Крылья Нефелима

Великий магистр ордена Рассветного Пламени, Гилберт Байльшмидт, сидит за письменным столом, проверяя отчеты. Пожалуй, эта часть работы больше всего раздражает Гила. Обычно этим занимается его брат, но сегодня Каратель в лесах. Байльшмидту попадается на глаза злосчастный отчёт трехдневной давности, из-за которого лучшие силы Ордена прочёсывают окрестный лес. От Ивана сбежал нефелим. Тот щуплый парнишка, которого Палач всегда таскал за собой, как собачку, удрал. Гилберт вызвал к себе Ивана на долгую воспитательную беседу о том, почему от лучшего из лучших просто так сбегают пленники. Палач глядел на магистра безмятежными фиалковыми глазами и улыбался в ответ на все вопли о его безответственности и непрофессионализме. А когда Гилберт закончил выговор, Иван хлопнул крыльями, подняв в воздух и перемешав все бумаги на столе, и заверил альбиноса, что найдёт несчастного беглеца. И пропал на три дня. Вместе с лучшими охотниками Ордена, кстати. В их числе оказался и брат Гилберта, Людвиг, поэтому магистр теперь вынужден разгребать перемешанные Палачом бумаги самостоятельно. Магистр складывает последние бумажки в стопочку и удовлетворённо кивает. Мысли о рутинной работе его больше не трогают, наоборот, Гилберт жалеет, что не пошёл охотиться вместе с Палачом, Карателем и тем белобрысым мальчишкой, кажется, по кличке Охотник. Гилберт и сам любит ловить нефелимов. Ему доставляет удовольствие смотреть, как они истерично машут крыльями, пытаясь вырваться, как падают на землю и хрипят, задыхаясь в петле, как потом судорожно хватают воздух, когда удавку ослабляют. Магистр поднимает голову нефелима за подбородок носком сапога и презрительно смотрит на него сверху вниз. Пойманная жертва его уже не интересует, дальше ей займётся Иван. Гилберт никогда не пытает нефелимов сам, в нём нет желания унизить или причинить боль, зато жажды крови и убийств хоть отбавляй. Убийство полукровки - то, ради чего Байльшмидт вообще придумал этот орден. Полукровки жить не должны, они сброд. Мусор. Одним своим существованием они оскверняют мировой порядок, а потому их необходимо истребить. Гилберт знает: нефелимы слабы, как и люди, ангелам они не ровня, и самая желанная награда для него - видеть страх своей жертвы в момент, когда он заносит над ней нож. С этим не сравнится ни алая кровь, ни перья с жалкого подобия крыльев, ни ощущение выполненного долга. Людвиг называет Гилберта за это вампиром, а Гил брата - садистом. Потому что тому важно лишь убить, выпачкать пальцы в крови, попробовать её на вкус, с хрустом сломать хрупкие косточки слабых крыльев, а потом оторвать их голыми руками. Гил не находит его методы эстетичными, поэтому редко доверяет ему такое важное дело, как казнь. А сегодня он готов отдать право убить беглого нефелима тому, кто приведёт его в аббатство и посадит под замок. В балконную дверь стучат. Гилберт оборачивается и видит Охотника. Парнишка машет ему рукой, и магистр понимает, что тот с добрыми вестями. Он открывает дверь, и счастливый Феликс врывается к нему в кабинет, пританцовывая и кружась. - Поймал! Он больше не доставит никаких проблем. Гилберт доволен. Всё же у них в ордене идеальное распределение труда: Охотник и Гончая, настоящее имя которой Эржебет, ловят осквернителей рода, Палач и его сумасшедшая сестричка занимаются ими в застенках Рассветного аббатства, а потом он, Гилберт, и Каратель навсегда отправляют их в небытие. - Горжусь тобой, Охотник. Ты доказал, что не зря носишь эту форму. - Довольно улыбается Байльшмидт,  хлопая ангела по плечу. Феликс горделиво расправляет крылья и вопросительно смотрит на магистра. Его явно интересует награда за содеянное, и Байльшмидт это понимает. Он подходит к каминной полке и снимает с подставки ритуальный нож для жертвоприношений. Гилберт думает, что для амбициозного Охотника право убить этого Ториса собственноручно, на глазах у толпы, будет лучшим в мире подарком. Если бы беглеца поймал Палач, магистр разрешил бы тому оставить нефелима в личное пользование, как когда-то разрешил это Людвигу. Приведи жертву на поводке Гончая, Гил просто дал бы ей денег. Бешеная сестричка Палача, Бестия, получила бы право замучить юношу насмерть, как ей будет угодно. Только Каратель не попросил бы ничего в награду. Впрочем, это же Каратель!.. Гилберт торжественно разворачивается к Феликсу и вкладывает ему в руки нож. - Ты казнишь его сам, Охотник. Мальчишка моментально меняется в лице: самодовольная ухмылка пропадает, выражение лица меняется на растерянно-беспомощное. - Я?.. Гилберт кивает и смотрит за реакцией ангела. Тот вертит в руках нож, проверяя, хорошо ли он сбалансирован, а в глазах плещется всё тот же вопрос "Я? Его?". - Ты чем-то недоволен? - Вкрадчиво спрашивает магистр. Охотник вскидывает голову, тряхнув светлыми волосами, и широко улыбается: - Нет! Это... Это очень большая честь для меня! Байльшмидт удовлетворён. Он знаком показывает Феликсу, что тот свободен, и затем провожает его взглядом до балконной двери. - И не забудь, Охотник! Завтра утром. На рассвете! - Окликает он ангела. Феликс кивает, прячет кинжал за пазуху и взмывает в небо. *** Сделав круг вокруг шпиля колокольни, Феликс Лукашевич садится на скат черепичной крыши и запускает пальцы в волосы. Такого поворота событий он никак не мог ожидать, зная, как ревностно магистр относится к церемонии казни. А теперь что? Времени у него всего лишь до рассвета, чтобы успеть решить, что ему важнее: своя жизнь или чья-то чужая. Он понимает, что ни за что не сможет не то, что убить - пальцем тронуть нефелима, которого увидел сегодня в первый раз. И в которого успел влюбиться. Когда? Феликс и сам не понимает до конца. Может, когда поразился стойкости бывшей жертвы Ивана, может быть когда увидел его, свернувшимся на полу грязной тюремной повозки. А потом ещё этот шоколад!.. С громким хлопаньем крыльев на крышу приземляется Гончая и хлопает Охотника по плечу. Лукашевич поднимает голову, улыбается. Он всегда хорошо относился к Эржебет, потому что мог говорить с ней ни о чём, потому что она всегда находила простые выходы из сложных ситуаций. Плюс к этому, Гончая была красива и её вкусы относительно пива полностью совпадали со вкусами Феликса. Но Эржебет Хедервари хранит в шкафу скелет, от которого у Лукашевича до сих пор встают волосы дыбом. Она была замужем за нефелимом Родерихом Эдельштайном, которого потом сдала Ордену Рассветного Пламени за вознаграждение и право стать членом этой организации. Почему Гилберту был нужен именно талантливый музыкант Эдельштайн, Охотник не знает, но в ордене всегда поговаривали, будто он приходится родственником по отцу Магистру и Карателю. После открытия шокирующей тайны отношения Феликса с напарницей стали несколько натянутыми. До первой совместной попойки у Ивана, разумеется. Теперь они так же дружны, как и в начале. Гончая приводит в порядок растрёпанные в полёте волосы и, широко улыбаясь, интересуется, что в качестве награды получил Фелек от чокнутого босса. Вместо ответа Охотник достаёт из-за пазухи кожаные ножны с изогнутым ритуальным ножом и молча протягивает ей. - Да ладно? - Восхищённо выдыхает Эржебет, взвешивая клинок на ладони. - Это ж главная регалия Ордена, а ты так просто таскаешь её в кармане! Оставил бы у Гила до утра... Охотник сидит, положив руки на колени, а голову - на руки. Восторга Гончей он не разделяет ни на йоту, скорее даже наоборот. - Эй, Фелек, ты чего? - Спрашивает девушка, возвращая хмурому ангелу оружие. - Недоволен? - Лучше бы он мне денег дал, честное слово! - Вздыхает ангел. Гончая плюхается рядом с ним и бодает лбом в плечо. - Знаешь, что? Поговори с ним... Лукашевич с недоверием смотрит на коллегу. Эржебет закидывает ногу за ногу и задумчиво смотрит в небо, постепенно окрашивающееся в алый и золотой. - Да-да, поговори. Я думаю, ты ему нужен. - Я?! - Феликс не верит ушам своим. Он вскакивает на ноги, да так резко, что чуть не падает с крыши вниз. Хедервари кивает, щурясь на закатное солнце. - Ты. Он тебя не боится, в отличие от остальных. Возьми вот это и бегом в темницу. Только убедись, что Иван ушёл. - Она достаёт из кармана маленькую коробочку и суёт в руки Феликсу, который ошалело хлопает глазами, пытаясь понять напарницу. Гончая в свою очередь пытается столкнуть его с крыши при помощи волшебного пинка и направить в нужном направлении. - Подожди, подожди... Иван? Ториса же пытали уже... - Бормочет Охотник, соображая, что к чему. - Ха! А Ивана это когда-то останавливало? Лукашевич вздрагивает всем телом и взмывает в воздух, чуть не сбив с ног Эржебет. Девушка довольно кивает и смотрит ему вслед. Феликс должен успеть.