Дьявол пахнет Prada

Сына Игоря, Никиту, с которым тот пробыл на больничном всю предыдущую неделю, в детсад не выписали, точнее его выписали, но сдать ребенка в садик Игорь не смог, там объявили карантин совсем по другой болезни, чем перенес мальчик. И Игорь вынужден был взять отпуск за свой счет на десять дней до среды, до самого окончания карантина, если еще только его не продлят. Он так и не появился на работе в понедельник, как планировал, а только позвонил по телефону и скинул на электронку заявление на отпуск без содержания Михаилу Ивановичу. Тот не стал возражать и разрешил Игорю пробыть дома еще какое-то время, тем более что дела в его отсутствие худо-бедно шли. Игорь знал от Виталия и от Александра Анатольевича, который все ту неделю ему покоя не давал, что коробки им отгрузили, причем привезли прямо в контору, как и просил «пихтовый» менеджер. Отгрузили без его подписи и вообще без документов, без оплаты. Игорь удивился, но переспрашивать у Михаила Ивановича ничего не стал. Так что срыв поставок у них не намечался, наоборот все шло по плану. Михаил Иванович ничего не говорил и о контракте, Игорь тоже ничего не стал переспрашивать — не буди лихо, пока оно тихо. В клуб на тренировку во вторник и в четверг он сходил, но Андрея там не встретил. И очень расстроился по этому поводу, друзья его все были и, судя по всему, настроение у них было неплохое. Игорь старался успокоить себя тем, что у Андрея течка, и, скорее всего, он отсиживается дома. Зато очень удивился, когда встретил Дениса на тренировке во вторник, было приятно, что тот снова в их компании. Правда, все трое его друзей открытым текстом сказали, что если Андрей не лег под него, то две тыщи с Игоря, и потрясли картой для «молодоженов». Игорь ничего не сказал, а только развел руками, мол, Андрей слишком крепким орешком оказался и для него. И обещал деньги внести на счет буквально завтра. В пятницу вечером позвонил Виталий, в это время у его супруга сауна-пиво-бильярд с себе подобными альфами, и поэтому Виталий мог долго и безнаказанно трындеть по телефону, встречаться с кем хотел, он был свободен, как ветер до часа ночи. Одним словом, только землетрясение или атомный взрыв могли нарушить распорядок Михаила Ивановича. — Игорь, что у тебя там? — сразу поинтересовался Виталий своим певучим голосом. — Давай без хандры. А? Я за тебя волнуюсь. — Никиту в сад не берут. Карантин, — равнодушно отозвался Игорь, а про себя подумал, что тот мог бы позвонить и раньше, если волновался за него. Он давно перестал к Виталию испытывать какие-либо чувства, кроме равнодушия. Но ответственности за него никогда не складывал со своих плеч. И старался, как мог, удерживал его от неблаговидных поступков. Особенно ему не нравились его хождения налево, приходилось даже прибегать не к очень хорошим методам, чтобы хоть как-то удержать его от очередного адюльтера. И даже записи подтирал с флеш-карты втайне от друзей. — Смотри у меня, — проворковал Виталий. — Думаешь, мне легко… Игорь его уже не слушал, просто поддакивал, отрицал, соглашался, при этом кивая головой, словно собеседник мог его видеть. Он был благодарен Виталию, никогда этого не отрицал. Не только он за него нес ответственность, но и Виталий вел себя так, словно был ему обязан. Сначала нашел ему работу в этом рекламном агентстве, а потом вообще в контору своего супруга перетащил, помог вылезти из ямы, в которую Игорь добровольно сам себя загнал. А он и не мог сделать по-другому — на руках неожиданно появился маленький новорожденный сын, и отец заболел. И все произошло одновременно. Он вообще не надеялся, что сможет отца вытащить, можно сказать, с того света, год только на его лекарства и работал. Когда Виталий случайно встретил Игоря на улице тот походил больше на бомжа или пропойцу, чем на преуспевающего некогда человека, супругом которого он собирался стать. После того случая Игорь никогда не позволял себе выйти из дома в грязной или мятой одежде с ненаманикюренными ногтями и в неначищенной до блеска, пусть и не новой обуви. Тот случай многому его научил. А выскочил-то он тогда на секундочку, чтобы купить Никите, кричащему от голода, молока, чтобы кашу сварить, и покормить ребенка. Он накинул старое отцовское пальто, поношенные растоптанные сапоги и вышел из квартиры — магазин был в соседнем доме. Он даже отойти от своего подъезда далеко не успел. Возле шикарной машины стоял весь из себя такой расфуфыренный Виталий и спросил презрительно: — Это ты? Игорь бы прошел мимо и даже не обратил бы на этого омегу никакого внимания, ему было не до того, он пришел с ночной смены, а дома плачущий малыш и отец тоже плачущий от того, что он такой слабый и беспомощный, что маленького мальчика покачать не может. Но Виталий сам его окликнул. Игорь хотел пройти мимо, но тот не дал. А потом позвонил и предложил работу. Игорь сначала отказался, но папе после кризиса неожиданно полегчало, и он согласился, тем более что работа была не пыльной, можно было иногда работать и дома… Игорь пытался успеть к началу рабочего дня, но сегодня точно был не «день Бекхема». Сначала ни он, ни папа не услышали звонка будильника и встали на полчаса позже, затем в детсаду они с сыном не смогли дождаться медбрата, который должен был оформить Никиту в группу. Они так его и не дождались, и пришлось ребенка сдать без справки, хорошо еще, что воспитатель не возмущался и принял ребенка без осмотра. Странный все же день! А потом он встрял в «пробку», которая начиналась задолго до моста — самого узкого места на трассе. Машины двигались так медленно, что понятно было, что впереди серьезный ремонт дороги, не меньше… Искореженную машину, перегородившую дорогу, Игорь узнал сразу. Он почувствовал, как внутри все похолодело, а сердце остановилось. Он даже не помнил, как припарковался на обочине и побежал назад к разбитым машинам. — Где водитель этого автомобиля? — кричал он, впиваясь глазами в пятна крови на асфальте и прижимая руки к груди, боясь, что от услышанного сердце выскочит из нее. — Мужчина, отойдите, не мешайте, — его грубо оттолкнули сотрудники дорожной службы. Пока не прибыли эвакуаторы и не растащили эти груды металлолома, бывшие некогда автомобилями, они не могли справиться с «пробкой» на дороге, пропуская по одной машине в одну и в другую сторону. Рано утром в самом узком месте дороги столкнулись две тяжелогруженные фуры и несколько легковушек, шедших в одном и в другом направлении, практически полностью перегородив трассу и въезд на мост. — Тяжелораненых и погибших в аварии уже увезли «скорые», — кто-то все же ответил Игорю. Он без сил опустился прямо на пыльную обочину. «Погибших, погибших», — стучало молоточками в висках. Игорь пытался сдержать рыдания, рвущиеся наружу. Он так и не сказал Андрею ничего, даже не успел извиниться. Ничего не соображая, он бездумно нажимал и нажимал на кнопку телефона. «…Вне зоны действия…», — Игорь уже устал слышать этот механический голос. Он поднялся и снова подошел к груде металлолома, в которую превратилось некогда элегантное авто. Игорь попытался заглянуть внутрь, силясь понять, насколько сильные повреждения мог получить водитель. — Мужик, что там все ищешь? — позвал его звонкий мальчишеский голос. — Там нет ничего. Я был в этой тачке в момент аварии. А кроме нас с Пашкой там больше никого не было. Игорь обернулся и увидел паренька с окровавленным лбом, сидящего чуть поодаль на обочине. А рядом с ним прямо в пыли лежал другой, накрытый с головой курткой. Игорь подошел к ним и молча уставился на куртку, а потом присев на корточки, дрожащей рукой приподнял ее. — Положи на место, — недовольно проговорил тот, которого он приоткрыл. — Тяжелых всех увезли, для нас «скорых» не хватило, — звонко ответил сидящий паренек. — Нас легкими признали. У меня только лоб разбит, а у Пашки, — он кивнул на лежащего, — похоже что-то с позвоночником, больно ему очень, а так ни одной царапины. Я его накрыл, ему солнце, видите ли, мешает. На взгляд Игоря в сторону машины добавил: — Подушки сработали. Мы даже выскочить из машины успели, это ее так встречная фура раскатала. Игорь им что-то попытался сказать ободряющее, а потом встал и пошел прочь, просто пошел, с трудом соображая куда и зачем. Он знал только одно, что безумно хочет видеть Андрея. Он шел и повторял про себя те слова, что скажет ему. Он хотел ему сказать, что жизнь коротка, чтобы тратить ее на глупые споры и выяснения отношений, что плевать он хотел на контракт, на Виталия, на Михаила Ивановича, которые все это затеяли. А Филимонова так он просто задушит. Ведь это из-за него он поверил в то, что Андрей такой, как все. Он шел и повторял, повторял, повторял про себя слова, которые должен сказать Андрею. Очнулся он тогда, когда пожилой вахтер сказал ему, что типография уже третий день закрыта. — Как закрыта? — удивился Игорь. — Андрея Георгиевича уволили, вместо него пришел какой-то Филимон, — делился тот своими наблюдениями. — А они все отказались работать под его руководством и тоже уволились. То ли в знак солидарности, то ли еще из-за чего. — А Андрей? — Игорь чувствовал, что еще немного, и он не выдержит и завоет от всего этого ужаса, от только что пережитого там, на дороге, что сжимало его сердце. Нет, с его Андреем ничего не должно и не может случиться. Он слышал от пареньков, что это не его машина, он хотел убедиться лично, хотел услышать его голос. — Не знаю, — пожал вахтер плечами. Все, силы покинули Игоря, он опустился прямо на каменный пол перед вахтой и зарыдал. Он плакал так безутешно, раскачиваясь из стороны в сторону, что казалось, что он не просто потерял что-то в этой жизни, а саму жизнь. Старичок выскочил из своей будки и присел рядом с ним. — Давайте позвоним кому-нибудь и узнаем, где Андрей, — предложил он. Ему безумно стало жаль этого респектабельного мужчину, который плакал, как ребенок, а главное он не мог понять, почему тот плакал. Первым в списке сотрудников типографии значился Аркадий Анпилов, его номер и набрал пожилой вахтер… Аркадий приехал буквально через пятнадцать минут. Он не спрашивал, кто это. Но догадался сразу, что это мужчина с портрета, который распечатывал Андрей некоторое время назад на аппарате для пробных оттисков, просто больше некому было быть. Он и сам чуть не пришел в ужас, когда в новостях увидел искореженную машину, но когда крупным планом оператор показал номер, Аркадий успокоился, все сходилось — цифры на номере и буквы, но все же одна буква была другая. Не Андрея машина. Он помог подняться Игорю, сидевшему уже в будке вахтера на стуле, и повел к ожидавшему его такси. А тот даже не сопротивлялся, он все равно не смог бы поехать домой к сыну и папе, без Андрея не смог бы. Игорь не спрашивал, куда его ведут, куда везут, главное, что он не один…