Не покидай

      Я, наверно, из того вымирающего вида идиотов, которые не умеют ненавидеть людей. Даже тех, которые причинили мне боль, обманули, предали. Моя лучшая подруга постоянно ругает меня за то, что у меня, по ее мнению, совсем нет гордости, что я тряпка и об меня любой дебил может вытереть ноги, а я еще и спрошу его потом, удобно ли ему было это делать. Но все на самом деле не так запущенно. Не знаю почему, но я позволяю это делать только тебе. Может я мазохист и мне нравится мучиться? Я сознательно выбираю боль и страдание, ведь я знаю, что ты опять будешь меня мучить, играть с моими чувствами и доверием, а потом опять предашь, как это было уже не раз. Но каждый раз, когда тебе нужна моя помощь, я улыбаюсь и подаю тебе руку, доверчиво протягивая к тебе ладони: посмотри, у меня ничего нет, никакого "оружия", я ничего не задумала, просто хочу тебе помочь, облегчить твою жизнь, сделать так, чтобы ты всегда улыбалась, а слезы никогда не стекали по моим любимым щекам. Ох уж эти щеки... Ты всегда их ненавидела, говорила, что они как у хомяка, а когда ты смеешься, их со спины видно. А я с первого взгляда их полюбила, так и хотелось их все время целовать, а еще твою ямочку на подбородке, которую ты терпеть не можешь. Я вообще люблю в тебе все то, что ты считаешь недостатками. Любимый человек не может быть некрасивым. И пусть мне все говорят, что ты никакая, обычная, ничем не примечательная серая мышка, да и сама ты постоянно твердишь, что твоя внешность "не айс", но для меня ты особенная. Любовь слепа...       От моих мыслей меня отвлекает какой-то назойливый звук. Поворачиваю голову по его направлению. А я и забыла, что нахожусь не у себя дома. Оказывается я лежу на диване у своей подруги и уже неопределенное время молча созерцаю потолок, не замечая ничего вокруг, она лежит рядом и с задумчивым видом разглядывает наполовину разгаданный сканворд. Знаю за ней одну дурацкую привычку - стоит ей задуматься, как она начинает непроизвольно щелкать пальцами. Меня всегда это раздражало, поэтому я просто накрываю ее руку своей. Она вздрагивает от неожиданности, но тут же кладет вторую руку поверх моей. Ее прикосновения такие нежные, робкие... Она знает, что если будет чересчур настойчива, то я просто уйду. Всегда ухожу и никогда ни к кому не возвращаюсь. Хотя нет... Возвращаюсь, к тебе... Но это уже не важно.       Последнее время я боюсь задеть чувства людей, раньше, в юности, мне было как-то безразлично, кто и что обо мне подумает, будет ли кто-то плакать после моих слов. Но сейчас все изменилось, может, я повзрослела наконец. Говорят, что тот, кто страдал, учится понимать чувства других людей и щадит их, как свои собственные. Видно, последний год все же изменил меня...       Но я не могу ответить на ее любовь. На это есть множество причин. Во-первых, я люблю другого человека, и пусть моя любовь уже безответная, но ведь сердцу не объяснишь, что его больше не любят, что человек, обещавший быть с ним вечно, уже не хочет этого. Во-вторых, когда-то много лет назад мы уже пытались стоить отношения, но все закончилось очень плачевно для обеих сторон. И пусть я мастер танцевать по граблям, но определенно не с этим человеком. Итак, мы договорились дружить...       Знаю, как ей больно, как тяжело на сердце, когда человек, без которого ты дышать не можешь, называет тебя другом, говорит, что любит и жить не может без другой девушки. Как хочется броситься под первую попавшуюся машину от таких слов, но ты просто молча улыбаешься, пряча слезы, и желаешь им счастья. А потом закрываешься в ванной, включаешь воду на полную и воешь в голос, будто насмерть раненный зверь.       Я не эгоистка, меня вовсе не радуют ее страдания, поэтому я не навязываю ей свое общество, а скорее наоборот, стараюсь поменьше попадаться на глаза. Но вчера она сама позвала меня к себе домой. Звонок прозвучал поздно ночью и очень встревожил, она говорила, что ей очень плохо и я обязательно должна прийти к ней и помочь, потому что больше ей звонить не кому, все друзья отвернулись от нее в последнее время. И это была еще одна причина, по которой я не хотела нашего сближения - девочка периодически покуривала травку. Все друзья и знакомые уговаривали ее прекратить маяться ерундой, познакомиться с кем-нибудь, заняться уже наконец личной жизнью, но дружно были посланы на три веселых буквы. В конце концов, всем надоел этот детский сад и они исчезли из ее жизни. Пожалуй, единственными людьми, которым еще было до нее дело, стали ее младшая сестра Леля и я.       Сегодня она чувствует себя виноватой, как нашкодивший ребенок, старательно отводит глаза и боится произнести лишнее слово. Хотя вчера я наслушалась от нее такого!.. Думаю, больше нет смысла оставаться: опасность ее жизни не угрожает, а напрягать ее своим присутствием - значит дать ей повод снова обдолбаться, замкнутый круг, мать его... Надо его разорвать, даже и насильно. Не приходить, не отвечать на звонки, не давать ложную надежду...       Высвобождаю свою руку из плена ее длинных тонких пальцев. Когда то мне нравилась ее руки, меня завораживало, как она играла на гитаре, я могла часами наблюдать, как она перебирает струны. В юности цыганка на вокзале предсказала, что я выйду замуж за гитариста... Смешно... Прокляла она меня что ли, но все мои девушки играли именно на гитаре. Помню, что ты сказала, что это фигня и простое совпадение, гитара - самый распространенный инструмент, на ней играют все, кому не лень этим заняться. Ну что ж, может в этом есть смысл.       Не знаю, что сказать, я всегда была готова выслушать чужие исповеди, но говорить самой, обнажать свою душу перед человеком... Не мое это. Поэтому незнакомые люди считают меня замкнутой, угрюмой и холодной. Но клянусь, что это не так! Просто все спрятано под надежным толстым панцирем, никто не доберется так глубоко, как ему хотелось бы. Если сравнивать душу с квартирой, то немногие мои гости доходят дальше прихожей, лишь единицы знают, как выглядит зал, а в спальне побывало лишь три человека. Три человека, которых я любила, за всю свою долгую жизнь. Не понимаю, как можно клясться в любви, а через 2 дня целоваться с другой, а я друг... Боже! Опять ты в моей голове! Когда же я тебя уже выгоню оттуда к чертовой матери?! Надо проветриться...       Вскакиваю с дивана и практически бегом направляюсь в прихожую. Девушка только обреченно пожимает плечами и, вздохнув, отправляется следом. Ну что ж, она знала, что я не останусь здесь надолго. Однако, она еще не теряет надежды хоть ненадолго меня задержать.       - Ты уже уходишь? Почему?       Она подходит сзади и, обняв одной рукой за плечи, а другой за талию, старается прижаться ко мне всем телом, будто хочет навеки приклеить меня к себе. Зарывается лицом в мои волосы, вдыхая запах моих духов. Мы стоим напротив зеркала, поэтому я вижу выражение ее лица, эту боль и грусть, которые она старательно пытается спрятать за улыбкой. Я знаю это выражение, сама так делаю, когда разговариваю с тобой. Это лицо самого счастливого на свете дебила, который придет домой и пустит себе пулю в лоб. Она думает, что я не вижу, но - черта с два! Поднимает голову, и мы встречаемся взглядами в зеркале. У нее такие синие глаза... Странно, но я и встречаться с ней начала из-за этих глаз, никогда не видела такого цвета. Они напоминали мне васильки. Мы всегда смеялись, что она - Василиса с глазами василькового цвета. Так хотелось узнать, что находится в их глубине... Но там ничего не было, только боль, полгода боли, а потом мне надоело, и я ушла... Всегда уходила сама, и ни к кому не возвращалась...       Не отводя глаз, вглядываюсь в ее лицо. Игра в "гляделки" - моя дурацкая фишка, не многие ее выдерживают. Помню, как ты все время спрашивала, почему я на тебя так смотрю. А мне просто не верилось, что ты, наконец, моя. Казалось, что если я перестану смотреть, ты растаешь, как облако, пропадешь, как мираж в пустыне. И я боялась отвернуться, закрыть глаза хоть на миг... Вася старательно улыбается мне в зеркале: "Правда, мы красивая пара?" Ее голос дрожит, а лицо становится напряженным, я чувствую всем телом ее волнение, с каким нетерпением она ждет ответа. Я могла бы сказать "да" и сделать ее счастливой... Возможно, я и сама бы стала счастливой с ней, ведь ее любви с лихвой хватило бы на двоих... Но я не могу...       - Нет, - я отворачиваюсь и пытаюсь сдержать слезы. Она с такой силой вжимает меня в себя, что мне больно, но я только стискиваю зубы.       - Хочешь, я подстригусь и покрашусь, как она?       - А еще наберешь вес и уменьшишься ростом! Не унижайся, прошу!       Убираю с себя ее руки и в напряженной тишине одеваюсь. Она молча разглядывает узор на линолеуме, с трудом сдерживая слезы, а потом также молча открывает мне дверь. Все решено, так лучше. Выбегаю из подъезда, чтоб не было соблазна вернуться...