По заслугам

— Я идиот, — Грэм предупреждающе выставил перед собой руки, хотя Эгин, кажется, и не был настроен на драку. — Согласен, — он сидел на кровати, сжав голову руками и прищурив один глаз. — Ну, хоть в чем-то наши мысли сходятся. Выпей обезболивающее. — Уже. Не помогает нихера, — Эгин осторожно лег на бок, попытался устроить голову на подушке, но поморщился и снова сел. Грэм потоптался на месте, а затем все же решился присесть рядом. Кажется, всю агрессию он вытряс из Эгина в коридоре — тот молча сопел заложенным носом, не пытаясь ударить ни словестно, ни физически. — Дай посмотрю, — Грэм, ловя момент затишья, придвинулся вплотную. — На себя посмотри. У тебя с головой проблемы куда хуже, чем у меня. — А я уж думал, ты язык прикусил, — пират усмехнулся, но про себя вздохнул с облегчением. Огрызается, значит, жить будет. — Не дергайся, а то сделаешь только хуже, — он осторожно уложил руку на белобрысый затылок, а второй едва ощутимо провел по припухшей переносице. Эгин дернулся, но отстраниться ему не дали. Грубоватые пальцы с твердыми мозолями бережно ощупывали ему лоб, виски. Несколько минут он терпел — головная боль привела к некому подобию смирения, ведь чем больше дергаться, тем хуже ощущения. Но импровизированный осмотр затянулся — Грэм, уже даже не делая вид, что изучает повреждения, мягко массировал ему затылок, пропускал между пальцев отросшие волосы. — Может хватит? — Эгин опять попытался отстраниться, но запутавшиеся в волосах пальцы не хотели отпускать. Это начинало раздражать. — Смотри, если тебя перемкнет еще раз, моя башка этого не выдержит. Грэм поморщился, но даже не подумал отцепиться. — Извини. Можешь треснуть меня в ответ. — Добавил он после недолгих раздумий. — Да нахер ты мне сдался, — Эгин фыркнул, — ты теперь во всех грехах будешь меня обвинять? — Сам виноват, я привык уже, что если происходит какая-нибудь жопа, то рядом непременно вертишься ты. А затем, после едва заметной паузы: — Иди сюда. Конечно, Эгин не собирался подчиняться, да только трудно устоять, когда тебя тянут за волосы и толкают в шею одновременно. — Да отцепись ты! — Он попытался взбрыкнуть, но тут же приглушенно взвыл от головной боли. Грэм воспользовался этой временной слабостью — он сел удобнее, а затем настойчиво пригнул Эгина к своим коленям. Тот, конечно, успел подумать о сексуальном насилии над жертвами пиратского произвола, но Грэм уложил его голову себе на бедро и снова запустил пальцы в волосы, на этом, кажется, и успокоившись. Эгин лежал на боку, блуждая взглядом по комнате. Минут через пять он невольно расслабился — прикосновения были осторожными и, пожалуй, даже приятными, поэтому было решено потерпеть. То ли импровизированный массаж помог, то ли (что вероятнее) обезболивающее подействовало, но он и сам не заметил, как мягко провалился в дрему. Проснулся Эгин от того, что затекшая рука начала ныть. Он пошевелился, и подушка под головой тоже пришла в движение. Сел он куда резче, чем позволяло его состояние, и с удивлением уставился на Грэма. Тот страдальчески морщился, пытаясь размять ноги. Эгин покачал головой, пытаясь осознать факт — пират, как послушный песик, сидел все это время неподвижно, чтобы его не разбудить. Второй факт, не менее говорящий — то, что он сам умудрился задрыхнуть на коленях бывшего «хозяина». — Лучше? Можно сходить в санчасть, но Альт скорее всего тебя пошлет. Он на мелочи распыляться не любит. — Грэм проигнорировал его пораженный взгляд. Потянулся, забросив руки за голову, и довольно застонал. Эгин неопределенно повел плечом, невольно залип взглядом на сильных руках с проступившими жилами. Краем глаза уловил самодовольную усмешку пирата и тут же опустил взор, словно его застукали за чем-то неприличным. Впрочем, секунду спустя он забыл о глупостях, что только что гуляли в голове. Из нагрудного кармана форменной рубахи Грэма торчал уголок его личной карты доступа. Эгин прекрасно знал, как она выглядит, ибо давно имел виды на этот кусок пластика. Грэм, хоть и считался чужаком на корабле, благодаря брату имел доступ куда угодно, от капитанской рубки до последнего трюма. Только вот раньше достать карту не было никакой возможности, а сегодня пират чего-то забыл об осторожности, хотя, его как раз по голове никто не бил. Эгин задумчиво пожевал губу и тяжело вздохнул. Карту доступа хотелось, но способ, который первым пришел в голову, вызывал закономерное неудовольствие. Эгин умел соблазнять. Жил и зарабатывал этим. И пусть Грэм куда умнее, чем его прошлые «жертвы», но ведь и заинтересован он куда сильнее прочих. Второй раз он облизал губы уже целенаправленно. Запрокинул голову, изучая хорошо знакомый потолок и помассировал ноющий затылок. Почему-то казалось, что такой поступок будет «против правил», хотя, черт подери, какие тут вообще правила?! Грэм, до того несущий какую-то бессмыслицу, почему-то замолчал. Но смотреть на него Эгин не хотел, решая вопрос, когда это у него выросла совесть, да так, что он сам не заметил. Пират огладил его пристальным, почти физически ощутимым взглядом, а затем подался вперед, позволяя ощутить свое тепло. Опять запустил пальцы в волосы, мягко массируя. Эгин, поборовший желание шарахнуться прочь, закрыл глаза и тихо вздохнул. Все же, это было довольно приятно, хотя и небезопасно — Грэм казался ему непредсказуемым, как дикий зверь. Сейчас вроде ласков, а через секунду вцепится в горло. Ну, или треснет с размаху об стену. — Еще болит? — пират принялся ненавязчиво поглаживать его по плечу. Самими кончиками пальцев, едва ощутимо, чуть касаясь кожи в вырезе футболки. Как будто животное приручает — невольно продолжил свои размышления Эгин, бдительно контролируя поползновения чужих рук и не расслабляясь. Неужели тоже считает его опасным? Подождав еще несколько секунд, он тяжело вздохнул и повел плечами. Соскользнувшая горячая рука мягко огладила шею, а затем понятливо исчезла. — Чего ты от меня хочешь, а? — Эгин неожиданно даже для себя решил не играть в пай-мальчика. Ему надоели все эти бессмысленные реверансы. — Сейчас или вообще? — Грэм так и не отстранился, но смотрел серьезно и изучающе. — Ну, хотя бы сейчас, — Эгин пожал плечами. — Я хочу… — пират на миг затих, словно обдумывая желание, — поцелуй меня. Эгин скептически приподнял брови и даже полностью развернулся, чтобы посмотреть на внезапно ударившегося в романтику громилу. — Ты серьезно? А как же трахнуть, врезав по морде, или, не знаю, заставить лобызать тебе ноги? Просто скажи, что сделать, чтобы ты меня отпустил. А я подумаю, готов я на это или нет. — А я тебя держу? — Грэм привалился к спинке кровати, сложив руки на груди. — И, да, спасибо, но желающих лизать сапоги у меня достаточно и без тебя. -Да, блядь, держишь! — Эгин вскинулся — у меня здесь прав, как у капитанской собачки — ешь, спи, играй, будь счастлив! И раз у тебя есть желающие ползать на коленях, то и целоваться наверняка захотят. Или Рейт мало игрушек дарил? — Не ори. Я здесь тоже на птичьих правах, можешь радоваться. И какое мне дело, кто чего хочет? Главное, чего хочу я. А я хочу тебя, сукин ты сын. Будешь врать, что мужиков у тебя не было? — Чего ж, были. Сто штук, я же шлюха, — Эгин равнодушно пожал плечами, дождался, когда противник на миг отведет глаза и с размаху врезал ему хук справа. С наслаждением облизал окровавленные костяшки, и тут же оказался под довольно скалящим окровавленные зубы Грэмом. — Нельзя забывать, какой ты у меня кусачий, да? — Пират зажал ему руки, второй рукой зафиксировал подбородок и широко лизнул в губы, оставляя кровавый след. Эгин невольно облизнулся и замычал, когда его рот горячо и неотвратно накрыли чужие губы. Поцелуй получился почти невинным — Грэм опасался его зубов. А Эгин неожиданно понял, что насиловать его, несмотря на позу, никто не собирается. Грэм вжался сверху, даже не думая скрывать стояк, хрипло дышал в ухо, жадно гладил ладонью шею и ключицы, иногда сжимая пальцы чуть сильнее, но Эгин этой угрозе почему-то не поверил. На языке отдавал железом вкус чужой крови и он сам ухмыльнулся в ответ на улыбку напротив. Нечасто он позволял себе быть настоящим. Нечасто его принимали таким — мстительным, жестоким, непредсказуемым. Следующий поцелуй отозвался мурашками где-то внизу живота и Эгин сам уверенно скользнул языком в чужой рот, пробуя на вкус и угрожающе прикусывая верткий язык. «Как подростки, ей богу» — фыркнул он про себя, ощущая, как вздрагивает жаркое тело, навалившееся сверху. Почему-то целоваться с этим гадом оказалось куда приятнее, чем он мог вообразить. Но затем Грэм сделал то, что снова вернуло мозг на правильное место — он шумно вздохнул, на секунду отстранился и стащил через голову рубашку. — Жарко же, — ухмыльнулся, пожав широченными плечами. Белая майка выгодно облепила перекатывающиеся под кожей мышцы, но внимание Эгина безвозвратно утекло в другое место — небрежно сброшенная рубашку свалилась с кровати, и как незаметно до нее добраться, он не представлял. О своем решении отказаться от этой идеи он уже забыл. А чего, если удача сама идет в руки?! На этот раз Грэм подкрадывался, как хищник к добыче, осторожно перетекая ближе. Эгин подобрался, готовясь обороняться. — Ты же говорил, только поцелуй, а? — И ты теперь будешь мяться, как целка? Как будто сам не хочешь. — А это не твое дело, чего я хочу, — Эгин нахмурился. Ему решительно не нравился подобный тон. Грэм остановился. Кажется, мирно в одном помещении они могли провести минут десять. И время вышло. Он уже собирался сказать все, что думал о всяких придурках, вертящих жопой, но их перебили. Удар был такой силы, что задрожали переборки. Опять противно взвыла сирена. Грэм вскочил на ноги одним слитным движением, перемахнул кровать и хлопнул ладонью по сенсорной панели на двери. — Сиди тут и носа не высовывай, понял?! — Прозвучало уже из коридора. Эгин покивал как послушный мальчик, а затем расплылся в крайне издевательской и самодовольной улыбке. Забытая форменная рубашка так и осталась валяться у кровати. И раз уж боги так благоволят к нему, грех этим не воспользоваться. Сначала Эгин решил пробежаться к шлюпкам и посмотреть, как там обстоят дела. Может, удастся свиснуть одну в общей суматохе? В коридорах царила суета, все куда-то бежали, поэтому на него никто не обращал внимания. Главное, не натолкнуться на братьев-мудаков, а то еще засадят в карцер, чтоб неповадно было. Или добьют окончательно — голова до сих пор звенела после прошлой воспитательной работы. Ну вот, накаркал — где-то впереди послышался голос Рейта, командующего общий сбор. Пришлось сворачивать в первый попавшийся коридор и блуждать в неизвестных ему закоулках. Не хватало еще потеряться! На всех нормальных кораблях стоят системы навигации — следуй за проекцией и не беспокойся, но пираты и здесь не могли не подгадить. Голоса остались где-то позади, а Эгин, прикинув в голове примерный план судна, плюнул и воспользовался честно сворованной картой, открывая проход к техническим коридорам. В обычной жизни они не использовались — узкие лазы, позволяющие добраться до электронной начинки корабля, но имели неоспоримое преимущество — в критических ситуациях эвакуация проводилась именно через них. Технические коридоры пронзали весь корабль, соединяя между собой ключевые элементы, необходимые для нормального функционирования судна, и значительно сокращали время, за которое можно было добраться, скажем, от рубки до двигательного отсека или еще куда. Поэтому, содержались они в безупречном порядке. Это в идеале. Здесь же пришлось пробираться, пригибаясь, чтобы не задеть какие-то провода, свисающие неопрятными гроздьями, и натянув ворот футболки на лицо — специфический запах горящей проводки, затхлый воздух и вездесущая пыль забивали дыхательные пути. Эгин упрямо пробирался к цели, понимая, что Грэм заблочит карту доступа, как только сообразит, куда она пропала. А сообразит он быстро. Аварийные лампы, заменяющие нормальное освещение, давали совсем немного света, услышать что-нибудь тоже было затруднительно — корабль жил своей жизнью, шумели куллера, попискивали датчики, пол гудел от работы каких-то машин побольше. Именно это и спасло Эгину жизнь — он первым заметил неприятеля. То есть, сначала он с досадой решил, что это кто-то из техников — пираты формы не носили, да и в лицо он знал далеко не всех. Но вот только в руках неизвестный держал вовсе не рем-набор. Эгин понятия не имел, как должна выглядеть бомба, но продолговатый металлический ящик, который он с величайшей осторожностью подключал к проводам, выглядел подозрительно. Даже идиот догадается, что не все в порядке, если к управляющей системе оружейных платформ крепят устройство с маркировкой военных сил и предупреждениями «Взрывоопасно!» Собственно, это он разглядел уже практически из-за плеча неизвестного. Тот начал оборачиваться, почувствовав чужое присутствие, и Эгин хладнокровно захлестнул на его шее один из попавшихся под руку кабелей. Навалился сверху, не давая брыкаться, и сжимал со всех сил до тех пор, пока противник не затих. Эгин потрогал жилку на его шее и вздохнул — живой. Пришлось в темпе связывать чужака — неизвестно, сколько их здесь бродит. Устройство, к которому тянулось несколько кабелей, он трогать не решился. Все время, которое он потратил на то, чтобы затащить пленника в тупиковую нишу, почти незаметную в общем бардаке, в голове билась только одна мысль: что дальше? Можно, конечно, таки добраться до шлюпок, но не факт, что ему удастся отсюда улететь. А если удастся — Грэм опять решит, что это он что-то натворил! Повздыхав, Эгин махнул рукой и принялся искать ближайший выход, попутно размышляя о намерениях неизвестного. Вряд ли тот планировал серьезно повредить корабль — не самоубийца же он. А вот вывести из строя оружейные платформы, чтобы пираты не смогли сопротивляться… Это уже более реалистичная версия. Еще настораживала военная маркировка, конечно, возможно, что бомба это трофей, полученный при нападении на военных, но предполагать стоило худшее — что это военная операция, направленная на поимку Рейта. Попадать в руки законникам Эгину ух, как не хотелось. Наконец, он добрался до двери, ведущей в оружейный отсек, программа послушно считала данные с ворованной карты, дверь пискнула, но так и не открылась. Эгин раздраженно выругался и собрался двигаться дальше, но тут корабль в очередной раз содрогнулся, да так, что его всем телом приложило об стену, а освещение тревожно замигало. Дверь, словно издеваясь, медленно отъехала в сторону. Оказалось, что на корабле неплохая звукоизоляция — Эгин как-то не ожидал, что в отсеке собралась целая галдящая толпа. Его даже не сразу заметили, но вот красный от злости Рейт внезапно наткнулся взглядом на его помятую и пыльную физиономию. По его взгляду Эгин понял, что этот раз никто не даст возможности ничего объяснить, но на свое счастье заметил Грэма, стоящего совсем неподалеку. Никто не успел ничего сделать, когда он молниеносно перепрыгнул порог и схватил пирата за руку. — Пошли, что-то покажу! — И с силой потянул обратно к техническому проходу. Грэм, на удивление, не сопротивлялся, только выругался под нос и махнул брату, чтобы тот ничего не предпринимал. Кажется, он уже устал удивляться. Эгин, убедившись, что пират идет следом, отпустил его руку. Устройство было на месте, а вот пленник пришел в себя и почти освободился. Бить его еще раз показалось Эгину чреватым — не рассчитаешь силу и допрашивать будет некого. Пришлось, преодолевая сопротивление, пытаться связать урода покрепче. К счастью, Грэм, оставшийся осматривать бомбу, подоспел вовремя, и просто потащил пленника к выходу, игнорируя трепыхания. Эгину не осталось ничего, кроме как брести следом, вытирая грязь и пот с лица. Не зря он считал Грэма умным — объяснять ничего не пришлось. Ну, почти. Как оказалось, его предположения были верными, засланец деактивировал управление оружейной платформой, а к резервной системе присоединил «подарочек». С неполадками быстро разобрались, но это ничего особо не изменило — их атаковал не один корабль, а целое звено. Корабль то и дело вздрагивал, силовое поле почти сошло на ноль, но их не собирались убивать. Военные четко следовали плану, целясь по двигательным отсекам и не обращая внимания на сопротивление. Рейт с безумной усмешкой скомандовал врубать оставшиеся двигатели и уходить в метеоритное облако, но ничего сделать не успел. Эгин стоял в углу рубки, но смотрел не на то, что происходит возле капитанского кресла, а на злое лицо нависшего над ним Грэма. Тот шипел, как большая змея и требовал вернуть карту доступа. Судя по всему, злился он больше на себя, за столь идиотскую оплошность, а потому Эгин дерзил и огрызался. Все произошло молниеносно — часть команды, незаметно рассредоточившись по помещению, выхватила фазеры и станнеры, никто из оставшихся не успел даже дернуться, получив кто парализующий заряд, а кто и вполне даже смертельный выстрел. Грэм, стоящий к происходящему спиной, успел обернуться лишь для того, чтобы получить выстрел в грудь. Сила удара отбросила его назад, и Эгин свалился на пол, придавленный тяжелым телом. Он мысленно взвыл — Грэма парализовать никто не собирался, стрелок целился в сердце, но промахнулся, пират обернулся слишком внезапно. Он был еще жив — Эгин чувствовал хриплое дыхание, но крови, залившей их обоих, было слишком много. Эгин еще успел заметить, как яростно скаливший зубы Рейт падает на пол — в него разрядили сразу несколько станнеров. Странно, что не убили. Значит, законники хотят устроить громкое дело с судом и публичной казнью. Пришлось закрывать глаза — кажется, никого кроме Рейта в живых оставлять не собирались. Как он и думал, крови Грэма оказалось достаточно, чтобы их обоих посчитали трупами. Эгин со всех сил жмурил глаза, жалея, что не может заткнуть уши и не слышать, как добивают парализованных пиратов. Хорошую же ты подобрал команду, Рейт. Интересно, за сколько их купили. Вооруженные люди деловито засуетились, разделились на несколько частей и разошлись — обезвреживать корабль. Судя по всему, к пиратскому судну вот-вот пристыкуются корабли противника. И тогда уж точно бежать будет некуда. Эгин осторожно огляделся и облегченно вздохнул — они оказались в крайне удачном углу. Оставшиеся в рубке несколько человек руководили стыковкой, не спеша оборачиваться в их сторону. Действовать следовало быстро. Извиваясь ужом, Эгин выполз из-под бессознательного тела и вытащил из кармана трофейную карту доступа. Царящего в рубке шума оказалось достаточно, чтобы дверь в почти родные тех коридоры удалось открыть незаметно. Эгин юркнул внутрь и почти коснулся сенсорной панели, чтобы закрыть проход, но тут взгляд неудачно упал на простертое рядом тело. Грэм по прежнему дышал. Эгин никогда еще не выглядел таким мямлей и тюфяком в собственных глазах, как перетаскивая через порог едва живого пирата. Кровь оставила весьма красноречивый след, а потому пришлось затирать ее собственной футболкой. От адреналина и прикладываемых усилий ему быстро стало жарко. Осмотрев пирата, Эгин пришел к неутешительной мысли, что еще немного, и никуда его тащить не придется — тот едва слышно стонал, с трудом втягивая в себя воздух с такими хрипами и бульканьем, что даже дураку стало бы ясно — легкие однозначно повреждены. Пришлось собраться с духом, просто чтобы стащить с него рубашку. Рана с вывернутыми запеченными краями мгновенно вызвала тошноту, среди кровавого пузырящегося месива сахарно поблескивали ребра, висели ошметки мышц и кожи. Эгин отвернулся, чувствуя, как к горлу неумолимо подступает комок. Попытался глубоко дышать, но в нос тут же забился запах крови и горелой плоти. На самом деле, Грэму повезло, что в него стреляли с фазера — плазма не только оставила ужасающую рану, но и прижгла сосуды, поэтому, на самом деле, кровотечение было не таким уж и сильным, как показалось с первого взгляда, но подумать об этом Эгин смог, лишь хорошенько проблевавшись за углом и таки забинтовав пирату грудь остатками его собственной рубашки. Нельзя оставаться на месте, но и тащить Грэма в таком состоянии к шлюпкам глупо — он попросту не доживет до спасения. Возможно, если добраться до медблока и утащить несколько упаковок регенеранта, у этой чертовой груды мышц появится шанс. Думать и разрабатывать планы было некогда, следовало действовать быстро, пока на корабле царит переполох. Грэма пришлось оставить в первом же техническом закутке, расковыряв несколько скруток проводов так, чтобы они небрежно торчали со стен и прикрывали неподвижное тело. А сам Эгин помчался в направлении медблока, практически не замечая помех и препятствий, что так мешали продвижению раньше. Несколько раз пришлось затаиться в тени — подозрительный шум и неясные движения свидетельствовали о том, что военные, все же, не дураки, и эти коридоры тоже проверяют. Пока что его спасало только одно — карты доступа, подобные той, что он спер, были только у командующих, а они все либо остались лежать в рубке, либо сейчас планомерно зачищали свой собственный корабль. Если бы кого-то не досчитались, то все прочесали бы сверху донизу, но их с Грэмом видели убитыми, а пропажи тел наверняка еще никто не заметил. Дверь в медблок Эгин открывал осторожно, на всякий случай став сбоку так, чтобы не попасть под выстрелы, вдруг что. В отсеке царила тишина, только мерно попискивало какое-то оборудование, поэтому он рискнул выглянуть. Медблок выглядел в лучших традициях фильмов ужасов — на стерильных белых поверхностях потеки крови выглядели куда более жутко, чем на обычном полу. Краем глаза Эгин заметил движение и моментально развернулся в ту сторону, одновременно падая на колени. Но стрелять в него никто не собирался. Ложе автохирурга было накрыто изолирующим куполом который, к вящему сожалению Эгина, был прозрачным. Тело, что в агонии билось под точно вымеренными прикосновениями лазера, уже с трудом можно было назвать человеческим. От зрелища кожа покрылась мурашками и снова замутило, хотя Эгин мог поклясться, что блевать ему уж точно нечем. За кушеткой, выгнувшись в страшной судороге, окоченело еще одно тело. Одна из рук до сих пор сжимала фазер, но при этом пальцы так скрючило, что вожделенное оружие пришлось выкручивать, игнорируя треск костей. Судя по кровавым разводам на простыне, укрывающей что-то на кушетке, там тоже лежал труп, не факт, что целый. Быстро обыскав помещение, Эгин таки нашел то, что искал — упаковка капсул с мутной жидкостью нашлась на столе, словно в издевку, после того, как он обрыл все шкафы и полки. И только спрятав в карман драгоценную добычу, он задумался. Тела, изувеченные столь жестоко, явно не были жертвами военных. Те устраняли людей безжалостно, но быстро, один выстрел — один труп, никаких изуверств и расчленений. Значит, скорее всего, трупы — это и есть отряд зачистки. Он знал человека с достаточно мерзким характером, чтобы прикончить чужаков медленно и с удовольствием. Еще раз внимательно оглядевшись, Эгин, наконец, заметил, что дверь, ведущая в реанимационный отсек заперта, а небольшое окошко чем-то закрыто. Если повезет, то у него будет что-то гораздо лучшее, чем упаковка регенеранта. Открыть снаружи эту дверь можно было бы только с помощью капитанского доступа или плазменного резака, но ему это и не требовалось. Эгин подошел ближе и вежливо постучал в окошко. Конечно, это было не стекло, а прочнейший пластик, да и звук никак не мог проникнуть внутрь, но где-то наверняка были установлены динамики и микрофоны, а возможно и камеры. Иначе следить за состоянием изолированного больного было бы затруднительно. Искать монитор, на который данные с этих камер выводятся, Эгин не стал — только зря время потратит. Подождав несколько секунд, он постучал еще раз, громче, и даже вздрогнул, когда ткань, прикрывающая окошко, упала, и с той стороны на него уставились прищуренные глаза. Спустя мгновение дверь дрогнула, а затем открылась. — Доброе утро, доктор, — не сдержался от подколки Эгин. Судя по заспанному виду и следу от подушки на щеке, добрейший корабельный медик расчленил группу захвата, осквернившую его медотсек, заперся в реанимации и с чистой душой лег спать. Всем бы такие нервы. — Очень доброе, — процедил доктор Альт, окинув Эгина презрительным взглядом. Сам он, как обычно, был одет в отглаженную белую медицинскую робу, что выглядела просто-таки сияющей на фоне самого Эгина, полураздетого, испачканного кровью, грязью и еще черт знает чем. Да вот только Эгину было не до вежливых расшаркиваний. — Корабль покинуть хочешь? Если хочешь, двигай за мной, нет — иди спи дальше. Ждать ответа он не стал, сразу двинулся к выходу в техкоридоры, краем глаза заметив, что тело под прозрачным куполом наконец затихло. Доктор дураком не был, поэтому отстал всего на несколько секунд — схватил лежащую возле стола сумку, привычным движением перекинув ее через плечо. Эгин, уже успевший переступить порог, едва сдержался, чтобы не треснуть себя по лбу — он даже не подумал, что медику нужны какие-то инструменты, чтобы помочь Грэму. — У нас раненный. Выстрел из фазера в грудь. Желательно, чтобы он дотянул до медкапсулы в шлюпке. Альт на миг замер, но затем все же развернулся к одному из шкафов, добавляя какие-то капсулы и коробочки к содержимому сумки. — Готов, — коротко отрапортовал он, все так же недовольно кривя губы, но при этом внимательно и серьезно рассматривая временного напарника. Контролировать себя он умел, хотя, чего уж скрывать, не всегда хотел, иногда позволяя себе маленькие слабости. Собственно, последствия некоторых из них так и остались в медотсеке изувеченными подобиями тел. Грэм все еще дышал, Эгин искренне этому поразился, он даже подумать не мог, что обычный человек может оказаться настолько живучим. Доктор, быстро срезавший неумелую повязку опасно выглядевшими ножницами, выругался и довольно нелицеприятно высказался в адрес криворукого болвана, так бинтующего подобные повреждения. Эгин не сдержал извращенного желания снова взглянуть на омерзительное месиво, скрывающееся под тканью, но был тут же отпихнут в сторону уверенной рукой. Судя по всему, Альту далеко не впервые приходилось штопать кого-то в полевых условиях. Он достал из сумки небольшой фонарь со странной лямкой и ловко нацепил себе на лоб, принялся спокойно и быстро раскладывать рядом какие-то инструменты, от одного взгляда на которые кишки скручивало в клубок. Эгин никогда не любил врачей. Он сначала отвернулся, но при этом невольно начал прислушиваться, и чавкающие звуки, с которыми метал погружался в плоть, оказались ничуть не менее отвратительными, чем мерзкое зрелище. Вздрагивая и старательно не оглядываясь, Эгин ушел подальше, решив покараулить, чтобы никто не подобрался незаметно. Конечно, стрелок из него аховый, но лучше уж так, чем совсем без оружия. Альт справился быстро, все же, медиком он был хорошим, хоть и чокнутым. Эгин даже рискнул взглянуть на результаты его работы, но тут же поморщился. Доктор не стал бинтовать рану, как он ожидал, а залил ее прозрачным медицинским клеем, так что зрелище по-прежнему было малопривлекательным. — Нести осторожно. Я не господь бог, мне нужна нормальная аппаратура. Эгин только скептично поднял брови. Какое там нести, против Грэма они оба выглядели хрупкими. Тащить, причем быстро. До нужного места они волокли бессознательное тело целую вечность. По крайней мере, когда указатели на стенах высветили, наконец, нужную дверь, оба задыхались и истекали потом. Белая медицинская роба доктора покрылась грязью и пылью, над чем Эгин втайне позлорадствовал, но благоразумно промолчал. — Там наверняка есть охрана, — Альт задумчиво копался в своей сумке, пока, наконец, не извлек медицинский пистолет. — Ну, мы, вроде как, тоже вооружены, — Эгин посмотрел на трофейный фазер, но со здравым скепсисом признал, что доктор, сосредоточенно заряжающий пистолет ампулами, выглядит куда опаснее него самого. — Значит, нужно их как-то отвлечь. — Да, — многозначительно отозвался Альт и принялся отряхивать форму. Поправил волосы, кое-как расчесав их пальцами, натянул на лицо крайне недовольное выражение и озабочено нахмурил брови. После чего щелкнул пальцами под самым носом оторопевшего Эгина: — Дверь открой. Тот сначала хотел покрутить пальцем у виска, но затем решил, что даже если этого сумасшедшего пристрелят, хуже не станет — свою работу он сделал, а на шлюпке он Грэма и сам в мед капсулу засунет. — Да пожалуйста. Конечно, запирать дверь за уверенно идущим навстречу смерти доктором он не стал. Поэтому, глазам своим не поверил, когда пара возникших словно ниоткуда парней в военной форме послушно опустили оружие, повинуясь резкому взмаху руки. Альт достал из сумки блокнот и принялся что-то деловито выяснять, тыча пальцем в корявые строчки. Затем внимательно осмотрел одного из солдат и нахмурился. Полез деловито щупать того за шею, а этот болван только послушно нагибался, от чего Эгин окончательно удостоверился, что доктора — ужасные люди. Даже самые гордые быстро сдувались, стоило лишь человеку, облаченному в медицинскую робу, тревожно высказаться о какой-нибудь мнимой болезни, их одолевающей. Врачам почему-то принято доверять, с детства ребенку закладываются в голову принципы — медик никогда не поступит во вред. Зря, конечно, доверяют. Сейчас перед глазами Эгина был живой тому пример — солдаты, оробевшие перед наглостью и уверенностью доктора, даже не заподозрили, что он может быть одним из пиратов. А потому и не успели ничего сделать, когда Альт одной рукой ударил в кадык того, кого осматривал, а второй выхватил медицинский пистолет и вонзил иголку в грудь другого, почти успевшего достать его станнером. Оба рухнули на пол. Эгин не стал дожидаться, пока появятся остальные охранники. Он быстро перескочил порог, подбежал к все еще содрогающемуся телу и за шиворот потащил его к их укрытию. Второго тащил Альт, хоть и выглядел при этом так, будто его заставляют тащить мешок с дерьмом. Несколько шлюпок отсутствовало — наверное, кому-то из пиратов все-таки посчастливилось улизнуть. Но и на их долю кое-что осталось. Им очень повезло, что для входа на борт крохотного судна не понадобилось подтверждать доступ, карты оказалось достаточно. Как они волокли Грэма через ангар — отдельная история. Но вот, дверь с приятным шипящим звуком закрылась, зажегся свет. Эгин облегченно вздохнул, позволив себе на миг откинуться на стену нового убежища. Они еще не в безопасности, нельзя расслабляться. Во-первых, нужно затащить Грэма в медицинскую капсулу и взлетать отсюда к чертовой матери. Во-вторых — определиться, куда лететь, и как… Он и сам не заметил, как закрыл глаза, всего на одну секунду. Свет, пробивающийся даже сквозь опущенные веки, внезапно заслонила тень. А затем Эгину прилетел крепкий подзатыльник, от которого он мгновенно подхватился на ноги, не сразу разобравшись, что происходит. — На том свете выспишься, недоумок, — Альт, похоже, не слишком радовался их маленькой победе. И, пожалуй, был прав. Грэма они в исцеляющую капсулу затолкали, доктор остался рядом, выставляя какие-то ему одному ведомые параметры. Эгин же отправился к пульту управления. Конечно, ему до пилота, как до Марса пешком, но шлюпки конструировались с таким расчетом, чтобы даже самый тупой пассажир мог спасти свою задницу с гибнущего корабля. А потому кнопок было немного, сенсорный экран пестрел указаниями, а автопилот включился, стоило лишь прикоснуться к соответственной клавише. Осталось лишь выбрать маршрут, но с этим у него предсказуемо возникли проблемы. Куда лететь-то?! Вокруг одни военные, их поймают за считанные минуты. Оставалось лишь снова положиться на слепую удачу и попытаться скрыться в метеоритном облаке. Туда военные за ними не сунутся, но безопасней от этого скопление космического мусора не становится. Впрочем, разве у них есть выбор? — Три, два, один, старт! — Объявил бесполый механический голос, видимо, для совсем уж тупых пассажиров, и шлюпка наконец отстыковалась от материнского корабля. В эфире царило оживление — командование кораблей активно переговаривалось, но так как большинство сообщений шло по зашифрованных каналах, то прорывались только бессвязные обрывки, по которым было совершенно непонятно, заметил их кто-нибудь или нет. Количество мелких суденышек, шныряющих между кораблями, давали надежду, что удастся затеряться на несколько драгоценных минут, которые нужны, чтобы скрыться с радаров. Эгин задумчиво прикусил губу — даже обрывков разговоров хватило, чтобы понять — это не одиночный рейд, а большая кампания против пиратства. То-то он удивился, что за Рейтом такой отряд послали. А он, оказывается, просто первый в списке. Он уже готов был вздохнуть с облегчением — почти все поле радара впереди занимала целая россыпь ярких точек, они почти ушли… но именно в этот момент раздался злосчастный взрыв. Кто-то прицельно пальнул им вслед, не желая гоняться за столь мелкой добычей, но и не в силах отпустить. Выстрел явно был удачным, для военных, конечно, не для них. Он что-то повредил в контурах управления (слава богам, что не в системе жизнеобеспечения), маршрут, красиво и четко проложенный автопилотом, мигнул и пропал, шлюпка еще некоторое время двигалась вслепую, а затем двигатели окончательно заглохли. Они замерли, ослепнув и оставшись без автопилота. Эгин завороженно пялился в пустой черный экран, затем с силой потер глаза, злобно пнул пульт управления и отправился осматривать шлюпку. Им почему-то завладела почти детская по своей наивности мысль — если немного подождать, то все само наладится. Видимо, это было результатом переутомления и недосыпа, но сделать что-либо все равно было не в его силах, поэтому оставалось лишь верить предчувствию. Кораблик был совсем небольшим — две каюты, медблок и, собственно, крохотное подобие рубки, которое он только что покинул. Первым делом, конечно, стоило навестить Альта и поинтересоваться, не разобрал ли он пациента на составляющие. К невольному облегчению, картина в медблоке была почти умилительная — Грэм, уже не столь похожий на бескровный труп, под куполом медкапсулы, доктор, свернувшийся ершистым клубком на кушетке, кажется, опять спит. Тревожить покой Эгин не стал, тем более, что у него самого глаза слипались. Поэтому он добрел до каюты и ничком рухнул на казенные простыни, наплевав на то, что безразличные космические силы могут разорвать их кораблик в клочья. Общаться с Альтом оказалось еще сложнее, чем с Грэмом — медик язвил, издевался и всячески демонстрировал дурной характер. Эгин и сам добродушием не отличался, а потому искренне удивлялся, как они до сих пор не подрались. Единственный плюс — подлатанный с помощью медкапсулы Грэм мирно спал, доктор уверил, что он придет в себя часов через двенадцать, поэтому у них был шанс выбраться к обитаемым местам раньше, чем умереть от нехватки воды и кислорода. Но торчать половину суток на одном месте было бы глупо — по их следу вполне могли запустить пару безпилотников, чтобы добить окончательно. В пилотировании они оба смыслили примерно одинаково — то есть, абсолютно ничего, что не помешало в очередной раз переругаться, доказывая свою правоту. Радар неутешительно пестрел россыпью потенциально опасного мусора, рассчитывать маршрут нужно было учитывая скорость и направление его движения, при этом следить, чтобы ненароком не попасть в какую-нибудь аномалию или завихрение и контролировать процесс нагрева двигательного ядра. Это не считая целой уймы более мелких задач, которые влияли на их жизнеобеспечение не так радикально. С чем-то одним Эгин с натяжкой, но справился бы, а на все у него просто не хватало внимания и сосредоточенности. Оказывается, пилоты не менее страшные люди, чем врачи, если могут держать весь этот бред в голове. Альт более мешал, чем помогал, поэтому каждая последующая точка маршрута ставала причиной утомительных споров. — Убирайся нахрен отсюда, — орал Эгин, — твое, блядь, место в медотсеке, там и сиди! — Сначала вспомни, кто из нас блядь, — Альт задумчиво поигрывал какой-то капсулой, судя по злорадному выражению лица, ее содержимое Эгину не понравилось бы. — Маньяк доморощеный, — прошипел Эгин себе под нос и был совсем не готов к тому, что доктор, не меняя выражения лица, запустит в него планшеткой, подхваченной со стола. Бросок оказался метким — он не успел увернуться, и пластиковая рамка звонко треснула его прямо в лоб. Эгин несколько секунд пытался успокоиться, но Альт ухмылялся так издевательски, что сдержаться было невозможно. — Молодец, очень по-взрослому, — спокойно заявил Эгин, предусмотрительно сохранил расчеты и лишь затем бросился на противника. Длинный и худой, как жердь, Альт оказался неожиданно сильным. Они рухнули на пол, рыча и пинаясь, Эгин схватил противника за волосы и с невыразимым удовольствием приложил головой об пол, за что тут же отхватил по почкам. Несколько минут они барахтались, раздавая взаимные тычки, пока Эгину не удалось прижать сопротивляющееся тело к полу и оседлать его сверху. Больше ничего сделать он не успел — от двери раздались сдержанные аплодисменты. — Браво. Не знаю, что здесь происходит, но мне уже нравится. — Голос Грэма звучал хрипло, сам он устало прислонился к переборке, но вот издевательская ухмылка была точь-в-точь как раньше. Эгин медленно поднялся на ноги, чувствуя, как краснеют щеки. Действительно, ведут себя, как малолетки. Альт что-то шипел себе под нос и потирал ушибленный затылок, но Грем уже не обращал на них внимания. Он смотрел на монитор с корявыми расчетами, и брови его ползли все выше. — Вовремя я проснулся. Хороший маршрут, парни. Чтобы придумать такой способ самоубийства, нужна исключительная фантазия. Все тепло, которое Эгин неожиданно почувствовал при виде живого-здорового пирата, испарилось, как не бывало. — Вот и считай, раз самый умный. Мы тебя из дерьма вытащили, дальше сам. — А вот об этом я хочу услышать подробнее, — между бровей Грэма залегла складка. Кажется, он все же помнил, что произошло в рубке до злополучного выстрела. Эгину неожиданно стало его жалко — он даже представить не мог, что чувствуешь, когда единственного близкого человека уводят на смерть. Грэм с Рейтом были очень дружны, это невозможно было не заметить, и сказать о том, что брата поймали военные, оказалось вовсе непросто. Грэм, не теряя время, занял кресло пилота и быстро что-то чертил на экране, но Эгин видел, как с каждым словом его спина каменеет все больше, а движения замедляются. Неожиданно для себя самого, он поддался порыву, подошел сзади и неловко погладил пирата по плечу. Против ожидания, тот не стал стряхивать его руку. Альт, до сих пор молча затаившийся в углу, презрительно фыркнул: — Лучше бы вы подумали, как мы будем вытаскивать капитана из тюрьмы. — Какая тюрьма, ему только вышка светит, — Грэм поморщился и зло ткнул в экран, занося маршрут в полетное поле. Закрыл глаза и устало откинул голову назад, упираясь затылком Эгину в живот. — Он же не мелкая сошка, чтобы тихо пустить в расход. Дело будет громким, у нас есть как минимум несколько недель. Так что вытаскивай нас отсюда. Пожалуйста, — Последнее слово Альт произнес с явным усилием. Эгин даже не ожидал, что он будет так переживать за судьбу своего капитана. По самым оптимистичным расчетам, тащиться до людей им придется не меньше недели. Озвучивший эту цифру Грэм выглядел достаточно хмурым, чтобы Эгин не рискнул спрашивать что-либо еще. Пират, буквально за пару часов исправивший неполадки системы управления, отправился в одну из кают. Эгин заглянул во вторую, и с негодованием понял, что Альт уже успел расположиться со всеми удобствами и убираться вон не желает, об этом явно свидетельствовал медицинский пистолет, красноречиво положенный на край стола. Пришлось внять немой угрозе и убраться обратно в коридор. В общем-то, конечно, можно было отправиться спать в медблок, но не факт, что проклятый медик не заявится туда, имея, кстати, полное право. Нет уж, лучше не рисковать. Да и с Грэмом они вроде бы неплохо уживались на одной территории… Каюта и так была маленькая, а высокий и плечистый пират, кажется, занимал едва ли не половину свободного пространства. Он разминал плечи, явно прислушиваясь к себе в поисках слабости или боли в свежеподлатанном теле. Так как одет он был в одни штаны (а особого выбора и не было), то Эгин сразу же зацепился взглядом за плотные белые рубцы, оставшиеся на месте раны. Грэм уселся на единственную кровать и потер шрамы, инстинктивно стараясь спрятать уязвимое место от пристального взгляда. Эгин, подумав, что особо терять нечего, улегся рядом. Перевернулся на бок, подпер голову кулаком, и принялся рассматривать пирата, лишившегося обычной самоуверенности. Он думал. На самом деле, давно стоило решить вопрос — зачем ему вообще сдался Грэм. Конечно, если бы об этом спросил кто-то посторонний, то Эгин с негодованием заявил бы, что нахрен не сдался, но врать самому себе как-то глупо. Был бы не нужен — остался бы на месте бойни. Нет, даже хуже, если бы Грэм был ему безразличен, он бы улетел еще тогда, когда украл карту доступа, а не обезвреживал всяких диверсантов, чтобы увидеть одобрение кое-кого. Значит, нужен. Этот факт придется принять, переварить и решить, что делать дальше. Конечно, можно было выдумать сотню коварных планов, чтобы Грэм даже не догадался, что симпатия с его стороны все же существует, или можно сделать вид, что он наконец-то поддался на постоянные провокации со стороны пирата, или что его, черт подери, укусил инопланетный паук-мутант, и он сошел с ума. Но почему-то не хотелось вновь начинать игры в соблазнение, обоюдное недоверие и вранье. Откинувшись на спину, Эгин запустил пальцы в волосы и хорошенько их взъерошил. А затем прикрыл глаза ладонью и заявил в голос: — Это пиздец. — Где? — Вопрос прозвучал достаточно насмешливо и зло одновременно. Пришлось убирать руку, чтобы посмотреть на Грэма. Тот продолжал сидеть, поэтому смотрел сейчас сверху вниз, саркастично приподняв уголки губ. Эгин готов был ответить в своей излюбленной манере, но затем заметил, насколько усталым и подавленным выглядит человек, который ему все-таки не безразличен. — Вообще-то везде, но я не о том. — А о чем? — Грэм явно ожидал от него очередной перепалки. Да, Эгин не стал бы спорить, ему приносили удовольствие их стычки (если, конечно, результатом не становилось столкновение его собственной головы со стеной), но не тогда, когда соперник разбит физически и морально. — О том, что ты мне все-таки нравишься, несмотря на всю эту херню. Презрительная усмешка медленно исчезла с лица напротив. Грэм молчал целую минуту — кажется, придуманные им ехидные фразы под эту реплику не подходили. Наверное, это было самое неловкое молчание в жизни Эгина. Он сто раз пожалел, что необдуманно брякнул это вслух и начал злиться. — Тебе Альт точно ничего не колол? — Грэм, кажется, решил, что это очередная ловушка, но Эгин не купился, и буркнул, всему назло: — Я сказал, ты услышал. Не неси чушь. Пират медленно откинулся на подушку, а затем сполз ниже, чтобы их лица оказались на одном уровне. Он рассматривал Эгина, как какого-то неведомого, но опасного и непредсказуемого зверя. — Хорошее же ты время выбрал. — Какое есть, — огрызнулся тот, — может ты сдохнешь завтра, я, по крайней мере, успел это сказать. Грэм медленно вздохнул и закрыл глаза, явно пытаясь остаться спокойным. — Давай поговорим об этом потом. Когда вытащим Рейта. — Окей. Тогда и поговорим. — Эгин кивнул и с деловым видом поднялся на ноги. Он был готов провалиться сквозь землю, чтобы не находиться под прицелом этого усталого взгляда. Нашел, блядь, время. Конечно, у Грэма сейчас в голове совсем другое. Но менее обидно от этого не становилось. Он успел открыть дверь, когда голос из-за спины окликнул: — Эй, куда собрался? Пришлось оборачиваться, чтоб не выглядеть совсем уж трусом, который сбегает при первой возможности. Грэм похлопал по кровати и просто позвал: — Иди ко мне. Эгин сомневался несколько секунд, но, кажется, над ним не собирались насмехаться. Он закрыл дверь и вернулся назад, присел на приличном расстоянии от лежащего пирата, небрежно закинул ногу на ногу. Опять залип взглядом на рытвинах шрамов на широкой груди, но на этот раз решился протянуть руку и едва ощутимо коснуться горячей кожи. Грэм вздрогнул и отстранился, пояснил, сморщив нос: — Чешется. А затем снова повторил: — Иди ко мне. Эгин устало вздохнул, но придвинулся ближе. Закинул ноги на кровать, сунул себе подушку под голову. Грэм подождал с минуту, а затем медленно, словно проверяя реакцию, перекинул руку через его живот. Это ощущалось непривычно, но даже приятно. Эгин попытался заснуть так, но чужой взгляд жег кожу, он толком не мог расслабиться, поэтому повернулся к Грэму спиной. Тот завозился, на секунду убрал руку, но тут же вернул ее обратно. Эгин почти задремал, когда почувствовал, как теплое тело сзади прижимается совсем уж вплотную. Сон тут же улетучился, как не бывало, он затаился, но никакого продолжения не последовало. Пират, кажется, успокоился, затащив его к себе в объятия, и тихо сопел, согревая дыханием затылок. Уснул. Альт молчал, но смотрел так, что даже тупому стало бы ясно — он все видит. Что «все» сам Эгин затруднился бы сказать, ведь после его идиотского признания практически ничего не изменилось. Ну, разве что, Грэм позволял себе чуть больше прикосновений, чем раньше, а он сам стал язвить на самую малость меньше, порой придерживая язык. Да со стороны вообще ничего не должно быть заметно! Но медик изгибал губы в понимающей усмешке, за что его хотелось с размаху приложить об стену, как когда-то приложили его самого. Не в последнюю очередь это желание возникало из-за того, что Эгин с негодованием чувствовал, как краснеют щеки, будто их поймали с поличным. Где-то на четвертый день затянувшегося побега Эгин понял, что если не найдет себе занятия — умрет от скуки. Он невольно завидовал Грэму, который обладал чисто звериным умением ждать. Как волк в засаде, он, кажется, не испытывал дискомфорта или нетерпения. Они по-прежнему не знали, как будут спасать Рейта, но судя по нескольким вскользь брошенным фразам, Грэм надеялся на сотрудничество с другими пиратами. Наверняка, рейд военных не на шутку взбесил негласных королей теневого мира, ведь ясно же, что кроме Рейта поймали немало нужных и важных им людей. И пусть грэмов братец всегда держался одиночкой, он все же был «своим». На шлюпке не было мини-уборщиков. Это, в общем-то, никого не удивило, но пираты, привыкшие к тому, что мелкие механизмы, шныряющие по кораблю, отдраят все до блеска, по старой привычке бросали весь мусор прямо в коридоре или каютах. Конечно, с учетом, что лететь им осталось три дня, это было несмертельно, но здорово раздражало. Терпение лопнуло, когда Эгин, выйдя в коридор, влип в какое-то мерзкое пятно неизвестного происхождения. Ко всему, неизвестная гадость еще и воняла. Пожалуй, не будь она неоново-зеленой, он заподозрил бы кого-то в недержании. Разгадка оказалась проста — Альт тоже маялся скукой. И, как показала практика, в подобном настроении допускать его к реактивам и заготовкам, которые используются при работе медкапсулы — смерти подобно. Это Эгин выяснил, когда таки смог дотащиться до медотсека, прилипая на каждом шагу. Снимать ботинки он предусмотрительно не стал — мало ли, во что еще можно влезть. Ссора с медиком, превратившим медотсек в переносную лабораторию, чуть скрасила жизнь, но развлекаться долго было чревато — прошлый раз его приложили планшетом, на этот раз Альт мог схватить один из подозрительных флаконов, а то и того хуже — что-то из своего походного набора пыточных инструментов. Грэм опять что-то высчитывал, внося какие-то коррективы в маршрут, тревожить его Эгин тем более не решился. Поэтому, бесцельно побродив по периметру крохотного суденышка, он плюнул, и взялся за уборку. Сначала была отдраена каюта, на чем он и собирался остановиться, но выходя опять вляпался в злополучное пятно, о котором успел забыть, и уборка продолжилась. Все пластиковые и полиэтиленовые упаковки, какие-то ошметки и прочий мусор был сгребен в дальний угол, а затем благополучно аннигилирован. Нормально помыть пол, естественно не получилось бы — не тратить же на это мизерные запасы воды, но основную грязь удалось оттереть насухо, только светящаяся таинственной зеленью лужа навевала опасения — прикасаться к ней голыми руками Эгин не согласился бы и под угрозой смерти. Пришлось опять идти к Альту. Конечно, подозрения о том, что тот разлил эту мерзость специально, возникли давно, но только сейчас Эгин задумался — не для того ли, чтоб была причина поругаться? Уж очень довольным выглядел медик, ему явно приносило удовольствие самозабвенно перекидываться оскорблениями и едкими насмешками. Но деактиватор Эгин у него таки выбил. От неприметной прозрачной жидкости лужа запузырилась и испарилась, а он сам с чувством выполненного долга ушел в душ. К счастью, каждая каюта была оборудована санузлом, поэтому торопиться было некуда. Конечно, ионному душу до водного далеко, но даже в нем была своя прелесть. Он, наверное, минут десять наслаждался теплом и легким, едва ощутимым покалыванием, от которого мелкие волоски на теле ставали дыбом. От волос в определенных местах он избавился давно, считая это неэстетичным. Лицо к этим местам тоже относилось — отрастить бороду без применения специальных средств ему не грозило. Температура в кабинке была ощутимо выше, чем снаружи, поэтому сквозняк открытой двери он ощутил сразу, но обернуться не успел — его мягко подтолкнули вперед, освобождая себе место. Эгин таки развернулся, о чем тут же пожалел — это было слишком… интимно. Грэм смотрел открыто, не скрывая вспыхнувшей в глубине глаз жадности. Освещение в кабинке было приглушенным, но пират все равно умудрился рассмотреть на его лице что-то такое, от чего чуть насмешливо усмехнулся. — Боишься? Пожалуй, ответь Эгин отрицательно — это было бы враньем. Голым, в крохотной закрытой кабинке, он чувствовал, насколько Грэм сильнее. Но и страхом это чувство назвать было затруднительно, скорее опасение. И предвкушение. Поэтому он молча пожал плечами, но не стал возражать, когда крепкие, мозолистые руки изучающе огладили плечи, спину, неспешно спускаясь ниже. Грэм явно не стеснялся — сжимал крепко, массируя пальцами мышцы. Когда жадные руки добрались до его задницы, Эгин едва слышно выдохнул и вплел пальцы в отросшую грэмову шевелюру. Притянул к себе и поцеловал. Пират подчинялся, послушно склоняя голову, но уступать в поцелуе явно не собирался, жадно изучая чужой рот, но при этом так сжимая пальцы на Эгиновой заднице, что тот шипел и кусался. В кабинке стало откровенно трудно дышать, поэтому Эгин даже не подумал сопротивляться, когда Грэм открыл дверь и потащил его за собой. В каюте было куда как прохладнее, но замерзнуть им сегодня не грозило. Его мягко толкнули на кровать, Грэм тут же оказался рядом, а затем, не прекращая целовать, перекатился, чтобы оказаться сверху. Эгин протестующе взбрыкнул и вцепился ногтями в широченные плечи, но видимых результатов это не принесло, более того, Грэм всем весом придавил его к кровати и начал неспешно двигать бедрами, потираясь уже напряженным членом. Эгин прерывисто, сквозь зубы выдохнул, а затем развел ноги, сжимая коленями чужие бока. Так движения стали совсем уж неприличными, и, да, у него самого стоял не хуже, чем у Грэма, поэтому каждый толчок отдавал покалывающим напряжением внизу живота. А затем пират перекинулся на его шею, сжимая зубы в такт толчкам, от чего Эгин сначала шипел, а затем начал постанывать, ерзая и подмахивая. Эта игра длилась всего минут пять, но он весь извелся от ощущения появляющегося-исчезающего давления, низ живота сводило короткими, зудящими судорогами, и Эгин не выдержал. Толкнул Грэма в плечо, пытаясь выбраться из тисков, но тот даже не подумал подчиниться, тогда он покрепче обхватил бедрами чужие бока и с силой оттолкнулся свободной рукой от постели, переворачиваясь на бок. — Ты чего? — Грэм тут же обхватил его руками, явно опасаясь побега. — Ничего, -Эгин толкнулся еще раз, оказываясь сверху, уселся на грэмовы бедра и наконец обхватил ладонью оба члена. Грэм под ним застонал сквозь зубы, невольно толкаясь навстречу, за что Эгин тут же ткнул его кулаком в бок — объезд норовистого животного в его планы не входил. Эгин сам хрипло дышал, убыстряя движения ладони, чувствуя, как тяжесть медленно разрастается, мучительно заполняет его всего, пока, наконец, самая яркая, самая мучительная и приятная судорога не принесла освобождение, а по пальцам не потекла горячая сперма. На несколько мгновений он выпал из реального мира, но Грэм недовольно дернулся, и Эгин пришел в себя. Спустился чуть ниже и опять сжал ладонью чужой член. Рука легко скользила по его собственной сперме, и Эгин зачаровано наблюдал, как беззащитно вздрагивает под ним сильное тело, как напрягаются мышцы и стискиваются зубы от накатывающего удовольствия. Ему потребовалось не больше минуты, чтобы Грэм, с силой толкающийся ему в ладонь, кончил. Эгин вытер ладонь об край простыни и рухнул на подушку. Наконец-то тело по-настоящему расслабилось, почему-то от дрочки в одиночестве было далеко не так приятно, как от этого почти невинного петтинга. Его тут же собственнически подтащили ближе, Грэм принялся едва ощутимо выцеловывать следы зубов, оставленные на шее, и Эгин неожиданно для себя разомлел. Он откинул голову назад, чувствуя, как от горячего влажного дыхания кожа покрывается мурашками, и практически чувствуя чужую улыбку — Грэм явно заметил его реакцию и принялся развлекаться, прихватывая губами нежную кожу за ухом. Ощущение было щекотным и неуловимо-приятным, но он все равно отстранился и непререкаемым тоном заявил: — Спать. На самом деле, ему нужно было подумать, а все эти неожиданные нежности неумолимо склоняли ко второму разу. Грэм лишь удивленно приподнял бровь, но спорить не стал. И все равно снова прижался вплотную, обняв за пояс. А Эгин внезапно вспомнил, как совсем недавно не мог спокойно воспринимать его у себя за спиной — постоянно чувствовал угрозу. Когда это ощущение исчезло, а? Почему он ничего не замечал до тех пор, пока вдруг не понял, что потерять этого гада будет очень-очень больно?