Наша жизнь состоит из взлётов и падений, От которых наш мир приходит в движение. Мы не прекращаем чувствовать боль, Так что проснись и рвани вперёд. Sakiura Shin feat. AAAMYYY — NIGHT RUNNING
– Ты начала учиться с хождения по воде? – Кажется, с большей долей сомнения протянул Джи, смотря на меня, прищурив один глаз. Я страдальчески закатила глаза. Завтракали мы в Ичираку, было около 7 утра, но я не жаловалась. За все платит Джи, конечно же. Поэтому мы и здесь, а не пожинаем плоды моего творчества или, не дай Ками-сама, Джирайи. Проверять его кулинарные способности мне не хотелось. –Да-да, я знаю, что это неправильно. Но мне тяжело решиться начать с дерева, ¬– последние слова совсем уж бурчу в тарелку. – Падать больнее, чем проваливаться в воду. Зря. Зря я это сказала – вот о чем я подумала, стоило увидеть лицо Джи. И не прогадала. Надеюсь, он не будет сбрасывать меня со скалы… Но нет, на удивление мы начали все-таки с дерева. Мужчина клятвенно обещал, если что, подстрахует меня. Пора начинать заводить второй блокнот, и первой его записью будет: «не доверяй беловолосым саннинам». Хождение по дереву оказалось действительно значительно проще, ибо твердая поверхность под ногами, на которую ты без сомнений можешь опереться, внушала… спокойствие? Уверенность. Да и попросту требовало, по моим ощущениям, меньших усилий и затрат. Но это совершенно не значило, что я стала бегать по деревьям, прыгать с ветки на ветку и вообще поразила всех вокруг своей гениальностью. Я упала. Смачно приземлилась копчиком о твердую землю, отчего мы возвращаемся к выше названной заповеди. Джирайю постиг гневный взгляд обиженной женщины, но до Цунаде я по всем параметрам не дотягивала, поэтому тому все было как с гуся вода. Именно поэтому я отдаю предпочтения брюнетам. Но Джирайя был все-таки адекватным наставником, в отличие от Какаши, и указывал на мои ошибки. А о том, что я боюсь высоты, пришлось как-то подзабыть: меня настиг некий азарт и упертость. На дерево забираться выходило раз через раз, а если уж нога соскальзывала, в ход шли другие части тела, в основном, конечно же, руки. Но стоило только позариться на прыжки на другие ветки, то я в первый же раз промазала – и вот здесь Джи, на мое счастье, не подвел. На такой радостной ноте мы и побрели до госпиталя, время только приближалось к трем дня. К Наруто нас, что закономерно, не пустили, поэтому вновь пришлось довольствоваться видами издалека. Джи как-то приуныл. Смотря на его хмурое лицо, я поджала губы, но вмешиваться какими-либо словами не стала. По канону ему запретили воспитывать Наруто? Совсем не помню этого момента, но, наверное, так и есть. Да и Орочимару, кажется, уже подался в бега. Хлопот у Джи хватает, поэтому, при всем своем желании, заставить его остаться в деревне я не могу. Не имею никакого морального права. Госпиталь покинули в каком-то тягостном молчании. Наруто уже около недели или чуть больше, наверное, скоро его выпишут из госпиталя и… И что? Не уверена, что в Конохе есть тот же дом малютки, поэтому с этим вопросом надо идти к Хокаге. Не в приют же его сразу же отдадут, наверное. Снова взглянув на мрачного Джи, я все-таки решила хоть что-нибудь сказать. Позитивное. – Хокаге-сама сказал, что как только я стану взрослой, мы сможем жить с Наруто вместе. – Потеребила край футболки. – Я смогу позаботиться о нем, он ни в чем не будет нуждаться. И я, и Наруто, мы всегда будем рады тебе, будем ждать тебя домой. Мы же, – неловко и нервно сглатываю вязкую слюну, – семья. Всегда неловко было говорить подобные вещи. Признаваться в любви, говорить о том, как тебе дорог человек. О том, как он любим тобой. Банально обнимать его. Прошлая семья, та моя семья, недодала мне этого. В груди появилась горечь, от которой я быстро отмахнулась. Я давно борюсь с этим, и сегодняшние слова – это доказательство, плоды моей борьбы. Джирайя притормозил, и я, чувствуя еще большую неловкость и смущение с нежеланием смотреть в этот момент на его лицо, прижалась к нему. Я не знаю, может я проехалась по старой ране мужчины, может глубоко задела его своими словами, но я должна была это сказать. Я не жалею об этом. И никогда не буду жалеть о сказанных словах, в которых я выражаю чувства. Джи часто был один, как бы команда не пыталась заменить ему семью, а затем и ученики. И я хочу дать знать ему, что вот – мы – семья. Потому что мне он, правда, дорог. И если… если смерть Минато и Кушины я предотвратить была не в силах… то ему помочь смогу. Мужчина медленно присел, мягко отстраняя меня от своей ноги, и я вынужденно подняла к нему свое горящее смущением лицо. Давно я не видела такой светлой и счастливой улыбки на лице Джи. Заслезились глаза, и я убежденно повторила свои последние слова. – Мы – семья, Джи. – Спасибо, Кусари. – Большая, широкая и теплая ладонь нежно погладила меня по голове, затем мужчина осторожно прижал меня, обнимая. – Спасибо.~2 года спустя
Церемония поступления прошла довольно… скудно. И сейчас я с вселенской мукой на лице наблюдала за толпой гомонящих вокруг меня детей. Пусть они и будущие шиноби, но всем им сейчас 6 лет. Мне уже 6 лет. С Итачи мы разминулись еще у входа в здание Академии – он шел на свои занятия. Если память мне не изменяет, учиться ему осталось недолго… не больше месяца. И ему выдадут повязку. От этого становилась грустно и тоскливо, как вишенка на торте завершая окружающую ситуацию. Его мнения никто не спрашивал, и Фугаку-сан был наоборот скорее рад, что его сын делает такие феноменальные успехи. Я же… при всем своем усердии, которого у меня не меньше, чем у Итачи, не собираюсь так рано заканчивать академию, пусть и мой выпуск будет означать, что я смогу забрать Наруто к себе. Но ему всего два года… Мне придется часто оставлять его дома одного, без присмотра. Миссии ведь никто не отменял, как и притирку с командой. Поэтому, я планировала свою учебу растянуть хотя бы года на три. Дать и себе отсрочку, и Наруто. Он станет старше, самостоятельнее… и я попробую себя морально подготовить к тому, что мне придется убивать. Одно только это словосочетание вызывало тошноту и мерзкую тяжесть в груди. Это ужасно. Я не представляю, как смогу сделать что-то подобное. Я не хочу делать нечто подобное. Судорожно растираю лицо. Как сделаю, как сделаю. Захочу выжить – сделаю. Бессмысленно об этом рассуждать сейчас, когда я сижу в тепле и безопасности. Сейчас мне надо думать только о том, как будет проходить моя учеба. Если с физическими аспектами (метание кунаев, сюрикенов, хождение по воде и дереву, прыжки с высоток и деревьев) проблем возникнуть не должно, то с теоретическими еще как. Допустим, я знаю все о токе чакры в теле, где находятся главные и жизненно важные танкецу (но не все), но с той же историей мира, политикой, тактикой и прочими предметами мне придется начинать на равных со всеми. И все это в действительности надо будет зубрить, если не захочу показаться бездарем. А бездарем я себя считать не люблю, поэтому выложусь по полной. Даже если мои противники дети. Особенно, если мои противники – дети, в дальнейшем собирающиеся стать шиноби и априори обладающие привычным для этого мира менталитетом и навыками. Чего с таким трудом добиваюсь я. Конечно же, это приведет к типичному соперничеству, агрессии со стороны небольшой компании класса, а она обязательно образуется. Это детское общество, а оно всегда необоснованно агрессивно. Просто на уровне инстинктов. Поэтому, еще и придется заняться воздвижением авторитета в классе. Я же не пофигист-Итачи. Я с некоторой ленцой наблюдала за представлениями ребят: кто смущался и был тих, кто задорен, задирист, кто хмур и немногословен. Каждый из них был подвергнут некоторому сканированию. И уже сейчас я могла взять на заметку пару человек, с которыми можно было бы создать прочную связь, которую, конечно же, учтут и учителя Академии, если будут распределять команды. Но… я досадливо цыкнула. Если я собираюсь в любом случае досрочно покинуть это место, то это не имеет никакого смысла. Но в любом случае надо наладить связи – в дальнейшем пригодится. А сейчас… – Узумаки! Кусари-чан, прошу. Поднимаюсь под любопытными глазами и прохожу к доске. Прекрасно слышны все шепотки, конечно же, уделяющие внимание цвету моих волос. Но я вам не Кушина, и на подобные придирки вестись не собираюсь. Уверенно смотрю на класс. За два года, думаю, я успела несколько измениться, подстроиться под мир… и робеть больше перед каждым встречным не собираюсь, а уж тем более в общении со сверстниками. Поэтому, начнем. – Меня зовут Узумаки Кусари. Мои родители – Четвертый Хокаге – Намикадзе Минато и Узумаки Кушина. – Голос звучит ровно, а взгляд открыто блуждает по разным лицам. Я сразу всем покажу, что не последнего сорта человек, которого надо как минимум уважать. – Приятно познакомиться со всеми вами, и я надеюсь, что мы поладим. Традиционный уважительный поклон. Мне нравится атмосфера, что повисла в классе.