Head Down Low

Дэн всегда смотрел вниз. Никто не хотел его видеть, так что он облегчал им задачу. Он слишком высокий, чтобы быть незаметным, и слишком известен, чтобы совсем избежать внимания, но, по крайней мере, если он отведёт взгляд, то никого им не оскорбит. Впрочем, его существование само по себе уже было оскорблением. Даже учителя старались держаться от него подальше. Он их не винил, потому что знал: им неприятно, что в их классе есть грязнокровка. Единственной причиной, почему Дэн ходил в обычную школу, а не в одну из «специальных» (которые больше были похожи на исправительные колонии, но все об этом умалчивали), располагавшихся на другом конце города, были его родители и то, как они похожи на всех, кто его окружал. Нормальные. Он был случайностью, ошибкой. Иногда он мечтал, чтобы мама избавилась от него, когда у неё была такая возможность. Дэн споткнулся и тихо выругался. Конечно, он слишком неуклюжий. Он — человек, которому нужно быть настолько невидимым, насколько это вообще возможно. Грохнуться на пол посреди школьного коридора, полного учеников — не лучший способ быть незаметным. Но как бы то ни было, он пережил здесь уже шесть лет. И этот год он тоже сможет пережить. Первый раз с того момента, как он переступил порог, Дэн поднял взгляд и осмотрелся. Всё было как всегда. Высокие стены, выкрашенные в странный сливочный цвет. Развешанные на них рисунки, фотографии улыбающихся учеников и мотивирующие лозунги. «У каждого есть талант», — прочитал Дэн. Ему захотелось добавить «кроме меня», но он передумал. Только разговоров с самим собой ему не хватало. Возможно, у него всё-таки есть талант. Он неплохо играл на фортепиано и сам мог это признать. Но это не тот талант, который имелся в виду. Эти таланты были заложены ещё до рождения учеников, таланты, запрограммированные в генах, за которые заплатили их родители. Эти технологии стали настолько дешёвыми, что осталось совсем мало таких, как он — детей, зачатых естественным путём, без всякой генной инженерии — и он чувствовал, как сильно все хотели, чтобы таких, как он, не осталось совсем. Он не нормальный. Он урод. Нечистый. Грязнокровка. Дэн пискнул, случайно в кого-то врезавшись. Он тут же застыл, поднял взгляд и увидел черноволосого мальчика с чёлкой, спадавшей на лицо. Кровь застыла у него в жилах. Фил Лестер. Чистокровный, нормальный. Вот дерьмо. — П-простите… — запинаясь, произнёс Дэн, но один из компании друзей рассмеялся и шагнул вперёд Фила. Секунду спустя он был перед лицом Дэна, зелёные глаза глядели прямо в его тускло-карие, а рука сжимала ворот рубашки. — Ты пытался заговорить с одним из нас? Посмотрите-ка, у грязнокровки есть яйца, раз он решил с нами поговорить, — усмехнулся парень. Его лицо искривилось в гримасе, словно он унюхал что-то неприятное, и у Дэна ёкнуло сердце. Но он продолжал молчать. — Нечего сказать? Давай, мы тебя научим, — прорычал парень и потащил Дэна по коридору под одобрительный гул остальных учеников, многим из которых едва исполнилось одиннадцать лет, и он пытался остановить выступившие на глазах слёзы. Они, скорее всего, не знают, что с ним сейчас произойдёт, но хуже всего то, что даже если бы они знали, им было бы всё равно. Никому нет до него дела. Остальная компания последовала за ними. Звук ботинок Дэна, скрипевших по полу, пока его тащили по коридору, эхом отражался от стен. Он узнал их всех, даже того, кто тащил его, все они были его одногодками, он никогда с ними не говорил и даже не запоминал имён. Кроме Фила, победителя прошлогодней олимпиады по математике, на которую его заставили пойти родители. Сердце Дэна ухнуло в груди, когда его затолкали в туалет. Это случилось не впервые и он знал, что последует далее. Он не мог остановить слёзы, и кто-то громко расхохотался, заметив их. Первый парень, тот, который притащил Дэна сюда, сделал выпад, и он принял удар. Ему пришлось, у него не было выбора. Если грязнокровки не выполняют желания нормальных — это неправильно, а при некоторых обстоятельствах уголовно наказуемо, и это был именно тот случай. В волосы зарылись чужие руки, и Дэна толкнули на пол, чтобы его голова оказалась на уровне промежности парня. Как его зовут? Джеймс, Джон, Джек? Джейкоб. Джейкоб расстегнул ширинку и подтолкнул голову Дэна ближе. Он посмотрел вниз и мерзко улыбнулся. — Хочешь отсосать у меня? — спросил он, и все остальные уставились на Дэна в ожидании ответа. — Да, — выдавил Дэн, ненавидя себя за эти слова, но ничего другого он ответить не мог. Остальные мальчики стали смеяться и улюлюкать, а Дэн, сдерживая всхлипы, потянулся пальцами к ширинке Джейкоба, высвобождая его член. С неохотой, так как одна мысль об этом вызывала тошноту, он обвёл языком головку члена Джейкоба, заслужив от того возбуждённый стон, а от окружавших их идиотов — волчий вой. Дэн знал, что не стоит их дразнить, а просто сделать своё дело, и чем быстрее он это сделает, тем быстрее сможет пойти домой и смыть всё с себя, поэтому вобрал Джейкоба в рот почти целиком, а что не поместилось — обхватил рукой. Но было ясно, что Джейкобу этого недостаточно, и тот снова положил руку ему на затылок, вталкиваясь в рот целиком. Дэн подавился, в глазах защипало, и слёзы покатились до самых губ. Он старался работать как можно быстрее. Он едва дышал, но чем быстрее он всё сделает, тем быстрее это закончится. Он знал это по собственному опыту. Подняв взгляд, Дэн увидел толпу мальчишек, широко улыбавшихся и снимавших происходящее на телефоны. А в углу стоял Фил Лестер, скрестив руки на груди и уставившись в пол. На мгновение Дэн отвлёкся и замедлил темп. Использовав тот же трюк, что и минутой раньше, Джейкоб насадил рот Дэна глубже на свой член, коснувшись головкой задней стенки горла и почти вызвав у того тошноту. Это было чудом, что его тут же не вырвало. — Знаешь, а ты хорошенький для грязнокровки, — ухмыльнулся Джейкоб, отчего живот Дэна скрутило ещё сильнее. Он снова посмотрел на Фила, молясь, чтобы единственный мальчик, который, как казалось, не наслаждался зрелищем, помог ему, но в тот момент, когда Фил встретился с ним взглядом, он снова уставился в пол. Прежде, чем Дэн понял, что произошло, парень над ним вынул член и кончил ему на лицо, заставив его отплёвываться, но не посмотрел вниз. Лучше на лицо, чем на волосы, так легче смыть. Это он тоже выучил по опыту. Когда Джейкоб наконец кончил, он пнул Дэна, повалив его на спину, застегнул штаны и посмотрел на друзей, которые одарили его хором слов, которые Дэн даже слышать не хотел. Когда они затихли, он услышал одну фразу: — Мы оставим тебя одного, Фил, можешь сам с ним позабавиться. Дэн сморщился от боли и перевернулся на бок. Руки вцепились в бёдра, он пытался съёжиться, приготовиться к тому, что с ним собирался сделать этот черноволосый парень. Он привык, но это не делало каждый новый раз менее болезненным, и ему снова придётся провести в душе несколько часов, чтобы смыть с себя всю заразу. Как будто ему и так было недостаточно, благодаря его генам. — Ты в порядке? — спросил тихий голос, но Дэн не двигался. Наверное, это какая-то шутка или игра. Это с ним тоже случалось. — Как тебя зовут? Дэн? — тихо спросил Фил, подойдя ближе и встав рядом с мальчиком. Тот поморщился от звука приближающихся шагов. — Я не сделаю тебе больно, я просто хочу знать, что ты в порядке. — Всё хорошо, — резко ответил Дэн. На самом деле нет, совсем не хорошо. От пинка в живот, скорее всего, останется синяк, да и болит там ужасно, и жжение в горле не прошло и, наверное, останется ещё на какое-то время. То, что случилось, пометило его, и все будут знать. Если уже не знают из видео на телефонах тех ребят. — Тебе нужна помощь? — хрипло спросил Фил, подойдя так близко, что мыски его ботинок касались спины Дэна. От этого мальчик поморщился и свернулся ещё плотнее. — Нет, спасибо, — пробормотал Дэн. Он не может грубить, не может просто резко ответить, чтобы Фил убирался. Конечно, сейчас он хочет помочь, но когда Дэну это действительно было нужно, он стоял и ничего не делал. Если у Дэна осталась ещё хоть капля достоинства, он не позволит этому мальчику даже попытаться проявить милосердие. — Тебе стоит рассказать кому-нибудь, ну, знаешь, обо всём этом, — предложил Фил. — Уже пробовал. Дважды, — простонал Дэн. Острая боль пронзила его изнутри и он перевернулся на спину, чтобы облегчить боль в боку. Открыв глаза, он увидел Фила, стоявшего над ним, закусив губу. На его лице читалась жалость, и если бы Дэн не боялся наказания, он бы, наверное, велел ему отвалить, и неважно, что ему нельзя было этого сделать. — И никто ничего не сделал? — Конечно, нет, — тихо ответил Дэн, как будто это была самая простая вещь в мире. — Ты не заслуживаешь такого обращения. Мне жаль, Дэн. — Фил закрыл глаза, развернулся и ушёл. Дэн проводил его взглядом, а затем откинул голову на пол и издал громкий всхлип, эхом разнёсшийся по туалету. Примерно через минуту он решил подняться. Он приподнял рубашку и осмотрел красное пятно на коже. Бывало и хуже, так что он подумал, что придёт в норму через несколько дней. За это время ему просто придётся постараться, чтобы родители ничего не узнали, иначе они могут забрать его из школы и поместить в заведение для грязнокровок, по сравнению с которым это место покажется раем на земле. И на данный момент пойти домой и сказаться больным казалось намного лучшим вариантом, нежели вернуться в класс. Кроме того, он действительно чувствовал себя хреново. Голова кружилась, живот скрутило, и всё тело болело. Дэн медленно подошёл к зеркалу и смочил лицо водой. Это не скрыло факт того, что он плакал, или какой он бледный, так что он просто вышел из туалета. Он надеялся, что будет выглядеть нормально к тому моменту, как придёт домой. Он нашёл свой рюкзак брошенным в коридоре. Дэн даже не помнил, что потерял его, и когда поднял, то бессильно застонал. Он удивился, что его вообще не украли, но бумажник пропал, и к счастью, телефон сегодня лежал в кармане блейзера. Он бы не хотел объяснять это родителям. Его дом находился недалеко и конечно, когда Дэн придёт, то никого не будет дома. Брат в школе, а родители на работе в другом городе в нескольких милях. Или, по крайней мере, он так думал. Обычно, когда разговор заходил на эту тему, он не обращал на это никакого внимания. Первое, что Дэн сделал, придя домой — достал мороженое, чтобы остудить больное горло, а затем поднялся наверх. Дойдя до своей комнаты, он ещё не начал его есть, а просто стоял и смотрел на дверь, ведущую в ванную, пока не понял, что не сможет ничего делать, пока не примет душ. Он чувствовал грязь на своей коже.