1
15 апреля 2014 г. в 04:19
— Ваше величество, — опустив за собой полог шатра, склонил голову худощавый мужчина. Глушащее заклятье разлилось на грани слышимости привычным едва уловимым шорохом.
Его господин, в столь поздний час сидевший над картами, головы не поднял, но удостоил кивком, неопределенно указав в сторону походной койки, примостившейся в углу.
Вошедший осторожно сел на край, чуть наклонился вперед, опираясь на сцепленные руки. Он молчал, не собираясь первым начинать разговор: знал, что королю не доставляет удовольствия говорить с ним впопыхах.
Наверное, другим придворным это бы льстило...
Командир личной стражи его величества неторопливо оглядывал шатер, по привычке прикидывая, все ли в порядке. Точно так же он проверял не так давно выставленную в лагере охрану, неторопливо, методично...
Почувствовав взгляд, командир поднял голову.
Король, закончив с картами, сидел, глядя на него.
Оба какое-то время молчали, разглядывая друг друга.
Один поджарый, жилистый, в легких латах. Обветренное вытянутое лицо сейчас чуть смягчала легкая улыбка.
Другой исполненный воистину королевского величия. Мощный, но не грузный, мускулистый — мечником его величество был неплохим. Даже выдающимся. Непокорная грива волос спадала до плеч, неровно подрубленная кинжалом. Из-за этого привычное волевое лицо казалось чуть чужим — хотя знакомая тяжесть взгляда быстро убеждала в обратном.
— Есть новости? — нарушил тишину король.
— Нет, ваше величество, — едва заметно качнул головой командир. — Но ночью объявятся.
Король задумчиво кивнул. Битва должна была грянуть со дня на день — в зависимости от того, как быстро у их врага сдадут нервы. Самое время подсылать лазутчиков...
Будь командир его стражи другим — он бы наверняка сказал бы, что беспокоиться не о чем. Будь его командир стражи другим, он не сидел бы, вот так преданно глядя на своего господина, даже сейчас готовый защитить его, буде возникнет необходимость. Это был Гютор — и, пожалуй, лишь ему одному король доверял полностью.
Наверное, у его предшественника, Рилма Первого, таких преданных людей не было. Потому и погиб в той битве, преданный своими же. Потому и вспыхнула в стране борьба за власть — ровно до тех пор, пока юный тогда еще наследник железной рукой не пресек беспорядки. С тех пор его практически не называли по имени. Рилм Второй — скорее напоминание об его предшественнике, чем подходящее имя для его величества. Подданные говорили просто — наш король. И почему-то это звучало куда более грозно, чем любое прозвище.
Встав, он медленно потянулся, потом принялся расшнуровывать рубаху.
Командир последовал его примеру, неторопливо принявшись освобождаться от доспеха и одежды. За столь долгое время он научился понимать своего господина без слов. Да и не нужны они были, слова. И ласка была не нужна — куда она тут.
Жесткая походная койка вполне соответствовала настроению обоих.
— Нервничаешь? — чуть хрипло спросил Гютор, послушно изгибаясь так, как того хотелось королю. Только в такие моменты он переходил на ты — и то, лишь внимая давней просьбе, а может быть, приказу.
— Жду, — коротко ответил Рилм, буквально складывая его пополам. Гибкость командира всегда поражала его воображение — казалось, этот человек мог принять любую позу, скрутиться любым узлом.
Обычно он не был столь жесток, но сейчас все же ощутимое напряжение заставило сжать в пальцах коротко стриженые волосы, не давая командиру распрямиться. С каждым толчком он невольно рывками опускал руку ниже, так что к концу в глазах Гютора плескалось не только удовольствие, но и боль. Короткий стон слетел с его губ только когда король резко заставил его выпрямиться, перехватив за подбородок.
Большой палец мазнул по сжатым губам, без слов извиняясь за содеянное, хотя Гютору извинения и не требовались.
Они еще долго обсуждали сложившуюся военную ситуацию. Его величество отпустил своего командира уже за полночь, перед этим взяв еще раз — уже спокойно, давая отдых не то ему, не то себе. Так или иначе, выходя из шатра Гютор был благодарен, что вспышка раздражения оказалась непродолжительной.
Спать ему совершенно не хотелось: специально отоспался днем, рассчитывая, что ночь будет тревожной.
Но ничего пока не происходило. Командир наматывал круги по лагерю, совершая свой собственный обход, будто не доверяя собственноручно выбранным постовым и патрульным. Может быть, так оно и было, может быть, плескалась еще в крови жажда действия. Сидеть у костра, вслушиваясь в смутные звуки уснувшего лагеря, было невыносимо.
Свет в шатре его величества давно погас. Окончательно стемнело — ушла с неба луна. Негромко перекликивались часовые.
Сейчас было самое время — и пальцы командира сами собой поглаживали небольшой амулет, прикрепленный к запястью.
Чего он не ожидал — так это увидеть тень у шатра своего господина.
Резкий, ударивший по нервам сигнал тревоги единомоментно разбудил всех, находящихся поблизости.