Кара

Солнце клонилось к закату. Путники все еще шли по лесу. Было невыносимо душно. Ни ветерка, ни шелеста листьев. Молчание. Гнетущее, тяжёлое. Ведьма всё так же спокойно ступала босыми ногами по веткам. Только не было слышно её шагов. Звон заполнил уши. Отец Вильгельм нервно стёр со лба испарины пота. Конец августа… Но почему такая жара и духота? Хотелось спросить, куда они идут, долго ли им еще продолжать путь… Но слова застряли в горле неприятным комом. Антоний был угрюм. Пелена спала с его взгляда, и он, казалось, стал прежним и о чем-то размышлял… Молодой инквизитор впервые в жизни сегодня захотел покинуть церковь. Вернуться к обычной жизни… Стать фермером? С чего такие мысли пришли на ум? В лесу было так свежо и прохладно… Его бы воля, он остался бы здесь навсегда. Вдруг вспомнилась мать, живущая в городе. Он всё это время был так занят, что ни разу не навестил её за последний год. Надо бы… Как только вернётся из этого путешествия… Вот только… Зачем он вообще отправился в лес, взяв ссобой не стражу, не солдат, а только одного священника? Что его на это сподвигло… Баронесса Силеста идёт впереди… Он не слышит её шагов, словно следует за призраком. В этот момент, сомнения закрались в душу инквизитора. Она ведьма… Виновная в колдовстве! Зачем они идут за ней в чащу леса?! Но вопрос застрял в горле…. Странное помутнение обволокло разум… Наступили сумерки позднего вечера. Отец Вильгельм дрожал, вытирал пол со лба. Он, вдруг, заметил, что Антоний не смотрит на дорогу. Его глаза ззакрыты… И в этот момент ведьма остановилась. Она обернулась к священникам и с абсолютно безэмоциональным лицом проговорила: - Мы на месте. Мгновение – и она оказалась в нескольких шагах от них, а ведь только что стояла совсем рядом… Раздался странный крик. Похожий на птичий… Чайка? Тетерев? На деревьях замелькали странные тени, а вокруг разом зажглись двенадцать факелов. Отец Вильгельм в ужасе схватился за крест на шее. Эта тварь обманула их! Он знал! Он всегда это знал! Но не мог защититься… Не мог произнести ни слова, стоя и глядя на простоволосую красавицу, стоящую за пределами огненного круга. Инквизитор Антоний сделал шаг… Еще один… Он вошел в центр круга и тут же упал на колени, словно по ним полоснули мечом. А ведьма улыбнулась… Нет, она оскалилась. И светлые глаза её, почерневшие в темноте, казалось, вспыхнули тёмным пламенем. Чья-то влажная, шершавая рука легла на шею отца Вильгельма сзади. Он вздрогнул, побелев от ужаса, но не посмел обернуться… Тени сгущались, мелькая то там, то тут, в них можно было разглядеть безобразные лица… Бесов. А ведьма подошла к самому краю круга. Тени разлетались, когда она приближалась. Словно невидимый барьер отгонял их. И она заговорила. Тихо. Но уверенно: - Вы обвиняетесь в убийствах, пытках невинных людей, осквернении своего сана похотью и ложью… В отступничестве от христианской веры… И в наказание за это ваши тела и души познают достойную по делам вашим кару… Она стояла и смотрела, как обезумевшие чудовища набросились на двух беспомощных священников в центре огненного круга… Как начали рвать их на части… Как вгрызались мерзкими грязными зубами в человеческую плоть… И ей было противно. Силеста ненавидела смерть, не любила смотреть, как уже мёртвых внутри людей разрывают на части бесы, верные слуги смерти... Она ненавидела это - касаться грязных душ порочных ничтожеств, внушать им грязные сны, как сделала она с молодым инквизитором… Она ненавидела испытывать грешников и проигрывать смерти снова и снова… Люди так слабы. Ни один еще не прошёл её испытаний… И ни разу еще ей не предстала возможность спасти кого-то, наградить, подарить свободу… На то не было воли её господина. Когда она, будучи еще девчонкой, прошла его испытание, в душе поселилась надежда на то, что настал конец её мучениям. Что пришло время счастья… И когда-нибудь оно обещало прийти. Но не сейчас… Сейчас ей уже надоело смотреть на этот спектакль. Пора было возвращаться домой, в свой замок, и снова стать баронессой Фон Вольштаг. Она развернулась и удалилась в темноту леса…. Отец Вильгельм в последний раз бросил полный мольбы взгляд на ведьму, теперь уже удаляющуюся от огненного круга. И ему показалось, что за спиной тёмной фигуры раскинулись два крыла, в ногах мечется хвост, а на голове тускло виднеются недлинные козлиные рога… *Nil inultum remanebit (И ничто не останется без возмездия) – строка из католического средневекового гимна, отрывки которого также используются в трагедии Гёте «Фауст».