Ещё чуть-чуть и прямо в рай

Просыпаться сегодня мне хотелось меньше всего на свете. И не только сегодня, это нежелание преследовало меня на протяжении трёх последних дней. Просто-напросто веки не желали разлепляться даже под ослепительным лучом утреннего солнца, будто были намертво склеены. Сирена нового будильника беспощадно била по ушам, и хоть защита из подушки нисколько не спасала моё положение, это позволяло мне несколько мгновений провести в уютной постели, которая, как мне казалось, защищала меня от вечных неприятностей. После рокового вечера в мой день рождения я ужасно боялась каждого человека, к которому когда-то испытывала хоть небольшое доверие. На улице меня всё время преследовало ощущение, что прохожие смеются и тычут в мою фигуру пальцем, стоит только отвернуться, поэтому я вздрагивала от каждого звука, хотя бы отдалённо напоминающего смех. Моё отражение в зеркале напоминало вампира, не спавшего несколько сотен ночей, но внешний вид был последним поводом для волнения. В школе после той чёртовой ночи я не появлялась, как, собственно, и на своей второй подработке в должности полотёра. Если в последнем случае мне несказанно везло с рабочим графиком, по которому до сегодняшнего дня за мной ещё не числилось прогулов, то храм знаний меня таким распорядком порадовать не мог. Мой сотовый дружок разрывался от беспрерывных звоночков, которые поступали на него с сумасшедшей скоростью. В большинстве пропущенных числилась моя единственная подруга, следом за ней шёл мой вечный сосед по парте, уступая старосте всего пару звонков, и на последнем месте с четырьмя звонками за три дня пропусков располагалась моя классная руководительница. Последняя после двух вызовов в первый день сдала позиции и больше раза в день мой номер не набирала, что приносило мне хоть какое-то облегчение. Также мой аппарат зафиксировал в звонивших обоих Щукиных, хотя старший обгонял своего «малого» с приличным преимуществом. Безусловно, оба моих названных «братца» волновались за непутёвую «сестрёнку», исчезнувшую без объяснений и видимых на то причин. После каждого вызова, проигнорированного моей бессовестной персоной, я твёрдо обещала себя взять следующий входящий вызов, но как только трель моего сотового вновь наполняла помещение, в голове звенели слова Егора о том, что он узнал обо мне правду от Кислого и теперь не хочет меня видеть. Телефон тут же отлетал в противоположный конец комнаты, и, разлетевшись на несколько частей, отключался, оставляя меня на растерзание собственной совести. Я не зря завела весь этот разговор о телефонных звонках друзей, которые наверняка беспокоятся обо мне. Ведь проснулась я сегодня не от надоедливого звона будильника, а от мелодии собственного телефона, поставленной на входящий звонок. Стрелки будильника показывали половину девятого, и я сочла звонившего за старосту, которая названивает мне каждое утро именно в это время, не теряя надежду, что я появлюсь в школе. По привычке дотянувшись до трезвонящего мобильника, я хотела отключить звук, чтобы не иметь никакой возможности ответить, но вместо имени подруги на дисплее светилось «Кисляк». Я шокированно замерла, как и в тот вечер, в молчании глядя на телефон в своей руке. Фамилия крайнего нападающего «Медведей» ярко высвечивалась на темной заставке, никак не желая потухать и заканчивать вызов. Пальцы предательски тряслись, и сил не было даже для перевода на беззвучный режим. Я лишь молча смотрела на свой мобильник и даже не думала о том, чтобы сбросить входящий вызов. Уж слишком неожиданным оказался абонент, чтобы просто так прервать его попытки. Внутри меня метались противоречия: хотелось принять вызов и нахамить хоккеисту, не позволив тому даже упрекнуть меня в моей работе, но в то же время я боролась с желанием крикнуть в трубку о том, что я танцую не от хорошей жизни, рассказать заносчивому парню о своей тяжелой судьбе и расплакаться в конце рассказа. Нет, хватит с меня слёз из-за него! Вызов прекратился так же внезапно, как и начался, принося мне невероятное облегчение. Спустя мгновение мобильник оповестил меня о пришедшей СМС и, подождав пока я неуверенно открою послание, отобразил текст послания. Как я и предполагала, отправителем значился сын прокурора, который в нескольких словах просил меня выйти и поговорить. Также он сообщал, что будет ожидать моего появления возле подъезда, в котором я проживаю. Я неуверенно усмехнулась его словам, не уловив никакой иронии в коротеньком предложении. Неужели, правда, приехал поговорить? Собрав всю свою смелость, я подошла к окну, выходившему во двор, и осторожно отодвинула прозрачный тюль с неприятными желтоватыми разводами по краям. На улице, несмотря на серенькие тучи, светило яркое майское солнышко, напоминая жителям о скорой смене сезона. В песочнице, под старым деревянным грибком, играли маленькие дети, что-то вылепляя из грязной жижи, отдаленно напоминающей песок. Рядом на лавках вокруг детской площадки расположились молодые мамочки с колясками, что-то обсуждающие между собой и присматривающие за своими чадами. В детском домике устроили карточный турнир дворовые алкоголики с призовым фондом в виде бутылки водки, которую уже почти допили независимо от процесса игры. Оглядев небольшую территорию под окнами, служившую парковкой для жителей этого дома, я заметила знакомый серебристый автомобиль, устроившийся прямо под моими окнами. Заинтересовавшись положением его владельца, моя персона вытянула шею, разглядывая пространство возле самого подъезда, где он обещал меня дождаться. Бабули на лавочках с интересом оглядывали «пришельца», переглядываясь между собой и что-то шепча друг другу на ухо. Андрея, переминающегося с ноги на ногу у самых железных дверей, их взгляды абсолютно не интересовали. Он, как мне показалось, разглядывал фасад моей многоэтажки, пока случайно не наткнулся на мой любопытный взгляд в одном из окон. Я, словно ошпарившись об его янтарные глаза, юркнула обратно за занавеску и прижалась спиной к одной из стен возле окна. Переводя дыхание, мне в голову ударила мысль о том, что Кисляку был интересен не фасад, а окна моего дома, в которых он и высматривал моё лицо. Как будто знал, что я выгляну проверить его сообщение. Мысли мои, что ли, читает? Испугавшись подобных размышлений, моей трусливой личности пришлось опуститься на корточки возле подоконника, оставляя в поле досягаемости одну рыжую макушку, да и ту нельзя было разглядеть с улицы. Выходить и, уже тем более, разговаривать с Андреем было невероятно страшно, учитывая, что от него теперь можно ждать любой подлости. Почему-то я другого от Кисляка и не ожидала, мне казалось, после того, что он узнал, сын прокурора способен на любые гадости. Сердце замирало в груди от всех его изощрённых издевательств, которые он может со мной сотворить, покажись я сейчас ему на глаза. С другой стороны, в сообщениях не было никаких опасных признаков нависшей угрозы, но доверять паре простеньких предложений было неосмотрительно с моей стороны, зная весь уровень коварства Кисляка. Пока я металась между своими предрассудками и убеждениями моего мозга, забивший мне «стрелу» парень издал несколько сигнальных сирен с помощью своей иномарки, и я с легкой усмешкой на губах уловила в тишине двора громкие возмущения старушек в ответ на проделки «хулигана». Он что-то буркнул им в ответ в своей привычной язвительной манере, но слов мне расслышать не удалось. Часы в моей квартирке громко тикали, колотя мне по мозгам раздражающим звуком, но сил подняться и вновь выглянуть в окно я в себе так и не нашла. Хоккеист под 24-м номером сделал ещё пару попыток дозвониться до меня через телефон и послал пару ругательных сообщений, которые я опять же проигнорировала. Через 15 минут бесполезной осады Андрей сдал позиции и завёл свою иномарку. Я с облегчением услышала звук отъезжающей машины и судорожно выпустила воздух, застрявший в моих легких от излишнего напряжения ситуации. Такого сумасшедшего утра у меня ещё не было, но и повторять пережитое не сильно хотелось. Я с легкой усмешкой смотрела вслед уезжающей «Audi», приписывая себе первую маленькую победу в негласном противостоянии. Хотя наша война сейчас больше напоминала игру в прятки, что никогда не нравилась мне в детстве. Всё же Андрей не так глуп, чтобы каждый раз искать в том же месте, поэтому наверняка попытается просчитать мой следующий ход, чтобы застать меня врасплох и вывести на треклятый разговор. Поэтому мне нужно действовать иначе, чем в моём первоначальном плане, чтобы обломать его. Сейчас он скорей всего думает, что раз я в школьное время прогуливаю уроки, нужно караулить меня у магазина, куда я хожу за продуктами и возле парка, где я обычно гуляю с Вадимом. Что ж, придется изменить маршрут своих передвижений кардинально, не оставляя ему возможность вычислить моё местонахождение. Поэтому прямо сейчас я направляюсь в школу, тем более условия пока позволяют не пересечься там с хоккеистами. По времени у нас сейчас должен быть факультатив для подготовки к экзаменам, который Вадим обычно прогуливает, а Дима не посещает за ненадобностью этого предмета для его будущей профессии. Конечно, есть ещё Таша, но даже если парни узнали от Кисляка о моей второй работе, ни один из них не стал извещать об этом старосту, они не так хорошо общаются, чтобы делиться откровениями. Просчитав все возможные варианты развития событий и не найдя среди них потенциально опасного для себя, я поднялась с холодного пола и беглым взглядом отыскала свою школьную одежду, уже третий день томящуюся на вешалке в шкафу. Рубашка была немного измята после стирки, но утюг приказал долго жить, поэтому мелкая проблема потеряла всякое значение в куче совершенно других мыслей. Тёмные джинсы не поменяли свой исходный вид за несколько дней, и хотя были слишком тёплыми для солнечного мая, всё же оказались на мне вместе с рубашкой. После откровенной работы я не могла носить открытые вещи, даже если вся их «развратность» ограничивалась коротким рукавом. Причесав упрямые кудри, я всё же смогла соорудить из них подобие человеческой причёски и, подарив своему настоящему отражению искреннюю улыбку, я тихонько вышла из квартиры. Чувствуя себя супер-агентом из дешёвых американских комедий про глуповатых разведчиков, я попыталась бесшумно закрыть входную дверь, но тут же выдала себя протяжным скрипом. Оглядевшись на предмет врагов, готовых броситься на меня из темных углов с оружием, я облегчённо выдохнула, не заметив никого похожего на супер-злодеев. Мои быстрые шаги по каменной лестнице сопровождались гулким звуком, напоминающим эхо, а я вздрагивала от каждого постороннего шороха, даже если это было моим собственным чересчур громким дыханием. Улица встретила меня ослепительным солнцем, бьющим в глаза подобно тому треклятому прожектору в ночном клубе. Старушки на лавочке оживлённо зашептались при виде меня, но сил на обычное приветствие с доброжелательной улыбкой не хватило, поэтому я не придала их разговорам обо мне никакого значения, невозмутимо пройдя мимо. Остальные соседи не обратили на моё появление никакого внимания, продолжая заниматься своими делами. Поудобнее перехватив свою сумку пальцами, я направилась в знакомом направлении, радуясь, что продуктовый находится совсем в другой стороне. Хоть в чём-то мне повезло. Не удержавшись, я всё-таки незаметно пробралась к магазину и, выглянув из-за угла, заметила уже надоевшую мне серебристую иномарку. Обманула! Радуясь свершившейся афёре, я довольно прищелкнула пальцами в воздухе, на секунду даже забыв о конспирации. Всё-таки я верно рассчитала его ход мыслей и сумела перехитрить довольно умного нападающего, и уже вторая битва осталась за мной, пока Кислый тешит себя лишь надеждами на очередной гениальный план. Хотя один его удачный ход с результатом в виде нашего разговора, и вся война будет выиграна Андреем, сумевшим урвать все козыри. Когда-то это всё равно произойдёт, ведь игра в «кошки-мышки» не может длиться вечно и в один момент он сумеет перехватить меня для необходимого разговора со всеми вытекающими. Но сдаваться пока рано, солнце ещё высоко! - Алло, Яна? Да не начинай ты, я по другому поводу звоню! - громкий голос хоккеиста заставил меня замереть на месте, делая похожей на статую Свободы и, сделав резкий поворот на пятках, занять прежнюю наблюдательную позицию у стены. От имени бывшей девушки Андрея в груди что-то больно кольнуло, подсовывая мне давнее воспоминание о первой встрече с сыном прокурора, во время которой он ругался с этой самой Яной, при этом нежно величая её ласковыми прозвищами. Фу! От слащавого "Яночка" меня передернуло словно после удара оголенным проводом. Зачем он опять звонит своей бывшей, ведь она сама мне все уши прожужжала о том, что Кисляк перестал пытаться вернуть их отношения, переключился на меня. Неужели соврала? А почему они тогда ругались? Или милые бранятся - только тешатся? Наверное, опять сошлись, давние планы родителей осуществили. Но Яна же сейчас с Костровым, я сама видела, как она поддерживала его в больнице. Не слишком она похожа на легкомысленную девицу, способную на шуры-муры сразу с двумя. Марина может такое провернуть, но Самойлова на роль коварной стервы не тянет, слишком правильная. Получается, не обманула тогда, и правда не испытывает к Кислому ничего кроме дружбы с детства. Тогда зачем Кисляк звонит ей, неужели опять принялся за старое? Ну, тут как раз всё сходится: узнал обо мне правду, разочаровался и снова стал донимать бывшую. Типичная логика Андрея! Только почему она меня так сильно волнует? - Он не сожалеет о сделанном. Ни грамма... Ян, я, конечно, мерзавец, но не моральный урод! - Андрей тяжело выдохнул, видно разговор с бывшей девушкой не очень-то клеился. - Да пойми ты, он должен ответить за сделанное! Или ты считаешь иначе? - повисла недолгая пауза, во время которой даже у меня отпало желание перемывать этому Дон Жуану косточки. Уж слишком странным показался мне разговор с дочкой начальника ГИБДД, непохожим на обычные насмешки в стиле Кисляка, и тем более я не уловила в его монологе даже намёка на возвращение отношений с шатенкой. Сказать, что я окончательно запуталась в своих подозрениях, значит, промолчать в тряпочку. Сын прокурора продолжал меня удивлять всё больше и больше, но самым удивительным был тот факт, что своё удивление я никак не могу охарактеризовать. Не получается точно определить эти чувства к хорошим, но и плохими их тоже вряд ли можно считать. Увлекшись копанием в своих эмоциях относительно поведения сына прокурора, я совсем упустила из виду, как он завершил свою беседу и, радостно раскинув руки, пошёл навстречу очень знакомой шатенке в строгом, но элегантном костюме. В такой манере проведения радостной встречи я не увидела ничего странного, тем более Кисляк вёл себя обычно именно в таком стиле. В тот момент меня озарила внезапная вспышка географических познаний, благодаря которым я смогла, сама того не желая, рассчитать путь от магазина до института, из которого и спешила мисс Самойлова. С помощью этой не слишком значимой информации я пришла к совершенно неожиданным выводам, которые вновь завершились вручением мне титула "дуры года". Как не прискорбно мне это признавать, но психолог и тем более детектив из меня более чем ужасный, раз я даже не смогла правильно рассчитать ход мыслей преступника, пускай и формального. Идеальный пазл, который я сложила в своей голове не так давно, потерпел сокрушительное поражение, рассыпавшись осколками по асфальту рядом со мной. Всё оказалось намного проще, чем я себе навыдумывала, впрочем, не буду больше мучить вас интригами. Кисляк не собирался караулить меня возле этого чертового магазина, он поджидал здесь свою ненаглядную! Ну, или не свою, главное во всём этом, что встречи со мной он не искал. Или искал, иначе, зачем тогда являлся ко мне домой, ведь мы с Яной живём в разных домах? Чертов Кисляк умудрился вывести меня из себя, даже не имея личного контакта! Только один вопрос всё же остался нерешённым, и моя интуиция советует не искать ответа на него. Что же задело меня больше, моя ошибка в расчетах или то, что встречи папенькин сынок искал не со мной? Хочется верить, что мне ужасно обидно за свою оплошность в чудесном плане, но почему же тогда, черт возьми, хочется выдергать "Яночке" её прекрасные патлы?! Резко тряхнув головой, я освежила свои мысли, убрав из мозгов всё лишнее, на мой взгляд, и при этом умудрившись разрушить утреннее творение косорукого парикмахера с моим именем. Когда волосы и последние остатки гордости были собраны, я, наконец, вспомнила, что подглядывать за людьми не самый высокоморальный поступок и решила возобновить свой путь к храму знаний, дабы не упустить единственную возможность объясниться с подругой, которая действительно за меня волнуется. Покинув свой наблюдательный пункт, я поспешила перейти дорогу незамеченной моими знакомыми, которым наверняка сейчас было вовсе не до меня. Пришлось прикусить язык за очередную вспышку злости при воспоминании о несостоявшихся влюбленных, ибо больше выносить тяжелые мысли о Кислом и его подружке с крутым папашей я не могла. Игнорируя сигналы недовольных водителей, я уверенно зашагала по обочине, невзирая на наличие совсем рядом тротуара для пешеходов, которые также бросали в меня недовольные взгляды. О мнении окружающих я задумывалась в последнюю очередь, гораздо важнее было решить, что же делать с Кисляком. Мимо меня проносились разнообразные транспортные средства, обдавая порывами прохладного воздуха, но это обстоятельство никоим образом не мешало мне идти дальше. Короткие пряди в спешном порядке выбивались из прически, путаясь перед моим лицом и мешая обзору дороги, в котором я толком и не нуждалась. За раздумьями о домашнем задании на сегодня я пыталась отогнать от себя навязчивые вопросы, никак не желавшие оставлять мою бедную головку в покое. С одной стороны, мне было безумно страшно думать об истинных причинах вспышек ранее не присущих мне эмоций. Невольно даже вспомнились слова Таши на вечеринке, устроенной моими друзьями-хоккеистами. Тогда она открыла мне глаза на одну из эмоций, вызванную воркованием Кисляка с загадочной собеседницей по его мобильнику. Теперь же похожие эмоции вызвала Яна и её неожиданное "свидание" с Кислым, и мне вовсе не хотелось соглашаться с логичными предположениями. С другой стороны, было невероятно глупо рассуждать о каких-то сопливых чувствах к недавнему врагу, когда вся моя и без того хлипкая репутация приличной девушки находится на грани провала. Всего несколько слов одного самовлюбленного нападающего могут уничтожить хрупкое доверие пятнадцати парней, которое служило мне единственным способом ненадолго вырваться из того дерьма, в которое я сама погрузила. Только почему же самым страшным мне кажется совсем не это? Почему же больше всего я боюсь уже не увидеть этого заносчивого хама, от которого сейчас зависит моя судьба? От злости на себя за подобные мысли я, что было сил, пнула один из камешков, лежащих на краю дорожной полосы. Тот откатился куда-то в сторону и завершил свой полет металлическим громом, на что я удивленно вздернула голову, очнувшись от тяжелых мыслей. С ещё большим удивлением я обнаружила перед собой школьные ворота, ставшие той самой преградой камню, и поняла, что незаметно для себя пришла к конечному пункту назначения. Не спеша отворив новенькую калитку, я даже смогла избежать ненужного скрипа, что послужило маленьким поводом для радости, и почти одновременно с этой мыслью раздался не слишком жалуемый звон, обозначающий перемену. Сдержав облегченный вздох, моя радостная персона стала продвигаться между потоком кричащих первоклассников, высыпавших на улицу со звонком. Без ДТП не обошлось, но нечаянно сбитые мною малыши нисколько не пострадали, и уже через пару коротких мгновений вновь с радостными визгами бегали по школьному двору. На моих губах появилась горькая усмешка от воспоминаний, накрывших меня мощным потоком. Сразу вспомнились мои первые годы в школе, полные новых приятных открытий и наполненные той самой материнской любовью, в которой я сейчас так нуждалась. Усилием воли я проглотила слёзный ком, застывший в горле, и с равнодушным лицом потянула на себя тяжелую дверь. Седой полноватый охранник дядя Коля оторвался от своего кроссворда и окинул меня хмурым взглядом. Я выдавила из себя виноватую улыбку, заканчивая не успевший начаться монолог с нотациями, и поспешила убраться в нужный кабинет. Номер двери вылетел из моей головы, не желая всплывать в памяти даже на долю секунды. Не долго думая, я поднялась по лестнице на второй этаж, где у нас проходило большинство уроков, и окинула взглядом заполненный учениками коридор в надежде увидеть среди них знакомое лицо. Алая макушка обнаружилась довольно быстро, выдавая мне нужное направление и точный маршрут до кабинета. Только дойти я не успела. Неожиданно в мою руку вцепились крепкие пальцы и спустя секунду меня бесцеремонно затолкнули в туалет. - Стоять, рыжая, у меня важный разговор, – процедил сверху знакомый голос, вычислить обладателя которого мне удалось почти в ту же секунду. Рядом со мной на подоконнике разместился ухмыляющийся Ян, победный вид которого явно не означал ничего хорошего. Для меня. Я брезгливым жестом стряхнула его ладонь со своей руки, незаметно морщась от стальной хватки, после которой на локте наверняка останутся синяки. - Так поговори сам с собой. Или вон, - я кивнула головой в сторону умывальников с висящими над ними отражающими поверхностями, - с зеркалом поболтай. Я твой словесный понос не собираюсь выслушивать! – холодно отчеканила я, предчувствуя что-то нехорошее, от которого мой одноклассник светился ярче лампочки. Я развернулась обратно к двери, намереваясь поскорее покинуть туалетную комнату, но фальшивая фраза о разочаровании от нашего диалога и знакомая музыка, полившаяся из динамиков новенького айфона, заставили меня развернуться обратно, в ужасе распахнув глаза. Чёрт, только не это! Получается, в тот вечер у меня не было галлюцинаций! - Узнала? Вижу, что узнала, - довольно пропел слова, расплываясь в мерзкой улыбке. - А я вот на выходных у друга на дне рождения был. Знакомую там встретил, да какую! А как она танцевала, прямо глаз не отвести! Я вот даже на мобильник записал, как думаешь, моей девушке понравится такое кино, а? – Ян игриво подмигнул и убрал прибор связи в карман брюк, очевидно, опасаясь за сохранность компромата. Я стояла напротив него и молча боролась с желанием убить этого шантажиста, чтобы составить в камере компанию другу. Господи, ну почему день моего рождения впоследствии оборачивается для меня же крупными проблемами? Мне, что, своих мало? - Ей вряд ли понравиться, что ты шляешься по таким клубам и глазеешь на её подруг! – я попыталась усмирить оппонента единственным козырём, но тот лишь лениво закатил глаза, не воспринимая мою фразу за аргумент. Похлопав себя по карманам, он вытащил оттуда пачку дорогих сигарет и, не обращая на меня никакого внимания, закурил, выпуская струйки дыма в открытое окно. Я пыталась унять бушующий внутри гнев, но даже дыхательная гимнастика была бессильна в этом случае. Хотелось броситься на этого подонка и заставить сожрать собственную сигарету, но подобных садистских проявлений я себе позволить не могла, оставалось лишь безмолвно сжигать его глазами. – Что тебе надо? - Не волнуйся, крошка, танцевать не попрошу. Мне не слишком понравилось твоё выступление, там были девочки и погорячее, - дьявольски сверкнув глазами, парень выбросил недокуренную сигарету в окно и в один миг спрыгнул с насиженного места, в упор смотря на меня. Я даже отступила на шаг от такого взгляда, но упёрлась спиной в кафельную стенку, понимая, что последние пути отступления отрезаны. – У меня достаточно простое условие для тебя. Я не в восторге от круга общения моей девушки, и хочу, чтобы ты покинула его навсегда. Навсегда, значит, даже не здороваться и тем более не пытаться копать под меня. Усекла, малыш? - Ещё раз назовёшь меня «малышом», будешь прощаться с другом в штанах, понял? – угрожающе прошипела я, отодвигаясь от мерзкого запаха дыма, исходящего от него. Его условие привело меня в замешательство. Я ожидала от мажора совсем иного пожелания, куда более страшного. Но кто сказал, что отвергнуть от себя единственную подругу будет безболезненным занятием? – Как ты себе это представляешь, баран? Не могу же просто подойти к ней и сказать, что больше не хочу её знать? Как минимум подозрительною, не считаешь? - Не надо считать себя самой умной, ма… Короче, ты не единственная, кто умеет думать! – он хотел повторить приторное прозвище, но осёкся, встретившись с яростью в моих ледяных глазах. Возникшую на моих губах злую усмешку он немедля передразнил, но на большее не решился. – Ты должна будешь сделать так, чтобы она сама не захотела с тобой больше общаться. Подставишь свою подругу по крупному, чтобы она не думала, что ты «такая искренняя, не способная лицемерить», что и ты можешь оказаться предателем, – на мой вопрос о том, как мне такое провернуть, Ян надменно буркнул что-то про работу извилинами, а потом, подарив мне ещё один долгий взгляд, с усмешкой выговорил. – Ты поцелуешь меня. У неё на глазах. - Что?! Фу, никогда в жизни я не буду к тебе прикасаться, тем более целовать! Лучше со слизняком поцеловаться, чем с тобой! Да меня же вывернет! Я сама лучше план придумаю, чем с тобой, кретин… Даже говорить об этом противно! – выслушав мою гневную тираду с множеством красочных описаний наше с ним «поцелуя», Ян злорадно усмехнулся, и заявив о том, что других вариантов не потерпит, скрылся из виду, напоследок пригрозив показать «любопытное кино» на уроке вместо доклада. Тарантино недоделанный! Как только деревянная дверь с шумом захлопнулась за ним, одна из книг в моей сумке громко хлопнула о кафельный пол, с которым встретилась после моего броска в порыве ярости. Рыжие кудри рассыпались по худым плечам, лишившись ненадежного крепления в виде моей резинки, которую сама собственноручно убрала с головы. Опустившись на единственный подоконник, я откинула голову назад, чтобы тут же удариться затылком о холодное стекло. Черт, только мне может так сказочно везти! Но пульсирующая боль в затылке не могла сравниться с тем внутренним штормом, что творился во мне после озвученного условия ненавистного одноклассника. Вопрос с причастностью Кисляка отпал сам собой после слов о поцелуе, ведь Андрей хоть и та ещё зараза, но на такую дикую задумку не способен. Всё это дело рук самого Яна, видно его сильно напугали мои тогдашние слова о подозрениях по поводу искренности его отношений с моей подругой, что он решил перестраховаться и устранить меня, оборвав всякое общение с Ташей. А тут такой удачный козырь подвернулся, что этот придурок решил не откладывать и сразу же выложил передо мной свои требования! Вот только поцелуй смущает меня больше всего, даже не просто смущает, а вызывает отвращение при одной мысли об этом! Фу, никогда в жизни я не прикоснусь к нему даже под страхом самой мучительной смерти! Тем более этим я сделаю больно единственной девушке, которая видит во мне подругу, а не соперницу с острым языком, а причинять боль близким я боюсь больше всего. Как же трудно найти выход там, где его нет! А может плевать на всё эти предрассудки и позволить этому козлу раскрыть себя? Проиграть ему, но сохранить сердце подруги? А останется ли целой наша дружба в этом случае? Сплошные вопросы, и хоть бы один ответ! - Что, безвыходная ситуация, Соболева? Не получиться выкрутиться как обычно, да? - женский голос, появившийся после скрипа дверей одной из кабинок, заставил меня удивленно вздернуть голову. И почему я не удивлена? Довольно улыбаясь, на меня высокомерно смотрела Оксана, мимоходом разглаживая складки на новенькой фирменной блузке. Я в очередной раз мысленно уловила общие черты с моим теперешним шантажистом, и горько усмехнулась, осознавая насколько похожи двое этих "золотых" деток. - Касаткина, если ты хочешь позлорадствовать, то это не лучшее время. Я сейчас настолько зла на твоего дружка, что с удовольствием вымещу эту злость на тебе. Так что если не хочешь посетить травмпункт, будь добра, свали отсюда, а! - последние слова я произнесла чересчур громко, почти выкрикнула их сопернице в лицо, отчего та опасливо отступила на пару шагов и удивленно подняла тонкие брови. Тщательно раскрашенные глаза широко раскрылись, словно их обладательница ждала другой реакции на её злорадные насмешки, но уходить она не спешила. Напротив, она присела рядом со мной, будто мы были с ней хорошими друзьями, и абсолютно спокойно произнесла слова, которые я ожидала услышать от неё меньше всего. - Я могу помочь тебе. Открыть один секрет на твоего шантажиста, и ты сможешь обломать его без последствий для себя. Естественно, от меня твою тайну тоже никто не услышит, - теперь настала моя очередь удивленно открывать рот и поднимать брови. И причиной тому была отнюдь не новость о том, что Касаткина слышала весь наш разговор. Гораздо больше меня удивил её аттракцион невиданной щедрости, который наша звезда школы устроила специально для меня. Не скажу, что её предложением я могла позволить себе пренебречь, но и не стану врать, что сразу решила соглашаться на выпавший мне шанс выйти сухой из воды. Девушка, сидевшая напротив, была не последней дурочкой, чтобы по доброте душевной выручать своего заклятого врага. Из этого она должна была извлечь какую-то выгоду, и это меня пугало. - Но у меня есть небольшое условие для тебя. Я же не добрая фея, чтобы просто так помогать.