Among the wreckage (yes,that's me)

Лиам перестает гулять с парнями к огромному удивлению Зейна. Вместо этого он хандрит дома, в то время как его семестр в универе приближается все быстрее и быстрее, словно он ждет, что что-то случится, или хочет что-то сделать. Зейн просто хочет, чтобы Лиам уехал, чтобы он мог дышать без лишнего напряжения, душащего его. На улице становится холодно, поэтому нет причины, по которой Зейн ощущает себя, словно задыхается в простынях, но все, что чувствует - пакистанское солнце, палящее в его спину. Он оказывается у прохладной двери комнаты, ища комфорт и слушая едва уловимую мелодию. Кроме того, когда Зейн доходит до комнаты, он видит Лиама согнувшегося над пианино, тупо смотрящего вперед на ноты; глаза затуманены и наполнены слезами. Зейн сомневается всего секунду. -Лиам. Лиам поднял голову и отчаянно посмотрел пакистанцу в глаза. -Зейн. Зейн подходит к нему, чтобы взглянуть на записи на листках, зачеркнутые снова и снова, те, которые он не понимает. -Все в порядке, Ли? Он видит, как Лиам яростно трясет головой, но его голос негромкий, такой, как обычно. - Ага. Все прекрасно. А Зейн не знает, что сказать, потому что не хочет оттолкнуть, особенно потому, что он ненавидит, когда Лиам отталкивает его. Зейн неохотно садится на лавку, Лиам отодвигается, чтобы освободить ему место. Карие глаза, полные слез, встречаются с темными глазами Зейна. -Ты, должно быть, думаешь, что я такой глупый. Зейн яростно трясет головой: -Нет, конечно, Ли, нет. Совсем нет. Почему ты так думаешь? Лиам взял в руки ноты, останавливаясь на секунду, затем разрывая в клочья; Зейн видит, как двигаются его руки, как брови сведены вместе, отражая на его лице гримасу боли, и протягивает успокаивающую ладонь, которую Лиам игнорирует. Пейн вздрагивает. -Черт, я с немного слышал о том, что ты видел в Пакистане и Ливане и даже здесь - в Соединенных Штатах, и я просто, - он зарывается рукой в волосы, - думаю, что ты восхитительный. Я на самом деле так думаю. Кроме меня, похоже, никто так не думает, а я не могу. Я никогда не смогу Зейн потрясенно смотрит на Лиама. -Так, вот в чем дело? Но Лиам трясет головой. -Я возвращаюсь в универ через несколько дней. Зейн понуро кивает, не понимая. -Как ты это делаешь? - Лиам делает широкий жест рукой. - Как ты просто позволяешь людям так говорить о тебе, как ты позволяешь им решать, кто ты? Зейну становится дурно. -Я не знаю. Лиам смеется, оставляя кислотный привкус во рту, отчаяние проникает под кожу и слегка ударяет по связкам. -Потому что я, блять, не могу сказать моим родителям, что хочу сочинять. - Он смотрит в темные глаза Зейна. - Я не хочу быть доктором или инженером, или какой либо идеей, застрявшей в их голове. Я хочу... - он указал на пианино. - И я даже не могу рассказать им. Зейн смотрит в пол. -Они, должно быть, уже знают. Даже я знаю, как сильно ты любишь играть на нем. Но Лиам разражается смехом, играющим на нервах Зейна. -Знают? Зейн, они обещали оплатить мою учебу в коллежде, если я сделаю то, что хотят они. Поэтому я собрал вещи, выкинул ноты в мусорный бак и отправился делать то, что я ненавижу, - он ломается, голос едва слышен. - И я не хочу возвращаться, - он смотрит на Зейна. - Я растрачиваю свою жизнь впустую, Зейн. Я растрачиваю всю мою жизнь впустую, - он трясет головой. Зейн молча закусывает щеку изнутри. -А ты... - начинает Лиам, но, кажется, передумывает. - Лучше не будем поднимать тему, которая касается тебя. Твои глупые ресницы и: "Привет, меня зовут Зейн Малик, очень рад познакомиться с вами", - Лиам делает паузу, вспоминая. - Думаешь, она оставит меня за забором? -Твой отец, - отвечает Зейн, сглатывая. - Джефф, он сказал, что Карен примет тебя, несмотря ни на что. Но Лиам горько улыбается, кладя голову на обломанный конец пианино. -Не говори так, будто мой отец знает все. Он подпевает своему собственному богу и всем глупым книгам, которые он читает о людских мыслях, - Лиам поворачивается, чтобы поймать взгляд Зейна, а Зейн не может отвести глаз от него, хоть убей. - Мой отец ни черта не знает про людей, он просто притворяется, что знает, потому что у него есть степень, которая это подтверждает. Он трясет головой. -А моя мама. Боже. Дело в том, что они не плохие люди, Зейн. Они любят меня, тебя, всех, блять, но не думают за себя, да? Лиам кладет голову на плечо Зейна. -И мои друзья не намного лучше, - тихо говорит он. Зейн вырывается, встает на ноги, а Лиам смотрит на него сожалеющим взглядом. – Я бы хотел быть тобой, - тихо признает он. - Они не против чего-то, что касается тебя. Зейн вновь обрел дар речи. -Мной? Ты хочешь быть мной? Лиам, я теперь даже не знаю, кто я. Я не американец, не англичанин, не пакистанец, я - никто. Чертовы талибы раскалывают одну часть, пока твой народ пытается изменить другую, - болезненно смеется Зейн. - Ты можешь одеть меня в красивые вещи, надушить дорогим парфюмом, все, что ты захочешь, но несмотря ни на что, я всегда буду грязной пакистанской сволочью, делом благотворительности твоей в доме Пейнов. Лиам говорит очень тихо: -Я не смотрю на тебя так, - он смотрит на Зейна огромными глазами, а тот хочет утонуть в нем. - Я просто не очень хорош в демонстрации этого. Зейн протягивает тонкие пальцы, ладони трясутся, когда он кладет руку на щеку Лиама. Тот льнет к прикосновению; губы трясутся, а слезы застыли на ресницах. -Лиам, - голос Зейна звучит грубее, чем он когда-либо его слышал, - я не знаю, что делаю. Он пытается отдернуться, но Лиам держит на месте. -Я тоже. *** Все заканчивается тем, что они влюбляются друг в друга, теряются и возбуждаются, прижимаются друг к другу за обеденным столом, легко касаются пальцами, когда передают соль, прижимаются друг к другу за пианино, когда Лиам играет на нем с какой-то отчаянной суетливостью. Но последний день быстро приближается, Зейн оставлен гореть, задыхаться, он разочаровался в жаре Флориды что начинает пугать, когда уже февраль, который напоминает ему о горячих, песчаных днях в Пакистане и Ливане. Лиам собирает вещи на ночь раньше, чтобы он мог отвезти Зейна на пляж; Зейн никогда не был на улице, и его сердце громко стучит от того, что это может значить. Он надевает один из купальных костюмов Лиама, который Карен пришлось ушить на бедрах, и даже тогда они слишком длинные, но Лиам широко улыбается от его вида, а Зейн отбрасывает все сомнения. Карен намазывает их большим слоем солнцезащитного крема, хотя они способны сделать это собственноручно, и машет на прощанье, когда Лиам отдаляется от дороги и, преимущественно, от улицы. А Зейн наконец может дышать. *** Песок на пляже расслабляет, Зейн зарывает свои ноги в него, смотря, как Лиам ныряет в качающиеся волны, спина изогнута, и руки натянуты струной впереди. Он всплывает на поверхность, поворачивается, чтобы широко улыбнуться Зейну; солнце блестит на его волосах яркой бронзой. -Эй, Зейн, сюда. Зейн осматривает почти пустой пляж и трясет головой, широко улыбаясь. -Нет. Лиам пытается обрызгать его, но Зейн находится у края воды, и первый приближается, потому что находится на расстоянии десяти футов от него. Зейн смеется, в то время как Лиам ругается, затем быстро притихает, когда Пейн выходит из воды, целенаправленно шагая к нему. -Что ты делаешь? - спрашивает Зейн, нервно хихикая от страха, а потом ползет обратно, но песок застревает между ног, и он спотыкается, отплевываясь, когда падает лицом в воду. Он смутно может понять, что Лиам смеется рядом с его ухом, когда его переворачивают чужие руки. Зейн со стоном садится. -Ненавижу воду. Лиам хмурит брови. -Правда? Зейн смотрит на него: мокрые плечи, карие глаза, а на лицо с волос стекают капли воды, и затем трясет головой. -Нет. Я просто... не знаю, как плавать, поэтому не так люблю быть рядом с ней. Лиам широко улыбается ему. -Как это ты не знаешь, приятель? Тебе сколько? Восемнадцать, - он уклоняется от удара Зейна. - Уже мужчина. Зейн вздыхает, падая обратно в воду. -Не так много времени, чтобы учиться, понимаешь. В связи со всем этим. Наступает тишина. Зейн шепотом ругается: -Прости. Это твой последний день здесь, а я.. Прости, что испортил его. Но Лиам трясет головой, пристально смотря на него. -Все нормально, - он делает паузу. - Я не вернусь туда. Зейн шокировано смотрит на него. -Что ты имеешь в виду? Ты сказал родителям? Лиам стряхивает песок и смотрит, как он рассеивается на ветру. -Нет. Но я это сделаю, - он оглядывается на Зейна. - Они, возможно, выгонят меня из дома. По крайней мере, на некоторое время. Он опирается на одну руку, чтобы защитить глаза другой, ожидая, что Лиам вернется. -Я пойду с тобой. Лиам выглядит удивленным на секунду, перед тем как вздыхает. -Нет. Это не лучшая идея. На секунду ему становится стыдно, Зейн вдруг понимает, опуская глаза на воду, которая будто оглаживает великолепный тростник на берегу. Это очень хороший день. - Зейн, - тихо говорит Лиам, но тот не поднимает глаз до тех пор, пока мягкая рука не поворачивает лицо в направлении шатена. Пейн выглядит как брошенный щеночек, что заставляет Зейна хотеть ударить себя, а затем поцеловать его. - Мне правда жаль. Просто... это тяжело. Я попытаюсь. Обещаю. Зейн тяжело сглатывает и быстро моргает. -Да, - говорит он ломающимся голосом. - Не надо об этом беспокоиться. Но Лиам не отпускает, осторожно приближая Зейна к себе. Зейн замирает, когда рот Лиама накрывает его, вплетая горячий язык, чтобы окутать его губы, но он отбрасывает все сомнения, бросаясь на берег. Их рты мокро движутся вместе некоторое время, перед тем, как Лиам осторожно отодвигается, держа в ладонях его подборок. -Все в порядке? - спрашивает он хриплым голосом, смотря потемневшими глазами. Зейн смеется, затаив дыхание. -Нет. Лиам потрясенно отодвигается, но Зейн смеется снова, притягивая его ближе. -Это не значит, что ты должен остановиться. Его лицо выражало страдание, но он послушно притянул Зейна ближе, соединяя их губы. *** Они лежат на пляже до темноты, потому что Зейн прежде всего слишком боится заходить в воду. И с ревом океана позади него, острым запахом соли в воздухе, полной изоляцией, Зейн думает, что знает, что такое любовь. Лиам притягивает его ближе, песок попадает Зейну в волосы, но он не может провалиться, потому что это самое настоящее из всего, что у него было. Тогда Лиам поворачивается к нему и краснеет. Он колеблется, затем быстро произносит: - Mujko tumse pasandh hai.* Зейн задыхается. -Что? Лиам снова краснеет. -О, Боже. Извини. Я хотел попробовать, и это, возможно, не имело смысла, да? Извини. Учить язык намного сложнее, чем тебе может показаться. Зейн широко улыбается и переплетает их пальцы, прижимаясь губами к шее Лиама. -Ты мне тоже нравишься, Лиам. Я думал, что это было очевидно. Но даже когда он произносит эти слова, то чувствует, как напряженные мышцы Лиама расслабляются под ним. Лиам широко ему улыбается, у глаз появляются морщинки. Они лежат в тишине некоторое время, и Зейн почти заснул, когда Лиам тихо произносит в его волосы: -Не знаю, что я скажу маме и папе. Зейн пытается пожать плечами, но это сложно в его положении. -Правду? Зейн сардонически улыбается. -Как будто это сработает. И Зейн чувствует себя дураком за то, что упомянул это. Но Лиам усиливает свою хватку вокруг него. -Прости меня за то, как я веду себя. Знаешь, на публике. Это просто... Зейн качает головой. -Я понимаю. И не могу просить тебя рассказать что-либо твоим друзьям. Они же твои друзья. Лиам издает звук неодобрения. -Я обещаю. Я все же попытаюсь. Зейн улыбается в ответ. -Пока ты нормально себя чувствуешь с тем, кем я являюсь, думаю, у нас все будет хорошо, Ли. Но Лиам трясет головой. -Нет. Нет, не будет, Зейн. И люди должны понимать это. А я скажу им заткнуться. Обещаю. А Зейн грустно улыбается, потому что намного легче сказать, чем сделать. -Ладно. -Интересно, что я все же скажу маме. О нас. Зейн вырывается из хватки Лиама и встает. -Повторяю: нам только нужно рассказать правду. А Лиам вскидывает руку перед лицом. -Почему это так сложно? Мы просто дети. Они оба замолкают на долгое время. -Мы должны поехать домой, - тихо бормочет Зейн. Лиам неохотно садится и глазами находит глаза Зейна в темноте. Он поворачивается, чтобы посмотреть на машину, а затем обратно на Зейна. -Ты хочешь, - он сглатывает ком в горле, - прокатиться? Не охота ехать домой так скоро. Зейн тихо кивает и позволяет потащить себя на безлюдную теперь парковку. Уличные огни мерцают, поэтому он едва может видеть что-либо за Лиамом и рассеянными звездами над ними. Лиам держит для него дверь открытой. -Тогда садись. И что-то тянет глубоко внутри него от надежды на больше совместного времени с этим парнем, и о того, что, возможно, получится из всего этого. Он улыбается. -Ну ладно. Но Лиам останавливает его целомудренным, сладким поцелуем и легким прикосновением к руке. -В этот раз все будет по-другому, обещаю. И Зейн залезает в машину. И остается на всю оставшуюся жизнь. ________________________ *Mujko tumse pasandh hai - Ты мне нравишься.(хинди)