Ещё чуть-чуть и прямо в рай

Майское утро встретило всех тех, кто поневоле вынужден был покинуть уютное ложе и отправиться зевать в нестройных рядах наблюдателей школьного праздника, прохладным ветерком, очень похожим на ночной. К своему немалому сожалению, я была одной из этих неудачников. Даже не так. Пришлось участвовать в этой школьной показухе с трогательными речами и слезливыми песенками нестройного хора. Как-никак выпускница, пусть и практически чужой школы. Громыхнули оглушительные басы какой-то очередной мелодии из неизменного запаса нашего министерства образования, которым они, видимо, снабжают все школы в равных порциях, а я обернулась на то самое здание, о котором упоминала чуть раньше. Вполне типичная постройка советских времен, из добротного кирпича сложена, и вероятно, на совесть, раз уже восьмой десяток лет стоит без временных изменений. Только вот кирпичная крошка у самых верхов изредка пачкает белоснежные рубашки учеников, осыпаясь на головы несчастных детей ржавым снегом. - Соболева, не спи - замёрзнешь, - завершилась столь не оригинальная реплика ожидаемым толчком в спину в целью, вероятно, вернуть задумчивую меня в реальность. Твоё счастье, Дениска, что сегодня я оставила свой запас красноречия досыпать в кроватке и вряд ли смогу окрестить твоё чучело каким-нибудь стоящим названием. Живи пока, Кожевников! Примерно с такого рода взглядом я развернулась к однокласснику, пока остальная стайка в выпускных лентах пытались попасть в ноты очередного школьного романса. Русоволосый шутник невинно пожал широченными плечищами и вытаращил на меня два слишком голубых глаза, очевидно, лелея надежду, что злость мою ещё можно потушить. - Кожевников, если я соберусь замерзнуть в конце мая, ты первым побежишь за обогревателем, - уже разворачиваясь обратно, процедила я сквозь зубы, обнаженные в приятнейшей улыбке подоспевшей руководительнице. Та что-то суетливо повторяла мне, трясущимися руками поправляла съехавшую на самый локоть ленту, но суть её торопливой речи я не смогла уловить даже в приблизительных рамках. Кажется, Сергеич - так нашу классную называли все учащиеся этой школы - пыталась втолковать мне что-то о танцульках в конце. Не-не, это уже без меня. Увольте. Вон пусть Дениска на глазах всей школы устраивает это шоу, а я на ТНТ не собираюсь, мне как-то без надобности позориться. Махнув на меня рукой, Анна Сергеевна поспешила сменить объект воздействия и поцокотела каблуками в противоположный конец ряда одиннадцатиклассников. Ха, видно, дураков ищет, чтобы согласились пополнить скудные ряды выступающих на заключительном вальсе, иначе самой после него прилетит уже по шапке. Кто ищет - тот всегда.. а впрочем, здесь может выйти осечка с этой мудростью, таких недоразвитых, чтоб согласились при всех выплясывать на забаву приколистам-восьмиклассникам, у нас в одиннадцатых немного. Даже Назаров с Деном вон как активно головами мотают в разные стороны, того и гляди - открутятся черепушки-то! Они, конечно, рады подобного рода развлечениям, но в более легкомысленном месте и с менее критичными зрителями. - А теперь наши выпускники в последний раз подарят нашей школе прощальный вальс, - динамик за спиной слишком резко громыхнул уверенным голосом ведущей нашего последнего звонка, а после грянул ритмами школьного вальса. Наблюдать за зрелищем, которое я видела ни один десяток раз за все репетиции этого мероприятия, у меня не было ровно никакого желания, разумеется, кроме как скинуть с себя эту праздничную мишуру черно-белых тонов да задремать в своей квартире с любимым плеером в ушах. Усилием воли я заставила-таки себя взглянуть на танцующие пары, которых, несмотря на все уговоры Сергеича, пересчитать можно было по пальцам одной руки, и в этот момент случайно зацепилась глазами за свою подругу, грациозно двигающуюся в руках хорошего танцора, коим можно было назвать Яна. Знаете, в журналах или всемирной паутине часто говорят о светящихся глазах счастливых людей, но здесь я бы сказала совсем иначе. Изумруды Таши полыхали тем самым пламенем, что ценится в наше время дороже золота. За зеленую радужку словно спрятали два ярких солнца, которые теперь сверкали, даря свет и тепло окружающим. Думаю, если бы в этот момент на всём небосклоне отключили самую яркую звезду, у нас в школе никто бы не заметил этого, ведь Ташины глаза давали в разы больше света. Нежно касаясь подушечками пальцев широких плеч любимого человека, она абсолютно спокойно выполняла замысловатые движения, кожей ощущая тепло его ладоней на собственной талии. Пожалуй, это и было для моей подруги высшей точкой наслаждения. Скользя взглядом по своим одноклассникам на оставшиеся пару недель, я без интереса вглядывалась в эти взволнованные, ностальгически-грустные, пофигистические и даже улыбчивые лица выпускников и вбирала всё увиденное в себя по капле, заряжаясь их эмоциями. Без сомнений, такие праздники, когда детство наше завершается окончательно и бесповоротно, должны пробуждать в человеке чувства высоко моральные, вбивать в его голову мысли о вечном, и эта славная традиция сегодня похищала с лиц одиннадцатиклассников легкомысленные улыбки. Забавно, что этот закон не работает в обратной последовательности: у меня так и не появилось радостное выражение. А что вы хотели от человека, который на главном школьном празднике вместо того, чтобы восторженно хлопать танцующим и утирать слезы умиления, безразлично разглядывает собственное отражение в единственной луже, оставшейся после вчерашнего дождя? - Где Андрей? - над самым ухом раздалось шелестящее шипение в лучших традициях злодея со змеиным ликом. Правда, с Волан де Мортом у Оксаночки было не так уж много общих черт, начиная с разной половой принадлежности и заканчивая наличием у девушки аккуратного аристократического носика, чем не мог похвастаться главный ужас магического мира. Мне едва удалось сдержать усмешку, когда воображение невольно нарисовало одноклассницу в длинной черной мантии во главе армии чокнутых убийц, одержимых идеей чистой крови. Хотя в этом они были немного схожи, несмотря на наше с ней общение Касаткина продолжала делить людей на экономические касты, что помогало ей сформировать "нужные" отношения с ними. - Ты оглохла, что ли? Или просто забыла его пригласить? - Тебе, что, видеозапись надо было предоставить? - устало огрызнулась я, перенося вес на левую ногу, ещё не успевшую затечь до болезненного состояния. Брюнетка осторожно коснулась рукой своих волос, поправила съехавшую шпильку на прическе и лишь потом удостоила меня своим вниманием. Если бы за спиной не гремел бы оглушительно школьный динамик, наша негласная королева услышала бы скрип моих зубов и, наверное, поубавила бы командирскую тональность в своем голосе. За это тяжелое утро я почти умудрилась забыть о вчерашнем разговоре с Кисляком, когда чуть ли не умоляла его прийти на мой последний звонок, пока он ломался, словно восьмиклассница на первом свидании. И если Оксаночка продолжит пилить меня на эту тему, клянусь, отхватит то, что вчера едва не получил нападающий. - Тогда где он? Может, в шапку-невидимку нарядился? - ещё более недовольным голосом отозвалась брюнетка, вытянув шею настолько, что даже жираф в зоопарке попросил бы нашу принцессу о частных уроках. У меня же всё отчетливее складывалось ощущение, что я должна была тащить сюда хоккеиста за ноги, связанного и, желательно, в бессознательном состоянии, чтобы точно не смог сопротивляться. И неужели это всё значит фраза "пригласи его на последний звонок"? - Мне, что, ещё и следить за ним надо было? Может, маячок на задницу приклеить, чтобы не сбежал от тебя?! - взорвалась я, в напряжении пробегая глазами по зрителям. Хоть как-то отвлечься и не придушить Касаткину прямо на этом месте. Нужного объекта я, конечно, не увидела. Да и не ожидала, что он появится, стоит только мне пожелать на него поглазеть. А вот брюнетка рядом надежды не теряла, в сто сорок седьмой раз сканируя толпу. - Надо будет - прилепишь. Не забывай, ты мне должна, - с нажимом произнесла черноволосая фурия, неустанно оглядывая пришедших людей. Да, черт возьми, когда закончится этот долбанный вальс?! Я скоро пупырышками покроюсь от аллергии на эти осточертевшие ритмы за моей спиной. Да и яда от близ стоящей гадюки... А чего это пресмыкающееся свою чешую-то приглаживает? Не желая даже мысленно сопоставлять очевидное, я тревожно проследила за её взглядом. И сразу отвернулась, обжегшись о светло-карие. Сердце пропустило удар. Пришёл. Диджей, словно был в курсе разворачивающейся на площадке драмы, повторно запустил трогательный трек. Я подумывала закидать его тухлыми яйцами, помидорками, зеленкой, но в руках был лишь старенький мобильник, сжатый до хруста. Дышать стало значительно легче, когда место слева опустело. Впрочем, кислородом я наслаждалась ровно до тех пор, пока не увидела Оксану вновь. Уже возле Андрея, старательно делая вид, что встретились случайно. Какая актриса в ней успела сдохнуть? Удивилась довольно-таки натурально. Сейчас потянет танцевать. Давай, гадина, и сразу получишь остроумный отказ. Кисляк не терпит назойливых, у него вообще с терпением неполадки. Давай же, приглашай, тяни, умоляй! Держите меня семеро или звоните самой скорой помощи, потому что я за себя и жизнь брюнетки с кривым маникюром не ручаюсь! Неужели ты сам её повёл, Андрей? Сдаешь позиции, Кисляк, раньше танцевал ты исключительно на столе в раздевалке. После победы. Сейчас же это больше тянет на твоё поражение. С разгромным счетом и без попыток к сопротивлению. Выдавите мне глаза, ибо их танец - последнее, что я желаю наблюдать. Пришлось крепко зажмуриться, чтобы удержать шаткую психику в норме. Это всего лишь страшный сон, сейчас я открою глаза и окажусь в своей постели, в пустой квартире, где нет этой мерзкой музыки, этого отвратительного танца и гадкой улыбочки Оксаны. Бах! - и снова те же плавные ритмы, легкие движения, нежные взгляды. Посмотри на меня, Андрей! Оторвись от накрашенной рожи хоть на миг! Подними глаза! - Соболева, хочешь, я закружу тебя в ритме вальса? - одна секундочка, и напротив уже смутно знакомый парень из параллельного класса. А ведь я почти уловила нужный взор. Наши глаза практически нашли друг друга. Совсем чуть-чуть, и всё опять испортилось. В который раз. Пришлось сцепить зубы, что есть мочи, лишь бы не завыть от собственного бессилия прямо тут. Почему же он попался на эту удочку? Знаю же, что не дурак, понимает всё. Понимает, и добровольно впутывается в цепкие сети, из которых потом будет крайне тяжело выбраться. Или ты назло мне, Кислый? - Я хочу, чтобы ты, Костик, оставил... - сладкая парочка оказалась в опасной для себя близости, а я без труда разглядела мужскую руку чуть ниже талии брюнетки. И почему так хочется плакать? Так, пора подбирать свою гордость, о которую уже достаточно вытерли ноги, - ... оставил свои банальности и, наконец, повел меня танцевать! Вот так всегда происходит - сначала сделаю, а потом жалею, что в начале даже не взвесила это решение. И об этом танце я пожалела уже в следующую секунду, когда глаза парня напротив полыхнули искренней радостью. Блондин сразу заулыбался, весело подмигнул мне, замершей от предстоящего ужаса, и решительно повел в сторону вальсирующих пар. Ну и зачем я согласилась, если спотыкаюсь даже о собственные ноги, про танцы и подумать страшно. Хотела ущемить самолюбие Андрея, так уверенно двигающегося в паре с Оксаной. Молодец, Сэм, хотела ему навредить, а теперь будешь сама мучиться. Я нерешительно оглянулась в сторону ненавистной пары, и тут же поняла, что эти мучения уже оправданы. На долю секунды я ухватила на себе взгляд Кисляка, и поверьте, никакого равнодушия не увидела. Это он потом сразу же сделал морду а-ля "плевал я на Саманту Соболеву и на весь происходящий здесь балаган". Но я-то видела, какой яростью пылал янтарь в его глазах, и этот факт доставлял райское наслаждение получше любых "Баунти". - Расслабься, Соболева, - промурлыкал мне над самым ухом партнёр по имени Костик. Константином или хотя бы Костей назвать чудаковатого блондина с длинной косой челкой на пол лица язык не поворачивался физически. Да он и сам не особо заботился о конструктивном диалоге, обращаясь исключительно по фамилии. Тем лучше для тебя, парень из параллельного класса, делаем дело и расходимся, как в море корабли. Чистая сделка, не более. - Ещё один совет с твоей стороны и... - мою гневную тираду оборвали, не позволив завершить предложение устрашающей концовкой. Костик без предупреждения дернул меня на себя, заставил сделать поворот и повёл вглубь танцующего круга, едва ли позволяя мне адаптироваться под его рваный ритм. Танец у нас получился неважный, хотя вряд ли наши совместные телодвижения вообще могли носить звание танца. Мне всё время казалось, что мы делаем друг другу взаимное одолжение, в то время как другие получают удовольствие от старинного вальса на школьной площадке. Я то и дело оглядывалась на Андрея, но тот специально не отрывал глаз от партнерши, о чем-то мило переговариваясь с ней вполголоса. Блондин, державший меня за талию, смотрел в ту же сторону, что и я, но под его прицел попадало слишком много девушек. Да и не нужно мне лезть в его дела, Костю же не волновали мои задумчивые взоры на парня в голубой рубашке. А Оксана будто и впрямь ничего вокруг не замечала, светилась, словно на завтрак сожрала две стапятидесятиваттные лампочки. Нет, такое счастье на её наштукатуренной роже - уже повод испортить момент, но было кое-что похуже, от чего теперь на руках Костика надолго останутся коротенькие порезы от моих ногтей. Касаткина не была с Андреем собой. Она не вешалась ему на шею, держалась на расстоянии, слушала парня намного больше, чем говорила сама. Наконец, с достаточно близкого расстояния мне ни разу не удалось услышать её визгливо-поросячье "Андрюша", которое до нервного тика бесило Кисляка. Сугубо деловой тон, дежурные фразы, показная холодность, даже немного равнодушия царило в ней сегодня. И лишь я видела тошнотворную улыбочку, которую та тщательно сдерживала. Касаткина играла меня! - вдруг осенило. Я строю стену между мной и Андреем, я не позволяю ему касаться себя, я с равнодушием смотрю ему в глаза. Вернее, смотрела не так давно. Оксана, хоть и была избалованной, дурой никогда не считалась, поэтому и её план был пугающе прост и эффективен. Или же Кислый назло мне всё это делает? Чувства этого человека для меня оставались самой большой и самой желанной загадкой. *** Утро первого летнего дня встретило меня холодным проливным дождем, под который я умудрилась попасть, когда возвращалась с затянувшейся смены. От тяжелых капель на рубашке осталось множество мокрых следов, а в самой душе надолго зафиксировалось отвратительное настроение от утреннего сюрприза. Создавалось отчетливое впечатление, что в моей жизни черную полосу сменила ещё более темная, и всё что оставалось мне, это впасть в глубокую депрессию от отчаяния. Работа забирала с собой последние остатки человеческого во мне, делая бездушным роботом и оставляя взамен всего лишь пару мятых купюр в карманах рубашки. Друзья, коих я обрела совсем недавно и так боялась потерять, внезапно озаботились своими серьёзными проблемами, отгородившись от Саманты плотной стеной. Винить их в эгоизме мне не хотелось, они и правда не обязаны были всё бросать и бежать мне на выручку. Это было бы эгоистично уже с моей стороны. Если вспомнить о существовании в моей жизни Андрея, то под это дело стоит выделить отдельный абзац. Дни без него тянулись крайне медленно, часы в моей квартире издевательски превращали каждую минуту в целый час, и в такие моменты я не знала, куда себя деть. Я набирала его номер по памяти и сразу сбрасывала, не дождавшись пугающих гудков в трубке. В голову одна за другой забредали самые разные причины для появления в местах сборищ хоккеистов, но ни одна из них не была действительно стоящей. Я в тайне мечтала, чтобы моя сменщица подхватила хотя бы простуду, дав мне возможность увидеться с ним. Я очень ждала этого дня и одновременно боялась того, что могу увидеть. За эти дни с Кисляком могло случиться любое бедствие, начиная с повестки в армию и заканчивая свадьбой с Оксаной, и каждый выдуманный вариант был страшнее предыдущего. Мои сны постоянно нарушали пугающие отрывки из собственного сознания, но страшнее всего было увидеть в любимых глазах равнодушие. Понять, что нет больше того Кисляка, что бесился от двух моих язвительных фраз. Осознать, что он теперь заводится от других слов. Не моих. И самое ужасное - я никак не смогу это исправить. Со злостью пнув воду в луже на моем пути, я окончательно намочила собственные ноги, хоть это и немного отвлекло от мрачных мыслей. Мне навстречу спешили дети и взрослые, стремившиеся как можно скорее укрыться от надвигающегося ливня, и только мне было наплевать на возможность промокнуть и заболеть. Тогда хотя бы не придется решать чужие проблемы, спасать кого-то, разговаривать с кем-то о чем-то крайне важном. Такой эгоизм мгновенно успокаивал, хоть и был отвратителен мне самой. Пробежавший мимо мужчина зонтом зацепил одну из веток над моей головой, и та не помедлила осыпаться на итак мокрую меня градом ледяных капель. Я поморщилась от внезапного душа, но ничего говорить неуклюжему парню не стала, просто молча кивнула в ответ на его извинения. Скандалить совершенно не было сил, страсть как хотелось вздремнуть в своей кровати, но по иронии судьбы роковая встреча, как и махание шваброй, у меня были запланированы не позже, чем через полтора часа. - Такси заказывали, барышня? - у кромки тротуара слишком резво пришпорил своего немецкого скакуна граф Кисляк, в очередной раз обдав меня фонтаном холодной дождевой воды. Пришлось применить дыхательную гимнастику, чтобы окончательно не сорваться и не окатить своего таксиста той же порцией ледяной водицы. Упражнения с глубокими вдохами-выдохами помогли несильно, но какую-то долю моего гнева им снять всё-таки удалось. Мне осталось лишь нервным взмахом смахнуть с колен грязные капли, не спеша протереть грязную подошву балеток о мокрый асфальт и только после этого сесть в машину терпеливо ожидающего сына прокурора. А последнее означает одно из двух: или на сегодня у небес намечен метеоритный дождь, или нам двоим предстоит серьёзный разговор. И как бы сильно я не желала увидеть этого парня, сейчас мне больше хочется взглянуть на небесные камни. - Сэм, я хотел... - от голоса Андрея я едва заметно вздрогнула и тут же снова дернула плечами, стараясь выдать мимолетный испуг за простую разминку мышц. Не хотелось, чтобы сын прокурора знал, как сильно колотится сейчас моё сердце. Впрочем, и сам нападающий фразу не закончил, очевидно, так и не сумев произнести каких-то важных слов. Смотри на дорогу, Кисляк, только на дорогу. - Не надо, Кислый. Мы с тобой не женаты, чтобы я выслушивала твои оправдания, - с трудом собрав все внутренние силы, я негромко перебила, что было сил вцепившись пальцами в кожаный чехол своего кресла. Как бы все женщины мира не любили выслушивать мужские извинения, мне не хотелось, чтобы нахальный нападающий сейчас мямлил и подбирал нужные слова, чтобы попросить прощения за тот танец. Да, тогда было больно, но лучше мне не станет, если наглый паренёк, в которого я втрескалась, на моих глазах станет мягкотелой вафлей. - А ты бы этого хотела? - вдруг задал вопрос Кисляк, наконец сосредоточивший все свое внимание на проезжей части. Честно говоря, такого поворота нашего диалога я даже не предполагала и потому совершенно не знала, как реагировать и что отвечать. Беспомощным взглядом я скользнула по равнодушному лицу водителя, который продолжал вглядываться в дорожную гладь, и, к своему счастью, увидела, как руки, раньше до хруста сжимавшие руль, сейчас спокойно на нем лежат. Значит, это не провокация и не предложение. Можно выдохнуть и чуть-чуть огорчиться. - Поверь, Кисляк, я лучше съем свои балетки, чем пойду с тобой в ЗАГС, - усмехнулась я, облегченно откидываясь на мягкую спинку сидения. Кажется, наше с ним общение возвращается на круги своя, и теперь главное - не спугнуть эту зарождающуюся дружбу. Если бы ты знал, Андрей Кисляк, как сильно я желаю просто взять тебя за руку, ощутить твои ладони на своей спине, ещё раз коснуться твоих губ... Но пока я рассчитываю хотя бы на дружбу с тобой. - Охотно верю. Тем более, не думаю, что я пережил бы нашу свадьбу, - Кислый мимолетно отпустил мне улыбку, на которую я не могла не ответить своей, и, подумав, заключил с серьёзным лицом. - Ты бы придушила меня за домогательства в нашу первую брачную ночь, - он тихонько рассмеялся, очевидно, представляя себе придуманную картину, и крутанул руль чуть влево, входя в очередной поворот. Я по старой привычке потянулась к нужному рычажку, чтобы переключить скорость на более низкую, но там соприкоснулась с горячей ладонью. Янтарь утонул в глубинах моих айсбергов, а я даже не сразу заметила, как чужая рука нежно накрыла мои пальцы своими. Что же ты делаешь, Андрюша, мы же друзья. Так нельзя. Ты наиграешься и уйдешь, а я останусь с разбитым сердцем. Да и черт с ним - с сердцем! Я не хочу оставаться без тебя! - Не надо, - я вытащила свои пальцы и скромно сложила руки на коленях, мимоходом разглаживая мятые складки на собственных джинсах. Поднимать глаза было самым большим страхом, как бы сильно мне не хотелось вновь утонуть в теплых медовых радужках. Сердце пищало о том, что я - последняя дура и всю оставшуюся жизнь буду жалеть об этом, возможно, единственном шансе. И в чем-то я с ним даже соглашалась, сетуя на собственную безвольность и слабохарактерность. Андрей сам толкал меня к себе, но я упорно сопротивлялась, боясь обжечься о игры богатенького хоккеиста, или просто не суметь удержать его, когда Кисляку надоест язвительная рыжая малолетка с кучей тараканов и проблем. - Как Артём? - мой попутчик попытался плавно увести тему в другое русло, но вышло слишком явно и поэтому коряво. При имени друга в груди что-то больно кольнуло, и я не кстати вспомнила, что эту острую штуку называют совестью. За своими любовными неурядицами я совсем забыла о той важной миссии, которая привела меня в этот город и даже познакомила с Андреем. До суда оставалось чуть меньше недели, а у меня не было даже и десятой доли требуемой суммы. Я готова была заложить всё, что имела сама, включая даже собственные почки, если бы этих бабок хватило для спасения Темы. Только, к сожалению, сроки для этих сделок для меня были настолько мизерными, что, соберись я торговать квартирой или почками, наличность бы получить всё равно не успела. Даже самые призрачные шансы уплывали из рук, и те невольно опускались. - Сидит, - чересчур резко, даже грубовато ответила я, отворачивая лицо к боковому окошку. Все романтические мысли, витавшие у меня в голове до этого, словно сдуло порывом штормового ветра. Снаружи быстро проносились высотные многоэтажки, пёстро украшенные магазины, деревья на обочинах дорог, вот только любимое увлечение уже не приносило прежнего умиротворения. В животе предательски заурчало, и невольно пришлось вспомнить, что в последний раз я держала во рту маленький бутерброд с рыбкой, которым меня накормил бармен Женя ещё до начала смены. После я исключительно пила, жадно глотая в коротких перерывах воду из бутылки. Со стороны Андрея послышалась неясная возня и какой-то подозрительный шелест. - Сэм, - он тронул меня за плечо, но я ловко вывернулась, по-прежнему не показывая ему лицо. Спустя пару секунд, пока впереди мигал светофор, моё личное пространство потревожили снова. Пришлось повернуться, скорчив обиженное лицо. Впрочем, таким оно было не больше секунды, потом брови удивленно взлетели вверх, а живот радостно заурчал от вкусного запаха. Прямо перед носом сын прокурора держал в вытянутой руке гамбургер, от одного вида которого рот наполнялся слюной. - На, бери. Я же вижу, ты голодная. Не очень хочется, чтобы твоим завтраком стал вот этот очаровательный парень, - однозначным жестом крайний нападающий указал на свою персону, заставив улыбнуться уже набитым ртом. Даже моя неизменная гордость в тот момент решила скромно промолчать, уступая власть над разумом бунтующему желудку. - Спасибо, - пробурчала я, когда удалось разлепить челюсти, намертво склеенные слоем пшеничного теста и какого-то вкусного соуса с лимонным привкусом. - Если бы не ты, пришлось бы утолять голод талантливыми хоккеистами, - прожевав небольшую часть, снова поблагодарила я, смотря больше на сам гамбургер в руках, чем на того, кто меня им накормил. Андрей в ответ хмыкнул, глядя на то, как я благодарю когда-то-его-завтрак, и остановил машину перед очередным мигающим атрибутом дорожной инспекции. В салоне повисла тишина, нарушаемая только жевательными движениями моих челюстей и частым стуком дождевых капель о чистое стекло немецкой машины. - И всё-таки насчёт Артёма, - машину чуть дернуло в сторону, а я едва не выпустила вкуснейший гамбургер из рук. Правда, по совсем иной причине. Слишком непредсказуемым человеком был Андрей, чтобы я могла ожидать от него возвращения к больной теме. После моих резких слов кто угодно бы смутился и перевел наш диалог на более непринужденные темы. Кисляк был не таким, он обычно добивался решения важных вопросов, а уж потом обсуждал тучки на небе. - Я же обещал тебе помочь, помнишь? И от своих слов отказываться не собираюсь. Мне нужно только, чтобы ты мне доверяла. - С чего ты... - я хотела возмутиться такому скептицизму в голосе хоккеиста, но наткнулась на по-взрослому тяжелый взгляд. Этот парень с всегда язвительной ухмылочкой на лице читал меня, словно открытую книгу, предугадывая даже тени сомнений в моей душе. Я, к своему сожалению, не могла похвастаться тем же, потому что некоторые мотивы его поступков для меня по-прежнему оставались неизвестными. А как я могла довериться тому, кто подобен бомбе. Никогда не угадаешь, когда именно рванет. Впрочем, и выбора у меня не оставалось. - Ладно, я постараюсь меньше в тебе сомневаться. - И на том спасибо, - иронично хмыкнул Кислый, притормаживая у небольшой полосы, раскрашенной в цвета зебры. Немногочисленная группа людей, маявшаяся у обочины, получила возможность попасть на другой конец дороги и не преминула ею тот час воспользоваться. А мы с товарищем будущим юристом получили дополнительное время для завершения столь важной беседы. Только сейчас я обратила внимание, как хорошо и спокойно стало моей душе в салоне автомобиля. Вся та тревога, мучившая меня последние несколько дней, испарилась, словно по мановению волшебной палочки, забрав с собой и нервную дрожь в руках, и постоянную жажду, и все тягостные раздумья на этот счет. - Сколько у нас есть времени? - Пять дней. Может, чуть меньше, - отчеканила я, спешно прогоняя из своего сознания ужасные предположения. Срок и правда был крайне маленьким, но то, какой решимостью, горели глаза моего помощника, слегка обнадеживало. Головой я отчетливо осознавала, что процент успеха крайне мал, но что-то в грудной клетке слепо верило каждому слову крайнего нападающего из клуба "Медведи". Тому оставалось лишь не обманывать мои ожидания.