***
— Спасибо, что подбросили, Родион Палыч, — девчонка шустро выскочила с заднего сиденья машины и, закрыв дверь, отсалютовала водителю. — Папке привет! — мужик с пышными усами потянулся за сигаретами, после чего принялся осматриваться в поиске подходящего места для парковки. Он не в первый раз подвозил Александру, да и других девчонок из корпуса, живущих в этом районе. Некоторые из жителей городка, приезжая по делам в райцентр, специально заруливали на железнодорожный вокзал, чтобы, увидев знакомых детишек в форме военного покроя, приветственно махнуть им рукой и крикнуть: — Ну что вы там прижались в уголочке? Поехали давайте! Любого другого взрослого бы детишки в форме не только вежливо послали, но и поколотили бы в случае чего, но когда отлично знаешь человека, который является другом твоего отца, или отчима, который живет с тобой в одном квартале и который на протяжении вот уже двух лет периодически «подбрасывает» тебя практически до самого дома — смысла проявлять предосторожность уже не было. Алекс поудобней перехватила сумку, отряхнула с формы невидимую пылинку и прогулочным шагом направилась в сторону дома. Игоря наверняка нет дома — в такое время он либо на работе, либо уехал на склад за запчастями. По крайней мере, телефон его был отключен, а причины звонить в мастерскую Алекс не видела: она всего лишь приехала домой на шесть часов раньше и не на электричке, а на попутке. С учетом того, что она так делала каждые вторые выходные — Игоря это не удивит. А может даже и обрадует отсутствие необходимости пилить на станцию и встречать приемную дочь с поезда в половине десятого вечера. Сумка с вещами несильно оттягивала плечо, начало летних каникул радовало девочку все сильней. Кроме того — у нее еще оставалась часть денег, выданных отчимом «на карманные расходы». В последнее время сумма «на шпильки» увеличилась почти в три раза — видать, дела в организованном автосервисе шли так, что лучше не бывает. Решив прихватить что-нибудь вкусное к ужину, девочка зашла в небольшой магазинчик. В очереди перед ней стояла только одна женщина, верней — молодая девушка. Когда она повернулась и на ее лицо упал свет, Александра уже привычно присвистнула. Ну вот, чудесно — еще одна сестричка отыскалась. Про кроличий менталитет своего папаши она отлично знала. Она лично знала двух девчонок с выразительными серыми глазами. При этом одна из них — Ксюшка из параллельного класа, которая на Алекс походила настолько, что их даже путали порой. Это было девчонкам на руку — они умудрялись меняться друг с другом дежурствами и даже один раз сдавали друг за друга экзамен. Алекс получила «пятерку» за контрольную по истории, которую на самом деле писала Ксюша, а напарница — отхватила «пятерку» за сочинение, написанное Алекс. По обоим предметам преподаватели не могли похвастаться хорошим зрением, так что заподозрили бы подмену только в том случае, если кто-то им напрямую об этом сказал. Но поскольку стукачество среди кадетов считалось смертным грехом… Кажется, они с Ксюшей нашли хороший способ тратить совсем немного времени на учебу. Алекс не любила запоминать даты, а Ксения не обладала никакими литературными талантами. Поскольку они писали контрольные в разное время — никаких сложностей не возникнет. Разве что у историка и русички вдруг появится стопроцентное зрение… Когда они встретились с девушкой взглядами, та, в отличие от Алекс, немного удивилась. По крайней мере, бровь дернулась. Впрочем, в следующий момент девушка принялась называть продавцу список покупок, который Алекс был удивительно знаком. Может, просто совпадение? А нет, не совпадение — когда девушка доставала кошелек, из кармана появились ключи от квартиры. Брелок отчима Алекс хорошо знала. С трудом сдержав улыбку, она дождалась, пока девушка возьмет свои сумки и, быстро купив две шоколадки, поторопилась выйти на улицу. Девушки там уже не было. То ли шустрая, то ли на машине, то ли пошла по делам, то ли Алекс ошиблась. Дом — вот он, через дорогу перебежать и за угол завернуть. А, ну еще, конечно, на свой этаж добраться. Нормальные люди пользовались лифтом, но Алекс предпочитала двигаться домой пешком. Как и многие другие обитатели их дома. У лифта была интересная фишка — он мог застрять между этажами. А на то, чтобы выбраться через крышу, открыть дверь шахты и выбраться на лестницу надо было потратить намного больше времени, чем на то, чтобы по лестнице добежать до своей квартиры. Открыв дверь, девочка бросила сумку в коридоре и, заметив на стойке с обувью незнакомые женские тапки, фыркнула и прошла на кухню. На то, чтобы поставить чайник греться, ушла минута, еще три занял процесс переодевания в домашнее. Закинув форму в корзину для грязного белья, Алекс только сейчас вспомнила про сумку. Когда она зашла в коридор, в дверях раздался звук поворачиваемого ключа. В следующий момент на пороге замерла девушка, встреченная в магазине. — Я тебя обогнала, — фыркнула Алекс, забирая из рук онемевшей девушки сумки и оттаскивая их на кухню. — Кхм… Здравствуй. Ты, наверное, Алекс… — Наверное. По крайней мере, до сегодняшнего дня меня звали именно так. А ты… — Тамара. Я… Э… В общем, мы с твоим папой… — Короче, ты его девушка. Я еще в магазине въехала. Ключи он тебе свои дал — раз. Тапки твои стоят здесь — два. В ванной уже наверняка зубная щетка и прочие мыльно-рыльные принадлежности — три. Тут надо быть дурой, чтобы не догадаться, кто ты такая — это четыре. Или это отдельным пунктом? А, ладно, пофиг. Жрать вместе будем готовить, или по очереди? Или сегодня редкий день, когда в холодильнике кроме повесившейся мыши что-то еще завалялось? Девушка улыбнулась и неожиданно рассмеялась. То ли из-за нервного перенапряжения, то ли ей показалась смешной Алекс. Парой минут спустя они уже мирно беседовали, в четыре руки начищая картошку на пюре. В основном, конечно, рассказывала о себе Тамара — выпускница медицинского университета, которая работала на военном судне вахтовым методом. Половину года она проводила на корабле, а вторую половину — на твердой земле. И сейчас было «земное» время. С Игорем они познакомились банально — девушка пригнала в автосервис машину на техосмотр, разговорилась с симпатичным механиком, который занимался ремонтом машины. Алекс промолчала о том, что Игорь на самом деле — владелец мастерской. Нужно будет — сам расскажет. — А ты… Скажи, ты точно его… — Нет, я не его дочь. В биологическом плане, по крайней мере. Интуиция мне подсказывает, что нас с тобой, фигурально выражаясь, надуло одним и тем же ветром. Ну а я ему от предыдущей жены досталась. — Он мне говорил про Штаты и про то, что твоя мама… В дверь раздался звонок. Алекс озадаченно посмотрела на Тамару, наткнулась на такой же недоумевающий взгляд. — Ты кого-нибудь пригласила на пати на хате? — уточнила девушка. — Нет. А, может, ты кого-то ждешь? — А может, пойдем и посмотрим, кто там? Рассмеявшись, они вдвоем подошли к двери. — Кто там? — Алекс была слишком умной, чтобы открывать сразу же, даже не спросив. Она вообще открывать не планировала. Если пришли узнать показания счетчиков, то их можно и через дверь сказать. — Сашенька, девочка моя! Это мама!!! — вопль был такой, что у Алекс заложило уши. Тем не менее, суть вопроса она поняла. И вспомнила, что Тамару знает только около часа, а значит — при ней материться нельзя. Вместо этого она махнула Тамаре рукой — мол, ничего страшного, после чего прошла на кухню. Стук в дверь не раздражал — привычная к жизни в кадетском корпусе Алекс могла даже спать при любых обстоятельствах. — Что, настолько все плохо, что даже не откроешь? — что ей в Тамаре понравилось, так это то, что девушка не полезла открывать дверь сама. Любопытство разве что проявила, но это простительно. — Может быть когда-нибудь расскажу. Стук в дверь прекратился только через два часа — кто-то из соседей вышел на лестничную клетку и начал орать, что вызовет милицию. Алекс была одновременно и рада и не рада тому, что «мама» ушла. С одной стороны — она им не помешает, с другой — наверняка попытается перехватить идущего с работы Игоря во дворе, а ему… Отчиму, наверное, неприятно будет видеть женщину, которая бросила его четыре года назад. Которая его предала. И которая в итоге предала Алекс. Хотя, если по-честному, то она сама отказалась ехать с матерью. Отказалась делать вид, что ей нравится чужой мужик, отказалась делать вид, что так легко и просто может забыть человека, который единственный за первые четыре года жизни вообще поинтересовался, как зовут ребенка, который мышкой шмыгает из квартиры каждый раз, когда он приходит к его маме. Правда, Алекс не думала, что Игорь подключит своих родных и сразу же, как узнает о ситуации, вытащит девочку из детского дома, куда она попала сразу же после оформления отказа от родительских прав. Верней, попала бы на каникулах, если бы не училась в кадетском корпусе. И вот — она появилась снова. Причем именно тогда, когда отчим устроил не только материальную сторону жизни, но и, похоже, личную. В предыдущий год от него часто пахло женскими духами, но дольше двух недель отношения не держались, да и не приводил он никого в дом. А раз Тамара уже здесь практически живет, то вопрос, когда Алекс обзаведется мачехой — вопрос времени. Обзавелась в тот же вечер — Игорь пришел домой с кольцом в кармане. Судя по всему, с матерью Алекс он разминулся, а она сначала не хотела говорить о ее визите, чтобы не портить ему настроение, а потом и вовсе забыла. Пересеклись они через целых две недели. Тамара собралась за покупками в центр, а Александра вызвалась прокатиться с ней за компанию, ну и по мелочи помочь: дотащить часть груза до багажника, занять место в очереди, может быть — посоветовать что-то выбрать, если дойдет до вещей, в которых она разбирается. На выходе из дома их встретила женщина, при виде которой Алекс рефлекторно сделала шаг назад. На плечо тут же легла рука Тамары. — Сашенька, дочка моя… — В чем дело, Алекс? Ты знаешь эту женщину? — почувствовав, как ее руку перехватили пальцы девочки, девушка догадалась подыграть. — Нет, мам, — с ленцой произнесла Алекс. — Наверное, она меня спутала с кем-то. Вы ведь спутали, правда? Оставив ошарашенную женщину за своими спинами, Тамара и Алекс прошли к гаражу. — Даже боюсь спрашивать, — тихо произнесла девушка. — А что спрашивать? Ну, мать моя постарше Игоря — ты это сама видела. Ненамного, но когда они познакомились, мне четыре было. Мужики к ней все время ходили, но Игорю первому пришло в голову узнать, мальчик Саша, или все-таки девочка. Начал со мной общаться, возиться. Иногда думаю, что и на маме моей женился только ради меня, но… Конечно, понимаю, что говорить так — это способ себе польстить. Потом его в горячую точку отправили, а мы одни остались. Пока я в кадетский не пошла, она еще хоть как-то шифровалась — боялась, что «любимица мужа» все про нее расскажет, ну а потом, когда я в корпусе оказалась — вообще в отрыв пошла. Дальше ты знаешь, — хмуро ответила девочка. Тема разговора ей не нравилась, но надо было прояснить этот вопрос раз и навсегда. — Все с тобой понятно, — Тамара вздохнула и села за руль. — Забирайся. Кстати, ты как к детям относишься? — А вы что, собираетесь мне брата или сестренку заделать? — Уже. Сестренку. — Ясно. — И? — Будет здорово. Ну, по крайней мере, когда ей будет года четыре и можно будет чему-нибудь учить — читать там, писать и так далее. До того момента, сорян, я тебе не помощник — у меня учеба, экзамены, поступление и так далее. — Расслабься. Я не собираюсь из падчерицы делать няньку. Сначала самой все равно в декрете сидеть несколько лет, потом в сад пойдет, ну а там уже школа — вообще полная самостоятельность. — А, то есть «цветочек жизни» балованным не будет? Вообще чудесно, — хмыкнула Алекс. Больше к этому вопросу они не возвращались. Родившаяся у Тамары девочка была на удивление спокойной и адекватной. То есть нет — первые два года жизни она, как и большинство детей, орала, как резаная, не давала всему дому спать ночами (в эти моменты Алекс даже втайне радовалась тому, что большую часть года живет в общаге). Но когда Максима подросла… С тем, что мамы рядом нет по полгода, она смирилась сразу же. А еще смирилась с тем, что Тамаре откровенно плевать на ее успеваемость в школе. В то время, как другие дети жаловались чуть ли не ежедневно на наказания за плохие оценки, Макс абсолютно самостоятельно училась без каких-то приказов. А все было просто. Мама однажды сказала: — Максик, если ты хочешь быть уборщицей, или дворником, или кассиром — карты тебе в руки. Но имей в виду — если ты после школы никуда не поступишь сама, на шею тебе ни я сама, ни Алекс и папа сесть не позволят. А для того, чтобы куда-то поступить, надо что? — Хорошо учиться, — немного картаво произнесла первоклашка-Макс. Больше к этому разговору никто не возвращался. В их семье вообще редко говорили на одну и ту же неприятную тему дважды. Макс ждала маму каждые полгода. Но чего именно она ждала? Сказок? Нет, пожалуй… Игрушек или книг? Тоже нет — из игрушек Макс выросла еще лет в пять, в основном из-за старшей сестры, которая научила ее залазить в интернет и читать любые книги. Все было просто: Максима ждала рассказов о море. О смешных ситуациях, которые происходили с мамой во время службы. О других городах и портах, где бывал корабль. Макс, также как и мама, грезила морем. Вот только врачом она быть не хотела. Вместо этого девочка с девяти лет нацелилась стать морским офицером. И, неизвестно, каких высот она бы могла достичь и чего добиться, если бы не та злополучная утечка газа…***
«Знаешь, это просто невероятно! Даже не так — это возмутительно», — голос Джессамины был полон чуть ли не злости. «А как по мне — нормас». «А как же детство?» «Да было у нее детство, что вы все пристали! И во дворе она с ребятней гоняет, и сейчас вон, кажись, учит твою дочь собирать велосипед из подручных материалов», — я осторожно выглянула из окна. Макс меня заметила и помахала рукой, после чего рупором приложила ладони к лицу и прокричала: — Алекс! Поможешь мне со сваркой? — Высохну — разберемся! — пообещала я. После чего вернулась к мысленному диалогу с Джессаминой. «В общем… Знаешь… Выслушать я могу твою дочь. Ну, при условии, если она мне захочет что-то рассказать или совета спросить. Сказку… Ну расскажу я ей сказку, раз уж ты так этого хочешь. Я не обижу ее, если она сама не начнет нарываться, но за ней вроде не водится крыть взрослых матом, швыряться в них предметами, кидаться в драку и так далее… Но вот насчет понятий «нормальное детство» — это не ко мне. Верней, я считаю, что у нас с Макс детство было нормальное. Ну чего еще надо?» «Семью надо», — вздохнула Джессамина. «Так семья же есть. Можно позвонить и поговорить, если хочется. Можно денег стрельнуть, если нужны на что-то срочное. Подарки на днюху, разговоры по душам — у нас это все тоже есть. Но еще есть домашние обязанности, самообслуживание во всех вопросах, где можно справиться самостоятельно, признание за другими права на личную жизнь. И знаешь — как по мне, моя семья намного лучше так называемых «нормальных», где дети растут, как тепличные цветы в окружении мам-бабушек, в результате чего в десять-то лет не умеют ни кашу сварить, ни пуговицу пришить, а уже молчу про все остальное. Так что… Я просто не понимаю, что именно тебе надо от меня, если честно». «Просто пообещай хотя бы постараться понять, хорошо?» «Обещаю. Если что-то пойму, или не пойму — дам знать. А теперь…» «Уже ухожу», — язвительно перебила меня императрица, не дожидаясь фирменного «вон из моей головы». А я снова завалилась на кровать и принялась думать о нашем разговоре. Верней — думать о тех непонятках, с которыми сталкивалась еще в той, нашей жизни. Впервые меня на откровенный разговор попытался вызвать школьный психолог Макс. Женщину настораживала излишняя самостоятельность сестры, ее взрослое поведение и то, что та никогда не плачет. Сестра не пыталась жаловаться кому-то на проблемы, решая их сама, а к моей или Игоря помощи прибегала только в тех случаях, когда было понятно, что в одиночку она не справится. Школьных учителей насторожило, что в кармане каждой вещи лежит катушке с нитками, а в специальном отделении пенала спрятаны иголки. Когда ее спросили, для чего это нужно, Макс в своей привычной манере ответила, что не собирается ходить весь день с дыркой на штанах или рубашке, если вдруг случайно порвет одну из вещей. Все одноклассники приносили из дома обеды, упакованные мамами и бабушками, а Макс свой хавчик готовила сама. Редко-редко ей в этом могла помочь я, а Игорь вполне логично рассудил, что ребенок в семь лет вполне в состоянии порезать хлеб, овощи и колбасу, чтобы сделать бутерброд. И налить в бутылку чая ребенок тоже способен. Собственно, и обратилась ко мне психолог за разъяснениями — почему девочка так заброшена. Я, уже наученная опытом общения с таким же психологом Игоря в свое время, лишь повела бровью и сообщила женщине, что «заброшенная» — это когда ребенок в десять лет выглядит, как бомж и обладает задержкой развития. А умненькая Макс не заброшена, а как раз-таки очень даже наоборот — обучена заранее всем важным для человека вещам с прицелом на будущее. У нее не было никаких проблем с адаптацией к жизни в корпусе — уже там удивлялись (Тамара рассказывала), что девочка с первого дня восприняла это место, как новый дом. У нее не было проблем здесь в «Песьей Яме» — она сразу же нашла общий язык со всеми обитателями бара и, вдобавок, втянулась в общую жизнь и работу практически наравне со взрослыми. И вот одного я не понимаю — о какой такой «заброшенности» мне все твердят? Может, я должна десятилетнюю кобылу водить за ручку и вытирать ей сопли? Да Макс же взвоет от такой перспективы… Я всегда разговариваю с ней, если она хочет, всегда приглашаю повозиться вместе со мной в мастерской и научиться чему-то новому. Если она просит у меня помощи, то она ее получит сразу же. Ну и что не так?!