Разлука для любви — что ветер для огня: слабую она гасит, а большую — раздувает. Роже Бюсси-Рабютен
Май. Близится лето. Жаркое, чуть ли не во всех смыслах этого слова, время года. Как же время быстротечно. Кажется, не так давно я подавал документы на поступление в университет, а тут, буквально уже через полтора месяца, заканчиваю четвёртый курс. Время. Прошло два года с тех пор, как уехал Фрэнк. Целых гребаных два года я о нём ничего не слышал. Но помнил. Люди куда-то спешат, а я сижу на скамейке в парке и наблюдаю за всей этой суматохой. Я смотрю на них и понимаю, что вся эта суматоха — это сама жизнь. Мы должны двигаться, чтобы идти по жизни. Глупый стереотип, но важный, ведь увядать, сидя на диване, совсем не хочется. Почему люди все такие хмурые, когда попадают в водоворот всей этой суматохи? Может, они хотят прибыть первыми туда, куда спешат, а, может быть, опаздывают? В этом и заключается жизнь: мы вечно куда-то спешим, чтобы не опоздать. А почему же тогда я сижу на скамейке, не двигаясь? Наверное, потому что мне больше некуда спешить и опаздывать тоже. Это уже продолжается на протяжении двух лет. Тогда, когда Фрэнк был рядом, я вечно спешил. Спешил к нему после учебы, спешил оказаться в его объятиях, спешил рассказать ему все то, что со мной происходило в университете, чтобы поскорее поцеловать его, спешил любить. А сейчас мне некуда спешить, ведь его нет рядом. Поток людей все двигался, а я продолжал утопать в своих мыслях. Когда Майки рассказал мне о Джен, я сразу же порвал с ней. Наверное, она знала, что рано или поздно я узнаю об этом, потому что отреагировала Джонс на это спокойно и так же спокойно и молча ушла, оставляя меня в покое. Она вышла замуж за Питта Брокса, и у них родился сын Бенни. Питт не хотел этого ребенка, поэтому он не очень счастлив, а Джен счастлива, что у неё родился сын, которому она уделяет все своё время. На Брюкса ей так же наплевать. Брюкс не делал бы ей предложения, если бы Джонс не рассказала всю правду родителям. Вот что из этого вышло. Через две недели свадьбу будет праздновать наша семья. Майки женится на Элис, которая вынашивает уже второго ребенка от моего брата. Первый малыш — Уилл, которому всего один год. Никогда бы не подумал, что мой брат настолько любит детей. Он закончил колледж, устроился на нормальную высокооплачиваемую работу. И знаете что? Майки не перестал быть панком. Просто сейчас он выглядит немного иначе, чем два года назад. Новая прическа, жена, дети, но ходить на тусовки, где обитают его разноцветные друзья, он не перестал. Почти каждые выходные Майкос и Элис привозят малыша Уилла к нам домой, а точнее, к маме, которая в ребенке души не чает, а сами отправляются в тот самый подвал, где когда-то я впервые познал душу панка, который исчез, даже не напоминая о себе. Никто не против такого развлечения молодоженов (если только родители Батц), ведь им тоже нужен отдых, ведь это их жизнь, которой они уделяют один день в неделе. Майки сказал, что, когда Уилл вырастет, он будет настоящим панком. Да у них даже свадьба в стиле «панк», черт возьми. Я безумно рад за брата и Элис. Я тоже немного изменился за это время. Повзрослел, что ли, и понял, что все мы разные. И все это благодаря Фрэнку. Он дал мне понять, что у каждого человека свои мысли, свои чувства и свой смысл. Он показал и раскрыл мне себя настоящего, а я влюбился. Он изменил меня, а я его прогнал. Я был так слеп. Красный цвет волос остался при мне, напоминая мне о том времени, когда мне было действительно хорошо, когда моя жизнь была полна разноцветного движения. Немного похудел и опустел. Мне тяжело без него. Прошло столько месяцев, а я все так же люблю Айеро. Моя любовь к Фрэнку — это не огонек спички, который загорается и почти сразу же потухает; это не снег зимой, который тает с приходом весны. Моя любовь к нему — это как солнце, которое светит постоянно, засыпая только на ночь. Но сейчас в моей жизни дождливая погода, которая затмила своими черными тучами моё яркое солнце. — Хой! Я повернул голову в сторону и увидел разноцветное пятно, приближающееся ко мне. Панки. Я даже улыбнулся. Они заставляют меня это делать своей яркостью и жизнерадостностью. Несколько безумцев (до сих пор продолжаю их так называть) прошли мимо меня, весело смеясь. — Отличный цвет волос! Яркость — это главное, чтобы выделиться из тусклости! — крикнул мне один из них, и они скрылись с моего поля зрения. — Я знаю, — сказал я сам себе и улыбнулся.***
Он устроил свадьбу в том самом логове панков! О Господи, мой брат реально «панканутый». Майкл был одет в черную рубашку с короткими рукавами, темно-синие джинсы и кеды с цветными шнурками. У Элис было красивое кремовое платье в пол с открытой спиной. Даже у их годовалого сынишки был какой-то цветной костюм и аккуратно зачесанный ирокез. Ирокез у маленького ребенка! О боже. Помещение было украшено. Посередине стояла арка в цветах, где будут обмениваться кольцами молодожены; кругом были расставлены круглые столики, на которых стояла еда и выпивка; на барной стойке стояли вазы с цветами и алкоголь, это если кто-нибудь захочет довести себя до полусонного состояния, а если быть точнее, то все. Ведь на этой свадьбе почти одни панки. Кстати, Питт и Джен тоже приглашены, ведь Элис когда-то дружила с ней, но это «когда-то» не мешает девушкам просто нормально общаться. Но меня это никак не волнует. Наши родители были не против такой свадьбы, а вот родители Батц были в шоке. Они невзлюбили Майки сразу же, но, когда Элис родила от него ребенка, им пришлось смириться с выбором дочери. Я стоял в центре подвала, взирая по сторонам. Все спокойно разговаривали, обсуждая сегодняшнее празднование. Кажется, все счастливы, и я тоже, но не так, как они. Я скучаю по Фрэнки. — Хэй, красавица! — Ко мне подошел радостный Гадж и заключил в объятия. — Привет, Гадж. А я все еще для вас красавица? — улыбнулся я, качая головой. — Конечно. Нам тут почти всем Айеро прозвища придумал, так что привыкай, — засмеялся бармен, а я поник. Айеро. Все только о нем и говорят, причиняя мне боль. Я никогда не смогу его забыть, даже если этого очень захочу, потому что мне не дадут этого сделать. — Джерард, все в порядке? — задал вопрос Гадж. — Я... Эм, да, наверное... — промямлил я. — Значит, нет. Скучаешь по нему? — Очень, — сказал я и опустил голову. — Мы тоже... скучали... — Что? В смысле скучали? — Я перепугался не на шутку. — С ним что-то случилось? Гадж? — Да ты нервный, красавица, — засмеялся парень. — Скучали, когда он был в Нью-Йорке. — Я не понимаю... — Красавица, не тупи и обернись. Я подозрительно взглянул на Гаджа и обернулся. Фрэнк. Передо мной стоял Фрэнк только... черт, где его ирокез, пирсинг и тоннели? Я... Это Фрэнк? — Фрэнки... — Привет, Джи, — улыбается он всё той же невинной улыбкой. — Ты, наверное, первый, кто меня узнал. Смеется. А я стою и смотрю на него, не веря глазам, что это он. Кажется, я сейчас упаду в обморок от тех эмоций, которые бушуют внутри меня. — Джи, ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает он. А я ничего не отвечаю, просто срываюсь с места и ухожу в сторону входной двери. Мне стыдно.