Дьявол пахнет Prada

Fahrenheit Aqua— аромат известного дома Christian Dior является обновлённой версией классического Fahrenheit, вышедшего в свет в далёком 1988 году. С тех пор многое изменилось, не изменилась только лишь популярность этого парфюма. Fahrenheit Aqua в отличие от своего предшественника является более дерзким и решительным, представляющим собой борьбу двух стихий — воды и огня. Свежие верхние ноты грейпфрута и мандарина сменяются нежными фиалковыми аккордами, дополненными мужественными мотивами базилика и свежей мяты. В основе аромата лежит ветивер и благородная древесина, которые окружены поистине мужскими нотами кожи. Андрей проснулся посреди ночи в обнимку с Алексом и стал судорожно вспоминать, что произошло накануне вечером, и как он вообще оказался раздетым и в постели. Последнее, что он помнил, это как Евгений варил пельмени на многострадальном мангале, или жарил? А дальше провал. Кто его раздевал и спать укладывал, оставалось только догадываться. Но больше всего он ужаснулся и похолодел, вспомнив о каминг-ауте. Вот так рушатся стереотипы — это приятно. Но неприятно, когда низвергаются идолы. Он, конечно, не считал себя таковым, но зарабатывать вновь авторитет среди сотрудников, если братья проговорятся, будет невероятно сложно. Сам виноват, никто за язык не тянул. И что пьяных всегда тянет пооткровенничать! Особенно на темы, вот я такой и этим горжусь. Дурак, ох, какой дурак! Андрей вздохнул и попытался повернуться к Алексу спиной, но полежав так немного, понял, что та поза все же была лучше этой, и снова, забросив ногу на парня и обняв его за живот, он погрузился в сон. Что переживать зря, что сказано, то сказано. Завтра все и узнается. Но до приезда водителя ничего особенного не произошло, братья вели себя так, словно вчера ничего такого Андрей не сказал. Они снова купались, загорали, только на рыбалку не ездили, и не потому, что надоело, просто народу понаехало, что отдыхающих, что рыбаков, не хотелось светиться своим окунёвым местом. И кроме сока, и чая не пили больше ничего, похоже, под уху вчера все перестарались, а может из-за того, что завтра все же на работу с утра. И даже когда водитель появился, братья вели себя по-прежнему, вежливо-предупредительно. Андрей несколько успокоился, но ненадолго — он очень боялся завтрашнего дня на работе… …Мир перед Андреем выложил оттиски цветных страниц монографии, что печатали в цехе. И тот сразу схватился за голову — ошибка на ошибке, начальник производства именно для этого их и принёс, даже печатник это увидел. Вот и нет, называется, срочной работы! — Позвать Слава немедленно ко мне! — прорычал он, отбрасывая листки в сторону. Мир, конечно, передал брату, что по его вине допущен брак, и работа остановлена, но сам благоразумно удалился в свой цех, чтобы не попасть под горячую руку начальника. Что с того, что они узнали, что он омега, сущность же его от этого не поменялась, и как строил он их за малейшую провинность, так и продолжал строить, чтобы заказчикам в глаза не стыдно было смотреть. — Вызывали? — Слав бочком, протиснулся в кабинет. Он прекрасно знал, что его начальник в гневе суров. — Как такое могло произойти? — Андрей расхаживал по кабинету, держа в руках бракованные листы. Слав недоуменно уставился на оттиски — он ничего не понимал. Перед выходными заказчик подписал макет, он его проверил и сам передал на вывод. А то, чем сотрясал Андрей перед его носом, было совсем не то, какие-то черновые варианты, немыслимых цветов и с множеством ошибок. — Начальник, это мистика, — пробормотал Слав и предложил пройти с ним вместе в комнату, где выводились плёнки. — Покажи мне файлы, что я передал тебе в пятницу на вывод, — попросил Слав своего сотрудника. — На «рабочем столе» ищи, — буркнул тот, отстраняясь от компьютера и передавая ему мышку в руки. — Э, нет, — усмехнулся Слав. — На «рабочем столе» этого файла быть не может, по той простой причине, что я записал его сам лично с флешки, куда положено. Вот тут у Слава ни отнять, ни прибавить. Он был не меньшим занудой, чем его начальник, и делал, даже когда очень спешил, все исключительно по правилам. Есть заказчик Богомолов, значит, все файлы будут лежать только в папке с именем «Богомолов» и нигде больше. Он был стреляный воробей, и даже флешка для переноса у него была специальная, где, кроме переносимого файла, ничего больше не было, он не доверял сеткам и сам лично ходил из редакционно-издательского отдела с записанным файлом сюда, на вывод. Мелочь всякую могли принести и его подчинённые и даже по сети отправить, но большие или срочные заказы он никому не доверял. Ведь Андрей потом спросит не с кого-нибудь, а с него. И спросит так, что мало не покажется, даром, что не альфа… Слав чертыхнулся, даром, что омега. — Как не на «рабочем столе»? — удивился оператор. — Мне его дизайнер Сергей принёс. — Эту работу принести тебе Сергей не мог, и ты это прекрасно знаешь, — проворчал Слав, открывая папку с записанным им лично в пятницу файлом. — Я разберусь, что за файл ты выводил и почему Сергей тебе его принёс. Андрей молча наблюдал выяснение отношений своих подчинённых, потом кивнул головой Славу, приглашая к себе в кабинет. Как только за ними закрылась дверь, он негромко проговорил: — Расчёт был на то, что ни печатник, которому все до фени, ни Мир, который смотрит только тиражные оттиски, ничего не увидят. Тираж большой, бумаги уйдёт много в брак. Кто этот Сергей и зачем ему это надо? — Андрей, а кто кроме нас с Миром знает ещё, что ты не альфа? — настороженно спросил Слав. Его терзали смутные сомненья, но пока он все не выяснит, начальнику решил не говорить. Этот Сергей несколько раз уже передавал негодные для печати файлы в производство, но Слав всегда думал, что сотрудник новый и нечаянно ошибся, бывает. — Никогда не задумывался. Впрочем, я никогда и не маскировался под альфу, был всегда самим собой. Генеральный, наверняка, знает, на старом месте работы все знали. Я же говорю, не скрывался, — пожал плечами Андрей. — И какое это может иметь значение. — Для нас с Миром никакого, — негромко проговорил Слав. — Но не все хотят иметь начальником омегу. — Кто принимал Сергея на работу? — Ну, я принимал. Он хороший дизайнер, и работы у него отличные, — заступился за своего подчинённого Слав, несколько повысив голос. — Ладно, не кипятись. Аккуратно выясни у него, что за работу он относил на вывод и по чьей просьбе. Ведь этой книгой не он занимался. И списки сотрудников, что работали с этими файлами, кто начинал, кто продолжал, кто заканчивал, — попросил Андрей. Работа была не просто большая, огромная — тиражом две тысячи экземпляров, страниц в ней было около восьмисот, что-то про геологоразведку с множеством цветных иллюстраций. Они над ней работали около двух лет, и вот на финишной прямой такие напасти. И времени на переделку не оставалось, уже объявлена презентация книги на конференции, приуроченной к юбилею института, куда соберутся все видные деятели геологической науки и гости из-за рубежа… …Андрей снова пробежался глазами по списку сотрудников, работавших над книгой. Он их всех знал лично, всех. Но многие уже не работали, обидно. Все же большая была текучка у Слава в отделе, не все выдерживали такой напряжённый темп работы. Надо что-то с этим делать. Андрей покачал головой. Он иногда не успевал даже с сотрудником познакомиться, как тот уже увольнялся, но это было только в первые годы, последнее время, все вроде бы нормализовалось. И Сергей этот уже больше полгода отработал. Андрей пробежался по списку работ, которые сделал парень и над которыми работал сейчас, все идеальные, безукоризненные, придраться не к чему. А те, что отдавал в производство негодные работы, все были не его. Странно как-то получалось. Андрей снова пробежался глазами по списку, ничего, никакой зацепки. В кабинет, постучавшись, вошёл Слав, да ещё и с Сергеем: — А мы крысу обнаружили. — Докладывайте, — улыбнувшись, разрешил Андрей. — Вам фамилия Филимонов ничего не говорит? — осторожно поинтересовался Сергей. Андрей замер, а сердце ёкнуло и бешено заколотилось, вот она весточка из прошлого, так звали его первую и последнюю любовь — Алексей Филимонов. Из-за него он тогда разуверился в альфах, хотя до сих пор, как дурак, ждёт своего единственного и верит в чистое чувство. И что Алексею от него надо? — Говорит, — произнёс Андрей спокойно. — Он был моим начальником в первые годы работы после института. А причём здесь Алексей? — Признаюсь честно, это моя вина, что я файлы подменял. Отпираться не буду. Меня никто не принуждал, но ввели в заблуждение. Я родственник супруга Алексея Филимонова. И когда он узнал, что я работаю под вашим началом, долго плакался мне в жилетку, говоря, что вы нечестным путём заработали своё место директора филиала, подставляя свою задницу всем, кому не лень. А его кандидатуру, много лет отработавшего начальником производства и имеющего колоссальный опыт, даже не рассматривали на это место. Он ещё много чего говорил, но это отдельная песня. Вот я и решился вас подставить с его подачи, а ему помочь занять это место, когда вас попросят отсюда. Те мелкие работы я сам относил на печать, а вы все отлавливали переделывали. Ни одна бракованная работа до заказчика не дошла, никто не пожаловался. Я вас зауважал и перестал строить подлости. Но вот последняя, совершенно точно, не моих рук дело. Я готов на очную ставку с оператором, но думаю, она ничего не даст. Видимо, Алексей его тоже обработал. — Ну, допустим, я соглашусь, что ты, являясь родственником Филимонова, мог пойти на такие поступки. А оператору зачем это надо? — Хотите честный ответ? — прищурил глаза Сергей. — Конечно, хочу, — кивнул головой Андрей. — Я пошёл на это не потому, что являюсь родственником, и совсем не поэтому. Я альфа, оператор альфа, Мирослав Игоревич тоже альфа, про печатный цех я вообще умолчу, и мы все находимся в подчинении, со слов Филимонова, у омеги-подстилки, который прикидывается альфой, вот главная причина, почему люди идут на подлости. И этим пользуется мой родственник. Вы, видимо, сильно ему насолили в своё время, раз он так упорно пытается вас подставить. — Андрей, — проговорил до этого молчавший Мир, он все равно из их разговора мало что понял, кроме двух последних фраз. — Тебе надо поговорить со всеми открыто и объяснить без боязни, кто ты есть на самом деле, и пусть все недовольные уйдут. А тот, кто останется, будет верен тебе. Сергей поддакнул своему непосредственному руководителю: — Если бы я не работал с вами все это время, то бы по-прежнему позволял обманывать себя. Но я же вижу, какой вы на самом деле. Поговорите с людьми, пусть они покричат, поспорят, кто захочет — пусть уйдёт. — А как же срочный заказ? — тяжело вздохнул Андрей. — Готов на сборку пойти, если переплётчики уйдут, ведь кроме дизайна я больше ничего не умею, — предложил Сергей и улыбнулся. — Ну, что же, — согласился Андрей, собрав все своё мужество в кулак. — Придётся так и поступить. Другого выхода я не вижу. — Ты главное не сдавайся, гни свою линию — пытался подбодрить его Слав. — А мы поддержим. Я готов сесть за компьютер, Мир к печатному станку встает, если его печатники уйдут. Заказ выполним в срок, чего бы это нам ни стоило. Так я соберу коллектив в комнате отдыха в конце рабочего дня? Проследить, чтобы все присутствовали? — Пожалуй, — вздохнул снова Андрей. Ему было страшно, как прореагирует его в принципе весьма дружный коллектив на известие, что их начальник не альфа... …Все были весьма недовольны, что некоторым пришлось отложить недоделанную работу, а кому-то не разрешили уйти домой, коллектив жужжал, как растревоженный улей. Все продолжали ворчать даже тогда, когда в комнату для отдыха, где всех собрали, вошёл Андрей. Он, как всегда, был решителен и бесшабашен, и совершенно никто не ощущал, как он волнуется. — Значит, так, уважаемые господа, — начал он решительным тоном. — Сегодня произошло весьма неприятное событие — в печать были отданы не те плёнки, которые должны были быть отданы. — Понять, простить и отпустить, — выкрикнул кто-то со своего места. — Не получится, — строго сказал Андрей. — А так как это не первый случай, то хочется поговорить об этом. Кому-то надо сорвать наш ответственный заказ, не позволить книгу выпустить в срок, или запороть качество, если начальники утратят бдительность. — И кто у нас крысятничает? — выкрикнул кто-то другой со своего места. — Крысы известны, — проговорил Андрей. — Хочется узнать мотивы их поведения. Если их не устраивает, что их начальник омега, то это одно, а если за этим стоит что-то другое? — Имена? — выкрикнул третий. И все снова зашумели. — Я хочу предупредить, — Андрей проигнорировал все последние выкрики. — Что я сам лично, буду просматривать каждую плёнку, каждый оттиск. И буду спрашивать за каждый случай брака умышленного или случайного весьма строго. Я работу свою знаю и выполняю ее со всей ответственностью. И не позволю мне ставить палки в колеса. А кого не устраивает, что им руководит омега, может положить мне заявление на стол. Я его подпишу и немедленно передам генеральному. — Это ты можешь, шлюха, — раздался среди общего шума недовольный голос. И мгновенно наступила тишина. — Кто это сказал? — печатник Дима, детина двухметрового роста, поднялся со своего места и, оглядев тяжёлым взглядом собравшихся, пробасил: — Дайте мне за его горло подержаться. Я начальника знаю давно и не позволю лить на него грязь. Ты, мерзость, стоял со свечкой, чтобы так говорить? А если он и спит с кем, то тебя это совершенно не касается. Что за люди? Почему зависть не даёт людям спокойно жить? — Спасибо, — проговорил Андрей, улыбнувшись одними уголками губ. — Спасибо за поддержку, но постоять за себя и сам смогу. Жаль только, не получится дать в глаз, положение начальника обязывает, а очень хочется, но готов вызвать на дуэль, согласно кодексу чести. Собравшиеся облегчённо рассмеялись. — Начальник, так можно пойти работать? Дело стоит, — заговорили, зашумели дизайнеры, у которых день точно был ненормированным. — Инцидент можно сказать исчерпан. Недовольных никто не держит. Довольные отправляются на свои рабочие места. А? — Всех все устраивает? — удивлению Андрея не было предела, казалось, что никто даже не обратил внимания на его слова, что он омега, а совсем даже не альфа. — Начальник, распускай сборище, — пробасил Дима. — Мне ещё несколько листов надо прогнать. Домой и так с твоей срочной работой никогда вовремя не попадаешь. Можно я работать пойду? — Все свободны, можете вернуться на свои рабочие места, — растеряно проговорил Андрей. — Никто заявлений подавать не будет? — Ты плохо пошутил, начальник, — немолодой переплётчик, проходя мимо, одобряюще похлопал его по плечу. — Тебе отдыхать надо. В отпуске давно не был.