Перевоплощение.

POV: Лёша Этот день начался странно. Ксюшкин телефон вне зоны, ВК не сидит – с ней связаться нереально. Я серьёзно заволновался. Арина попросила остаться с ней после уроков. Отказать я не мог. В общем, ей надо было объяснить алгебру. Объяснил. Ещё посидели, поговорили. Она повторила, что я ей нравлюсь. Но я лишь улыбнулся и сказал, что мне надо идти. Короче, надумал уходить со школы. Полпятого вечера ведь. Ничё так посидели. Проходя мимо школьного спортзала, я заметил одно странное явление: замок в двери подвала школы, который ВСЕГДА был закрыт, оказался открытым. Мало того, он был взломан. Видимо, обычным ножом. Почуяв неладное, я зашёл туда. Тихо, словно мышь перебирая ногами, я шёл вглубь подвала, оглядывая каждый уголок. – Думаешь, заметит? – услышал я мужской голос. – Конечно заметит. Она же его подруга. Придёт к ней домой, а она вот такая, и… пиздец. – засмеялся другой голос. – Вот он и поймёт что такое – связываться с нами. Они засмеялись. – А нас не спалять? – В этом подвале миллион лет никого не было. А она… она не такая, чтобы кому–то такое трындеть. Домой мы её донесем. Она дверь не закрывала. Так что приступим. Я быстро пошёл туда, откуда доходили голоса. Увидел то, чего наиболее боялся. Вергинин и Квасцов, как я и думал. А вот девушка, над которой они издевались… она лежала на холодном, сыром, мокром бетоне, без сознания в одном белье. Я скользнул взглядом по её фигуре, шее и… рыжие волосы! – Суки!!! – закричал я, бросившись туда. Тогда силы во мне было столько! Несколько ударов, и эти конченые в отключке. – Ксюша! Ксюшенька! – орал я, взяв её за плечи. То, что эти уроды сделали с ней – убивало: щека красная от удара, вся шея, грудная клетка и живот в кровавых чёрных засосах, на ногах следы от ударов, видимо, плеткой. Значит, это они меня припугнуть решили, побив её. Отомстили за то, что я их опозорил. Пошли правильным путём, но я не пойду на поводу у этих долбоёбов! – Суки! Вы за это ответите! – зло сказал я, взяв Ксюшу на руки. Я хотел уже было вынести из сырого подвала, но понял, что надо её хоть чём–нибудь прикрыть. Сняв с себя пиджак, я накинул его на неё и вышел с подвала. Выйдя на улицу, я, не замечая удивленных и недоуменных взглядов прохожих, нёс Ксюшу к себе, думая, есть ли дома всё для свинцовой примочки. Разобравшись, что–таки надо будет пойти в аптеку, я посмотрел на лицо Ксюши. Грустное, измученное, красивое лицо чисто–белого цвета… густые ресницы, красивые розовые губы. Зайдя в квартиру, я положил Ксюшу на кровать в своей комнате. Очень удивился, что мамы нету. Так, то она всегда дома. Это было, в принципе, хорошо. Возле телефона лежала записка. «Поехала к бабушке. Звонила тебе, но у тебя телефон, как всегда отключен. Вернусь завтра вечером. Ужин на плите. Покушай, пожалуйста. Заранее спокойной ночки, зайчик мой. Целую, мама.» «Ой, мама, если бы ты знала, как я «хочу» есть!» – подумал я. Быстро выбег в аптеку за нужными средствами и вернулся домой. Ксюша так и не очнулась. «Только не умирай.» Подготовив раствор для примочки и включив настольную лампу, я начал её «лечить». Синяки понемногу исчезали, а Ксюша всё не приходила в сознание. Я волновался, но видя, что синяки убывают, понимал, что ткани регенерируются, а это значит, что она жива. Я сидел рядом с ней около двух часов, вспоминая, как она, около года назад делала то же самое. Тогда, когда я учился на байке кататься. – Лёша… – услышал я слабый голос девушки. – Наконец–то, а то я думал, что ты уже там… – Где я? – У меня дома. – Что я тут делаю? – Лечишься. А точнее, я тебя лечу. – Как ты нашел меня? Они ведь, говорили, что ты не придешь… а я верила, что ты меня спасешь. Я знала… я звала тебя. Ты слышал, да? – Нет, я просто нашёл тебя. Случайно. В подвале. – Мне было так страшно. Они меня били. – Я… знаю. – Ты видел и ничего не сделал? – Я не видел. Просто… раны, синяки. Эти придурки тебя не?.. – Я не помню. Кажется, нет. – ответила девушка, поняв о чём речь. – Ксюша… прости меня. Я так виноват. Я звонил тебе, но… я не знал. Я не знал, что все будет именно так. Я даже не знал о том, что они… – Всё хорошо, Лёш. Ты и не должен был знать. Всё это должно было сделаться тихо. – Они мне отомстить решили. – Они говорили что–то такое. За что они тебе отомстили? – За то, что я их здорово отпиздил и опозорил на всю школу. Ты же не знаешь. Ты болела. А я ничего не рассказывал. Она кивнула. Делая очередную примочку, я заметил, что лифчик врезается в её белую кожу, оставляя красные следы. – Ксюш? – Что? Я замолчал. Как–то неловко стало. – Можно? Я положил руки ей на спину, где была застёжка лифчика. Она кивнула. И тогда я увидел ещё одно последствие издевательств – искусанные до крови соски. «Как же можно было так обращаться с таким телом?» – подумал я, смотря на это всё. Смочив салфетку в перекиси, я принялся осторожно вытирать её соски от крови. Только, чтобы не причинить малейшей боли. Но каким бы не было моё старание, ей было больно. Да я и не удивился. Это, наверное, действительно больно. – Очень больно? – ласково спросил я, когда закончил. – Нет. Понимая, что ей больно, я не знал что делать. Дыхание почему–то сбилось. Точнее нет, я знал «почему», но признаться даже самому себе не желал. Я не хотел признаваться, что обнаженная грудь лучшей подруги заставляет меня возбуждаться. «У мужиков на всё встаёт!» – вспомнил я некогда сказанную Ксюшей фразу. «Ну не совсем…» – мысленно возразил я. Я нервно покусывал нижнюю губу. Понимая, что начинаю терять голову, я взял Ксюшу за руку. Слава Богу, что у неё закрыты глаза и она не видит моего лица. Офигела бы. Её напряженные соски нежного алого цвета, всё так же зазывно блестели в свете настольной лампы, грудь медленно вздымалась из–за процесса дыхания. Всё это заставляло думать только об одном. «Нет, ты не можешь! Не можешь!!!» – твердил себе я. Но давно смотрел в одну точку, словно гипнотизируя её грудь. – Скажи честно, тебе больно? – спросил я ещё раз, надеясь на честный ответ. – Честно? – Да. – Мне очень больно. Я опустил глаза. «Что я могу сделать, чтобы ей стало хоть немножечко легче?» – подумал я, прося помощи у неизвестно кого. Я наклонился над ней и осторожно провёл языком по соску. – А так? – тихо спросил я. – Зачем ты это делаешь? – Хочу, чтобы тебе стало легче… – прошептал я, медленно облизывая второй сосок. – Лёша… – Мм? – Прошу тебя… Дальше девушка не договорила, лишь тихонько застонала. – Я не буду ломать тебя… – возбуждённо шептал я. – Я не причиню тебе боль, не буду трогать твою девственность и так далее. Я помню, ты сказала, что будешь ждать мужа. Я помню… Я продолжал ласкать её соски, целовать грудь, улыбаясь, ибо могу делать это и сопротивление со стороны Ксении не последует. – Хорошо. – ответила девушка через некоторое время. Видимо, она растворилась в ощущениях. Я знал, что добровольно она НИКОГДА не отдаст мне себя. Если до сих пор не отдалась, то не стоит ждать. Но и силой я не могу ею завладеть, потому, что она — мой друг, моя сестра… но сегодня… сегодня во мне что–то сломалось. Через минуту я уже делал то, что никогда бы раньше себе не позволил. Я ласково водил языком вокруг её соска, наслаждаясь её тихими стонами. Покусывать конечность груди я себе не позволял, ибо понимал, что ей будет больно. Очень больно. А это означало, что я ещё держу ситуацию под каким–то там контролем. Наигравшись с идеальной грудью девушки, я – счастливый – лёг рядом с ней. – Тебе холодно? – спросил, заметив, что по её телу прошла мелкая дрожь. – Немного. Быстро укрыв её одеялом, я лёг и обнял её. – Запомни, то что было только что – ничего не означает! Ничего не означает? Это может для неё это всё совсем ничего не означает, а для меня эта ночь стала самой особенной в жизни. Я даже сам не знаю почему. Поменялось мое к ней отношение. Навсегда. – Запомнил. – грустно сказал я. – А теперь, спи. The Legacy - Black Veil Brides Bring Me to Life - Evanescence Друг - Океан Ельзи Зимняя Ночь - Ирина Сказина