О любви, взаимоотношениях, погоде и турбулентности

1.       Франсуа Бонфуа, опытный диспетчер с большим стажем работы, всегда славился своей терпеливостью. И, пожалуй, он был единственным в диспетчерском отделе, кто с добротой относился к новичкам, помогая им освоиться в выбранной профессии. Правда, новички эти практически всегда были исключительно женского пола. Ну, а что вы хотели от холостого красавца француза, неравнодушного ко всему прекрасному?       Исключением был разве что Мэтью Уильямс, паренек, который стал диспетчером совсем недавно, но уже вник в суть работы. Он был тихим, незаметным, послушным и, что самое главное - не лез с дурацкими вопросами. Если у канадца и появлялся вопрос, то задавал Метью его сразу и по существу, например: «Вам какой кофе? С сахаром или без?» или «Где я могу найти график прилета самолетов из...?» Иными словами – золото, а не парень, отличник учебы в академии, ответственный работник, каких здесь не так уж и много.       - Борт 4554, занять коридор номер восемь и спуститься на тысячу метров. – объявил Мэтью, внимательно следя за мониторами.       - Вас понял, снижаюсь, - хрипло раздалось в наушниках.       - Борт 4554, полоса свободна, можете садиться.       - Вас понял, спасибо.       - А ты шустрый, - усмехнулся Франсуа, глядя на парня. - Быстро освоился.       - Здесь ничего сложного, главное - не отвлекаться и не реагировать на пошловатые шутки пилотов, - улыбнулся канадец, поправляя наушники. - Так… Борт 1783, у вас шасси в выпущенном положении. Борт 1783, совершивший взлет, вы меня слышите?       Из колонок раздался хриплый смех и весьма раздраженное:       - Спасибо, Вышка, они у нас такие с 1986 года!       Бонфуа расхохотался, пока Уильямс растерянно хлопал глазами. Встретившись взглядом с младшим диспетчером, француз пояснил:       - Похоже, ты «Каса-212»* предупредил…       - Тьфу ты, не узнал…       - Эй… эй, Вышка! – раздалось уже из другого динамика. - Запрашиваю разрешение на посадку.       - Вы четвертый в очереди, ожидайте, - лаконично ответил Франсуа, склоняясь к своим мониторам.       - Эй, Бонфуа, обезьяна небритая, это ты что ли? – радостно захрипел динамик.       - Байльшмидт, ты?       - Да, я! Давно не пересекались.       - Ты откуда путь держишь?       - Из Кенигсберга.       - А, из Калининграда, – ухмыльнулся француз, нарочно используя современное название города, чтобы поддеть Байльшмидта.       - Кенигсберга! – запротестовал было пилот, но его протест был заглушен возмущенными криками стюарда:       - Хватит занимать сеть, идиоты!       - Ой, так бровастая златовласка с вами летит? – улыбнулся Франсуа. - Подзови-ка ее на пару слов.       Диспетчер надел наушники и уже хотел поприветствовать бортпроводника. Но Франсуа не успел и рта раскрыть, как был оглушен отборным английским матом, которым его всегда "приветствовал" Артур. Быстро стянув наушники, Бонфуа возмутился:       - Я чуть не оглох, зачем так орать?       - Очередь подошла или нет? У нас бензин кончается, - вместо Гилберта с диспетчерской связался Альфред.       - Да, сейчас, - опомнился француз. - Пятый коридор свободен, снижайтесь на тысячу метров.       - Вас понял, снижаемся.       - Сэр, это ваши знакомые? – улыбнулся Мэтью.       - Да, старые друзья. Ну, а со своим братом ты меня сам познакомил, - улыбнулся Бонфуа, не сводя глаз с мониторов.       Через некоторое время в динамиках снова раздался голос американца:       - Диспетчерская, запрашиваю разрешение на посадку.       - Посадку разрешаю, – вздохнул француз, переключаясь на другую волну. - Борт 3451, ожидайте очереди... 2.       Альфред Джонс стоял рядом с журнальным киоском, нетерпеливо постукивая ногой и постоянно глядя по сторонам. Очень скоро он должен встретиться с Кику Хондой, своим коллегой-пилотом и по совместительству любовником. Их чувства вспыхнули весьма неожиданно, но длились уже долгие полтора года. Несмотря на постоянную занятость, они очень тесно общались и всегда старались сделать так, чтобы вести самолет вдвоем. Когда это удавалось, Кику и Альфред радовались этому и наслаждались совместным полетом до тех пор, пока очередной рейс не разлучал их на некоторое время. С того момента, как японец улетел в Лиссабон, американцу несколько раз пришлось отправиться в Берлин, и время их встреч сократилось. И теперь все, что им оставалось - сотовая связь и видеоконференции по интернету. Но всем известно, что общаясь виртуально, к любимому человеку прикоснуться нельзя, поэтому любовники, мягко говоря, не были довольны таким раскладом.       Кстати, Артур о любовных похождениях младшего брата ничего не знал. Не то, чтобы Джонс боялся насмешек или укоров, ему просто не хотелось распространяться о своей личной жизни. Должен же быть у него хоть какой-то секрет, помимо денежной заначки в книжке и нескольких порно-журналов под кроватью.       Через десять минут американец смог различить в толпе лицо своего любимого японца, от чего в груди, казалось, рванул фейерверк.       - Кииикууу! – радостно закричал Альфред, бросаясь навстречу японцу и, не дав ему и рта раскрыть, крепко обнял, приподнимая над землей. - Привет!       - Я тоже очень рад тебя видеть, Альфред-сан, но пожалуйста, поставь меня на место, - улыбнулся Хонда.       - Прости-прости, просто мы так давно не виделись, я ужасно скучал! - торопливо заизвинялся Джонс, ставя любимого на пол.       - Я тоже скучал, - ласково улыбнулся Кику, ероша волосы своего возлюбленного.       - Как прошел полет? – затараторил американец. - Ты сильно устал? У тебя завтра назначен рейс? Если нет, то, может, проведем остаток дня вместе?       - Тише-тише, Альфред-сан, мы же никуда не торопимся, - тихо рассмеялся Кику, склонив голову набок. - Завтра у меня есть рейс, но он ночной, ровно в два часа ночи. Летим в Глазго.       - Ха, у нас в запасе почти целые сутки, - широко улыбнулся Джонс. - Тебе надо обязательно выспаться перед «красным глазом».       - П-прости, перед чем? – испугался японец, явно впервые слыша такое выражение.       - Ну, «красный глаз», - пояснил блондин. - Мы так называем ночные рейсы.       - Почему?       - Потому что после них у многих пассажиров красные от недосыпа глаза. И стюардов тоже.       - Как и у пилотов, - улыбнулся Кику.       - Да… - кивнул Альфред, беря брюнета за руку и робко улыбаясь. - Так, ты не устал?       - Совсем немного. Если честно, сейчас я больше голодный, нежели усталый.       - Тогда поехали в какое-нибудь кафе! Ты чего бы съел? Я вот тоже совсем недавно приехал и просто умираю с голода.       - Я полагаюсь на твой выбор, Альфред-сан… но только, пожалуйста, пусть это будут не гамбургеры...       - Окей! – рассмеялся американец.       Оба пилота неспешно двинулись к выходу из аэропорта, все еще держась за руки. Они слишком долго друг друга не видели, чтобы сейчас обращать внимание на косые взгляды. Да и что такого в том, что двое мужчин просто держатся за руки? 3.       Гилберт окинул взглядом вывеску музыкального магазина, располагавшегося между журнальным киоском и магазином техники. Улыбнувшись, прусс вошел внутрь, попутно поправив фуражку. Продавец поднял голову, отвлекаясь от расфасовки дисков, и тут же ее опустил, едва заметно краснея:       - Явился-таки? - с деланным недовольством проговорил Родерих Эдельштайн, отводя глаза, чтобы Гилберт не видел, как он счастлив.       - Как ты и просил, я даже не переоделся, сразу с самолета к тебе, - широко улыбнулся Гил, чуть выпятив грудь вперед. - Ну, как я тебе?       - Неопрятный, самодовольный самодур, впрочем, как и всегда. И как тебе позволили управлять воздушным судном? – высокомерно протянул парень.       - Родерих, не будь таким занудой, - отмахнулся пилот, облокачиваясь о прилавок. - И я видел, как ты покраснел. Нравится моя униформа, только честно?       - Да, она тебе идет, только у тебя пятно на манжете и пиджак в крошках, – вздохнул австриец и едва слышно добавил. - Ты скоро снова улетишь, да?       - Неа, у меня до следующего рейса еще три дня, так что, хренов ты аристократ, я весь в твоем распоряжении. Если желаешь, конечно, - альбинос ухмыльнулся, скрестив руки на груди и чуть прищурив глаза.       Продавец покачал головой и снова начал расставлять диски. Повисла неудобная для обоих пауза, которая слишком затягивалась. Стоять в гордой позе уже было тяжеловато, и поэтому прусс хмыкнул и немного помрачнел. Его любовник часто строил из себя ледяного короля и сэра недотрогу, хотя в синих глазах практически всегда читались откровенная радость и желание. Желание абсолютно любое, от плотского до простого желания поговорить. Закатив глаза, пилот едва ли не прорычал:       - Что я опять не так сделал? Или у тебя смена в три последующих дня?       - Только до обеда, - неожиданно спокойно, без былого высокомерия ответил австриец, обернувшись через плечо. - Остановишься у меня?       - Конечно! Тем более, что брат опять своего пастоеда домой притащит, - поморщился пруссак. - Сопли-слюни, причем розовые! Смотреть противно.       - И это ты говоришь, - тихо усмехнулся продавец, откладывая в сторону, пустую коробку. - Хочешь сказать, что сам не сентиментальный?       - Что за намеки? Сейчас в бубен дам, если еще умничать будешь.       - Похоже, у кого-то явный стресс, - еле заметно улыбнувшись, заметил австриец.       - Это теперь так называют недотрах? - пошло пропел прусс. Уж очень ему нравилось вгонять любовника в краску и наблюдать за его реакцией.       - Не говори таких пошлых вещей, - покраснел Родерих, хмурясь. - Понимаю, конечно, два месяца и все такое, но…       Тут Гилберт толкнул его за стеллаж, грубо и жадно поцеловав в губы, за что мгновенно огреб кулаком по уху. Щеки Эдельштайна пунцовели, а жилка на виске пульсировала от злости. Все еще красный от смущения, парень зашипел:       - Сто раз тебе говорил, чтобы ты не смел вытворять подобное, когда я на работе! Не смей ржать!       Прусс согнулся от хохота, хотя ухо ныло от весьма болезненного удара. Подняв глаза на любовника, он, усмехаясь, заявил:       - Ну, слава богу, а то я уж подумал, ты конкретно в бабу стал превращаться. Ты только не дуйся!       - Не буду, - пожал плечами Родерих и отвесил любовнику очередную затрещину. - У меня работа сегодня до семи вечера, так что ты пока займи себя чем-нибудь. Нет, ключи от квартиры я тебе не дам, ты там опять бардак устроишь.       - Ладно-ладно, в семь, так в семь. Я за тобой заеду.       - И да, если я узнаю, что ты опять выпивал перед тем, как сесть за руль, я тебе…       - Ну? – широко осклабился Гилберт, выпрямляясь. - Что ты сделаешь?       Он был чуть выше любовника, да и в физической подготовке превосходил его многократно. В отличие от прусса Эдельштайн физически не был так хорошо развит. Однако это не мешало ему регулярно отвешивать хамоватому альбиносу болезненные тумаки и пинки за намеки и шуточки разной степени пошлости и сальности.       Поправив очки, Родерих ответил, высокомерно вздергивая нос:       - Оставлю ночевать на лестничной клетке, - фыркнув, он поднял с пола коробку с дисками и стал ее распаковывать.       Гилберт, закатив глаза, недовольно буркнул:       - Ну, надо же, какие мы, ***ть, манерные! ______________ *Каска-212 – военно-транспортный самолет с неубирающимся шасси. В данном варианте подразумевается: C-212 series 300P — гражданский вариант, т.е пассажирский.