Глазами очевидцев

      Засыпая без задних пяток, Чунмён не мог выбросить из головы тот факт, что не видел как Исин вернулся в общежитие. Ведь теперь он лидер. Лидер. ЛИДЕР.       «Когда я видел его в последний раз? Когда он поднял с пола бедную металлическую тёрку, на которой «загнанный уродством в угол» Чондэ, решил нашинковать свои «потные мерзкие щёки». Благо я вовремя уронил отбивной молоток для мяса на все три пальца его ноги. Случайно. Но как вовремя! И кто-то стоял рядом с Исином… То была…бабуля…»       С такими мыслями лидер провалился в сон.       Стоял жаркий летний день. Люди заполняли своими потными телами, самый крупный рынок города Чаньша, обмахиваясь ладошками и папирусом. В одной из лавок, Исин торговал пекинской капустой и латуком со своей матерью — милой, доброй женщиной, облаченной в кимоно. А сам Чжан был одет в льняную рубашку, хлопковые высокие штаны, облегающие по его накаченным ножкам, на голове у него была шляпа доули, а на ногах обуты гэта. — Исин, иди к своему отцу и помоги стругать сотни гэта! Он устает, ксо. — Но мама! А как же ты справишься одна с лавкой?       Их беседу обрушила сморщенная, как сушенный кумкват Лао Тай-Тай.       «И откуда я знаю во сне, как в Китае обращаются к старухам?»       Она стала раскидывать товар по лавке, ворча и шипя себе под нос, хотя ощущение было, будто она битбоксит. Даже бедрами виляля в такт. Или Исин это уже навоображал своей больной фантазией. «Давай двигай телом. Двигай телом.», зачел Чжан в голове, под ритм китайского гонга. — Дрянь! — шипела слюной старуха, перебирая травы и овощи лавки семьи Чжан. — Дрянь! Дрянь! — Не говорите так о наших продуктах, ксо! — пропел обиженный Исин, разглядывая фигурку бабули. — У нас всё свежее. Чего вы желаете? — Желаю? Желаю… Положи в мою соломенную корзинку пять кочанов капусты. И проводи меня до дома. — подмигнула старушка, попробовав даже улыбнуться парню.       Тот ослушаться сморщенную лао тай-тай не смел и, взяв корзинку, последовал за ней.       Шли они долго, поднимаясь в гору, через рисовые поля и фабрики по пошиву льняных рубах в мировом масштабе. По пути они встречали панд, которые устраивали бои без правил с коалами и бамбуковые заросли, в которых прыгали ниндзя. «Туристы из Японии. Ксо!», подумал Исин, ступая дальше.       Они встречали прудики с рыбками, встречали строителей Китайской стены. «Меня тоже звали на эту работенку, но это тяжело, как ни глянь. Не гэта стругать вам.» Также они встретили по пути красных драконов, лавирующих виражи в небе, огнем рисуя признания в любви, по заказу, затейливых романтиков, которые хотели покорить сердца своих дам. Китай полон сюрпризов!       Когда они все-таки дошли до ветхого сыхэюаня (традиционный китайский дом), Исин поставил корзину у порога и поклонился, решая попрощаться со старухой. — Ну, лао тай-тай, я пошел. — Постой, милок. Помоги отнести корзинку в мою кухоньку. — заныла старуха, потирая свою скрипучую поясницу. Она открыла дверь и парень зашёл внутрь дом.       Исин раскрыл рот. — Ксо!       Внутри домик не был таким маленьким, каким казался снаружи, он выглядел, как огромный дворец! Зацокав своими гэта по дворцу, и пуская слюну как ниагарский водопад, Исин стал осматриваться, в то же время ища кухню.       *Общежитие* — Лухан! Принеси мне хотя бы водички…хоть из-под крана! Я же умру сейчас! — заныл Минсок, прогоняя сонного друга на кухню, своей притворной эпилепсией и конвульсиями от жажды. — Айгу. Так и быть!       Не в состоянии соображать, Лухан поднялся с постели и быстро отправился на кухню. — Цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок. Включил кран с водой, которая ненароком врубилась на всю мощь, залив Лухана с макушки до пояса. — Ксо! — зашипел тот и отправился обратно. Цок-цок-цок-цок-цок-цок-цок.       *Возвращение ко сну Чунмёна*       Найдя кухню, Исин поставил корзину на стол. Опустив на неё взгляд, тот ужаснулся. Кочаны в корзине посерели и словно прогнили, о чем говорил запах и черви с опарашами, заполонившими корзину, трепыхаясь в ней. — Что это? Что…- он развернул, посеревший кочан и обнаружил, что кочан превратился в череп! Череп! Кочан! В череп! ААААААА!!!       В этот момент, послышалось злобное «УАХАХАХАХА!» со стороны старухи. Та заперла дверь и вошла в гостиную, которая была напрямую соединена с кухней.       «И на удивление была похожа на наше общежитие…»       Старуха провела ладонью по своему лицу и словно сняла с себя маску! Она больше не была сморщенным кумкватом, её лицо было лицом… Ифаня! — КСО!       Тут же из комнат подбежали две маленькие жирненькие белочки, свойственно топая, своими маленькими ножками и поднося старухе-Ифаню, два белых тапочка. — Молодцы, белка Пак и белка Бён. Теперь бегите в своё колесо, жиры растрясайте.       Старуха Ифань посмотрела на Чжана и подозвала пальчиком к себе, а затем дважды хлопнув в ладоши, от чего послышались быстрые, приближающиеся шаги.       В гостиную вбежал метровый пухленький гоблин, явно прислуживающий старухе-Ифаню. Гоблин обернулся на гостя и… — Ксо!       …лицо…гоблина, было лицом Цзытао! — Цзытао! — владычески обратилась к нему старуха. — Ты всё приготовил? — Да, госпожа. — Отлично, — улыбнулась старуха, затем повернувшись к пареньку. — Я должна тебя отблагодарить. — Не нужно. Я обещал маме, что скоро приду и помогу отцу строгать сотни гэта, — задумчиво и слегка напугано ответил Исин, думая о том, что если поломается ещё немного, может и обломится чё. — Боишься меня? — усмехнулась та. — Да нет…просто сыхэюань выглядел таким маленьким, а внутри оказался целым дворцом! Такие вещи меня сильно удивляют и заставляют думать, что я связался со злой колдуньей, которая накормит меня отравленными кочанами капусты и заставит погрузиться в сон, пока меня не поцелует принц. — Это лишь фокусы, милок. Пойдем. Я дам тебе отдохнуть, — старуха Ифань и слова пареньку не дала сказать, как повела того в комнату, под хихиканье гоблина Цзытао. Хотя, кажется, Чжан тоже хихикал, разглядывая фасад своей новой знакомой.       Старуха с гоблином привели паренька в огромную комнату с большой каменной статуей. Это была статуя обнаженного мужчины, который сидел, сложив руки на свои колени и радостно улыбался. — Знаешь, что это? — Н…нет. Чья-то скульптура? — Это Суман! И ты поможешь мне оживить его. — Оживить камень? — Исин рассмеялся. — Я люблю… Хм уважаю старух — исправился он. — Но с прискорбием сообщаю бабуля, что вы это…того…- он постучал пальцем по виску. — Аха-ха-ха-ха. Его может оживить сила красоты, голоса и танца, если он её получит из одного сосуда, — невзирая на подколку сообщила старуха. — Одного сосуда, — захихикал гоблин. — Для этого… Ты, милок, должен добровольно отдать мне свою душу и тело! Тебе надо сесть на его колени и сказать — «Я даюсь Вам, Суман!» — потерла руками старуха, осматривая паренька и ожидая его ответ. Тот лишь мотал головой, даже не думая соглашаться. — Не-не-не бабуля, много просите! Ладно душу, но моё тело… — Исин потрогал свой точеный пресс. — Ни за что! — А если у тебя вырастет горб и длинный нос?! — Да пожалуйста! Только мой торс не трогайте и ножки мои! — Тогда, я подожду, пока ты сам ко мне не приползешь, шелкопряд ты плешавый!       Смеясь, старуха отворила двери, давая Исину бежать со всех ног к выходу. Эта картина лишь забавила её. Старуха-Ифань, достала из своей мини-косметички, пустую баночку ВВ-крема и направив её на Чжан Исина, забрала его красоту, превращая того в карлика носа! — АААА! — резко подорвался ото сна Чунмён, встретившись взглядом с гоблином. — ААААААА! — Чунмён-хён, ну что ты кричишь? — АААааа… Аа Чондэ это ты? Фух… — выдохнул тот, уже держась за сердце и замечая в дверях Ифаня и Цзытао. — Что вы ироды, сделали с Исином?!       Те, лишь переглянулись, поднимая вопросительно свои шикарные брови и вернули взгляд на полупоседевшего парня. — Ты больной? Кому он нужен… Вообще в душе не ебу, где он. — хмыкнул Ифань и развернувшись пошел на кухню завтракать.       Завтракать. Завтракать… — Бля! Еду то мы не купили! — Ксо!