Между разных миров

      Люциус на всю жизнь запомнил торжественное возвращение Сириуса Блэка матери. Портключ исправно перенес их в особняк на Гримо. По-прежнему бледная и худая, пусть уже и выглядящая лучше, чем пару месяцев назад леди дожидалась их в гостиной.       В камине горел огонь, а в углу притаился старый домовой эльф. Мать и сын замерли друг напротив друга в немой сцене.       Люциус и Нарцисса были здесь лишними и понимали это, но уйти не могли – это казалось неуместным.       Не выдержав гнетущей атмосферы, Сириус вскинул голову и начал нервно дергать плечами, желая высказать всё накопившееся за годы изгнания, но от распирающих чувств он не мог вымолвить и слова.       Налюбовавшись на вновь приобретённого сына, Вальбурга заключила:       - Какой же ты грязный. Иди, умойся. Ужин через полчаса.       От её слов Сириуса затрясло.       - Это всё, что ты можешь сказать? – взорвался он.       - Делай, что тебе говорят! – вспылила леди.       Его била дрожь. Ещё немного и Блэк уйдет, гордо хлопнув дверью, и тогда все труды по его спасению отправятся псу под хвост.       Не желая подобного развития событий, Люциус опустил ладонь на плечо младшего родственника.       - Пойдём, не хорошо заставлять леди ждать.       И натренированным с времён бытности слизеринским старостой жестом потащил младшего Блэка наверх.       Нарцисса верно истолковав его действия, поспешила успокоить тётку, которую трясло не меньше, чем кузена.       Силой засунув Блэка в душевую кабину и окатив водой, Люциус застыл, молча дожидаясь придётся ли действовать дальше или Сириус таки проявит хоть какое-то благоразумие.       - Ты в конец офонарел, Люциус! – набросился на него Сириус.       - Это за то, что посмел кусать моего сына, - не остался в долгу Малфой. – И мойся уже, потом поговорим. С тобой рядом стоять противно.       - Какие мы тонкие натуры, - по-собачьи встряхнулся Сириус.       - Хуже ребёнка, - прокомментировал Люциус. – Неужели придётся объяснять важность гигиены в жизни человека? Или у тебя в Азкабане последние мозги отмерзли?       Детский сад, разведённый Сириусом, начинал раздражать. Дети и те вели себя лучше этого вроде как взрослого и всего из себя крутого.       - Они у меня хотя бы были! – не унимался Сириус.       - Приводи себя в порядок. Потом поговорим. И если, вдруг, решишь героически бежать, то окна и двери зачарованы.       - Чего ещё ждать от моей мамаши, - заворчал Сириус, начав таки снимать с себя арестантскую робу.       Облегчённо вздохнув, Люциус вышел из ванной, надеясь, что Блэк ничего не учудит за время его отсутствия. Мыть этого не выросшего ребёнка желания не было.       Когда мокрый и посвежевший Сириус выполз из ванны, Люциус довольно усмехнулся его нежеланию снова надевать пропылённую одежду.       - Вальбурга подобрала тебе что-то из одежды, посмотри в шкафу.       - Боюсь представить, что меня ждёт, - Сириус продолжил ёрничать, но уже добродушней.       Подыграв ему, Люциус наградил Блэка избавлением от недельной щетины. Сириус недовольно поморщился, но всё же принялся одеваться. Когда Люциус наградил его ещё и высушенными, расчёсанными волосами, недавний узник Азкабана не выдержал.       - Ну, ты и модница, Люциус.       - Ну, не всем же предпочитать стиль: в гроб краше кладут, - пожал плечами Малфой.       Сириус зло скривился и был готов перейти в нападение, но Люциус решил, что с него хватит бессмысленных перебранок.       - Постарайся хотя бы вечер прожить без скандалов.       - К чему такая забота, будто моей мамаше есть дело до кого-то кроме неё самой.       - Не говори ерунды, а лучше думай, прежде чем говорить. Тебе давно не пятнадцать, чтобы бросаться такими обвинениями, а тем более в них верить.       Блэк рассмеялся и прежде, чем он успел начать полуистеричное доказывание своей правоты, Люциус продолжил говорить.       - Когда мой сын начинает вести себя похожим образом, ему прилетает по голове от старшего брата.       - Я тебя не узнаю, Люциус. Не понимаю и не узнаю, - тяжело опустился рядом Сириус. – Где тот высокомерный гавнюк, которого я знал?       - Вырос, - поделился Люциус. – Да и понимать тут нечего: Вальбурга вытащила тебя и собирается дальше защищать, убедила нас с Нарси помочь. При том, что в твоей невиновности у меня большие сомнения. И даже без этого, сомнительное предприятие тебя вытаскивать.       - И что же тебя, трясущегося над сохранностью собственной шкуры, заставило согласиться?       - Нарси захотела. Да и пусть лучше Вальбурга занимается тобой, чем намекает, что не прочь взять на воспитание мою младшенькую.       Люциус поднялся. Заставлять дам ждать ещё дольше – плохая идея.       - А ты, я смотрю, подкаблучник.       По инерции последовал за ним Сириус, начиная снова распаляться и веселиться.       - Кто знает, - пожал печами Люциус. – Порадовать супругу всегда приятно.       По пути, Люциус заглянул в комнату, где спали близнецы. Неугомонные мальчишки во сне выглядели почти ангелами. Длинные волосы, которые они не давали и чуть-чуть подрезать у обоих разметались в разные стороны. Заметив, что одеяла скатились, Люциус зашел в комнату и вернул их на место. К Асцеле он решил заглянуть позже.       - А ты заботливый папаша, оказывается, - сказал Сириус. – Сколько их у вас с Циссой? – кивнул он в сторону детей.       - Семеро, - ответил Малфой.       - Ну, вы и кролики!       - Своей матушке скажи спасибо. Это она нас так заковыристо прокляла.       Сириус всё ещё пытался ёрничать, понемногу входя в роль, навязанную Малфоем, но всё отчетливей понимал, чем страшны, кроме очевидного, двенадцать лет Азкабана. Люциус видел это во всех вырвавшихся на свободу Пожирателях Смерти, и ещё увидит, когда те потянутся оттуда вместе с возвращением Тёмного Лорда.       Дамы ждали в столовой. Вальбурга сидела во главе стола, Нарцисса рядом с ней. Блюда были поданы, и ничто не нарушало видимость благородного семейства.

***

      Времени на это не было, да и сил тоже не особенно много, но разговор с Гарри Поттером взволновал Люциуса. После событий с Сирусом откладывать дальше стало невозможно. Было необходимо выяснить, чем занимается его сын и что с ним происходит.       Ещё, когда имел возможность судить о местных детях, отвлеченно, не как о своих, не до конца привыкнув к факту и реалиям этого мира, Люциус сделал много неутешительных выводов о старшем ребёнке.       Альтаир был гением. Одним из тех уникальных людей, что просто так не рождаются. От его действий и взглядов будет зависеть судьба их мира, возможно, даже больше, чем от Дамблдора и Волдеморта. Потому что Альтаир был талантливей их обоих вместе взятых.       Это было не родительское преувеличение от распирающей гордости и чувства самодовольства. Нет, отчего-то Малфой не чувствовал ничего даже близко похожего на это. Он любил мальчишку, но ещё больше боялся и волновался за него, понимая насколько это сложно. Его успехи теряли значение, выводя беспокойство на первое место, лишь бы был жив и не свихнулся. Возможно, из-за приближающейся войны и встречи с изувеченным Сириусом подобные эмоции занимали всё больше места в мыслях о семье и детях.       Альтаир встаёт перед фактом своей уникальности и одиночества, в котором ему никто не сможет помочь и с которыми придется жить.       В отличие от старшего брата Корвус не знает, чего он хочет и болтается, стараясь понять это, найти лидера, за которым согласится пойти. Он - не вожак, более того – командный игрок. Не иначе как упросил распределяющую шляпу не посылать на гриффиндор, опасаясь реакции домашних, хотя там ему было бы лучше. Возможно, даже его жестокость пришла бы к каким-то рамкам, не грозясь стать чем-то радикально-опасным.       Драко, на свою беду, связался с Гарри Поттером и теперь всегда будет в опасности, как бы не повернулись дела.       Проблемы Спики были скорее возрастными, но не беспокоиться о ней Люциус тоже не мог. В конце концов, пусть и не столь жутковато, как Альтаир, но она тоже была уникальна. Ну, и да, война, которую им придется пережить в довольно раннем возрасте.       Что же касалось Альтаира, то Люциус смог убедить себя не действовать поспешно. И сначала выяснить, что и как, а потом уже вмешиваться, по возможности мирно. Сначала он хотел поговорить с Северусом, но потом отказался от этой мысли, решив оставить на случай если по-другому ничего не получиться. Семейные дела лучше решать, не выходя за пределы семьи. К тому же он мог накрутить себе, больше чем нужно.       Поэтому Люциус задумался о том, как можно отследить местоположение сына, чтобы, когда тот покинет Хогвартс, последовать за ним и узнать, что и как. Посвящать в дело Абраксаса не хотелось, у того ещё не спали с глаз розовые очки по поводу одарённости внука. Это создавало лишние трудности, но было решаемо. Создать маячок не сложно. Вопрос был только, как его подложить Альтаиру, чтобы тот не заметил. Но, в конце концов, это удалось. И уже на следующий день, Люциус узнал, что его сын выбрался из Хогвартса и, воспользовавшись камином в кабаньей голове, отправился в Лондон, откуда дальше полетел на метле.       Люциуса удивило, насколько быстро летал сын. К тому же вскоре к нему присоединился ещё один человек и дальше они отправились вместе. Выждав после конца передвижения, немного времени, Люциус аппарировал неподалеку и спрятавшись под делюминиционными чарами, проследовал к месту собрания подростков.       Увиденное его удивило. Он ожидал худшего, поэтому приятно. Смеющиеся мальчишки собрались в пустом гараже, где расставили музыкальные инструменты, и, заканчивая с настройкой, собирались репетировать.       Во всей парнях кроме Альтаира Люциус быстро признал магглов, что заставило его нахмуриться, но вместе с тем продолжить наблюдение.       Когда сын освоил гитару и начал писать музыку, Люциус не знал. Потому что не помнил, чтобы его этому учили. Нарцисса иногда играла на фортепиано и давала детям уроки. Он тоже время от времени так делал, но наблюдаемая картина была другой. Другой стиль, другие цели, да и сама музыка….. Легкая, намеренно неровная, но не теряющая мелодичности, она подходила Альтаиру.       Тексты песен были такими же. Неровными, перечисляющими пришедшее создателю на ум, но составляющими отдельное целое. Назвать это чем-то отличным от современного искусства, возможно даже опережающего свое время, было невозможно. Как к этому относиться Люциус решил определить позже, в компании Нарциссы, которой всё равно сегодня придется всё рассказать.       Когда сын, убедивший друзей не следовать за собой, вышел он наверняка знал не только о слежке, но и где Люциус стоит.       - Привет, пап. Верно понимаю, нам нужно поговорить?       После этого Альтаир вытащил из кармана пачку сигарет и закурил, не смущаясь отцовского присутствия. Шокированный Люциус развеял чары и посмотрел на сына.       - Как ты понял? – спросил он.       - Почувствовал присутствие человека, ну и чары, а кроме тебя никто на ум не пришел.       Удивление от этого заявления меньше не стало, а интерес ещё больше вырос.       - Как ты это делаешь?       - Доигрался с легилименцией. Давай пройдемся? – предложил Альтаир.       Люциус согласился. На ходу проще разговаривать, чем стоя.       - Ты ведь помнишь, когда я начал учиться читать мысли? – спросил Альтаир, стараясь решить с чего лучше начать разговор.       - Да, сам тебя учил, - согласился Люциус. – У тебя талант.       Альтаир усмехнулся, после чего начал рассказывать.       - В какой-то момент я начал стараться проникнуть в разум окружающих так, чтобы меня не заметили. Практиковался в школе на всех, кто под руку попадался, особенно мне понравилось обходить блоки. Ну, и в какой-то момент понял, что делаю это неосознанно, а потом ещё и что чувствую присутствие людей, даже если не читаю их мысли. Понимаю чего они хотят, общее настроение, не прикасаясь к разуму, с близкими могу понять, не глядя кто это. Думаю, со временем станет ещё лучше.       Люциус не знал что сказать. Он никогда не слышал о том, чтобы в шестнадцать лет кто-то достигал чего-то подобного. То, о чем говорил Альтаир, умел делать не каждый опытный лигамент.       - И пап, я устал, - признался сын, перестав походить на неземное существо, а став подростком, каким и являлся.       Люциус понял, к чему он всё это рассказывал. Увлекшись гениальностью ребенка, он совсем перестал в нем ребенка с подобающими его возрасту проблемами видеть. Они вышли к небольшому холму, вернее незастроенной пустоши под холмом и сошли с дороги.       - Боишься этого? – спросил Люциус сына.       - Нет, - задумался Альтаир. – Но устал немного. Частенько думаю аппарировать куда-нибудь, где никого нет и послушать тишину, потому что иначе это невозможно. Но, увы, этого делать нельзя.       - Могу попробовать поговорить с отделом транспорта, может, для тебя сделают исключение, - предложил Люциус.       - Не нужно, - возразил Альтаир. – Не хочу привлекать к себе внимание, итак его слишком много.       Люциус согласился. Талантливого ученика успели заметить многие. И ещё большую рекламу ему сделал Абраксас.       - Не знал, что ты умеешь играть, и, что пишешь музыку. Когда начал?       Альтаира обрадовала смене темы. Ещё больше его радовала миролюбивость беседы. Он ожидал гнева отца, а тот стоял с ним и разве что не просил закурить для полноты картины.       - Как-то самой собой получилось, не помню почему записал пришедшую в головую идею. Ви понравилось, она показала Карлу, а он предложил попробовать сыграть, вот и получилось. В следующем году я и Джи закончим Хогвартс, станет проще собираться.       Информация о том, что он пропустил ещё одного малолетнего нарушителя, Люциуса не заинтересовала. Он понимал, что для Альтаира было на самом деле важным. Слышал между строк.       - Ты ведь знаешь, что сбегать из школы – это не лучшая идея, и серьезное нарушения правил?       Альтаир усмехнулся и потянулся за новой сигаретой.       - Я ждал, когда ты это скажешь. Но, пап, мне кажется, ты не хуже меня знаешь, что если хочешь сделать нечто стоящие невозможно играть по всем правилам. Кто не рискует, тот ничего не получает.       - Я знаю, что хочу, чтобы ты получил диплом об образовании. Так что не заговаривай мне зубы.       - Пап, наш мир не такой, каким нам его рисуют в Хогвартсе, маглы не такие, каких мы привыкли их представлять, можешь считать меня магглолюбом, но факты от этого не изменяться.       Люциус вздохнул и понял, что пора возвращаться к выбранному первоначально духу разговора, пока он всё не испортил.       - Аль, я знаю, какие магглы и не считаю тебя магглолюбом, это скорее про Дамблдора, который, не имея информации, старается делать выводы. Я работал с магглами довольно долго. Вопроса с учёбой это не отменяет, полгода осталось, в конце концов!       - Наверное, но я устал от Хогвартса с его лицемерием и ксенофобией. Я старался это изменить, но толку никакого. Только ещё больше запутался, стараясь всё привести в единое целое.       - В лицемерие верю, но что это за ксенофобия такая?       Альтаир догадался, что отец не понял его определение и поспешил объяснить.       - Боязнь чужаков, как уверяют психологи, характерна для всех замкнутых сообществ, каковым и является наш магический мир.       Сигарета подходила к концу, а разговор заходил в тупик. Положение спас Альтаир, решив поделиться своими мыслями, которые до сих пор ему было некому озвучить.       - Я очень много думал о Хогвартсе, о теории чистоты крови, обо всём нашем мире, и всё больше понимаю, что не складывается. Мы смотрим на всё однобоко и в отрыве от контекста.       Люциуса рассуждения сына удивили. Не то, чтобы он сам никогда не задавался похожими вопросами, особенно когда был подростком, и всё же.       - И что не складывается?       - Радикализм, ксенофобия, отсутствие скидок на историю, недостаток источников. Не знаю, как выразиться лучше и объяснить, но то, что есть сегодня должно исчезнуть, потому что оно отвратительно.       - И ты хочешь «это» уничтожить? – спросил Люциус.       - Возможно. Но я не знаю, как лучше это сделать. Я не верю в коммунизм и утопии, не верю, что можно заставить всех людей стать умными и сознательными, но я знаю, что если магический мир не измениться, то он погибнет или деградирует, хотя и так уже дальше некуда.       Мы боимся магии, не желаем развиваться и поклоняемся обыденности. Наше общество закрыто и не готово к культурному обмену. Мы живем во власти предрассудков, не задаваясь вопросами, откуда они появились.       Я искал ответа в теории чистоты крови, но хоть она и имеет место жить, и подтверждается фактами, она искажена и все источники, что у нас есть обрывочны, полный же смысл утерян. И я не уверен, что он когда-либо был записан, потому что докопался до друидизма, о котором информации никакой, разве что искаженная христианами. А даже если бы и была возможность увидеть целиком, едва ли бы оно решило все проблемы. Всё же мир не такой, каким был тысячу лет назад.       Дата создания Хогвартса отодвинулась на несколько столетий назад. И я не знаю, как со всем этим быть, а главное, чем оно может помочь. Чем больше я узнаю, тем больше теряюсь.       Альтаир всё говорил, стараясь найти в своих словах систему и как-то её упорядочить. Люциус слушал молча. Сын умудрился найти и систематизировать огромный объем информации, необычной, неоднозначной. Он бы мог говорить до утра, если бы их не прервали.       - Аль, куда ты пропал? Мы хотели ещё поиграть.       Обернувшись в сторону говорившего, Люциус увидел высокого и худощавого парнишку, одного из приятелей Альтаира.       - О, извините, - он тоже увидел Люциуса и всё понял. – Я Карл Уоттон, мы должны были познакомиться вскоре.       Подойдя ближе, он протянул руку для рукопожатия. Люциус принял жест вежливости, понимая кто перед ним, и что они, в самом деле, вскоре познакомятся ближе, чем хотелось бы.       - Люциус Малфой.       Карл был ниже Альтаира, который успел догнать отца в росте и продолжал расти. Русоволосый и светлоглазый, с резковатыми чертами лица и прямым носом. Недавно начавший отращивать волосы, скорее всего, подражая Альтаиру. Заметив серьгу в ухе, Малфой понадеялся, что его сын с собой такую глупость не сделает. От парня пахло чем-то сладковатым и непонятным. Люциусу запах не понравился, но списав его на особые сигареты, он отступил назад и обратился к сыну.       - Если по поводу учебы мы договорились, то скоро встретимся. За компанию проверим, как вам удастся вернуться в школу незамеченными.       - О не волнуйтесь, у нас это хорошо получается, - заверил его Карл.       Альтаир подавил смешок и обратился к отцу сам.       - Понял, до встречи.       После этого Люциус аппарировал, оставляя подростков одних.