмехнулся и добавил, - что ж, может оно и к лучшему. Дар подсказывает, что не просто так такая спешка. А я привык доверять своему дару. Да и то, что-то мы давненько не были в столице. Я соскучился, а ты? - Но… - неуверенно завела Рыска, пытаясь понять, с каких делов Альк столь резко меняет маршрут и насколько затянется их путешествие. - Не переживай, - уже другим, деловым, тоном продолжил саврянин, - озолотить тебя я смогу и там. Рыска поморщилась. Опять он завел про этот проклятый долг. Разве дело в деньгах? Ей хорошо, она с Альком, а Жар там, может, совсем один. Неизвестно с ним ли еще наставник. Вдруг у него тоже свои дела? Что тогда Жару делать? Снова воровать идти?.. - Да, пожалуй, мы сменим планы, мне нужно увидеть отца. А он сейчас наверняка в столице, - подытожил спутник, даже не догадываясь о ее терзаниях, сунул за пазуху вылезшего прогуляться крыса и резко пришпорил корову.