***
Не прошло и трех часов, как в звонок общаги парней, позвонились долгожданные сомбэ. Все завизжали поросячим визгом! Даже Ифань. Стали бегать, по комнатам, с радостными воплями и выкриками о еде, которую бы сейчас съели. Единственный, кто смог быстро взять себя в руки и открыть дверь хёнам, был Чонин. Встретив ребят и дружески обняв Тэмина, парень пропустил хёнов в общагу, в которой вмиг образовалась атмосфера спокойствия, а на лицах ребят выражение «А мы кого-то ждали?». Shinee со всеми поздоровались и по указанию Чонина и присоединившего Чунмёна, отправились на кухню, разбирать купленную еду. — Ребят, это что? У нас среди ребят, ещё полно несовершеннолетних! — округлил глаза Чунмён, видя пакет с коробками соджу. — Да, все будет чики-пуки, — сложил пальцы в «OK» Джонхён и подмигивая. — Мы наслышаны о том, какие в вашем коллективчике отношения, поэтому принесли эликсир дружбы. Разобрав еду, а это была курочка в панировке, токпокки в сыре, пимбаб, холодная лапша и шесть пицц, ребята довольно потерли руки, как мухи на варенье, и уселись за стол. — Эй, недоайдолы! — крикнул Кибом. — Жрать готово! Сегодня всех нажрем, так сказать.***
Не прошло и десяти минут, как все собрались на кухне и первые ручки потянувшиеся к Соджу, оказались ручками Сехуна. Ну, а что? Тяжелая жизнь, да в голове одни олени бодают и без того больную фантазию, макнэ. А если уж вдаваться в подробности, то оленя было два и бодали они мозг по очереди, как озорной механизм, старых часов, в котором выезжали фигурки лилипутов и поочередно размахиваясь, били по колоколу. — Малыш, тебе ещё рано пить алкоголь, — покачал головой Лухан, с родительской заботой положив ладонь на кисть младшего, заставляя того, поставить бутылку обратно. — Я не малыф, — только и прошепелявил тот под нос, пытаясь скрыть смущение и отставляя бутылку. Дзынь-дзынь. Парочка оленей голопом подбежали, к главному органу макнэ (нет к тому, о котором вы подумали) и стали стучать по сердечку бедного «малыша». — А вот и зря ты так Лухан, — покачали головой Кибом с Джонхёном. — Вам всем пообщаться надо, подружиться. А сколько кому лет — это формальности. — Формальности, — кивнул Тэмин, беря бутылку, которую отставил Сехун и тут же получил по рукам от Минхо. — Оставь это ребятам. В следующие минуты, ребята включили музыку плейлиста к которому приложился каждый. О! С каким удовольствием и слюнями Чонин ел курочку, когда играла заглавная песня из мультика «Барби- Балерина». Удивительно, но Кёнсу тоже её знал и подпевал. Как же плясал Исин под древнекитайские дудки, а как же отжег Чанёль с Бэкхёном под 2ne1 — I`m the best! Это был тверк! Это был вог! Это была чечетка, это были корейские-народные, это были СуДжу с Сорри Сории и даже кусочек самого танца этой песни! Да… Ифань похлопал стоя. Вечер шел на удивление хорошо и под шумок, а точнее под ламбаду, безпалевным поровозиком Shinee слились из общаги, оставляя ребят в своем новом мирке, в котором им ещё предстояло учиться выживать. — Ребята! Вы подскользнетесь! — закричал Чондэ, который выпил уже три бутылки ссоджу, из гостиной. — У нас есть караоке! Мать вашу медведицу на уши и оно этого года выпуска! А ребята подскользулись. Новость оказалась действительно хорошей, для пьяной половины ребят. К микрофону прискакали голопом Чанёль с Бэкхёном, которые кажется, сегодня напрочь забыли о комплексах и стервухе Ифанюхе, подскочил Чунмён, с явным желанием, доказать всем, что не зря он семь лет трейни — глотку надрывал, а также пришел Цзытао. Остальные ребята, расположились на кухне, положив пустую бутылку на стол. — Сыграем в бутылочку? — с ехидной улыбкой, спросил еле стоящий на ногакопытах Лухан. — Я видел хентай, который так начинался. — вставил свою лепту Кёнсу, поправляя волосы и на всякий случай облизывая свои губы, чем заставил Чонина и Ифаня поперхнуться. Не у, а чё? Он на девку похож! Эти глазки, губки. Его рост в конце концов. Это так себя Чонин успокаивал, а вот Ифань и не стал себя успокаивать, да и если честно, был за шикарным китайцем грешок, как поцелуи с представителями своего же пола. В бутылочку не в первый раз играет. Не быть ему идеальным персонажем красавца сёнэн-ай манги, который типа весь такой натуральный натурал, а тут раз лишь ради одного его… Ах…нет… — Я не хочу играть в бутылочку! — нахмурился Чонин, доедая новую ножку курочки и запивая все соджу. У него стали зарождаться совсем другие планы на свой первый поцелуй. Вот он где девственный герой манги то прячется. — А я бы сыгфал. Но в другой компании. — нахмурился Се. — Видимо в другой раз, когда придут нуны. — пожал плечами Минсок, единственный, кто думал, что игра накрылась левым глазом, только из-за отсутствия дам. Бьющую током обстановку ребят, рушил только Исин, в пятый раз ставящий на повтор китайский шансончик с дудками и выплясывающий под него танец с веерами, которые он так удачно заменил крышками с коробочек из-под курочки. — Вот Матрена Чжан. -цокнул Ифань, осматривая эти конвульсии и удаляясь с кухни, к своей Панде. Когда он увидел, что Цзытао, поет какую-то дребедню с громким названием «Мальчик Гей», на пару с Бэкхёном, его лицо вытянулось кабачком, которым он его натирал, каждый четверг с 21 до 21:15. — Ах ты ж предатель! — прошипел тот себе под нос и направился к Паку. «Будет мстя». Таким образом, разобрав пухлячков, ребята и продолжили свой вечер, перетекающий в ночь. Что удивительно, но Ифань с Чанёлем быстро нашли общий язык. — Чё прям реп читаешь? — Прям реп читаю. — Прям по натуре, брат? Хён то ест. — выдавливал из себя слова, покачивающийся и икающий Чанёль, такому же икающему, шмыгающему китайцу. — А если за битбо…забитбоксю? Прочтешь? — Как хуй о платочек! Легкотня! Даже на английском могу. Смари. — тот приподнялся и начав раскачивать одной рукой, другой взял невидимый микрофон и сделав свою самую пафосную мину, принялся творить языковые чудеса. — Sorry mama papa, I`am Who I`am.-прореповал Ифань, первое, что пришло ему в голову, но лапаухий слушатель, аж рот раскрыл. Кажется, Ифань нашел себе ещё одну фанючку. — За это нужно выпить! — поднял бутылку с алкоголем Пак, тут же встречая её бутылку ex-стервы. — Ты, Чанёль…парень не плохой. Я это понял. — закивал Ифань, начиная кимарить. — Но жирный блять… Хотя не такой, как твоя подружка… Ой. Дружок. Тебе надо худеть… — Да я это… — тут же стушевался младший. -…У меня у всех в семье так… В моем возрасте были полными, а потом разрослись. Понимаешь? — Не гонишь? — Не гоню. — кивнул тот, крестя сердце. Так ребята вели диалог ещё долгие пять минут, пока оба не отключились на диванчике стоявшем в прихожей. Остальные же надрывали свои глотки и жопки, танцуя и разнося гостиную. Кто-то всё ещё жевал на кухне, а кто-то благодаря алкоголю, все больше менялся в поведении. — Малыыыш. — сладко протянул Лухан, подзывая к себе макнэ, который старательно игнорировал его уже шесть таких малышей. — Малыыш… Ну малыыыш… — Да фто тебе от меня нуфно, Карлфон, ты рогатый? — не выдержав подал знак жизни Сехун, посмотрев на своего хёна. Тот не отреагировал никак на «Рогатого», зато на его взгляд, тут же. — Малыш, хочешь расскажу секрет? «OMG! Он расскажет, что он олень! Мать моя женщина, а его олень! Наступил этот момент! Как же я сам не догадался раньше, напоить этого фавна и выудить всю правду!» — тут же пронеслось в головушке Сехуна. — Хофу. — кивнул тот, на что получил хитрую ухмылочку хёна и зазывание к себе поближе. Ну, а почему бы и не подойти? Он ни лиса, а Сехун, не колобок. Случаев, где олени съедали людей, макнэ припомнить, не смог, поэтому смело подошел. — Знаешь, почему я предложил поиграть в бутылочку? — захихикал Лухан, но не дожидаясь ответа макнэ, который явно хотел сказать, что его это не интересует, тут же впился в его губы поцелуем. Да ещё каким! За пару секунд, в которые Се не успел осознать ситуацию и отлететь, как ошпаренная селедка, Лухан, успел провести язычком по губам «Малыыыша» и зубами оттянуть его мягую, нижнюю губу. Сехун охерел. Покраснел. Заработал аритмию. Инфаркт. Инсульт. От телека пульт. Отпрыгнув от хёна, который всегда походил на невинного ангелочка, парень схватился за сердце и побежал в свою комнату. — Ты не олень, ты педофил! — крикнул тот, запираясь в своей комнате. «Зачем он это сделал? Он словно другой олень. Не тот, кого я знал до этого… Я же следил за ним…за его… Ах, что с моим сердцем?.. Следил за его манерами, речью… Ах да что со мной?» Сехун покатился спиной по двери, спускаясь на пол и сжимаясь, засыпая. Кажется, два оленя внутри него, все же спустились и звякнули по его ценному органу.