Между разных миров

      Наверное, за годы Хогвартса в рейвенкловской башне он провел столько же, если не больше времени, чем в слизеринских подземельях. Альтаир Малфой был этому факту не сказать, чтобы рад, но и не расстроен. Это был просто один из фактов его биографии. Не худший и не лучший.       В Хогвартсе отчего-то дружба между факультетами завязывалась с трудом. Частично от того, что при поступлении их рассортировывали по склонностям, а косвенно и по интересам и характерам, но объясняться всё только этим не могло. Альтаир рано задумался над этим и вертел феномен со всех сторон, стараясь понять все его сущности. Не иначе в нём всё же было много от друзей-рейвенкловцев. Желание знать, что, как и отчего, понять все правила игры под названием «жизнь», а вместе с тем и исследовать тайны человеческой души преследовало его сколько он себя помнил. От того он и легилименцией увлекся когда-то.       Выводов было несколько, но один из них совсем не радовал: их намеренно разводили в стороны. И речь даже не о межфакультетском соревновании, и желании доказать правильность какого-то способа мировосприятия. Печалило Альтаира не это, а поощрение стереотипов и отработанных моделей поведения, ведущих к межфакультетской вражде. Поощрялось они много и качественно. Ни много, ни мало, а поколения студентов слепо шли одними и теми же дорогами! Как нигде сильно это было на слизерине, где не было пришельцев извне(маглорожденных), а вместе с тем и меньше поводов для сомнения. Сомнений, что можно жить, думать, делать и чувствовать по-другому, по-своему. Не так как принято и неизвестно кем утверждено. Если же похожие мысли кому-то и приходили в голову, то отчего-то происходила такая ерунда, что ещё больше убеждала большинство в правдивости их стереотипов и установок. За примерами бунтовщиков создающих кучи пыли, но ничего не меняющих ходить не надо – его же не такие уж далекие родственники - тётушка Андромеда и дядюшка Сириус.       Альтаир Малфой ненавидел абсолюты. Ненавидел, когда кто-то говорил ему как жить, что делать, а, главное, как мыслить. С первыми двумя указаниями он ещё мог мириться, если они не выходили за рамки. Но, между тем, в руках у Альтаира был тяжелый том собрания сочинений Карла Маркса, и певец коммунизма с его идеями неплохо забавлял чистокровного волшебника из благородного рода. Рядом с ним от этого несоответствия забавлялась Виолетта, пытаясь читать учебник по зельям.       Когда её, то и дело раздающиеся под боком, хихиканье стало сложно пропускать мимо ушей, Альтаир захлопнул книгу и повернулся к ней с целью поцеловать. Ви с готовностью ему ответила, не переставая улыбаться. Её порозовевшие губы призывали уложить её на спину прямо здесь и сейчас и любить. Пару недель назад они были близки, чтобы так сделать и особенно захватывающим в этом было ощущение того, что вокруг куча людей, а от конфуза защищают только чары, которые может кто-нибудь заметить и попросту в шутку разрушить. Отдельной притягательностью обладала их обоюдная уверенность в его возможности навести чары так, чтобы ничего неприятного не случилось. Ощущение уверенности, смешанное с опасностью и безумием было тем коктейлем, который тянул её к нему непреодолимо.       Это было как магловские аттракционы: знаешь, что всё будет хорошо, но дух всё равно захватывает. Кстати, раз вспомнил, подобные горки Альтаиру понравились, но ещё больше понравились мотоциклы. Ощущение почти полёта, но всё же не полёта, скорости, почти живой машины под тобой. Это было незабываемо! Спасибо Карлу за это. Удачно, что они так легко нашли общий язык.       Заочно они были знакомы уже довольно давно. Через него Альтаир покупал магловские книги, с тех пор как познакомился с Ви. Когда же они сошлись с Виолеттой в конце прошлого учебного года, их знакомство стало неизбежным и ускорилось.       Стоило Карлу и Альтаиру друг друга увидеть, и они стали лучшими друзьями. Из короткого разговора образовалась следующая встреча, а потом и приглашение провести вместе лето. Родители с обоих сторон отнеслись к идее скептически, но возражать и препятствовать не стали.       Маглорожденная Виолетта принадлежала к достаточно древнему и титулованному роду, от того первый разговор, а вместе с тем и встреча с её родителями получилась довольно занимательной. Альтаир заслуженно собой за это знакомство гордился. Оно напоминало представление, которое он сначала расписал по минутам, а потом определил себе главную роль.       Как и положено наследнику древнего чистокровного рода, Малфой демонстрировал изысканные и немного старомодные, по мнению магглов, манеры, правда, чтобы не было скучно, он приправил их некоторой долей экстравагантности и почти театральности. Так, чтобы соблюдение всех норм максимально не соответствовало пляшущим в глазах дикую первобытную пляску чертям.       Нахваливая блюда, поданные к столу, он рассказывал о чистоте крови, о том, что в Англию Малфои прибыли в Xl веке в свите Вильгельма Завоевателя, тогда же получили титул и земли, потом пустился в повествование, как его предок Люциус Малфой l чуть не женился на королеве девственнице(о том, как он наградил её венцом безбрачия благоразумно умолчав).       Потом, оставив старшее поколение впитывать информацию, они долго смеялись с Карлом, катались на лошадях(не только в собственное удовольствие, но и показательно для родителей), играли втроём в видеоигры и болтали до трех часов ночи.       Виолетта даже ревновала его к брату, но Альтаир научился перед ней извиняться и отрабатывать, проводимое не с ней время, а Ви начала считать, что часть их неуёмной энергии скидывается друг на друга – это хорошо, да и вообще живут они замечательно. Единственное, чего они не сделали за прошедшее лето, так это не посетили вдвоём родителей Альтаира, чтобы познакомиться.       От приятных воспоминаний и ещё более приятных поцелуев, Альтаира оторвала ворвавшаяся в башню Пенелопа Кристал.       - Так и знала, что найду тебя здесь, Малфой! – возмутилась Пенелопа.       Альтаир сел и неодобрительно воззрился на рейвенкловскую старосту. Зануда, привыкшая командовать, да ещё и со склонностью к переменам настроения.       - В этом есть что-то противозаконное? – спросил Малфой.       - Есть, - рявкнула Пенелопа. – Через пять минут ты должен быть на собрании старост.       На этом Пенелопа схватила его за руку и потащила на выход.       - Ви, милая, спаси меня, я не хочу тебя покидать, - это и ещё что-то в том же духе восклицал Альтаир, смеша всех собравшихся и себя заодно, но всё же позволяя себя увести.       Вытянув его на лестницу, Пенелопа грозно спросила:       - Почему ты не можешь без балагана?!       - Отчего же, могу, - сознался Альтаир. – Но так было бы не интересно.       На этом Малфой стал посерьёзней, поправил одежду и уже сам пошел на собрание, на которое и без напоминаний Пенелопы бы не опоздал. Потому что до начала этого скучнейшего из возможных мероприятий оставалось далеко не пять минут, а в отличие от неё, ему не нужно полчаса, чтобы проскользнуть по хогвартским коридорам к месту встречи.       На собрании Альтаир слушал в пол-уха. Своей роли старосты он давно не предавал особенного значения, особенно когда речь шла о скучных формальных вопросах. Вначале ему нравилось возиться с первокурсниками, наблюдать за тем, как они осваиваются в школе, помогать им. Тем более, в тот год в Хогвартс поступил Драко, и Аль присматривал за ним, попутно приглядываясь к его другу Гарри, но в прошедшее время он слишком отошел от этого. Запущенная тогда система работала, слизеринцам никто не мешал побеждать, а он сам, казалось, повзрослел на тысячу лет.       Нередко в последнее время Альтаир казался себе стариком, а ещё откуда-то взялась непонятная и всепоглощающая усталость. Он продолжал смеяться, вести себя то и дело неоправданно театрально, спать на уроках и кокетничать с девушками, но внутри чувствовал себя пустым и выдохшимся. Пустоту в груди кое-как заполняла Ви, но всё же… Он понимал, что чего-то не хватает. Чего-то в нём не хватало. Аль чувствовал себя всё более одиноким, и его это отчего-то угнетало, хотя своего общества он никогда не боялся и любил тишину. Что случилось, а главное когда, да ещё так, что он не заметил?       События двухлетней давности казались произошедшими чуть ли не в прошлом тысячелетии. Особенно ясно это чувствовалось при взгляде на Фелицию. Красивую, гордую и обиженную на него Фелицию. Он ведь к ней что-то чувствовал, считал, что если не любил, то дорожил. Он и сейчас к ней не безразличен. Но… но что-то не так. Отчего-то всё изменилось. И способность слышать чужие мысли скорее вредила, нежели помогала разобраться.       Альтаир старался держаться подольше от сознания Фелиции, а она сама выставляла щиты, зная о его способностях, но не слышать ничего он не мог. Чертов талант к ментальным наукам, который он потрудился развить!       Когда Альтаир только начал этот путь, ему невероятно нравилось проникать в чужое сознание, понимать, как и о чем думают другие люди. Он быстро наловчился считывать поверхностные мысли без палочки и обходить ментальные щиты, практикуясь прямо на преподавателях, занимая подчас скучные уроки. Это же умение помогало неплохо экономить время на подготовке к занятиям и контрольным работам.       Дедушка Абраксас не мог нарадоваться достижениям внука, но отец, отчего-то, хмурился и Альтаир начинал понимать отчего. Он начинал становиться чужим повсюду, будучи выше на голову, а нередко и больше. Его боялись. Ему не доверяли, так как доверяют друзьям. Как наставнику, старосте, ещё кому-то – да, всё же он не зря создавал и поддерживал свой дружелюбный и легкомысленный образ, который понемногу рушился, отживая себя.       Хотелось чего-то настоящего, подлинного, глубокого, с намеком на вечное, хотелось спокойствия и тишины, и не под действием таблеток, которыми Альтаира летом угостил Карл. Хотелось, чтобы как у многих, кому-то принадлежать, быть частью какой-то общности.       Всё чаще он хватался за голову и думал о событиях лета. Мечтал перестать так хорошо понимать происходящие хоть на минуту. В итоге Альтаир всё меньше читал фолианты по магии и школьные учебники, с головой уходя в творчество маглов. Серьёзное и шуточное, высокое, околонаучное или бульварное чтиво, не делая различия. Ему одинаково нравились Эрих Фромм, Клайв Стейплс Льюис, Рей Брэдбери и Стивен Кинг, заинтересовал «Властелин Колец» Толкина, занимал, хоть нередко раздражал, Карл Маркс, которого он читал сейчас, и с которым хотелось поскорее расквитаться, чтобы взяться за Оскара Уайльда и «Портрет Дориана Грея».       Всё с меньшим удовольствием Альтаир посещал уроки дедушки и всё меньше напрашивался на таковые, а вот вылазку к Карлу он планировал тщательно и с предвкушением. Если поймают, то за такое могло здорово достаться, но это не имело значения.       - А что ты думаешь о новом преподавателе ЗОТИ? – вопрос был задан ему и Аль не сразу уловил подтекст.       - Я о нем ничего не думаю, на ЗОТИ уже второй год не хожу, - пожал плечами Малфой.       О да, впервые он проклял легилименцию, когда чуть не оглох встретившись впервые в прошлом году с Локхартом. Как же он тогда ликовал, что решил отказаться от ЗОТИ, которое с года на год не приходилось!       Обо всём важном, касательно обязанностей старосты, можно узнать у Йохана позже. Поэтому Альтаир ни о чем не беспокоясь занимался своими размышлениями.       С Батлером они неплохо и дружески общались. Два года назад Альтаир защитил его, и с тех пор между ними возникло взаимопонимание. Основанное не только и не столько на благодарности, сколько на взаимной симпатии. Йохану не повезло с первородным даром. Настолько, что порождало вопрос без ответа: дар ли это или проклятье. Альтаир считал, что этот вопрос актуален в любом случае, даже если дар не настолько… специфичен, как у Йохана.       После собрания хотелось отдохнуть и побыть одному, но добравшись до одного из своих любимых мест, Альтаир обнаружил там Гарри Поттера, тоже сбежавшего ото всех. Усмехнувшись, Аль опустился рядом. Общество Поттера его вполне устраивало: Малфой не слышал его мыслей. То ли думал Гарри тихо, то ли его защита укрепилась, а может он где-то успел научиться окклюменции. Альтаира это особо не интересовало, главное говорить с ним было приятно, а ещё не ощущалось становящегося всё более гадким чувства превосходства. Несмотря на разницу в возрасте они были равными.       - Как дела? Давно не виделись.       Устроившись поудобнее Аль улёгся на спину. Ему нравилось смотреть на небо.       - Неплохо. Не ожидал тебя здесь увидеть, - отозвался Гарри.       - Хотел немного поваляться, чтобы никто не нашел, но встретил тебя. Ничего не случилось?       Краем глаза Альтаир наблюдал за Поттером. В последний год они немного контактировали. Времени не было, да и голова была забита другим.       - Нет, - Гарри на секунду задумался, а потом решил поделиться. – Просто у нас какая-то мания на тему первородных даров. Надоело уже.       Аль рассмеялся.       - По этому поводу любят устраивать дискуссии, особенно те у кого с этим никак или не очень, а поблизости появляется какой-то талантливый маглорожденный. Гермиона выдала что-то особенное?       Гарри порадовался, что не ошибся и не нарвался на лекцию о родах и чистокровности. В последнее время Драко на этом зациклился и замучил его.       - Вроде, как всегда, - пожал плечами Гарри. – Мне она нравится, если бы ещё Драко и Медея на неё так не реагировали.       Альтаир согласно кивнул, понимая, что Гарри подразумевает под «нравится», и что на романтику тут и намека нет. Поттер не настолько испорчен, в отличие от него, чтобы тащить девушку в постель, понимая, что отсутствие особенных чувств.       - На мой вкус она слишком правильная и назидательная. А что касается Драко и Медеи никогда не угадаешь отчего человек не нравится, но, скорее всего, видят в ней свои недостатки, от того и бесятся. А по поводу даров не переживай – это просто у нас все хотят быть особенными только и всего. Да и понятие это весьма размытое, хоть и звучное.       На этом Альтаир замолчал и растянулся на земле с ещё большим упоением, чем было до сих пор, попутно достав из кармана пачку сигарет, закурил. Гарри не стал отвечать, он услышал то, что хотел – разумную и лишенную фанатизма или тумана мысль и теперь хотелось побыть наедине со своими мыслями.       Их спокойное уединение нарушил посторонний шум на который пришлось высунуться: Альтаиру по долгу старосты, Гарри из природного любопытства.       Кричали много и качественно, а ещё развели суматоху. Первым, кто сказал нечто внятное и хоть как-то прояснил ситуацию был Корвус, у которого всеобщая паника вызывала раздражение смешанное с презрением.       - Сириуса Блэка видели в школе.       - Кто и где? – спросил Альтаир, понимая, что его ждет новое собрание старост гораздо раньше, чем он ожидал.       - Не знаю, говорят, что его застали в одном из коридоров, но насколько это правда я не знаю. Альтаир махнул рукой, а Гарри задумался о том, что пора действовать. И для начала вернуть карту мародёров, чем он этой ночью и займется.       Тяжело вздохнув, Малфой отправился выяснять, что и как, а Гарри дальше заниматься ничегонеделаньем. В последнее время он устал, а ещё не хотел никого видеть. Драко и Медея пребывали в похожем настроении, поэтому он не видел их до ужина. Вернее, за ужином он встретился с Драко, который с ворчанием утащил со стола кое-что, бурча о безответственности Медеи. С ней они встретились в общежитии.       Медея лежала на одном из диванов и, болтая в воздухе ногами, читала книгу. По размеру и цвету страниц, Гарри догадался, что книга по магии. Если бы она зачиталась чем-то художественным, то Драко бушевал бы дольше и яростней, отчего Гарри порадовался: к продолжительному шоу(называть подобные сцены иначе он не мог), Поттер сегодня не был готов.       Драко начал говорить, Медея, как это обычно с ней было, плохо понимала происходящие, не успев выйти из транса, в который часто погружалась, когда читала или писала. Не выдержав, Драко выдал:       - Ты вообще меня слушаешь?       - Да, - протянув гласную и для достоверности кивнув головой, согласилась Медея.       Драко сначала разозлился, но потом почти обреченно сел рядом с Медеей.       - Вот почему ты всегда так? То забудешь что-нибудь, то с лестницы свалишься, то ещё что-нибудь. У меня начинает создаваться впечатление, что твой первородный дар для тебя же опасен, но при этом я никак не могу догадаться, что это!       - Почему ты не спросил меня? – удивилась Медея.       - Будто ты скажешь, - фыркнул Драко.       - Почему, скажу. Я могу видеть истину, - заглядывая Драко в лицо и взяв его за руку, сказала Медея, тут же добавив. – И раз уж мы затронули этот вопрос, то что ты задумал сделать сегодня ночью и нам не сказал, Гарри?       Гарри рассмеялся. О да, подобное было очень в духе Медеи. А в истинность выдвигаемых ещё с первого курса нерушимых постулатов Драко, Гарри и раньше не верил.       - У Филча в кабинете лежит «Карта Мародёров» - план Хогвартса с указанием того кто и где находится. Хочу забрать.       Драко идея воровства совсем не вдохновила. От того ли, что нужно лезть к Филчу, или всё же больше неприятие вызвала сама идея что-то украсть было неясно. Не желая об этом думать, Малфой сменил тему разговора, вернувшись к тому, о чём они говорили до этого.       - Ты знал? – спросил он у Гарри.       - Да, - не стал отпираться Поттер.       Драко вздохнул. Гарри и Медея поняли, что ему сложно и постарались промолчать, хоть и хотелось оказаться ближе и попробовать как-то оправдаться. Но от этого могло стать только хуже, всё же задели краеугольный камень убеждений Малфоя.       - Я мыться, когда вернусь разберемся с вашей картой мародёров. И, Медея, поешь, пожалуйста.       Драко ушел. Гарри и Медея остались вдвоём. Сев рядом с ней, Гарри решил обсудить случившееся. Оставались вопросы, которые он не до конца понимал.       - Никак не могу понять, оно на самом деле для вас так важно? Все эти заморочки, тайны? Изучение списков того, кто из какого рода?       - Нет, конечно, это Драко в этим всём живет, не знаю уж почему. При этом часто забывая о здравом смысле, - нахмурилась Медея.       Иногда она бывала вспыльчива и это был один из таких случаев. Гарри порадовался тому, что не оказался одинок в своём мнении.       - Что будем с ним делать? – спросил Гарри.       - А разве мы что-то можем сделать? – печально отозвалась Медея.       Гарри рассмеялся, а вместе с ним и она. Они и в самом деле едва ли смогут переубедить Малфоя, он – тот ещё упрямец, им обоим может дать фору, особенно когда дело касалось каких-то заблуждений. К тому же он их друг и они его любят, так что оставалось только надеяться, что рано или поздно Драко образумится. Только Малфою они, разумеется, об этом не скажут, всё же и совсем не ускорить процесс выявления истинных причин такой преданности теории нельзя.       Раздраженно откидывая с глаз упорно лезущие в глаза ещё мокрые пряди волос, появился Драко, успокоившийся, но всё ещё не особо довольный жизнью.       - Уже решили, как мы будет нарушать полсотни школьных правил? – спросил Драко.       - А чего тут решать? – хором удивились Гарри и Медея.       Драко состроив неподражаемое выражение лица, уселся в кресло напротив них.       - Я вас не понимаю.       - Ну, мне казалось, что та рука славы, что подарил тебе дед, в комплекте с браслетом от отца, дают тебе возможность ходить по Хогвартсу незамеченным. У Гарри есть мантия невидимка, да и у меня с незаметным передвижением проблем нет, - наводяще сказала Медея.       - Потом запечатываем дверь, находим карту и сваливаем, - закончил за неё Гарри.       План был до невозможного простым и беспроигрышным. Отчего Драко только тяжело вздохнул, догадываясь, что что-нибудь обязательно случиться и пойдет не так, а так же понимая подо что подписался, а ещё, что этой ночью ему точно не суждено выспаться.