Ещё чуть-чуть и прямо в рай

*От автора* Уважаемые и мои самые терпеливые читатели, вам давно было пора забыть и про горе-автора, и про этот фанфик, но всем, кто не сделал этого, я посвящаю эту часть и прошу прощения. Акклиматизация к новой студенческой жизни заняла у меня чуть больше времени, чем я планировала. Эта глава писалась очень много раз, столько же раз она удалялась и переписывалась, и теперь я, наконец, её одобрила. Планировала несколько больше событий, но пусть это будет чем-то вроде перехода между основными действиями. Я припасла парочку неожиданных поворотов в следующих частях для вас. Спасибо, что ждали, очень-очень всех вас ценю. Отдельная благодарность и обнимашки Ане и Оле! Кроваво-красный диск медленно скрывался за стройными зданиями городских высоток, оставляя после себя только слепящие отблески на оконных стеклах. День подходил к своему логическому завершению, забирая с собой последние крохи солнечного света. Странная картина ежедневного заката сейчас казалась мне по-настоящему завораживающей. Широкое окно давало прекрасный обзор, и я никак не могла оторваться от этого зрелища. За спиной слышался неясный шелест, какая-то возня и даже недовольное ворчание, но глаза по-прежнему следили за последними движениями солнца. В этот миг почему-то казалось жизненно важным увидеть, как последние алые отблески исчезнут за линией горизонта, а всё остальное может подождать. Плотные тени торопливо пожирали светлые многоэтажные высотки, будто опасаясь, что солнечный свет вернётся и отберёт свои владения. Это было похоже на конец донельзя реалистичного фильма, где зло осталось в победителях, а добро вот так неспешно уходит в закат. Наверное, сказывалась нервная напряженность последних дней, и я отчетливо видела в этой немой пантомиме на линии горизонта пугающие намеки судьбы. Такого же черного цвета мантия у судьи, который вполне способен сказать роковые слова через три жалких дня. От этой мысли на душе стало как-то зябко, неприятно, даже собственные холодные пальцы на плечах больше не создавали того спасительного кокона вокруг. Где-то совсем рядом хлопнули пластиковой рамой, тесно прижимая несчастную к открытому проёму окна. Звук был резким, но мои плечи почему-то больше не вздрагивали от неожиданности, лишь медленно опустились, не сдержав тяжелый вздох. Подоконник скрипнул под тяжестью тела, а мой взгляд перехватили пытливые карие. Температура в квартире достигла критической отметки. Меня, привыкшую к несерьёзному, пышущему сарказмом Андрею, пугал такой Кисляк. Уже второй день мы находились в его квартире, но соседи ещё ни разу не вызывали полицию. Что-то неизбежно менялось в самом Андрее, вытесняя те детские качества, к которым я привыкла. Он так же пытался уколоть меня, но эти шутки были какими-то неверными. Не в его стиле. В те редкие минуты, когда Кислый не изображал из себя детектива или психологическую помощь, я видела, что за отчаянной иронией скрывается что-то тяжелое и грязное, поедая внутри него лучи оптимизма. Сейчас я тоже это видела. В его неправильно-серьёзных глазах, в дергающемся уголке губ, в словах, которые вертелись на языке, но так и не были сказаны. Очень хотелось вытащить из него наружу этот ком, не дающий вдохнуть, но закинутые мною сети нападающий разрезал в тот же миг. Андрей что-то постоянно твердил о моей проблеме, хватал за руки в знак поддержки и каждый раз обрывал разговор, не сказав самых нужных слов. Он хотел мне помочь, я видела это, но ещё больше этот скрытный человек желал спрятаться за моими проблемами от собственных. Вглядываясь сейчас в тоскливые карие, я с таким же рвением была готова решать его головоломку. Смешно, ведь за отчаянным желанием помочь, мы с ним забывали о собственных неурядицах, но главных слов никто так и не произнес. - Забавно, - прозвучал чуть охрипший от тишины мужской голос, устремляя затуманенный взгляд вдаль. - Ещё месяц назад я мечтал скинуть тебя с этого окна, - пальцы хоккеиста отбили короткую дробь по пластиковой поверхности, а наши отражения в стекле встретились взглядами. Он усмехнулся. - А сейчас... наоборот, - Андрей замолчал, понадеявшись, что его голос незаметно дрогнул над последним словом. - Сам, что ли, мечтаешь спрыгнуть? - без улыбки спросила я, невольно впиваясь пальцами в выступающий край пластика. Расплывчатый силуэт в окне усмехнулся, и мне показалось, что в этой улыбке на секунду отразился прежний Кисляк. По истечении этого короткого мига Андрей прикрывает глаза и опускает голову, скрывая от меня лишние эмоции. Конечно, зачем ему терять своё пожизненное "мистер самоуверенность"? - Если б знал, чем это обернётся, - я снова вижу прозрачное лицо на оконном стекле. Он кривится, как от зубной боли, но должной обреченности в словах я не слышу. - Наверное, сам бы спрыгнул ещё полгода назад, - где-то в груди неприятно потянуло от этих слов, и теперь жмуриться пришлось уже мне, ограждаясь от страшных образов в голове. Невольно я всё же всматриваюсь в мелькающие внизу автомобили игрушечных размеров, таких же кукольных людей и пугающую каменную гладь асфальта. Идиот. Только идиоты могут шутить про прыжки без парашюта, проживая на шестом этаже. Математика всегда обходила меня стороной, но сейчас злорадно усмехалась мне в лицо, тыча этой цифрой. - Ещё одна такая шутка, Кисляк, и я собственноручно пришью к твоим трусам парашют, - Андрей тихо фыркает в ответ, на короткий миг замолкает, а после заливается звучным хохотом, очевидно, уже представив эту мечту десантника и примерив на себя. Глядя на это зрелище, моя серьёзность осыпается черепками на пол, уголки губ приподнимаются без разрешения и смех заражает. Вдвоём мы хохотали ещё пару беззаботных минут, пока за спиной не засвистел вскипевший чайник, и хозяин квартиры, всё ещё улыбаясь мне, направился разливать по чашкам кипяток. С детства ненавидела горячий чай, всякий раз больно обжигавший мне губы или язык, но сейчас безропотно приняла из его рук дымящуюся чашку. Телефон на столешнице рядом обрывает приятную, пропахшую бергамотом тишину, и я уже собираюсь подняться за мобильным, но Кисляк успевает раньше. Перехватывает ближе лежащий к нему гаджет с намерением отдать мне, но взгляд, уцепившись за надпись на дисплее, безвозвратно мрачнеет и потухает вместе с телефоном. Звонок прекращается, и я спешно выхватываю свою трубку с непониманием всматриваясь в слово "Щука" рядом с пропущенным звонком. Неужели кличка капитана так быстро вернула Андрея на проклятую точку отсчета. Знаю, нужно перезвонить другу, но я всё ещё не могу оторвать взгляд от Андрея. Тот также смотрит на меня, переводит взгляд на зажатый в руке телефон, и, поморщившись, утыкается взглядом в стену напротив, без опаски поднося горячий напиток к губам. Это означает, звони? Или как прикажешь мне трактовать твоё равнодушие? - Андрей, что, черт возьми, творится у вас в команде? - знаю, не тот момент и настрой для откровений, да только терпение достигло критической отметки. Егор может подождать, я знаю, а этот разговор итак рождался слишком долго, чтобы откладывать теперь. Кисляк молчит, всё также равнодушно потягивая чай из кружки, словно и не слышал моего вопроса. Приходится громко хлопнуть кружкой по столу, расплескав напиток, чтобы на меня, наконец, обратили внимание. Теперь мы смотрим друг другу в глаза, и я не вижу в его - желания делится проблемами. - У нас в команде? - не спеша переспросил Андрей, отставляя в сторону полупустую кружку. Тон, которым он выделил местоимение, заставил против воли сглотнуть остатки горьковатого напитка во рту. Коричневая лужица возле кружки стремительно увеличивалась в размерах, угрожая перелиться через край столешницы и испачкать дорогой паркет. А я снова поймала себя на мысли, что наблюдать за движением воды по лаковой поверхности гораздо притягательней, нежели смотреть на бушующее пламя янтаря. - А с чего ты решила, милая, что это касается тебя? То, что ты подтираешь за нами полы, ещё не повод играть в заботливую мамашу. - Значит так, - мне вновь пришлось проглатывать горький осадок, теперь уже от слов парня напротив. Которому мне всё же придётся посмотреть в глаза. Так или иначе, но этого не избежать. Три, два, один... А на его дверях по-прежнему тяжелый замок. Настолько тяжелый, что лучше он бросит им в меня, но не откроет/ся. - Можешь хоть каждый час попрекать меня моей работой, если хочешь, но, Кисляк, - мой оппонент издевательски дернул бровью в ответ на свою фамилию, а мой запал мигом выветрился. Собственно, и что "но"? Кто я ему такая, чтобы требовать правду? Очередная поклонница, не более. Сын прокурора вообще не обязан помогать мне с моими проблемами, тем более делится своими. - Но если ты думаешь, что твои... Мою пафосную фразу, окончание которой не придумала даже я сама, так вовремя оборвал тихий звонок телефона, что всё ещё находился меж моих сжатых пальцев. Андрей цокнул языком и равнодушно уткнулся в свою чашку. Он хотел что-то сказать мне, я чувствовала это всем своим существом, но вместо этого молча поглощал ароматный напиток. Удивительно, как не поперхнулся от моего пристального взгляда. Да что ж тебе неймётся-то, Щука? - Слушаю, - Кисляк фыркнул на мой чересчур деловой тон, и сам едва не поперхнулся своим чаем. Я обреченно помотала головой, глядя на это зрелище, и постучала пальцем по виску. Дурак, что с него взять. В трубке словно ждали момента, когда я освобожусь и переключу на них всё внимание, заговорили только тогда. - Значит так, Соболева, - от незнакомого голоса я вздрогнула, едва не выронив горячую чашку. Кислый продолжал невозмутимо поглощать свой долбанный чай, не придавая мне никакого значения. От всей души хотелось забрать его кружку и вылить остатки на голову, чтобы, наконец, посмотрел в мою сторону. Звонивший, выждав, пока я приду в себя, вновь продолжил. - Это твой единственный шанс, второго не будет. Прекрати копаться в этом, если тебе дорог твой щенок, - на том конце неприятно усмехнулись, а я почувствовала, как внутренности сжались в один тугой комок. - Не ввязывайся в это, и все останутся целы, поняла? И, кстати, крысиный яд вполне может пахнуть бергамотом, если его правильно дозировать, - с ужасом отпихнув от себя свою чашку, я испуганно уставилась на Кисляка, который, - мне назло, зараза - размеренно допивал свою порцию. Когда пугающий голос сменили равнодушные гудки, я с остервенением вырвала из его рук чашку с недопитым чаем, едва не поцарапав лицо ногтями. Схватив обе чашки, тут же опрокинула их в раковину, смывая всё содержимое проточной водой. Когда последние остатки утекли в канализацию, мне вдруг показалось, что яд мог остаться на моих ладонях. Плеснув на руки жидкого мыла из флакона, я быстро вспенила его и принялась усиленно натирать кисти рук друг о друга. Спиной прекрасно чувствовался недоумевающий взгляд Андрея, но избавиться от яда сейчас было важнее, чем пускаться в долгие объяснения. - Остановись, полоумная, - Кисляк резко перехватил мои запястья и также беспардонно повернул лицом к себе. - Ты сейчас их до костей сотрешь, - он кивнул на покрытые пеной ладони и вернулся к моим мечущимся в ужасе глазам. - Объясни нормально, что такого тебе сказал Щука, что ты так резко побелела? - мыльная пена на моих руках переливалась всеми известными цветами, и не сказать, чтоб это зрелище слишком занимательное, но поднять глаза было слишком страшно. Сердце колотилось как сумасшедшее, мокрые ладони тряслись так, что пришлось сцепить изо всех сил, а пижамная футболка противно прилипла к спине, взмокшей от холодного пота. - Это не... - мне хотелось, правда, очень хотелось рассказать Андрею о случившемся, но звонивший доступно обозначил акценты. Если Кисляк узнает об угрозах, все они воплотятся в реальность, пострадают люди. И что меня пугает больше всего, в их числе может оказаться и сам хоккеист. Я вдруг ясно представила, во что превратится моя жизнь без этой язвительной занозы, без наших споров, вечной ругани, и отчетливо поняла, что такой мир мне будет без надобности. Глубоко вдохнула и собралась. - Это не так важно. Просто тренировку перенесли пораньше, - Андрей помрачнел и перевел взгляд на вымытые до блеска чашки в раковине. - А это... У меня просто сдвиг на чистоте, я же уборщица. - Сдвиг, - пробормотал себе под нос Кисляк, не сводя с моей опущенной макушки напряженного взгляда. Да уж, слова звучали по меньшей мере нелепо, поэтому надо было подкрепить всё это уверенной улыбкой. Я подняла глаза на него... и уверенность мигом улетучилась, оставляя мне жалкую гримасу на лице. Что-то среднее между параличом и приступом эпилепсии никак не походило на улыбку. Ещё с минуту Кислый изучал взглядом моё лицо, усиленно что-то составляя в уме, а после кинулся к ноутбуку. - Тот, кто тебе угрожал, наверняка, звонил со своего номера. Не думаю, что для одного-единственного звонка, он купил целую симку. Тут уже настала моя очередь молчаливо наблюдать за его движениями, беззвучно открывая и закрывая рот. Выходит, он слышал весь разговор, продолжал мирно попивать свой чаёк в это время, а потом ещё и допрос мне устроил. Так многое хотелось сказать, столько разных эпитетов вертелось на языке, но всё перебила одна-единственная фраза. - Номер его скажи, - настойчиво повторил свою просьбу Кисляк, в голосе которого медленно закипало раздражение. Вся эта ситуация с угрозами и проснувшимся в Кисляке экстрасенсом была настолько неожиданной, что меня ненадолго выбило из колеи. И пока я пыталась справиться со своими нервами, сын прокурора с самым беспристрастным лицом вырвал из моих пальцев телефон и также невозмутимо вбил цифры в нужное окошечко. Я всё ещё не понимаю, как же он об этом узнал. Только не говорите мне, что так внезапно у товарища хоккеиста открылся третий глаз! - Зачем ты звук-то на максимум выставила в динамиках? Оглохнуть не боишься, если какой-нибудь придурок орать будет в трубку? - Тогда я просто заблокирую твой номер, - забирая своё имущество обратно, фыркнула я. Кисляк же просто усмехнулся, не отрывая взгляд от экрана ноутбука. Только в такой непринужденной, немного хамоватой форме Андрей мог ответить на интересующие меня вопросы, которые я была не в силах задать. Что же, лично меня всё устраивало, ведь моя форма общения ничем не отличалась. - Ну что там, мистер Холмс? Чей номер? - не особо заботясь о своей гордыне, потребовала я, опускаясь рядышком на диван. В ответ на меня только цыкнули и в не слишком вежливой форме попросили не мешать работать "профессионалу". От дальнейших пререканий нас спасли цветные строчки на ноутбуке с различными комбинациями цифр и, главное, отчётливым "ПОИСК" посредине экрана. Никогда не понимала информатику, редко посещала этот предмет, считая его глупой тратой времени, и как выяснилось теперь, очень зря. Вычислять владельца по номеру телефона там вряд ли научат, но хотя бы элементарные азы пригодились бы сейчас. А так я выглядела тупицей в глазах Кисляка, хотя тот почему-то не придавал этому значения. - Что ж, согласно этой базе данных, тебе только что звонила Шевцова Дарья Кирилловна, тысяча девятьсот сорок второго года рождения из прекрасного города Ханты-Мансийска, - Андрей посчитал нужным озвучить найденную информацию с должной иронией, хотя видел, что я сама была в состоянии прочитать слова на экране. Если он думал, что от этого кому-то из присутствующих должно полегчать, то вновь доказал, что мозги - не самая сильная сторона хоккеиста. Да это было и неважно, ведь очередная тонкая ниточка опять порвалась в наших руках, только ещё больше окутав нас туманом неизвестности. Времени оставалось всё меньше, а последние улики таяли на глазах, отчего последние начинали подозрительно печь. Нет, только не слёзы. Только не при нём. - Знаешь, я почему-то не сомневалась, что эти сволочи не поленятся купить подставную симку для одного звонка. У них энтузиазма - будь здоров! - я тихонечко заскулила от безысходности и зарылась пальцами в запутанных волосах. После очередного провала в изначально безнадежной затее моя усталость от постоянных стрессов чувствовалась по-особенному остро. - Андрей, я устала. Я даже не знаю, с кем мы боремся, почему ты в это лезешь. Вокруг меня вечно какие-то загадки, ребусы долбанные, а у меня тройка по математике, я не умею их решать, понимаешь? - от быстрого темпа речи я практически задыхалась, но остановиться под внимательным взором карих глаз уже не могла. - Вот что ты смотришь, а? У тебя самого какая-то дрянь в жизни творится, а ты зачем-то лезешь в мои дебри, и ведь не скажешь причины. Партизан хренов! Как же меня достали все эти детективные истории, бесконечные мелодрамы и прочее дерьмо в моей жизни. Ты понимаешь, что три дня осталось? Три дня, и Тёмку закроют на долгих десять лет! Посадят невиновного человека, только потому что он когда-то заступился за девушку и... - Погоди, о какой девушке речь? В материалах дела про девушку ни слова не было, - деловитым тоном перебил меня Кислый, а я в запале собственных эмоций не сразу сообразила, о ком именно говорила секунду назад. Нахмурила лоб и отвернулась, пытаясь вспомнить все подробности их первой встречи с тем мажором. Новая ниточка нашлась так быстро и неожиданно, что я старалась быстро восстановить в памяти все детали того дня, лишь бы не упустить последний шанс. - Кажется, её звали толи Кира, толи Ира... Нет, точно Кира, тот урод ещё Кирюшей её называл. Меня в тот день с ними не было, мне рассказали наши общие знакомые. Когда этот урод впервые появился на нашей трассе с ним были не только дружки, но и эта девушка. Как мне рассказали, в разгаре скандала между тем мажором и моим другом она попала под горячую руку своего хахаля, когда пыталась их утихомирить. Артём вступился, тот придурок приревновал, ну и, собственно, с этого момента начались откровенные подставы с его стороны. А на время следствия эта фифа резко куда-то исчезла, хотя, наверное, её показания как раз могли весить очень много, но она сбежала. Испугалась, а, может, родаки упрятали подальше, на её мотивы я плевала, - под конец рассказа я с удивлением обнаружила, что держусь за ладонь Кисляка, а тот безропотно сжимает её в ответ. Не знаю почему, но размыкать наши руки я не стала, только слегка ослабила хватку, уводя отстраненный взгляд далеко за пределы квартиры. - То есть ты думаешь, что если бы эта Кира рассказала про конфликт, твоего друга бы не посадили, так? - я положительно кивнула, хотя на самом деле вовсе не считала, что показания какой-то девицы спасли бы Артёма от ментов, у которых все куплено. Она даже бы и не стала ничего говорить в защиту моего друга, выгородила бы своего ублюдка и дело с концом. Мне хотелось рассказать это и Андрею, но тот был полон такой непоколебимой уверенности, что я просто не смогла ему перечить. - Знаешь, нам в универе говорили, что если свидетель исчезает, значит, он знает что-то важное. Да, нашему преподу уже за семьдесят и это вполне может быть плодом его фантазии, но сама подумай. Стала бы эта Кира сваливать, если бы могла просто прикрыть своего парня? Нет, Сэм, тут что-то посерьезней, - он вновь решительно распахнул крышку ноутбука. - Нам надо её найти. - Каким, позволь спросить, чудом? - у меня чуть глаза на лоб не полезли от его заявления. Где этот чудик собирается искать её, зная одно только имя? - Кисляк, ты - хоккеист, а не волшебник, если ещё не забыл. Я её в глаза не видела, опознать не смогу, если ты на это надеешься. Да и мало ли Кир в нашей области! Прости, но это очередной тупик, - я тяжело вздохнула и опустилась обратно на диван, откуда вскочила в порыве чувств пару секунд назад. Как и положено, я ожидала, что мой Шерлок Холмс меня поддержит, отложит свою скрипку и трубку и будет рвать волосы от безысходности. Но когда этот человек кого-то слушал? - Поистерила? - почти цинично отозвался он, а я чуть не задохнулась от возмущения. Руки так и чесались огреть этого придурка чем-нибудь потяжелее, но кроме здоровенной вазы фиг-знает-какого века и производства под рукой ничего не нашлось. - Отлично, а теперь вспоминай всё, что тебе про неё рассказывали, даже цвет лака на ногтях. Одна незначительная деталь может спасти твоего друга, - он кинул на меня ещё один требовательный взгляд и вернулся к работе, а я невольно залюбовалась суровым видом парня. Он сейчас очень напоминал своего отца-прокурора, и я ни секунды не сомневалась, что юрист из Андрея выйдет ничуть не хуже. - Ну ребята говорили, что она молчала всё время, пока Артём с этим уродом ругаться не начали. А потом зачем-то полезла между ними, и этот мажор отпихнул в сторону. Она упала и, кажется, руку порезала обо что-то острое на земле, и Артём, естественно, помог ей встать и даже проводил до её машины... - голова начинала болеть от тех усилий, с которыми я пыталась достать из память хоть какую-нибудь важную зацепку, как вдруг Кислый оборвал меня на полуслове. - Стоп, что за машина? - заинтересованно спросил он, удосужившись даже оторвать глаза от экрана своего компьютера. Знаете, я всегда восхищалась людьми, которые могли собраться в нужный момент и найти что-то по-настоящему важное, не отвлекаясь на промахи. Именно таким сейчас был Кисляк в моих глазах, уверенно державший за руку меня, которая цеплялась за каждую соломинку и беспомощно барахталась в море собственных неудач и провалов. Один мой ответ сейчас мог в корне исправить это положение, подняться в его глазах, но я понятия не имела, какой была машина искомой девушки. - Говорю же, не было меня с ними тогда, - без энтузиазма откликнулась я, в ожидании глядя на сегодняшнего производителя гениальных идей. Он в очередной раз должен был выкрикнуть умную мысль или блестящий план, который бы непременно помог нам, но в этот раз Андрей молчал непозволительно долго. Я вновь захлебывалась в собственной беспомощности, от напряжения похрустывая пальцами в звенящей тишине квартиры. Если бы я в тот день поехала с ним, если бы хоть краем глаза увидела автомобиль этой девушки, если бы была рядом с Артемом, тогда бы вся история непременно закрутилась бы иначе, но в тот злополучный день с ним был Мишка Антонов. Тот самый друг, который через пару недель напишет, что мой веселый и добрый Тёма был наркоманом с многолетним стажем, и которому Артем будет верить даже за решеткой. Мысль, проскользнувшая в голову вместе с предательством Антонова, была настолько неожиданной, что сперва показалась мне дикой. Как я могу позвонить тому, кто продал дружбу за бабки? Как я могу попросить помощи у того урода, что нагло врал в ментовке и, не раздумывая, подписывал показания против лучшего друга? В тот день, когда в моих руках оказалась бумага со словами предательства, я возненавидела каждого, кто написал там хоть слово. А теперь судьба словно издевалась надо мной, вынуждала обращаться к тому, кого ещё пару дней назад я хотела избить клюшкой. - Сэм, ты что-то вспомнила? - я вздрогнула от его голоса, и мобильник выскользнул из разжатых пальцев. Андрей вопросительно поднял брови, и не дожидаясь ответа, вытащил из-под стола мой телефон. За пару секунд, пока он шарил рукой по полу, я успела прокрутить в голове все интонации моей благодарности, сделав её безупречной, а на деле смогла только глупо улыбнуться и кивнуть. Кисляк усмехнулся каким-то своим веселым мыслям, а под его любопытным взглядом лицо вновь начинало пылать. Не понимаю, почему вновь один взгляд парня вгоняет меня в самую яркую краску, мы ведь даже целовались, но щеки алеют с прежней силой. - Саманта, алло? - Я знаю того, кто скажет нам номер машины, - уже пролистывая телефонную книгу и отбрасывая мысли о собственных ощущениях как можно дальше, пробормотала я. Как ни странно, номер Антонова мне удалось найти только с третьей попытки, когда зрение всё-таки сфокусировалось на имени "Мишка". Кисляк ещё что-то спросил, даже подергал меня за плечо, требуя ответа, но я просто отвернулась от него. Сердце трепыхалось где-то в глотке, а я с нетерпением и страхом ждала, когда на том конце поднимут трубку. Пять... Шесть... И совершенно не знала, что буду сейчас говорить и как просить. Гораздо больше хотелось наорать и послать, но свои эмоции мне удалось собрать в кулак. Семь... Вос... - Слушаю, - отозвались на том конце знакомым голосом. Готовая вновь выронить мобильник и лишиться чувств, я вдруг поймала внимательный взгляд Андрея и, на удивление, без запинки начала говорить.