Ещё чуть-чуть и прямо в рай

Далеко не новые пластмассовые часы, расположившиеся на стене ещё со времен первого хозяина этого жилища, который наверняка ещё слушал по утрам Брежнев, продолжали свой монотонный ход даже несмотря на уродливую трещину в самом центре циферблата. Нескончаемое тиканье приводило мои многострадальные нервные клетки, которых уже осталось не так много, в состояние дикого раздражения, заставляя бороться с желанием подняться на крышу этой многоэтажки и скинуть вниз осточертевший прибор хотя бы для удовлетворения души. Но и лишаться единственного источника времени в квартире, куда не могли поступать настойчивee вызовы от настойчивого абонента с прокурором в близких родственниках, я никак не могла, ведь собственный телефон давно покоился под диваном, оставшись без аккумулятора по моей прихоти. Включать гаджет только из-за контроля над временем я не хотела, иначе пришлось бы отвечать на сотый входящий звонок и объясняться, почему проигнорировала предыдущие девять десятков, а свободных фантазий на эту тему у меня сегодня не имелось. Хотя глупо будет утаить от самой себя очевидный факт, так упорно всплывающий в паутине собственных мыслей. Ранее звуки часового механизма меня ничуть не волновали, я попросту их не замечала, с головой погружаясь в собственные раздумья. Этой ночью всё было немного иначе. За мелочами в интерьере маленького помещения я старалась спрятаться от собственных мыслей, которые жаждали заполучить хоть чуточку моего внимания, чтобы потом разорвать меня на куски противоречивостью убеждений. Я как последняя трусиха размышляла о чересчур ярком свете фонаря, ослепляющего всех, чьи окна выходили на эту сторону, пыталась сосредоточиться на слишком громком шуме радио, доносящегося с нижних этажей, даже прислушивалась к стене, надеясь на ежевечерние разборки скандальных соседей, которым, как назло, сегодня приспичило помириться, только лишь бы не оставаться один на один с пугающими меня домыслами. Я не сдержала скупую усмешку, на миг представив себе, как мой страх собственных мыслей выглядит со стороны. Получается, что смелая и дерзкая Саманта, которая не упустит момента съязвить в ответ даже более сильному противнику, может пустить в ход кулаки, если ситуация того потребует, которая в одиночку слоняется по темным улицам по пути с работы, в то время как другие девочки спят или смотрят фильмы про любовь, сейчас играет в прятки со своими мыслями, просто-напросто боясь сознаться самой себе в паре очевидных вещей. Это и веселило меня, и пугало в один и тот же временной отрезок. Я отчетливо понимала, что мне нужно закрыть эти вопросы, чтобы в будущем они не накрыли меня саму плотным потоком, но сейчас так не хотелось погружаться в задумчивое уныние, которое потом будет трудно покинуть. Может пока и правда не время для подобных открытий, ведь я попросту к ним не подготовлена? Может лучше подождать, пока всё придёт своим чередом? Только, где гарантии, что сейчас не тот самый момент? Всё, Сэм, думай о погоде, думай о работе, думай о лучшем друге, которому всё ещё требуется твоя помощь, но не допускай даже мысли о нём. Полный дядечка в сером костюме убедительно заверял зрителей местного канала, что завтра будет ясно и солнечно, и в такие моменты я завидовала небу. Танцы на шесте я по-прежнему бросить не могла, а после всего случившегося работать мне требовалось в разы усерднее, опускать свою гордость на самое дно грязной лужи, что, впрочем, не слишком помогало. Деятельность в среде хоккеистов тоже никто не отменял, но радовало, что следующие три дня полы там будет драить моя сменщица, а значит пока я смогу избегать его внимательных глаз. Вчерашним вечером с неизвестного номера меня деликатно поторопили с деньгами, намекнув, что не железное терпение оперов скоро закончится и дело Тёмы окажется в суде. В то время, как наша встреча является для меня последней надеждой, единственным шансом на свободу для Артёма, я бегаю, прячусь, как законченная трусиха! Стиснув зубы от бессильной злости на себя саму, я нанесла удар в середину подушки под головой, но шквал эмоций внутри не уменьшился ни на каплю. Втянув носом душный воздух, я мысленно перебрала в уме десяток цифр, и хотя существенного спокойствия эта математика не принесла, я всё же постаралась уснуть, крепко зажмурив веки. Как только перед глазами исчезли очертания собственной комнаты, появился размытый силуэт со знакомыми чертами, медленно приближающийся ко мне. Я зажмурила глаза ещё крепче, пытаясь выгнать настойчивый образ из подсознания, но яркие пятна зеленого и голубого цветов не желали покидать моей головы, быстро складываясь в его любимый прикид, который был и тогда. Вот на крепкой руке парня мелькнул красный ремешок часов, и глаза сами в испуге распахнулись. Придуманный только что образ прочно вертелся перед глазами, как бы я не пыталась от него избавиться. Прошу, пожалуйста, уйди из моего головы! Оставь меня в покое! Чтобы во сне больше не касаться обжигающих сильных рук, что так уверенно всегда мою талию перехватывают... Хватит, Саманта, выкинь эту дурь из головы! Думай о любой другой ерунде, где отсутствует дьявольское "24" и та улыбка издевательская! Та самая, от которой внутри сжималась тугая пружина гнева и раздражения дикого, которая ледяные ладошки в едва теплые кулачки так резко превращала, которая разжигала в спокойно-серых ледяное пламя и тут же тушила его озорным солнцем янтаря, заставляя в ответ улыбаться... Прекрати мучить себя! Ты же гордая принципиальная, никогда не прогибаешься.. Ха, скажите это моим коленкам, которые предают эти принципы и неловко подкашиваются от одной горячей ладони на замерзшей коже, моментально растапливающей толстую корку льда внутри. Когда тихие серые сталкиваются с горящим золотым пламенем, в глубинах меня что-то трескается, глухо распадается на составляющие или вовсе взрывается, разлетаясь по телу пушистыми осколками. Это не похоже ни на розовый туман в голове, ни на вату в ногах... Это очень трудно сравнить и описать, но ради таких ощущений хочется жить и прикасаться к нему. Его губы... слишком мягкие и чересчур горячие, чтобы вычеркнуть из воспоминаний. Их неощутимое касание и эмоциональный срыв, заставляющий меня метаться между улыбкой сумасшедшей и рыданиями, заглушенными подушкой. Слишком легкое прикосновение к собственным, чтобы вызвать чувства, словно вопрос из приоткрытой двери. С каких пор ты стал спрашивать разрешение? И как давно тебя волнует мнение других, Андрей? А имя у тебя странное, ещё вычурнее, чем моё. Странно, что не замечает никто. Нежное пугливое "анд" замирает в нерешительности на краю блаженного пика и с концом "рей" срывается вниз, к острым скалам, буйным волнам, в хозяйство свирепого ветра. Глупые, наверное, все эти сравнения, и я тоже глупая, если позволила себе ломать собственный запрет. С каждым новым ударом в беззащитную немую перину всё чаще вспоминать твои губы на своих, всё чаще слизывать осточертевшую соль с последних, настойчиво запрещать себе эти мысли... и вновь разбивать замок. И тот укус, почти звериный, снова заставляет ненавидеть тот чертов поцелуй. Тот чертов момент. Того черта-тебя, от которого я опять теряю голову. Ты не хотел делать этого, не желал целовать, доставлять удовольствие, но нашу остановку мы с тобой упустили. Теперь я знаю, каково это, когда крышу срывает от сильного шторма, ветра, бури, всего, что уместилось тогда во мне. Знаешь, а я теперь ещё больше ненавижу розовый, тот самый, что значится цветом ласки и нежности. Лучше багряно-красный, тот, который часто упоминал Сергей Александрович, и дикость звериная, что теперь излучает твой янтарь. Ты, тоже без крыши на голове кстати, требовал тогда ответа, а я, которая без мозгов по жизни, считала, что делаю больно Вадиму, а кромсала только собственное сердце. Вернуть время и поступить иначе? Ни за что. Непослушные рыжие волосы в маленьком уже холодном кулаке не в силах вернуть утраченный разум и ясность пепельно-серым. Кажется, ещё пару часов назад наглый ты скручивал их в подобие этого, настойчиво выпытывая то самое, что не узнала даже я. Пока что. Дрожащими пальцами снова мимо кнопок на мобильнике промахиваюсь. Включайся, старик, и голову мне заодно тоже включи. Кнопка "офф" была нажата по собственной глупости, как только в нос угодил чарующий цитрусовый, оставивший кисловатый привкус внутри. Парфюм под фамилию выбирал, Кисляк? Помнишь, как ты трепался о своих "подругах", которые пускали сопли над "тремя метрами неба", которые я смотреть никак не хотела? А я ведь сдалась, фильм посмотрела, и по-моему у нас с тобой не получиться такой красивой истории с грустным концом. Нет, конец печальный без труда удастся, а вот для красивой истории тебе другая нужна. Не дерзкая. Не бешеная. Не рыжая. Не я. Крохотные цифры на малюсеньком дисплее сегодняшней ночью будут самыми родными, как и кислая фамилия, что раньше только раздражала до аллергической реакции. Я всей душой ненавижу тебя, презираю, мечтаю задушить и скинуть с моста, но ни о чём не жалею. Жалость - удел слабых, а я сильная... Была до встречи с тобой. У тебя будет всё, Андрей, красавица жена, успешная карьера, умные детки, которыми дед будет гордиться. Я желаю тебе счастья с той, кому выпадет шанс поразить твоё сердце, хотя каждую ночь буду вспоминать наш прыжок в никуда. Эта просто страсть стала для меня маяком, что тонким лучиком озаряет мой путь среди штормовых волн собственной жизни, который никогда не сменит своего положения. Далекий, недосягаемый, не мой. Пора признать/ся. Я давно потерпела твою победу, просчиталась в собственных чувствах, которые всегда контролировала. Надо хоть раз в жизнь проявить грёбанное благородство, раз уж не сумела избежать "любовной лихорадки". Ты навсегда будешь тем, с кем я буду сравнивать каждого претендента на своё сердце и, поверь, останешься победителем до конца. Любовь - это, увы, не наша партия, так что разыграй её с другой. А пока дай просто довести дело до конца и исчезнуть. Обещаю, этих строк никто не раскроет. И когда ты будешь моими укусами срывать крышу очередной игрушке, старая наволочка у меня под ладонями останется сухой. *** Наверняка всем вам прекрасно известна та жизненная закономерность, соблюдая которую жить гораздо проще. Да-да, я говорю о том самом принципе "выговорился - полегчало", благодаря которому половина жителей нашей планеты всё ещё сохраняет трезвость ума и ясность мыслей, а могла бы протирать больничные койки в душевных лечебницах. С каждым днём внутри каждого человека скапливается та некоторая порция негативных чувств и мыслей, которые обязательно нужно куда-то вкладывать, чтобы в дальнейшем они не искалечили нервные клетки, такие слабые в наше время. С каждой новой проблемой, с очередным поражением даже в незначительной битве глубоко в душе остаётся маленькое темное пятнышко, тревожащее покой, и все они имеют нехорошее свойство сливаться вместе, ещё сильнее давя изнутри. И вот когда эта клякса в душе заполняет слишком большое пространство, жизненно необходимо разделить этот груз с кем-то или хотя бы сознаться в нём. Что касается меня, то для меня ночная исповедь собственному телефону с тем самым контактом стала этим спасением, о котором я размышляла мгновением ранее. Все мысли, что я душила и постоянно подавляла в себе с момента знакомства с Андреем, наконец вышли наружу, и заставили принять очевидное. Сейчас, когда в деревнях уже вовсю кричат петухи, я приравниваю ночные размышления к маленькому подвигу, за который, действительно, можно себя похвалить. Если бы мне надо было сделать подобное ещё раз, духу бы просто не хватило ещё раз признаться в том, что было главным страхом долгое время. Внутри меня этой ночью оборвалась довольно крепкая веревка, которая удерживала неимоверный груз на душе, возложенный туда именно мной. Теперь уже не так страшно подойти к Андрею, поговорить с ним и даже дотронуться до манящих рук, игнорируя сотни собственных мурашек на коже. Но самое обидное в этой амурной ситуации то, что ничего не поменяется в моём глупом сердце, даже если я сотню раз прокричу о своих чувствах с крыши какой-нибудь многоэтажки. Изменится лишь мнение окружающих обо мне и явно не в лучшую сторону, а внутри будут резвиться всё те же розовые зайцы, воспевающие серенады о моих сопливых чувствах к бывшему врагу-недавнему другу. Хотя о последнем я уже не могу заявить с былой уверенностью, какую роль в моей жизни сейчас выполняет Кисляк, говорить пока не время, ведь всё может измениться ещё тысячу раз. Смешно, но пару месяцев назад я могла с легкостью поклясться, что ненавистный мне мажор никогда не сможет вызвать у меня даже грамм положительных эмоций, спустя одну двенадцатую часть года, в тот день, когда мерзкий папенькин сынок предложил мне помощь совершенно бескорыстно, я увидела в нём друга, пусть пока не моего, но человека, способного на добрые дела и дружеские жесты. И вот сейчас казалось бы эта самая стремительно возрастающая симпатия к Андрею достигла своего пика и дальше сердечных чувств зайти не может никак, но где гарантии, что через 30 суток всё вновь не вернётся в исходную точку? От любви до ненависти один шаг, и будет гораздо проще, если я его сделаю. Всем проще, даже Кислому, которому нафиг не нужна практически нищая стриптизёрша с целым приданым проблем и невыносимых заморочек, от которой любой мужик уже через пару дней будет открещиваться! Сын прокурора может свернуть спасательную операцию в один миг, узнав, что я втрескалась в спасителя своего друга, пообещав на прощание перезвонить. Я не хочу лишать Артема свободы ради личной выгоды, из которой всё равно выйдет только очередное разочарование. - Смотри, куда прёшь, дура! - возле самых ног остановился полированный капот популярной иномарки, хозяин которой и наградил меня с утра "ценным советом вкупе с комплиментом". Очевидно, неприятности никак не хотят дать мне выходной, постоянно везде таскаясь за мной следом, и ещё удивительно, что этот "пример культурности" успел по тормозам ударить, прежде чем его средство передвижения коснулось меня. Попадать в царство белых потолков и вечного уныния сейчас было для меня непозволительной роскошью, которою я так удачно избежала в заключительный момент. Мужик полностью высунулся из машины и теперь упражнялся в красноречии на моей личности, за что прежняя Саманта покрыла бы его такой тирадой нецензурной брани, что бедняге потом пришлось от заикания лечиться. Теперь на душе было как-то пусто и внутреннее зажигание не включалось даже, чтобы элементарно научить водилу правилам общения с девушками. Раньше одной его фразы хватило бы на искру между моих проводов, и двигатель красноречия завелся бы сам собой, а сейчас что-то внутри сломалось, не выдавало мне и малюсенькой искорки, словно обесточили оголенные провода. Я просто молча обошла машину, скользнула по невежливому типу пронзительно-холодными и вернулась в привычный пеший темп. Дел на сегодня было не слишком много, чтобы ноги двигались быстрее положенного, но и любоваться красотами надоевшего города хотелось не слишком. Всё как-то поблекло в один миг, словно кто-то контрастность к нулю свел, оставив живописный Подольск блистать многогранными переливами серого. Розовые очки почему-то не работали, как бы я не старалась прижимать их к глазам, каменные джунгли оставались прежних скучающе-серых тонов. Даже подошедшее вплотную лето не смогло внести в унылую палитру новых цветов, оставив деревья, улицы, людей в таких же безжизненных тонах. Светофор на перекрёстке так же мигал с серого на серый, и я ощущалась себя настоящим дальтоником, слепо бегущим за толпой. Руки почему-то снова мерзли, не обращая внимания на рекордные значения термометров, и металлический корпус мобильника не терял своей прохлады в хватке тонких пальцев. Внутри давно стояла лютая зима, грозящая мне затяжной простудой в начале сезона отпусков, но на это было наплевать. Ведь я умудрилась подхватить заразу по-серьёзнее. Впереди замаячила белоснежно-синяя вывеска главной почтовой фирмы страны с таким же прямым названием, призывая меня сворачивать именно в этом направлении. Нет, никаких писем и других видов бумажных послания я отправлять не собиралась, да и не было у меня адресатов. Этим утром в моём почтовом ящике оказалась крохотная квитанция, на которой бледно-фиолетовыми буквами было выбито извещение о денежном переводе на моё имя. В графе отправителя значились инициалы моей двоюродной бабушки, что жила в далеком холодном Мурманске и пару раз в году вспоминала о существовании единственной внучки. Саму бабулю я видела только на старых фотографиях ещё в молодом возрасте, да и не думаю, что она знает меня в лицо, но на главные праздники от неё приходила пара зеленых бумажек. Помню, мама с ней нечасто созванивалась, когда я была ещё мультики смотрела, а потом и вовсе оборвала всякие контакты по непонятной причине. Уже от отчима я узнала, что младшая сестра мамы была против этих звонков и всегда ругала мать, считая бесполезной её спонсорскую помощь блудной дочери. И поэтому немалое удивление у меня вызвал факт, что тётя вдруг позволила переслать мне целых семь тысяч. И откуда у них мой новый адрес? - Осторожнее, - проворчала представительная женщина в длинном толстом пальто и причудливой шапке, когда задела меня своими габаритами. Я не сочла нужным принимать во внимание это замечание, тем более в маленьком ДТП на тротуаре была виновата вовсе не я, и молча обошла это препятствие, не имея никакого желания вступать с ней в перепалку. Скользнув по людям возле большого здания равнодушным взглядом, мне вдруг бросилась в глаза такая знакомая футболка морковного оттенка. Назаров, ну ты что тут потерял-то? Проклиная собственное невезение и этот "чудный" день, я быстро передумала получать деньги именно в эти 24 часа и постаралась максимально незаметно сменить место нахождения. К несчастью, день сегодня, действительно, был не моим! - Сэм, подожди, - этот "соколиный глаз" сумел углядеть мою неприметную серую толстовку в толпе аналогичного цвета и поспешил ко мне. Процедив сквозь зубы пару нецензурных слов, отчего проходящая мимо бабушка укоризненно покачала головой, я прикинулась глухой и продолжила спокойный темп. Этот спринтер ещё раз выкрикнул свою просьбу, заставляя прохожих оборачиваться на меня, и продолжил преследование тем же темпом. Притворяться, словно его слова вовсе не долетали до моих ушей, становилось всё более глупым занятием, а просто убежать от спортсмена возможности не было. Знал бы ты, Вадик, как я не хочу сейчас тебя видеть и разговаривать с тобой! - Саманта, стой же! - Ну что тебе, Назар? К чему эти догонялки? - я всё же остановилась посреди тротуара и повернулась к парню лицом с самым недоброжелательным выражением на последнем. Пусть не думает, если я ему помогла, значит уже оттаяла и всё простила. Те слова, что я услышала от него тогда, ещё долго будут отравлять мои мысли, и даже самые искренние извинения не помогут вытравить их из моей головы. Проходящие мимо люди с интересом заглядывались на разгорающийся посреди улицы скандал, а я уже перебирала в уме необходимые слова, чтобы отделаться от надоедливого друга и вновь погрузиться в невесёлые мысли. - Я хотел тебя поблагодарить. Ты вчера так быстро убежала просто, и я не успел. Вот... - Назаров перевёл дыхание и озадаченно почесал затылок, подыскивая новые слова для стоящей благодарности. Я пилила его недобрым взглядом, скрестив на груди ледяные ладони, и может, поэтому у него не выходило пламенной речи. - Правда, если бы не ты, я бы там недели две... А ещё эти ЕГЭ и финал у нас на этой неделе... Ну спасибо тебе и прости, я был не прав.. Где ты такие деньги-то взяла? - Это всё? - я окинула его озадаченную такой холодностью фигуру вопросительным взглядом и спустя пару томительных секунд получила в ответ короткий кивок. А ты что думал, родной? Промямлил свои извинения банальные, и я к тебе сразу на шею кинусь? Я тогда терпела от тебя все те гадости и оскорбления незаслуженные, теперь твой черед молчать и проглатывать всё услышанное. Надеюсь, всё это наш Вадимка смог прочесть в моём взгляде, хотя не слишком уверена, что он правильно прочитает все предложения с его-то талантом к поспешным выводам. Думаю, всё же придётся ещё и на пальцах разъяснять. - Если это весь твой запас красноречия, то я пошла, чтобы ни тратить времени зря. Пойми, дружочек, если добрая дурочка заплатила за тебя выкуп, ещё не значит, что она простила тебе все помои, которые ты на неё вылил. Я спасала не тебя, а команду, запомни. Махнув рукой в подобии прощального жеста, я задрала подбородок в знак гордости собой и постаралась изобразить эффектный уход. Назаров в растерянности хлопал глазами, силясь понять, где и что он сделал не так, и почему в итоге получил такую болезненную холодность вместо теплых объятий подруги. Ну вот зачем этот придурок напомнил о том поступке, который сейчас является главной причиной моих сожалений о сделанном? Я только выкинула эти грустные мысли из головы, а теперь меня снова будет мучить вопрос собственной цели. Зачем же я спасла этого придурка от пятнадцати суток в обществе бомжей и уголовников? По какой причине отдала большую часть своих накоплений за того, кто ещё пару часов назад опускал меня в грязь лицом? Ха, вопрос отличный, но жаль, ответа на него не знаю даже я сама. Просто когда в обезьянник прикатил сам господин прокурор за непутёвым сыночком, Андрюшку тут же выпустили и отправили на растерзание разгневанному отцу, а простого парня Назарова стали оформлять за административное нарушение. Неприятный дядечка в погонах говорил о выборе между штрафом и пятнадцатью сутками заключения, в моей голове что-то щелкнуло, и деньги сами достались из заначки и отнеслись в моих руках в пункт полиции. Лишь дома я осознала, какой дурой на самом деле являюсь, но не забирать же их обратно! Вот так я и лишилась почти собранной суммы, и приобрела новую тучу проблем вкупе с вечными "прости-извини" от Назарова. Только почему сейчас, когда на первом месте после угрызений совести должны расположиться вопросы о способах получения новых денежных средств в рекордно сжатые сроки, у меня из головы никак не идёт тот вечер и разговор у грязной решётки, прощальный, наверное. Почему меня никак не хотят покидать его слова, сказанные сквозь ржавые прутья, крепко отпечатавшись в моей памяти? Даже если перебирать все события вчерашнего вечера, гораздо больше причин для тревог и волнений у меня должны вызывать действия в тот вечер прокурора, который просто-напросто проигнорировал скачущую вокруг него юную девицу, которая твердила как заведённая просьбу поговорить об очень важном деле. Кисляк-старший был слишком занят воспитанием собственного оболтуса и, конечно, какие разговоры он будет вести с той, по чьей вине его сынок и оказался в таком неподобающем месте. Главный прокурор только взглядом меня окинул нехорошим и принялся втолковывать свои нотации Андрею, а я точно поняла, что никакой помощи от Кисляков уже не дождусь при любых обстоятельствах. Да, вот это тебя, Саманта, сейчас и должно тревожить, сжигать твои нервные клетки! Ведь ты собственноручно уничтожила оба шанса на свободу друга: и деньги профукала, и гениальный план Андрея окончательно уничтожила, молодец! - Помирилась бы с Вадимом, страдает парень, - именно такие слова прозвучали от Кисляка в тот вечер, когда я вместе с ними ожидала разрешения их дальнейшей судьбы, правда, находясь с иной стороны решётки. На грязном полу в местном пункте полиции сидеть было крайне не комфортно, но тогда комфорт был последним, что меня заботило. Кислый сидел на корточках напротив меня, держась за толстые прутья руками, а Назаров протирал лавку в дальнем углу по соседству с каким-то бородатым мужиком в лохмотьях и участвовать в нашей беседе отказался наотрез из-за своих детских обид. Андрей тогда смотрел на меня так пристально, что кровь по венам быстрее мыслей бегала, его глаза крепко мои удерживали, и даже взгляд опустить в пол от смущения не выходило. Я набралась смелости и даже прикоснулась к горячей ладони, что держалась за сплетение решётки, но нападающий руку убрал, а я не дура, поняла, что нежностей в мою сторону не будет. Так разреветься захотелось, словно я маленькая девочка, которая лишилась любимой вещи по чужой вине, даже глаза зачесались, и я попыталась разорвать зрительный контакт. Тогда-то он и сказал мне, что Назаров в меня серьёзно втюрился, что важно для него это в высшей степени, просил меня забыть сегодняшний поцелуй и помириться с Вадиком. В тот момент я и догадалась, что значили странности Андрея в последнее время. Он тупо решил сыграть в добродетеля, всю жизнь эгоистом прожил, а тут нате, приспичило доброе дело совершить и именно на мне! И отшил он меня тогда, потому что Вадима увидел, и всю ту чушь придумал, лишь бы я с ним не ехала, чтобы наш ранимый Назаров не думал, что Андрюша решил его бабу отбить! Ты, Кисляк, как был эгоистом так и остался! О чувствах друга он думал, тоже мне, образец мужской дружбы! А кто-нибудь из них подумал о моих чувствах? Нет, конечно, молодцы ребята, нечего сказать, один бабу полюбил и сразу же себе присвоил, а второй побоялся, что друг плохо подумает, и подругу эту отшил, а моего мнения даже спросить не соизволили! Почти те же слова и прозвучали в лицо Кисляку самым грозным шёпотом, который я могла себе позволить в здании полиции. А чего ж целоваться полез, раз так пекся о чувствах товарища? Чего-то внятного в ответ на сей вопрос я так и не получила. То ли он после моих криков оправдаться хотел, то ли ему просто меня жалко стало, то ли в башке его пустой что-то щелкнуло. Ага, в штанах у него щелкнуло из-за жалости, заодно и доказать решил, что он не такой уж козел! Примерно такую версию он мне и обрисовал, за что чуть не получил по лицу, благо нас разделяла толстая железная преграда, а то ходил бы с таким же фонарём, как Назаров. Потом Андрейка, конечно, рассыпался в извинениях за тот поцелуй, всё повторял, что ничего у нас не выйдет, потому что он кретин и придурок, и чуть ли не умолял к Назарову присмотреться, мол, видный парень пропадает. Я, конечно, девушка гордая, сказала ему, что сама не хотела завязывать с ним отношений и даже рада, если он так же считает. Ну а что мне оставалось? Не заорать же на всё отделение том, что я влюбилась в этого идиота по самые уши. Тогда бы Назар точно прикончил бы товарища по команде, а меня бы прикончила собственная совесть, замучив до смерти мыслью, что я - полная дура! "Нам надо увидеться. Обсудить план. Надеюсь, ты не забыла про свой должок." Телефон глухо пискнул в кармане и открыл мне вот такое текстовое послание, на радость моим расшатанным нервишкам. Я подняла глаза к небу и тихо застонала, поражаясь собственному магнетизму к окружающим проблемам. Оксана, черт бы её побрал, так внезапно и совсем не вовремя решила напомнить мне о давнем договоре и невыполненных условий моей стороны. Интересно, благодаря какому закону подлости её память очнулась именно тогда, когда я хотела отгородиться от всех связующих обстоятельств с крайним нападающим и заняться решением собственных проблем. Я буквально пару часов назад созналась себе, что мне не равнодушен этот напыщенный эгоист и убедилась, что у нас ничего не получится, а теперь мне нужно устраивать ему свидание со своей, выходит, соперницей за его сердце. Да, Саманта, ты - победитель по жизни!