Сквозь бури невзгод, сквозь рифы потерь...

Он не так давно человек. Но за это время уже почему-то готов взвыть и прыгнуть откуда-нибудь с крыши. Только потому, что все происходящее навевало… Даже не смертельную скуку. Что-то… хуже. Практически не испытывая чувств, он не мог проанализировать их и понять, как охарактеризовать то, что он испытывает. Жизнь в пабе казалась ему кошмарной. Он ожидал чего угодно: побоев, попыток отыграться за все «хорошее», что он причинил этим людям. Но не этого… Словно безразличия. Даже будучи божеством, он испытывал потребность в общении. Пусть изредка, но ему надо было поговорить с интересными ему Отмеченными, или явиться во сне к какому-нибудь особенному человеку. Но здесь и сейчас он был… В изоляции. В полной. Общение с Эмили было вынужденным и односторонним. Наверное, все дело в том, что Чужой знал: девочка общается с ним по указке Алекс. Кремневы, что старшая, что младшая, также не проявляли к нему враждебности. Алекс даже научила общаться стуком с ней и сестрой. Но глядя на Корво и Алекс, или Макс с Даудом, Чужой чувствовал что-то… Странное. С ним общаются по-другому. Его избегают. Его… игнорируют. Не отказывают в помощи, когда она нужна. Не упрекают, не бьют и даже морально не издеваются. Но от этого легче не становилось. Еще и эта птица… Впрочем, из-за нее к нему вернулся голос. Правда, ему все равно не с кем разговаривать здесь.  — Извини, — тихо произносит Александра. Это слово заставляет вздрогнуть всем телом почему-то. Не от боли — Алекс умудрялась обрабатывать царапины и колотые порезы от клюва попугая очень бережно. Как будто ей было какое-то дело до его боли.  — Что? — сипло переспрашивает он.  — За птицу извини. Огрехи воспитания. Кое-чему я его научила, но сторожевой инстинкт отключить не удалось. Если человека ему не представить и не дать понять, что он свой — сразу клевать бросается. Он молчит. Почему-то в носу щипет из-за происходящего. Алекс заканчивает дезинфицировать раны и засовывает банку с раствором в карман.  — Ладно, повязки я накладывать не буду — лучше пусть на воздухе заживает, чем какая-нибудь анаэробная зараза разовьется. Ближайшие пару дней на ниве домашней работы я тебя заменю, так что можешь гулять. Только не лезь руками во всякое гавно, нам тут только сепсиса не хватало.  — Почему ты делаешь это сейчас? — нахмурившись, спрашивает он. Известно, что Алекс не испытывает к нему привязанности. Вдобавок — в глубине души она наверняка даже рада тому, что птица задала трепку ее обидчику.  — Потому что меня учили отвечать за свои поступки и разруливать проблемы, вызванные моими ошибками, — девушка отвечает не задумываясь, но в ее интонации есть какие-то нотки… Чужой словно слышит между слов упрек в свой адрес. Поэтому и пытается сменить тему.  — Почему ты назвала меня Аланом?  — Потому что объяснить птице что-то вроде «это чужой, но чужой — это имя, а не принадлежность к врагам» я не в состоянии.  — Нет, я это понимаю. Почему Алан?  — Что пришло в голову, то и сказала. По английски чужой — alien. Самое ближайшее человеческое имя — Ален или Алан. Мозг провел ассоциацию и я тебя назвала так. А что, есть какие-то претензии? Так настучал бы сам, как тебя зовут на самом деле.  — У меня нет имени. Люди сами решают, как называть меня. Но ты первая кто дал человеческое имя. Не «черноглазый ублюдок», не еще что-нибудь в этом роде, почему?  — Не привязывайся, — отмахнулась Алекс и отошла к барной стойке, чтобы налить себе холодного чая.  — И все же?  — И все же, тебе не стоит лезть не в свое дело. Кажется, я уже говорила, что не люблю, когда другие люди нарушают мои личные границы. Как физические, так и… ментальные, что ли?  — Вот только не говори, что ты в меня все-таки влюбилась, — непонятно почему поддевает ее Чужой. Словно ему обидно из-за того, что Алекс не хочет с ним разговаривать.  — Не будь столь высокого мнения о себе. Дело во мне. Верней, в моем воспитании. Видишь ли, во времена моего детства, да и сейчас тоже, за оскорбления можно влегкую отхватить по морде. А когда ты знаешь, что за любое сказанное слово придется ответить, то поневоле воздерживаешься от оскорблений и клеветы.  — Выходит, что если бы тебя не воспитывали в духе «не оскорблять и не обвинять почем зря», то ты была бы сейчас… — он начинает издевку, но Алекс, сощурившись, поворачивается лицом к нему и перебивает.  — Кем-то вроде тебя? Да, вероятней всего так и было. Большинство людей, которым наплевать на всех, кроме себя, которые не думают о чувствах окружающих и не ценят их жизни — результат педагогических ошибок собственных родителей. В отношении богов эта схема аналогично работает, не так ли? Стиснув зубы, он саданул кулаком по барной стойке и выскочил во двор. Почему-то от отповеди Алекс горело лицо. А еще — разболелась ушибленная об барную стойку рука. Наверное, мысленно Алекс сейчас произнесла что-то вроде «лучше бы по голове себе постучал»… Хотелось забиться в какой-нибудь темный угол. Темных, конечно, не было, но за башней Эмили на берегу народу не было никогда. Сидя на каменной плите, Чужой бездумно смотрел на водную гладь и думал, как бы можно было ответить Алекс. На ум почему-то ничего не приходило. Странно, а ведь раньше он, что называется, за словом в карман не лез. Он и дальше сидел бы на берегу, но неожиданно к лицу прижали мокрую тряпку, а еще одна рука схватила его за плечи, мешая сбросить ткань. В другой ситуации с этим телом он бы ничего не смог сделать, но сейчас страх придал сил. Парень принялся вырываться и в какой-то момент в руке у него оказался пистолет, который раньше выдала Алекс чисто на всякий случай. Уже понимая, что вырваться окончательно, развернуться лицом к врагу и выстрелить в него ему не светит, Чужой нажал на спусковой крючок, стреляя в воздух. Чтобы слышали обитатели паба. Он сам не знал, зачем это сделал. .А потом — на глаза опустилась темная пелена. *** Весь вечер и все утро в голове Макс звучали случайно услышанные слова Дауда во время его разговора со старшей сестрой. «…Макс мне уже надоела хуже горькой редьки! Сколько можно, каждый раз одно и то же…». Она не стала дослушивать фразу до конца, да и что нового можно было услышать? Разве что описание в красках, чем именно она могла достать Дауда. Проблема была в том, что Макс понимала, чем. Любой взрослый раздражается, когда рядом есть ребенок. Если ребенок болтает — раздражается вдвойне. Если при этом они находятся в опасности, а ребенок болтает — втройне. Если взрослый при этом не в настроении и не особо любит болтать сам, то… Но она же спрашивала! Спрашивала постоянно, не мешает ли ему ее болтовня, ее поведение и все в таком духе. И он говорил, что не мешает. Что ему нравится поведение Макс. Это был редкий случай, когда взрослому что-то нравилось без дополнительного списка требований, которым надо было соответствовать, чтобы и дальше продолжать нравиться. Макс даже начала считать Дауда кем-то вроде дяди. Он был как Алекс, только еще старше, но оттого не становился менее интересным товарищем для девочки. И вот — после всего этого… Вот так. За спиной. Не ей в лицо, а сестре, как будто Алекс — тетка не Макс, а непослушной двухлетки, которую надо как-то утихомирить, но самому ребенку объяснять что-то бесполезно. Или владелица щенка. Девушка, меня достала ваша собака, пожалуйста, нацепите на нее намордник! С трудом подавив всхлип, Макс пнула какую-то деревяшку. Отлетев от стены, та оказалась в пустой тележке, перевернутой набок. Ну зачем, зачем он так себя вел? Внушал ей свое дружелюбие, хвалил, старался показаться заботливым и добрым, а потом… потом…  — Макс, — раздался за спиной голос Дауда. Мысленно девочка уже отпинала его десятком самых распространенных приемов из арсенала Алекс. Но вслух, разумеется, ничего не сказала — повернувшись к ассасину, приветственно кивнула и пожелала ему доброго утра. Алекс говорила, что надо сохранять хотя бы нейтралитет. Может быть, его и надо было сохранять, а не покупаться на манеру поведения Дауда и явно додумывать себе того, чего не было и быть не могло. Да и что поменялось, в конце концов? Она просто узнала, что он относится к ней так, как она и подозревала в глубине души. Начать выяснять отношения — глупо, поскольку Дауд скажет что-то ожидаемое вроде «девочка, я тебе другом быть не обязан и сопли вытирать не намерен». Макс и не собиралась этого делать. Просто ей надо было хотя бы день пробыть вдали от Дауда, чтобы переварить произошедшее. А потом она, как ни в чем не бывало, будет готова снова лезть с ним куда-нибудь. Только болтать не будет. Выбора то у них обоих нет…  — Тебе доброго утра. Хочешь прошвырнуться со мной в одно место? Покажу тебе кое-что интересное. Идти с ним куда-то прямо сейчас было выше сил девочки.  — Мы ведь не договаривались сегодня никуда идти. Я не готова, да и дела есть в пабе. Я уже пообещала кое с чем разобраться. Отмазка была идеальной, поскольку Макс даже не уточнила, кому именно и что именно пообещала. А так как Дауд общался с одной только Алекс, то и подловить на лжи ее он, при случае, не мог. Мало ли что там Макс могла пообещать той же Сесилии или Эмили… Правая рука Дауда дрогнула и сжалась в кулак. На лице на мгновение появились желваки, а глаза он сощурил также, как и Алекс, когда злилась. Но в следующее мгновение следы злости пропали, словно их и не было.  — Что же, ладно. На нет суда нет, да и я сам должен был предупредить. Забываю уже о том, что у тебя здесь большая компания, которой может быть что-то от тебя надо. Тогда на плановую вылазку послезавтра, как и договаривались?  — Да, — Макс кивнула. Не попрощавшись с ней, Дауд засунул руки в карманы и быстрой походкой удалился в сторону своей квартиры. Девочка же предпочла убраться со двора так, чтобы ее не было видно из окон квартиры ассасина. Пойманной на лжи быть не хотелось, но каких-либо дел у нее не было. Проходя мимо дверей паба она едва не столкнулась с Чужим. Тот вылетел из помещения красный, как вареный рак. И судя по походке и сжатым кулакам — не настроен был ни с кем разговаривать. Поэтому Макс и не стала навязываться, а дождалась, пока парень пройдет мимо в сторону закрытого от паба куска берега. Вот черт! А ведь она как раз собиралась там устроиться… Впрочем, ей неплохо и на балконе башни Эмили. Добравшись туда, девочка включила айпад и вышла в интернет. Примерно через полчаса после начала сеанса из мира глобальной паутины ее вырвал звук выстрела. Стрельба не была чем-то новым: периодически Алекс и Корво, да и сама Макс, упражнялись в этом нелегком деле. Да и Чужого девочка пыталась научить. Ему даже пистолет выдали. Видимо, из него и стреляли, потому что звук шел, по ощущениям Макс, откуда-то с берега за башней. Вероятней всего, что это была просто случайность. Но все-таки стоило выяснить точно, что происходящее — какая-то ошибка. О том, что это не ошибка, Макс догадалась сразу, как выглянула из-за угла на берег, где раньше сидел Чужой. Сейчас он там лежал. Неподвижно. А над ним возвышались две ведьмы. «Мы Тамарой ходим парой, лесбиянки мы с Тамарой, блин», — фыркнула Макс мысленно. Этой поговорке ее обучила по приколу подруга матери еще года два назад. Верней, Макс услышала, как женщина рассказывала Алекс о том, как именно прослыть «розовой», даже если таковой не являешься (подсказка — кругом ходить с другой девушкой, целовать ее в щеку и держаться за ручки). Увиденного было достаточно, чтобы девочка со всей возможной скоростью кинулась из башни Эмили во двор. Врубив сигнальный колокол, она под звуки сирены кинулась к ближайшему входу в катакомбы. И поняла, что уже не успеет проскользнуть мимо еще двух ведьм. Драться с ними было не вариант, поскольку у них остались какие-то паранормальные способности. Вовремя успев завернуть за угол, чтобы не попасться им на глаза, Макс поняла, что своим маневром отрезала себя от прохода внутри паба. Пройдя по переулку и выглянув на улицу, которая проходила под окнами квартиры Дауда, девочка увидела там еще трех ведьм. Решение пришло мгновенно — Макс вернулась в переулок и, забравшись по водосточной трубе на крышу пристройки, спряталась там за грудой старого шифера, прислоненного к стене. Даже если ведьмы заберутся сюда, вряд ли они будут перерывать хлам, чтобы вытащить девочку. Да и остальные должны отреагировать. По крайней мере, Алекс из паба может врубить «гуд мьюзик» по всей территории. Вспомнив, что и она сама может вытворить подобное, хоть и не в масштабах всего паба, Макс достала из кармана айпад. Конечно, его можно выбить из руки издалека, да и на расстоянии метров семи музыку слышно не будет. Но дезориентировать парочку ведьм в случае чего, чтобы дать себе время на побег, Макс теперь в состоянии. Бонусом ее положения оказалось то, что она теперь отлично видела все происходящее на части обеих улиц — и берега, и той, что пролегала на заднем дворе «Песьей Ямы». *** После произошедшего накануне он чувствовал по отношению к Макс долю… Признательности, что ли? Девочка могла просто сбежать, бросив его один на один с ведьмами. И никто, даже сам Дауд, в принципе, не осудил бы ее за это. Вместо этого Макс рисковала собой, чтобы его спасти. В долгу наемник быть не привык, но, кажется, знал, что понравится ребенку. Поэтому и пригласил девчонку на прогулку. Но она отказалась. Странно, что его это разозлило. Пусть даже она и не показывала виду, но любой ребенок после произошедшего вчера испугался бы Дауда. Наверное, его разозлило, что девочка соврала, а не сказала правду в лицо. Впрочем… Какое ему дело до ее страхов и опасений? Соврала и соврала, черт бы с ней. Он сам за свою жизнь не так уж много правды сказал, а откровенен был так и вовсе с… Ни с кем. Больше всех о нем знала Билли. И как в итоге она этими знаниями распорядилась? Глупо это. Он человек. У него есть свои небольшие слабости. Но поддаваться им и каждый раз гореть на одном и том же — верх глупости. Ладно, если Макс так его боится — это ее дело. В конце концов, у него выдался свободный день, можно спокойно поизучать пару книг, найденных во время прошлых вылазок. Конечно, это не сравнится с чудо-машинами Макс и Алекс, но в отсутствие альтернатив — хороший вариант провести свободное время. Перелистывая страницы, Дауд то и дело вспоминает о своем неудавшемся обучении в академии натурфилософии. Случайно заглянув в справочник университетов по ближайшему к городу Макс региональному центру, он понял, почему девочки такие умные. Еще бы им не быть умными. В их времени образование — дело желания, а не возможности. Хочешь что-то узнать — открывай интернет и учи на здоровье, причем совершенно бесплатно. Верней — за какие-то копейки ежемесячной абонентской платы. Да — информацию нужно уметь фильтровать. И да — научиться можно не всему (например, технике проведения полостных хирургических операций все еще учат исключительно в медицинских ВУЗах). Но получить минимальный набор знаний по большинству дисциплин можно еще в школьные годы. В его мире такой роскоши не было. Книги были, конечно. С заданий он прихватывал периодически понравившиеся экземпляры, собрав внушительную библиотеку в Затопленном квартале. Но все же это было намного сложней, чем зайти в онлайн-библиотеку, где еще и повыбирать можно, что именно читать сегодня… Одиночный выстрел отвлек от философский рассуждений. Стреляли не слева, как обычно во время «учений» Макс и Алекс, а с дальнего конца территории. Решив проверить, что к чему, Дауд на всякий случай схватил меч и, на ходу закрепив на руке арбалет, выскочил в окно. Добежав до угла паба, услышал детский крик. Выскочил из-за угла как раз в тот момент, когда ведьма схватила девочку и попыталась набросить ей на лицо мокрую тряпку. Девочка попалась кусачая и юркая, поэтому маневр ведьмы успехом не увенчался. Прежде, чем тварь снова схватила мелкую, Дауд оттолкнул ребенка в сторону и полоснул противницу по горлу. Сзади раздался детский крик. Резко развернувшись он увидел, что девочка вжалась спиной в стену паба, зажимая себе руками рот. Из глаз катились слезы, а крик вперемежку со всхлипами все равно прорывался наружу. Только сейчас, когда девочка оказалась к нему лицом, Дауд понял, что это Эмили, а не Макс. Хотя мог бы догадаться уже по отсутствию оружия на поясе. Макс всегда носила меч, который подогнали по ее росту. И, кстати, не чуралась этот меч применять. Звук перемещения за спину — и он интуитивно делает выпад назад. Момент удара меча в чужой живот сливается со звуком выстрела. С другой стороны улицы. В ведьму. Из их компании так хорошо попадать из пистолета по мишеням мог только один человек.  — Алекс! Девушка спрыгивает со второго этажа. Крови на ней не видно, что уже хорошо. Эмили при виде Алекс кидается к девушке, но та бесцеремонно отцепляет руки ребенка от своего торса и толкает девочку по направлению к Дауду.  — Цел? — он кивает. — Двигай в катакомбы, ее с собой возьми. Я врублю музла немного, так что будет больно, если останешься. Он кивает. Времени на рассусоливания нет. Его вообще нет, поскольку снова раздается звук перемещения за спиной. Ведьмы не понимают, что он их слышит, а значит — своими «переносами» сами себя лишают фактора внезапности. Меч второй ведьмы слегка задевает по боку слева. Реакция позволяет увернуться, но сейчас он начинает жалеть, что остался без паранормальщины. И без нее Дауд стоил пяти ведьм, но с ней разбираться с противницами было бы намного проще. Принимая удар меча на меч, он отшвыривает ведьму назад, прямо под очередную пулю Алекс. Кивнув девушке в знак признательности, он мгновенно ловит такой же кивок в ответ и хватает за руку Эмили. Вход в катакомбы совсем рядом, им даже немного по пути с Алекс, которая направляется к мастерской. История могла бы кончиться хорошо, если бы не истерика Эмили. Девочка кричит и вырывается, беспорядочно молотит кулаками и ногами воздух. Дауду не приходит в голову ничего лучше, кроме отвешивания оплеухи. Можно было бы стукнуть принцессу по голове и уже бессознательную оттащить, куда надо, вот только ее судьбу в случае, если Дауда прибьют, предугадать несложно. А в сознании она хоть сбежать или спрятаться может. Взгляд девочки становится осмысленным. Хоть и слезы бегут по щекам, но она не вырывается. Хватается рукой за щеку и начинает вяло перебирать ногами в ответ на рывок Дауда.  — Не тронь мою дочь! — на горле смыкаются чужие руки. Нападения сзади он не ожидает. Нападения от Алекс. Первые пару секунд он не сопротивляется, а когда начинает это делать — неожиданно оказывается, что тело молодой женщины сильней его собственного. Дочь… Дочь? Скидывая с себя руки императрицы, захватившей тело Алекс, он бьет девушку ногой под колени. Но вместо того, чтобы упасть, как сделал бы человек, она лишь с удвоенной яростью кидается на Дауда. Глаза светятся яростью, лицо искажает жуткая гримаса, а из носа течет кровь. Призрак. Алекс подозревала подобное, но сейчас было, мягко скажем, не время, и не место для таких вот выкрутасов. Впрочем, кто сказал, что императрица согласует свое явление с самой Алекс и ее компанией? Меч оказывается в руке сам собой. Умудрившись отбить удар кулака, летящий в лицо, Дауд хватает девушку за плечо и заносит меч для удара. Алекс никогда не сомневалась в его способности прибить ее при случае. Императрице он тоже известен не с самой лучшей своей стороны. Выходит, если она поймет, что Дауд будет готов убить Алекс ради того, чтобы выгнать Джессамину из ее тела, может «вылететь» сама.  — Нет! — на руке виснет «помеха справа» в лице маленькой десятилетней девочки. Само собой разумеется, что телепатических способностей у юной Эмили не было и просчитать план Дауда, в отличие от той же Макс, она не могла. А вот увидеть, что Дауд непонятно почему пытается убить Алекс — вполне. Отвлекшись на мгновение на девчонку, он пропустил удар императрицы. В теле Алекс у нее была поразительная прыть. А может, это было связано с состоянием женщины. Снова руки на его горле. Только сопротивляться у него уже не выходит. В момент, когда перед глазами начинают плыть яркие пятна, над пабом разносится звук шарманки смотрителей. Странно, но с Даудом ничего не происходит. А вот Алекс подносит руку к переносице, а потом — кулем падает на землю. Вскочив на ноги, Дауд видит на крыше мастерской детскую фигуру, которая стоит у разрядного столба. Прежде, чем он успевает что-то сделать, две ведьмы хватают девочку со спины за руки и исчезают вместе с ней.  — Определенно, это — самый паршивый день в этом посмертии, — выдохнул убийца, глядя на бессознательную Алекс и сидящую рядом Эмили. Одно лишь радовало — девчонка перестала истерить и вырываться. И к спуску в катакомбы шла рядом с ним. Это было замечательно, поскольку тащить девицу в отключке и следить, чтобы куда-нибудь не вляпался ребенок, было бы очень сложно.