Панки

Разрыв не всегда означает конец, а часто бывает ступенькой для восхождения. Эрих Мария Ремарк

Я не виделся с Фрэнком уже два дня. Он звонил мне, писал, но я не отвечал, притворяясь мертвым. Вчера он даже приходил ко мне домой, но Майки, который бы выдал меня с потрохами, не было дома, а родителям я сказал: «Если к нам наведается парень с пирсингом в носу и губе, а также с ирокезом на голове, передайте ему, что меня нет дома». Я смотрел в окно и видел, как он уходил от моего дома, низко опустив голову, а мама сказала, что парень выглядел очень расстроенным и грустным. Прости меня, Фрэнки. Я лежал на кровати и пялился в потолок, но от этого увлекательного дела меня прервал телефонный звонок. Я дотянулся до тумбочки, где лежал телефон, и приложил его к уху. Я знал, кто мне звонит. — Джерри, привет, — залепетала Джен. — Как ты? — Привет, хорошо, а ты? — сухо ответил я. Последние два дня она не дает мне покоя. Джен все время рядом, а если нет, то мой телефон разрывается от её звонков. Даже папа начал говорить мне о том, что мне и Джен нужно отдохнуть, а то этими каждодневными встречами мы быстро надоедим друг другу. Но попробуйте объяснить это девушке. — Ой, милый, я отлично. Я сейчас за городом у бабули. Встретимся вечером? — Хорошо. — Пока, любимый. — До вечера, — сказал я и отключился. Джонс не будет в городе до вечера, поэтому в мою голову пришла идея. Мне нужно встретиться с Фрэнком и объясниться перед ним. Почему не отвечал на звонки, почему ничего не объяснил, почему притворился мертвым. Он должен знать. Я схватил телефон и набрал номер Фрэнка, который знал наизусть. Когда послышались гудки, мне стало страшно и очень стыдно, ведь я игнорировал его целых два дня, а тут объявился. — Алло? — послышался родной голос в трубке. — Фрэнки... — Джи?! — выкрикнул Айеро. — Где ты пропал, черт тебя дери?! Я места себе не нахожу! Почему не отвечаешь на мои звонки и смс?! Я волнуюсь, Джи... — Прости меня, Фрэнки, — виновато произнес я. — Мы можем встретиться? — Конечно. Где и во сколько? — Сейчас. У меня. — Хорошо, скоро буду, — сказал он и отключился. Я снова откинулся на кровать, возвращаясь к своему любимому делу, а именно к разглядыванию потолка. Я очень ждал его, чтобы взглянуть в глаза, которые уже являлись для меня такими родными. Я хотел поцеловать его, обнять и не отпускать, но я должен оставить его в покое. Я должен объясниться и порвать с ним. Разорвать наши отношения, как бумагу, на которой изображен красивый красочный рисунок. Наша жизнь — это бумага, а отношения — рисунок. Я и Фрэнк — это карандаши, которые раскрасили жизни друг друга. Фрэнк оставил рисунки на моей бумаге, а я — на его, а позже мы взялись за чистый лист, где начали вырисовывать свои чувства, эмоции, любовь. И этот лист обрел разные краски, кроме темных и тусклых. Об этом рисунке никто не знал, кроме нас и моего брата, но мы и не хотели, чтобы о нём узнали, ведь люди любят критиковать и даже уничтожать чужие работы. Наши отношения были самой лучшей работой в моей жизни, я это говорю вам, как художник. Но рано или поздно творцы уничтожают свои работы. Я уничтожил наши отношения с Фрэнком. Но в этом еще мне помогла Джен. Она просто все это стерла из моей памяти, стоило ей произнести эти слова, которые стерли наш прекрасный рисунок, как ластик. Из раздумий меня вывел звонок в дверь. Родителей и Майки не было дома, поэтому, кроме меня, дверь никто не откроет. Спустившись на первый этаж, я прошел в прихожую, тяжело выдохнул и повернул замок. Передо мной стоял Фрэнк. Под его глазами залегли темные тени, губы дрожали, и выглядел он очень уставшим. — Привет, — произнес я и отошел в сторону, давая пройти Фрэнку в дом. — Что случилось, Джи? Ты можешь мне объяснить? — сразу же перешел к делу он. — Идем в гостиную. Мы зашли в зал и сели на диван. Фрэнк не отрывал взгляда от меня, а я боялся поднять голову, чтобы не столкнуться с его глазами. Мне стыдно. Он придвинулся ближе ко мне и положил свою руку мне на плечо. Я облегченно выдохнул и все-таки взглянул в его глаза. Айеро коснулся моей щеки, а я прикрыл глаза, наслаждаясь его ласками. Позже я почувствовал на своих губах его. Такие теплые и нежные. Мне так этого не хватало. Я приоткрыл рот, и мы слились в нежном поцелуе. Я не хотел его отпускать. Я не хотел уничтожать наш рисунок. Оторвавшись от моих губ, Фрэнк взял меня за руку и переплел наши пальцы. — Джи, почему ты избегал меня? — начал он. — Прости меня, Фрэнки, — виновато опустил голову я. — Я не хотел этого делать, но Джен... — Что? Она узнала, что все то время ты проводил со мной, и запретила тебе появляться мне на глаза? — как-то горько усмехнулся Фрэнк. — Нет, — не поднимая головы, ответил я. — А что тогда? — Джен беременна. От меня, — произнес я и поднял голову. О боже, вы бы видели его лицо. Его глаза, в которых отразились предательство и боль. Его губы, которые сжались в одну тонкую полоску, немного подрагивая. Его лицо, которое, кажется, побледнело. Я сделал ему так больно. — Фрэнк, я... — И что теперь, Джи? Что теперь будет с нами? — прошептал он. — Мы больше не можем быть вместе. Прости меня, — сказал я и отпустил его ладонь. — Но ведь я люблю тебя, — прохрипел он. — Я тоже тебя люблю, Фрэнк, но ребенку нужен отец. — А ты нужен мне, Джи! — выкрикнул Айеро. — И, вообще, откуда ты знаешь, что это твой ребенок? Может, это шлюха трахалась с кем-то еще... — Не смей так говорить о ней! — А то что?! Я не успел ничего сказать, так как из прихожей донесся скрип открывающейся двери. — Джерри, ты дома? Черт, я совсем забыл, что у Джен теперь есть ключи от нашего дома. — Дже... Что здесь делает этот? — зайдя в гостиную, задала вопрос девушка, указывая пальцем на Фрэнка. — Он уже уходит и... — А что, мне нельзя прийти к своему другу? — обратился Фрэнк к Джен. — Милый, ты не должен с ним общаться, — как-то тихо сказала Джонс. — Почему? — удивился я. — Он угрожал мне, — ответила девушка и заплакала. — Что?! — выкрикнул я. — Что?! — повторил Фрэнк. — Он опасен, Джерри.