Перевоплощение.

POV: Ксюша ...прошёл месяц... Из больницы меня выписали, немного подлечив. Боль в лёгких при температуре уже не чувствовалась. Температура ещё была, иногда задыхалась, иногда бредила. Но со мной был Лёшка. Он приходил вечером и сидел со мной целую ночь. Я заметила, что он стал очень подавленным, а как–то раз и вовсе заплакал, уткнувшись в мои волосы. – Что случилось? – спросила я, погладив его по голове. – Ничего. Я боюсь, что потеряю тебя… ты так мучаешься и всё из–за меня! Какой же я невезучий! Ксюша! Прости меня… Вот тут Алекс дал волю. Он сильно обнял меня (просто сдушил) и плакал дальше. – Лёшка, тихо ты… ты не виноват! Совсем! Это всё я! Всё, тихо–тихо. – сказала я, прижимая его к своей груди и гладя по голове. Рубашка была уже мокрая от его слёз. – Я не могу. – Можешь. – Ксюша… – Ну тихо, тихо. Ложись спать. Завтра поговорим. Мне немного нехорошо. – Прости, роднуля. Этот день вызвал у меня кучу подозрений. Мне показалось, что он плакал вовсе не из–за меня… что же он скрывает? ––– ...утро октября... Лёшка пошёл в школу. Еле поднявшись с кровати из–за очередного ночного приступа астмы, я решила принять таблетки. Их не было. Тогда я решила на отрешенный шаг – пойти в аптеку по таблетки. Я уже не могла без них. Они казались наркотиками. Я чувствовала сильную боль и боялась чувствовать её дальше. Как–нибудь одевшись, я взяла кое–какие деньги вышла из квартиры, не закрывая её – силы попасть в скважину не было. Совсем. Но только прихватила с собой ключи. Еле выйдя на улицу, я по памяти пошла в аптеку. Господи, как давно я не была на улице! Это же просто капец! Я почувствовала, что температура начала подниматься. Зайдя в аптеку, я еле выговорила названия таблеток. – 59.60. Я подала стогривневую купюру и, забрав сдачу с таблетками, медленно пошла к выходу. Выйдя из аптеки, я прислонилась к холодной стене дома. – Девушка, вам плохо? – услышала я мужской голос рядом. Я медленно повернула голову, но увидела лишь чёрное пятно на фоне белого пространства. Опять начались бредни. Весь мир казался расплывчатым. – Нет, всё хорошо. – ответила я. Сейчас было одно желание: прийти домой и лечь спать, в кровать. Я сомневалась, что дойду до дома. Мне стало так плохо, что, казалось, я сейчас просто умру. Почувствовалась боль в шее. С рук вывалился пакет с таблетками и я упала на землю, потеряв сознание. ––– – Ну, с чего начнём? Хорошо так, что мы за ней проследили. Отомстим этому придурку! – услышала я мужской голос, очнувшись. – Подожди, мы должны дождаться, пока она очнется. Хочу, чтобы она чувствовала боль! Шлюха… – он сплюнул себе под ноги. – Сейчас очнется. Он присел передо мной на корточки и сильно ударил меня по щеке. Я открыла глаза. Вергинин. – Ну привет, красотка. Как делишки? Не скучаешь по своему Лёшеньке? – Что я здесь делаю? – спросила я, нащупав холодными пальцами бетонное покрытие. – О, занимательный вопрос… ты расплачиваешься за грехи своего лучшего друга. Алексея Смирнова. Более известного, как Ксенон. – Какие грехи? – Тебе не стоит знать, сестра милосердия. – он засмеялся. – Что вы собираетесь делать? – спросила я, увидев свою рубашку и джинсы на полу. – Вот мы и думаем, что же нам делать… – он посмотрел в сторону второго парня. – У меня есть идейка. – сказал второй. Он оказался Квасцовым. – Какая? – спросил у него Вергинин. – Поиграть с ней. Жестоко. У меня с собой кое что есть. – Не надо, пожалуйста. – попросила я, не на шутку перепугавшись. – Мы же ещё даже не начинали ничего делать, а ты уже говоришь: «Не надо.» Температуры уже почти не было… остался страх. – Что у тебя там есть? – спросил Вергинин. – Вот. Квасцов что–то достал из сумки. Что именно я не видела. В этот же момент я почувствовала, что мои руки связаны. Ноги тоже. «Господи… помоги мне…» – просила я, чуть не плача. – У нас, дорогуша есть столько всего. Ну что же, использовать будем по назначению. – Я Лёше скажу! Он вас по стенке за меня размажет! – наивно сказала я. – Ага. Ну, хорошо. И что он нам сделает? Хочешь жизнью поплатиться? – Уйдите от меня! Не трогайте меня! – закричала я, чем вызвала у них легкую усмешку. – Кстати, кричать можешь сколько угодно. В школьном подвале звукоизоляция просто прекрасная. С меня снимают лифчик. Я поняла, на что они намерены. Они связали мой корпус, тем же парализовав мои любые движения. – Ну что, детка, начнём? Я увидела полные похоти глаза Вергинина. «Не думала, что потеряю девственность именно так!» – подумала я. Мой лифчик оказался совсем не поврежденным, ибо они перед снятием отстегнули от него бретельки. Стало так страшно. Я представила себе ту боль, которую они должны мне причинить и мысленно молилась, чтобы пришёл Лёша. – Тебе твой Лёшенька не поможет. – сказал Вергинин, словно прочитав мои мысли. И я почувствовала, как мой сосок сжало чем–то железным и страшно острым. Я закусила губу. Было страшно больно. Я практически не могла терпеть, но сдерживалась, чтобы не закричать и не заплакать. – Что, корчишь из себя героя, да? А так? Он задел иголкой сосок и наблюдал за моей реакцией. – Не больно, что ли? Да я не верю! Я заставлю тебя орать! А если нет, то умрёшь в муках, сучка! Второй сосок он зажал ещё сильнее. Из глаз потекли слёзы. Хотелось заснуть и забыться и никогда не просыпаться. НИКОГДА!!! Или же проснуться… и чтобы этого всего не было. Такое детское желание: чтобы всё плохое исчезло. – Больно, сучка? Больно?!! – спрашивал он, ещё сильнее сжимая мои соски и ударив меня по лицу. Из моих глаз текли предательские слёзы. – Вижу больно! Но это ещё не всё! Дальше будет ещё больнее. – он засмеялся. – Артур, хочешь заняться малышкой? – спросил он у Квасцова. – А вдруг она девственница? – Нет, дорогой, до этого будет ещё масса прелюдий. Я про… – он показал глазами на мою грудь. – А–а. Ну ладно. Я почувствовала большую боль в груди и заплакала ещё пуще. Но мне всего лишь показалось, что я плачу, на самом деле у меня и на это сил не было. Шею и грудь покрывали болезненными засосами. Это продолжалось неизвестно сколько времени. Мне показалось, что я умру от боли. – Хватит! – сказал Вергинин. «Неужели отпустит?» – подумала я. – Глаза открой! – приказал он мне. Я еле–еле открыла глаза. – Вот это, дорогая моя, – плётка. Милая вещица, правда? – улыбаясь сказал он. – Первое впечатление обманчиво! – он сильно ударил меня плеткой по ногам, но мне было уже всё равно. Я просто закрыла глаза и терпела боль, а больше делать–то было нечего. В ту же секунду я от потеряла сознание от боли и от страшной температуры. Что со мной будет дальше я не знала. Мне уже не было страшно. Было просто всё равно. Comatose - Skillet Attack - 30 Second To Mars All Your Hate - Black Veil Brides Final Countdown - Europe