По заслугам

Ему наконец-то выдали одежду. Но хорошие новости на этом закончились — дальше Эгина загнали в медицинский отсек, где мрачный доктор, угрожая карантином и мучительной смертью, заставил сдать с десяток разнообразных анализов. Общее состояние он счел удовлетворительным, что Эгина бесконечно возмутило — его похожее на скелет тело, испятнанное бесконечными синяками и ссадинами, выглядело как угодно, но не удовлетворительно! Впрочем, говорить что-либо вслух он не решился — кажется, злому доктору не хватало самой малости, чтобы дойти до ручки и воспользоваться каким-нибудь инструментом не по назначению. Дальше — хуже, Грэм с совершенно мерзкой усмешкой сообщил, что жить им предстоит в одной каюте, ибо корабль на посторонних не рассчитан. Эгин, уже настроившийся хоть на кратковременный отдых, разочарованно вздохнул и потребовал себе ужин, дабы хоть как-то скрасить вечер. Каюта оказалась маленькой, но, к облегчению Эгина, кроватей было две. Этот факт так его обрадовал, что Грэм, замешкавшийся у двери, удивленно приподнял брови, натолкнувшись на его улыбку, как на стену. — А я еду принес, — руки Грэма были заняты позолоченным подносом, что явно знавал лучшие времена. Тарелки на нем исходили паром, и Эгин жадно сглотнул. Он уже и не помнил, когда в последний раз ел нормальную, горячую пищу. На непонятное смущение, которое одолело пирата, он не обратил внимания. И даже прикусил язык, чтобы не ляпнуть вслух что-нибудь о яде, которым подлый Грэм запросто мог воспользоваться. Не стоило снова ссориться, тем более, если им предстояло тесниться на одной территории. Похлебка в тарелках явно не была вершиной кулинарного искусства, но закончилась очень быстро, стоило только взять в руку ложку. Даже тяжелый изучающий взгляд не помешал. Впрочем, после всего пережитого, нашлось бы очень мало причин, которые могли испортить Эгину аппетит. Небрежно сгрузив посуду обратно на поднос, он еще раз оглядел практически пустую каюту, и не придумал ничего лучше, чем завалиться на кровать. Истощенный организм требовал еще хотя бы несколько часов сна, но осторожность не давала расслабиться. Эгин перевернулся на живот, подгреб под себя подушку, и принялся сквозь ресницы наблюдать за слоняющимся туда-сюда Грэмом. Кажется, пират почему-то нервничал. В конце-концов, он откуда-то извлек форму без каких-либо распознавательных знаков, и принялся переодеваться. Эгин лениво скользил взглядом по обнаженному телу, глаза слипались, поэтому, внезапно обернувшись, Грэм увидел лишь широкий зевок. Судя по всему, он ожидал немного другой реакции, но обдумать это уже не получилось — Эгин уснул, как только за пиратом с тихим шорохом закрылась дверь. …Поверхность под ногами была мягкой и пружинящей, идти было неудобно. В этот же миг, он сообразил, что понятия не имеет, куда идет, и поднял взгляд. Вокруг была пустота. Вакуум, воздух, твердая поверхность под ногами растворилась, и он испуганно забарахтался, а затем с отчаянным криком рухнул вниз. Эгин, почувствовав рядом что-то живое и теплое, уцепился со всех сил, все еще видя бесконечную пустоту и собственное падение. Живое и теплое выругалось, и затуманенный кошмаром мозг наконец-то стал на место. Эгин открыл глаза и попытался отползти от Грэма, в которого вцепился едва не зубами. Пират не пустил, но прежде чем Эгин начал сопротивляться всерьез, рыкнул: — Тихо! С койки свалишься, придурок. — И потянул на себя, собственнически обхватив за талию. Эгин оттолкнул его и сел. Грэм, наконец, поднявшийся с койки, все же не преминул уколоть: — Чего орал-то? Ты ж у нас бесстрашный? Сердце все еще колотилось, как бешенное, а в горле пересохло. Эгин рухнул обратно на подушку, но все-таки буркнул в ответ: — Тебя голым увидел. Мне теперь только психиатр поможет. — С такими заскоками тебе пересадка мозга нужна, да и то не факт. Думаешь ты все равно другим местом, — не остался в долгу пират. Эгин ухмыльнулся, но промолчал. А затем задумался, и неожиданно миролюбиво спросил: — Кстати, про мозг. Почему твой брат бодался с законниками на флаере? Острых ощущений захотелось? Грэм пожал плечами и скривился, но, все же, решил ответить: — Так он за мной рванул на том, что под руку попалось. Ну и влип. — Пират уже привычно потер синюю опухшую скулу и вздохнул. — Давай спать. Надеюсь, больше орать ты не будешь. — Надейся, — зевнул Эгин, и повернулся к собеседнику спиной. Спустя несколько мгновений, свет погас. Эгин немного полежал с закрытыми глазами, но все же не вытерпел: — А тот жирный, что бросил нас на свалку, знает, что ты здесь? Грэм неразборчиво выругался под нос — кажется, человеколюбие в нем закончилось, но вс е же буркнул: — ему разборок с полицией хватит. Спи. И это был один раз из немногих, когда Эгин последовал приказу. Прошло несколько дней, прежде чем Эгин осознал всю безнадежность своего положения. То есть, сначала некая изоляция его даже радовала — ибо хотелось только спать и есть, мозг работал ровно настолько, чтобы две эти потребности удовлетворить. Но слабость прошла, а ничего не менялось — он сидел в каюте, даже не зная толком, куда они летят. Конечно, никто не запрещал ему передвигаться по кораблю, да только Эгин и сам прекрасно знал, что даже капитанское слово не защитит его от посягательств разнообразного сброда. Все ведь знают, кому его подарили и с какой целью, открыто никто не полезет, но в любом темном углу зажмут так, что не вырвешься. Шлюха ведь, хоть и принадлежит брату капитана. Пресловутые братья все время торчали в рубке, откуда его вежливо выпроводили. По вечерам Грэм тоже молчал и на вопросы отвечать не собирался. Впрочем, некоторых скользких тем Эгин старался не касаться — например, собственного статуса. Ему почему-то не верилось, что Грэм так просто отпустит его на все четыре стороны. Лучше уж выждать подходящей возможности и сбежать. Снова. Иногда казалось, что он всю жизнь только и делает, что бежит. Денег у него нет, как и документов. Как и планов на дальнейшую жизнь — вернуться к прежним методам заработка явно не получится. Да не очень то и хотелось… Это бы выглядело так, как будто он выбрался из дерьма, со всех сил карабкался вверх, чтобы в итоге все равно плюхнуться в ту же кучу. Нет уж, пора браться за что-нибудь новое. Может быть, даже не противоречащее закону. Но обо всем этом нет смысла думать, находясь на пиратском корабле под бдительным взором персонального тюремщика. Ограничиваться одними мыслями он не привык, деятельная натура заставляла вертеться, как крыса в ловушке, в поисках выхода. Эгин полюбил гулять у закрепленных в трюме глайдеров, случайно скользить взглядом по стенам, отмечая мигающие под потолком камеры. В укромные уголки он не забредал, предпочитая держаться на виду. Впрочем, подколок и пошлых шуточек все равно наслушался на сто лет вперед. Эгин всегда считал себя удачливым, и, как показали последние события, не без причин. Поэтому, когда в один прекрасный день корабль сотряс мощный удар, а в коридоре завизжали сирены, он пулей вымелся из каюты, всем сердцем надеясь, что ожидание закончилось. Дверь в рубку была распахнута, более того — туда набилось достаточно людей, чтобы Эгину удалось не попасть на глаза Грэму, который рычал и что-то доказывал Рейту, тыча в щедро разбросанные в воздухе голограммы. В космических кораблях Эгин разбирался в достаточной мере, чтобы отличить боевой крейсер от пассажирской яхты, но на это его знания и заканчивались. Поэтому, сведения о поломке варп-двигателя сказали ему лишь то, что они не смогут в ближайшее время совершить гипер прыжок. Если учесть, что он до сих пор понятия не имел, где именно они находятся, информация особо пугающей не показалась. Продлилось благословенное незнание не долго — подробные карты, мерцающие над столом, быстро убедили, что они таки в заднице. И не сказать, что до обитаемых мест далеко, да вот только плотное метеоритное облако издевательски наползало сбоку, норовя хорошенько потрепать обшивку, а если не повезет, то и внутренности челнока. Эгин задумчиво покусал губы, запоминая карты — мало ли, вдруг пригодится, и так же незаметно выбрался в коридор, ибо в рубке явно назревала буря. Кажется, внезапная поломка совершенно не вписывалась в пиратские планы. Кровь кипела в венах, но никаких активных действий он по-прежнему предпринять не мог, а потому счел за лучшее вернуться в безопасную каюту. Несколько раз обойдя небольшое помещение, Эгин плюхнулся на стул. Бессмысленно подвигал туда-сюда шахматные фигуры — вчера они с Грэмом так и не доиграли очередную партию. Все дело было в том, что Эгин зверски скучал в закрытом пространстве, а Грэм, видимо, счел, что чревато оставлять «гостя» без развлечений. Он-то был в курсе, что Эгин вполне может найти себе занятие сам, да вот только совсем не факт, что оно будет невинным и безопасным. И однажды притащил в каюту шахматы. Дорогие, искусно вырезанные фигурки и украшенная узорами доска. Древняя игра оказалась неожиданно интересной, она имела неоспоримое преимущество — Эгин мог выиграть и с торжеством смотреть, как Грэм покорно выполняет дурацкие желания. Ничего серьезного, конечно, но сам факт! Вспоминать о том, сколько раз проиграл он сам, пока научился строить кое-какие комбинации, не хотелось. Да и не стоило ему особого труда показательно спеть пару куплетов известного хита, изобразить гусеницу, закутавшись в одеяло, или с самым вдохновленным лицом озвучить присягу полицейского, подглядывая в планшет. Тему секса и насилия они по умолчанию исключили из желаний, а потому чаще всего получалось смешно либо нелепо. Эгин даже не заметил, что их отношения изменились за прошедшие дни. Наверное, он все же немного расслабился, когда Грэм прекратил свои дурацкие поползновения. Они общались, пожалуй, как неплохие соседи. Иногда пират даже нравился ему, как сильная, целеустремленная личность, не лишенная интеллекта. Но условия, в которых они оба оказались, ну никак не способствовали сближению. Эгин никогда не позволил бы себе жить вот так — как глупая птичка в клетке. С комфортом и удобствами, но без возможности не только повлиять на кого-то, но и изменить свою собственную судьбу. За последнее время Эгин выспался на год вперед точно. Но чем еще заняться? Поклонником фильмов он никогда не был, а здесь их просмотр надоел на третий день, а потому планшетка была заброшена в дальний угол. Все равно доступ к локальной сети ему ограничили. Рухнув на кровать, Эгин перевернулся на живот, уткнулся лицом в подушку и с чистой совестью уснул… чтобы проснуться от чьих-то рук, больно цапнувших за загривок. Его тряхнули, как котенка, и вздернули с кровати. За эти две секунды Эгин не успел испугаться, но успел предположить целых два варианта происходящего. Наверное, то, что про Грэма он даже не подумал, могло служить неким показателем их отношений. И, да, это оказался именно он. Злой до безумия. Еще несколько секунд Эгин молча смотрел на покрасневшее лицо и налившиеся ненавистью глаза напротив, а затем его с неразборчивыми матами поволокли прочь из каюты. — И какого хера? — неудобно говорить, когда тебя практически волокут в неизвестном направлении, но Эгину понадобилось несколько мгновений, чтобы вспыхнувшее раздражение побороло внезапный ступор. Он попытался затормозить, а затем прицельно пнул Грэма по ноге, от чего тот споткнулся, и они оба едва не рухнули. — Куда, блядь, ты меня тащишь? — Куда надо. Доигрался, сука, — пират явно был не в себе. Он вздернул Эгина на ноги, а когда тот попытался уцепиться за переборку, отвесил хороший подзатыльник. Эгин зашипел, вывернулся, и пнул еще раз, в то же место, но уже не жалея, за что поплатился тут же — его со всей дури приложили лицом об стену. Нос подозрительно хрустнул, и он взвыл от боли и закашлялся, подавившись кровью. На пирата это не произвело никакого впечатления — он опять схватил Эгина за плечо и потащил дальше. В сторону рубки, — как определил Эгин, хотя голова кружилась так, что он не был уверен ни в чем. Похоже, ему только что не только разбили нос, но и обеспечили сотрясение. Кажется, по пути они никого не встретили, за что Эгин был горячо благодарен Создателю. Да и в рубке кроме Рейта никого не было. Последний мельком взглянул на его окровавленное лицо и отвернулся к очередной голограмме. Из-за широких плеч капитана рассмотреть что-то было затруднительно, но Грэм милостиво подтащил его поближе. Вернее, едва не ткнул носом, как нагадившего кота. Эгин уже собирался спросить, что такого они увидели на фото откровенно плохого качества, когда картинка пришла в движение. Наверное, это было видео, снятое одной из камер, которые он так тщательно высматривал во время своих прогулок. Несколько секунд в кадре маячили только какие-то установки и конструкции с мигающими огоньками, они постоянно меняли конфигурацию, плавно перетекая из одного положения в другое, то собираясь в шар, то ощетиниваясь острыми сочленениями. Вокруг дрожало прозрачное марево. Но вот появилось действующее лицо, и Эгин удивленно приподнял брови. Если верить камере, он сам, пригибаясь и по-шпионски оглядываясь, подобрался поближе к неведомой установке и что-то там сделал. Что-то такое, от чего мигающие зеленые огоньки начали гаснуть один за одним, а марево разогретого воздуха задрожало сильнее, разрастаясь и скрывая фигуру засуетившегося человека. Тот быстро юркнул в ту же дверь, откуда пришел, а марево достигло камеры, изображение начало мигать, а затем и вовсе погасло. Эгин словно зачарованный смотрел на черное пятно голограммы. Голова гудела, будто с изрядного перепою, а по подбородку до сих пор стекала кровь из разбитого носа. Кажется, он влип. — Насмотрелся? — Грэм за спиной шипел не хуже своих любимых ящериц. Кажется, он готов был снова пустить в ход кулаки. — Увлекательное кино, — светски отозвался Эгин, медленно разворачиваясь. — Ты поверишь, если я скажу, что это подделка? — Да нихрена. Нихрена ты не отвертишься. Все, добегался.  — Подожди, — Рейт, тяжело оттолкнувшись от стола, о который опирался, повернулся к ним. Хмурое лицо и тревожная складка между бровей явно свидетельствовали о том, что на его защиту Эгину надеяться не стоит. — Я летаю с этой командой уже несколько лет. Из новых тут только ты. И видео, по-моему, вполне красноречиво. Кого, по твоему, мне подозревать? — Капитан уставился на него тяжелым взглядом, но Эгин лишь сильнее расправил плечи и по-прежнему миролюбиво ответил: — Даже будь я последним идиотом, влезть в обзор камеры — это уже слишком. Вы правда считаете меня настолько тупым? — А может ты на это и надеялся? — Грэм отошел на пару шагов и плюхнулся в кресло, — думал, что мы будем искать двойное дно, которого нет. — О-о-о, приехали. Ну, допустим, сломал я вам двигатель, и что? Нахера, если я все равно сижу на этом корыте? Логика в чем? — Логика вполне очевидна — бежать нам некуда. А значит, скоро появятся те, кому это выгодно. Что ты об этом знаешь? — Рейт подошел ближе, но Эгин отступил точно на такое же расстояние. Капитан без своего амплуа рубахи-парня его пугал. — Ничего я не знаю, — Эгин вздохнул, понимая, что ему не верят ни на грош. А затем озвучил внезапно пришедшую в голову мысль: — Вы же можете отследить все мои перемещения. Просто посмотрите, где я был, когда произошла авария. Братья переглянулись, Грэм растянул губы в скептической усмешке: — Умный очень? Накрылось видеонаблюдение. Этот кусок едва восстановили, чтобы поднять всю систему уйдут месяцы. — Когда это было? — Эгин принялся мерять рубку шагами, не в силах унять адреналиновую дрожь. Грэм вопросительно глянул на брата. Кажется, сам он не удосужился уточнить время столь знаменательного события — сразу побежал чесать кулаки. — Вчера. Шесть сорок по корабельному расписанию. Тебе это о чем-то говорит? — Судя по насмешке в голосе, ответа Рейт не ждал. — Говорит. Я в душе был, — Эгин пожал плечами. Грэм неожиданно закашлялся, да так, что даже уши покраснели. — И что, кто-то может это подтвердить? — Рейт на брата даже не взглянул, шагнул еще ближе к Эгину, желая поскорее закончить этот фарс. И застыл на месте, когда Грэм тихо буркнул: — Я могу. Эгин уставился на сбрендившего пирата во все глаза. Рейт смотрел с не меньшим удивлением, но осторожно поинтересовался: — Что ты можешь? — Могу подтвердить, что он вчера был в душе. Часов до семи. — Грем смотрел на брата, но никак не на несостоявшегося вредителя. Эгин, сначала обрадовавшийся внезапной защите, медленно закипал. — Ты подсматривал за мной в душе?! — он рявкнул во весь голос, но тут же прижал пальцами висок, взорвавшийся болью, и зашипел. Голова болела невыносимо. Грэм фыркнул и наконец посмотрел прямо, но наткнулся взглядом на начавшую подсыхать кровавую корку на лице и снова отвел взгляд. — Случайно получилось. Принимал бы душ в каюте, раз нервный такой. — Ну-ну, нервный я, значит. — Эгин осторожно потрогал начавший распухать нос и отвернулся. Навалилась усталость, гася злость и внезапную обиду. Он не собирался объяснять, что запасов воды в санузле, прилегающем к каюте, с трудом хватало, чтобы быстро ополоснуться одному человеку. А он любил нормально принимать душ. И в каюте их все же двое. — Претензий ко мне больше нет? Отлично. Удачных поисков. — Эгин медленно направился к двери, стараясь головой не шевелить вообще. Все приятное, что начало ассоциироваться с этим кораблем, кануло в лету вместе с новообразованным доверием. Пошли все к черту. Рейт устало протер глаза, проследил взглядом ровную, как палка спину, скрывшуюся за дверью, и повернулся к брату. Но озвучил не очевидный факт того, что поиски усложняются. Другая вещь интересовала его не меньше: — Ты подсматривал за ним в душе? Тебе сколько лет? Грэм откинул голову на спинку кресла, вперив взгляд в потолок, но на глупый вопрос ответил. — Да, блядь. Я дрочил на него в душе. Это все, что тебя интересует? Рейт еще раз глянул на дверь в коридор, а затем сосредоточился на голограмме. Но не поддеть брата все же не мог: — Да. Теперь можешь хоть обдрочиться, хрен тебе что-нибудь большее перепадет. Грэм застонал и прикрыл лицо рукой. Думать нужно было о диверсии и внешней угрозе, но его мысли крутились в совершенно другой области. Рейт, скептически понаблюдав пару минут, решительно скомандовал: — Пошел нахер отсюда. У тебя два часа, можешь идти вымаливать прощение. Заебали вы меня оба. Грэм подумал, но все же поднялся с кресла. И неспешно двинулся в направлении их общей каюты, пытаясь придумать, что такое сказать, чтобы не отхватить по морде в первую секунду разговора. Рейт лишь сплюнул в сторону окончательно съехавшего с катушек братца. Надо же, как пробрало — даже не огрызнулся в ответ на подъебку. У него самого, в отличии от всяких больных на голову, нет времени на отдых. Что-то подсказывало, что авария двигателя именно здесь спланирована давно и четко. Ну ничего, кто предупрежден — тот вооружен. У него тоже есть козыри в рукаве, и гостей, которые наверняка скоро заявятся, ждет не один сюрприз.