Этот новый странный мир

Глава 1: Семь и одна седьмая Том плыл в огромном космическом океане, который нес его истощенное сознание к громадному светящемуся шару. Во внешнем мире прошло уже несколько часов, но у него все еще не было понимания произошедшего, не говоря уже о его принятии. Медитация, которая должна была избавить его от сомнений, только добавляла новые и, хотя Том уже давно нарушил все возможные ограничения на ее продолжительность, он всё равно не знал ответа. Неожиданно он почувствовал, что «океан», в котором он плыл, начинает ускорять свое течение. Том не помнил ничего подобного из книг по магической медитации (хотя он и прочел-то всего две) и решил, что стоит выбираться отсюда. Но, увы, у окружающей среды было своё мнение на этот счет и две минуты спустя (хотя время в медитации – вещь субъективная) отчаянно упирающегося Реддла внесло в огромный шар света, который тут же его поглотил. *** - О, новенький! Его разбудил голос, который был бы ему знаком, если бы не веселый и бесшабашный тон, который отсутствовал у оригинала. Том застонал и попытался пошевелиться. Получалось с трудом. - С чего это вдруг, Игрок? Может, он просто настолько разбит, что даже правильно войти не смог… А этот голос был еще более знакомым… и крайне похож на первый. Правда в этот раз нотки были меланхоличными и отрешенными, будто обладатель голоса был занят чем-то крайне важным и не хотел, чтобы его отвлекали. Том сделал над собой усилие и открыл глаза, после чего испытал невероятное желание проснуться. На него смотрела то же лицо, которое он так привык видеть в зеркале, за вычетом взъерошенной модной прически и элегантной бородки, явно контрастирующей с чистым подбородком Тома. Одето отражение было в коричневый тренчкот* и элегантный костюм под ним. * Трэнчкот, дословно - «траншейное пальто» - двубортный дождевой плащ довоенного образца, напоминающий облегченную шинель и придающий владельцу деловой вид. Подобный плащ носили капитан Малкольм «Мэл» Рэйнольдс из сериала «Светлячок» и Джон Константин из серии комиксов «Hellblazer». Отражение оглядело выпученные глаза Тома и обернулось назад. - Точно новенький. Ты так же выглядел после первого входа. На этот раз ему ответил новый голос, несколько старше и глубже, как будто его владелец привык выступать со сцены и теперь испытывал проблемы при обычном общении. - Ну, так помоги ему! Ты же сам первый раз в панику ударился, пока тебя Писатель не успокоил. Игрок сделал удивленное выражение лица, показательно отрицая тот постыдный момент в своей истории, после чего схватил Тома за руку и одним движением поставил его на ноги. - Добро пожаловать в Нексус – место, куда регулярно приходит множество различных людей, каждый из которых – ты сам! Том обернулся, рассматривая Нексус изнутри. Проще всего это место можно было описать как заполненный белым туманом шар. Туман был не очень плотным, но сгущался в отдалении, не позволяя увидеть оболочку шара, но открывая взгляду еще пять человеческих фигур, не считая Игрока, поддерживающего все еще пошатывающегося Реддла. Одна из фигур, должно быть, заметила ошарашенное лицо новоприбывшего и разразилась громким хохотом. Том подумал, что этот мужчина с длинными волосами, одетый в черную куртку и мешковатые маггловские джинсы, и был тем человеком, что приказал Игроку помочь Тому. Смех, так или иначе, поддержали остальные. Отсмеявшись, длинноволосый подошел к Реддлу и тот уже почти не удивляясь, узнал свое же лицо. Правда, если бы он носил такую прическу, то ему пришлось бы тратить на ухаживание за волосами не меньше пары часов в день, что было неприемлемо для вечно занятого Министра. - Да уж, объяснил, так объяснил! – глаза длинноволосого укоризненно взглянули на Игрока – Сам то понял, что сказал? Игрок поднял ладонь и покачал ей из стороны в сторону. Длинноволосый усмехнулся: - Заметно. Ладно, - взгляд перешел на Тома – слушай. Нексус – это… да Нексус и есть. Единение. Перекресток, куда можно прийти из любого мира, при наличии исключительной магической силы и нужной техники медитации, конечно. Здесь ты можешь встретить другие версии тебя самого, которые по той или иной причине пришли сюда. Я, например, прихожу сюда отдохнуть, вот он – Длинноволосый кивнул в сторону еще одной фигуры, замершей у висящей в воздухе доски с какими-то расчетами – за вдохновением и советом, а Игроку скучно просто спать в одиночестве и пару раз в неделю он надоедает нам своим присутствием. Обычно нас тут еще больше, и чтобы не путаться, мы называем друг друга по занимаемым должностям или главным качествам. Я – Певец. Том огляделся и медленно кивнул. Рассказ отражения отчасти переплетался с указаниями из просмотренных Реддлом томов и Том начал понимать, куда именно он попал. - Тогда я Министр. Был. Длинноволосый усмехнулся. - Ладно, господин Бывший Министр. Что привело тебя сюда? Том еще раз осмотрелся вокруг. Туман сплетался в различные призрачные формы, создавая невероятно красивые узоры. Две фигуры (одна в шелковой домашней мантии, вторая – в деловом костюме) слева от него играли в какую-то карточную игру, судя по их расслабленным лицам и отточенным движениям – не впервые. Игрок устроился за спиной одного из них, наблюдая за ходом партии. Фигура у доски, одетая в старую мантию с множеством карманов, стерла одно из уравнений и написала на его месте другое. Справа от себя Том увидел два более пожилых отражения, сидящих на удобных мягких креслах и увлеченных каким-то спором. Реддл вздохнул и повернулся к Певцу. - Начнем с того, что я попал в другой мир, в котором узнал, что… Однако его история была прервана громким хлопком, с которым в шаре появился парень лет двадцати пяти. Том уже ожидал увидеть еще одного себя, но вместо аристократической бледности и впалых щек Реддлов, парень обладал здоровым загаром, довольно симпатичным лицом, круглыми очками и тонким шрамом на лбу. Новичок огляделся и со вздохом достал из воздуха стул. Фигура в деловом костюме оторвалась от игры и почти нараспев произнесла «Здравствуй, Поттер!». Парень еще раз вздохнул и, прошептав себе под нос «За что мне всё это?», сел. Ответил ему, как ни странно, ученый, ненадолго оторвавшийся от доски: - А вот не стоило от Авады уворачиваться, молодой человек. Убили бы крестраж внутри себя, как почти все остальные из подобных вашему миров, вот и не носило бы вас между двумя личностями. Хотя, вынужден признать, своего Волан-де-Морта вы прикончили действительно эффектно… Парень невесело усмехнулся. Певец жестом попросил Тома подождать и подошел к грустно смотрящему на туман Поттеру. - Ты же сюда не о погоде поговорить пришел, не так ли? Поттер покачал головой и перевел взгляд на своего собеседника. - Луна вчера умерла. Ты не пойми неправильно, я знал, что рано или поздно так будет, просто… Мальчишка расклеился окончательно и разрыдался. Певец подошел к нему и положил руку на плечо, тихо говоря утешающие слова. Отражение в деловом костюме оторвалось от игры окончательно (Игрок тут же схватил карты и занял его место, бросая время от времени, встревоженные взгляды на Поттера) и присоединилось к музыканту. А Том просто стоял и смотрел на них всех, таких разных, но в то же время одинаковых. Он мог бы стать любым из них, пойди он в своей жизни по немного другому пути. Но он выбрал этот и стал тем, кем он всегда должен был стать. Теперь он понимал, в чем его основное отличие от Волан-де-Морта – в любимой Элизабет и маленькой Вики, в верном Фрэнке и насмешливом Кингсли, в принятых решениях и выбранных ценностях. Том тихо подошел к небольшой группе и, положив руку на свободное плечо Поттера, прошептал: - Я не знаю, стоит ли это чего-то, но… мне очень жаль. Мальчишка со всхлипом кивнул, а Певец перевел свой вопросительный взгляд на Тома. Тот улыбнулся и ответил: - Спасибо. Я нашел свой ответ. Как мне вернуться назад? Певец пожал плечами: - У каждого по-своему. Просто пожелай этого. Том хмыкнул и отошел на несколько шагов, после чего поднял руку. Игрок оторвался от партии и обернулся к нему: - Эй, Министр! Ты заходи еще, если вдруг что, а то они здесь все ТАКИЕ скучные! Реддл улыбнулся, кивнул и щелкнул пальцами. Где-то вдалеке, в материальном мире, мужчина, сидящий в забытом храме Затонувшего города, открыл глаза. Глава 2: Величайший из Хогвартской Четверки Когда Гермиона Грейнджер впервые услышала рассказ Гарри о Тайной комнате, она даже не представляла, насколько внушительно выглядит тайное убежище Салазара Слизерина. Реальность оказалась намного гротескнее и мрачнее, но в то же время величественнее, чем воспоминания двенадцатилетнего мальчика. Добраться до туалета Плаксы Миртл оказалось довольно простой задачей – Инквизиторы в основном расположились у входов в замок, оставив без внимания центральную башню и комнаты факультетов. Всего однажды они наткнулись на фигуру в костяной броне, но та всего лишь уточнила личность профессора Снейпа и прошла мимо, чуть не задев при этом вжавшихся в стену гриффиндорцев. После этого профессор Снейп шепотом приказал им возобновить Скрывающее заклинание, нейтрализованное близостью инквизиторского доспеха, и необычная компания продолжила путь. Гермиона все хотела спросить откуда он вообще знает это заклинание – никогда в своих изысканиях она не находила ничего подобного – но потом вспомнила об обширных познаниях Снейпа в личных делах всех учеников Хогвартса и предпочла промолчать. В конце концов, профессор вряд ли скажет правду. Спуск в Тайную комнату чуть не вывернул ее наизнанку – человек, который придумал его, явно заслуживал смертной казни. Гермиона и полетов-то боялась до смерти, что уж говорить о почти отвесном спуске? К счастью, ближе ко дну, угол начал увеличиваться и вскоре Золотое трио вылетело в комнату со сброшенной шкурой василиска, смягчившей падение. Профессор Снейп последовал за ними, но вместо того, чтобы рухнуть в сухую и на удивление мягкую кожу, декан Слизерина в последний момент завис в воздухе, вернул себе вертикальное положение и мягко опустился на пол. И вот теперь она, Гермиона Грейнджер, стояла в высоком помещении, на шкуре существа, которое иначе чем «легендарным» и называть то было совестно, и увлеченно рассматривала окружающие ее стены, покрытые странными рисунками и барельефами, показывающими какие-то давно позабытые битвы. К реальности ее вернул Рон, мягко взявший ее за руку и потянувший в сторону коридора, в котором только что скрылись Гарри и Снейп. - Мони, поверь, там дальше будет еще больше таких картинок. Я на них насмотрелся еще когда тот проклятый завал разбирал. По лицу Рона было видно, что он с большим удовольствием оказался бы практически где угодно, но не здесь. Гермиона ободряюще улыбнулась своему другу и последовала за ним. Вскоре они прошли и то место, где Гильдерой Локхарт попытался стереть память ее друзьям. Следы завала были все еще видны, но маленькая щель, проделанная тогда Роном, была капитально расширена. Как подозревала Гермиона, Дамблдор не захотел вставать на четвереньки и просто взорвал проход, предварительно укрепив стены. Круглые двери, ведущие в огромный зал, где когда-то решилась судьба Джинни Уизли, были подперты осколком колонны, что мешало им закрыться. Гермиона уже начала узнавать почерк заклинаний директора, который явно предпочитал наиболее простые, но эффективные решения. В самой же Тайной комнате девушка увидела неожиданные изменения – туша василиска была небрежно сдвинута к левой стене, и возле ее головы звенел фляжками профессор Снейп, в то время как профессор Дамблдор и Гарри рассматривали гигантский барельеф в виде головы Слизерина, главенствующий над всеми прочими объектами в зале. *** Гарри краем глаза отметил вошедших в зал друзей и снова повернулся к теперь уже бывшему директору. - Так вы считаете, что в комнате есть что-то еще, нечто большее, чем василиск и эта статуя? Дамблдор мягко улыбнулся и ответил: - Гарри, Гарри… Вынужден признать, скромное убранство этой комнаты в начале обмануло и меня, и тогда я ушел из нее, поражаясь тому, что Салазар Слизерин построил для своего фамилиара целый дворец, но сегодня, просидев в ней почти весь день, я понял, что мы с тобой, как, должно быть, и Том до нас, совершили ошибку. Эта комната не является той Тайной комнатой, о которой говорят легенды. Она – всего лишь прихожая, а ты два с половиной года назад убил привратника, над трупом которого сейчас работает профессор Снейп. Скажи мне, ты точно не помнишь ничего странного, связанного с этим барельефом? Гарри помнил. Тот жуткий день еще не раз являлся к нему в кошмарах, вынуждая просыпаться в холодном поту. Пробормотав «Одну минуту…» Гарри отошел в сторону и попытался вспомнить, что именно сказал тогда Том, а сам Дамблдор прошел обратно к дверям, чтобы поприветствовать Рона и Гермиону. *** Северус с мерзким хрустом выломал еще один клык василиска и аккуратно запаковал его в последний из имевшихся у него мешочков для ингредиентов, после чего с сожалением окинул глазами тушу огромного змея. Он с удовольствием наведался бы сюда еще несколько раз, ведь кости, глаза и яд василиска были невероятно ценными для зельевара, но, увы, это было невозможно до возвращения в школу профессора Дамблдора, который каким-то образом мог открыть дверь, не будучи при этом змееустом. Конечно, можно было попросить о помощи Поттера, в данный момент напряженно сжимающего виски, но декан Слизерина не принимал эту мысль всерьез. Собрав все свои инструменты и очистив одежду от крови, гноя и Мерлин-знает-чего-еще, что было неотъемлемой частью работы любого из умеющих заготавливать ингредиенты зельеваров, Северус прошел к Дамблдору, поедающему грейнджеровские сендвичи с умильным выражением на лице. Похоже, несколько часов взаперти сыграли свою роль и сбили спесь со старого мошенника настолько, что тот с искренней благодарностью принимал помощь других. Снейп уже хотел было отдать профессору мантию и карту, после чего вытащить его наверх и отправить на площадь Гримо, 12, но тут помещение заполнил дикий грохот, и статуя Салазара Слизерина открыла рот, образовав подобие ступеней, ведущих к какой-то огромной трубе. Перед ступеньками стоял довольно улыбающийся Поттер. Дамблдор быстро дожевал сендвич и, глотнув чая из маггловского термоса, бросился туда. - Отличная работа, Гарри, просто замечательная! А что именно ты сделал? Поттер поправил очки и, бросив взгляд на своих друзей, ошеломленно смотрящих на него самого, ответил: - Том тогда сказал что-то, после чего рот статуи открылся, и змея вылезла из трубы. Я тут попробовал и подобрал ту фразу – «Поговори со мной, Слизерин, величайший из Хогвартской Четверки». Глаза Дамблдора уже буквально горели фанатичным огнем. - Замечательно! Просто великолепно! – профессор подошел поближе к каменной голове основателя Хогвартса – Так, что это здесь у нас? – уважаемый директор по пояс залез в трубу – Ага! – рука Дамблдора высунулась из трубы, выудила из заднего кармана мантии палочку и убралась обратно – Люмос! Очень интересно! А вот этого здесь быть не должно… Релашио! Внутри головы Слизерина что-то полыхнуло, хрустнуло и застучало. Довольный Дамблдор вылез из трубы и отошел на несколько шагов, в то время как сам барельеф отодвинулся на десяток метров назад, открыв проход вниз. Бывший директор Хогвартса движением палочки подозвал к себе термос, отпил пару глотков чая, и пояснил: - Старая чешуя василиска забилась между шестеренками, оставив в рабочем состоянии только внешний механизм. Хотя, вынужден признать, даже я не ожидал от Салазара Слизерина механики – в конце концов, мы знаем его как ярого магглофоба. Северус хмыкнул и подошел к широкой, ведущей вниз лестнице. Толстый слой пыли намекал, что сюда не заходили так долго, что успели выветриться даже простейшие бытовые заклинания. Вскоре к нему присоединились подростки, так же не решающиеся пройти вниз, и Дамблдор, который и стал первым волшебником, ступившим внутрь Тайной Комнаты за последние восемьсот лет. Глава 3: Третья сторона Том Реддл встал и со стоном потянулся. Тело, которое провело в одном положении, по меньшей мере, несколько часов, яростно сопротивлялось желаниям своего владельца. Впрочем, Тому было не привыкать – еще на заре своей карьеры аврора он не раз сидел в засадах, где приходилось замирать в одном положении и на больший срок. Прогнувшись назад (и услышав хруст возмущенного этим позвоночника) бывший Министр Магии быстро понял, что времена буйной молодости прошли. Спина болела просто нещадно. Впрочем, несколько заклинаний немного исправили дело, и Том приступил к своему любимому занятию - анализу. Он по-прежнему не знал многих деталей, но сведения из памяти этой девчонки и слова, сказанные в Нексусе, помогли ему собрать более-менее цельную картину. Похоже, его история могла пойти по двум дорогам – он мог остаться Томом Реддлом и стать примерным (или почти примерным) членом общества, а мог создать крестраж, или даже крестражи, и стать Волан-де-Мортом. Во втором случае в игру вступал Гарри Поттер и в некоторых случаях побеждал его, хотя здесь были возможны варианты. Несомненно, существовало еще множество промежуточных версий, но в данный момент Том не видел смысла усложнять теорию. Это оставляло его в ситуации, когда всё зависело от него – он мог вступить в войну на любой из двух сторон и склонить чашу весов в их пользу. И после того, что он увидел на Холме Сидов, он точно знал, чью сторону он выберет. Вопрос был в том, как заставить их ему доверять? Вскоре у бывшего Министра был примитивный план, который должен был обеспечить его если не доверием, то уж точно интересом «фениксовцев». Правда, для этого были нужны большие деньги, а его капитал составлял смехотворные двести восемьдесят галлеонов, но Том знал прекрасного человека, способного ему в этом помочь. Конечно, Мандангуса Флэтчера было трудно назвать человеком чести или долга, но Том, подумав, зачислил это в положительные качества – если сделать воришке достаточно хорошее предложение и подкрепить демонстрацией силы, тот с радостью перейдет от Дамблдора к нему. Но сначала было нужно выполнить одно обещание и Том, наскоро проверив свой внешний вид, крутнулся на месте и с громким хлопком исчез. *** Кладбище Годриковой впадины встретило Тома первым выпавшим в этом году снегом. Его легкий плащ развевался на ветру и ни капли не защищал от холода, но согревающее заклинание с успехом выполняло эту задачу. В руках Реддл сжимал роскошный букет, купленный на последние имевшиеся у него маггловские деньги в небольшом цветочном магазинчике, приютившемся буквально в паре метров от «Дырявого котла». Том с грустной улыбкой вспомнил глаза молодой флористки, когда он перед уходом из магазина отдал одну розу ей. Судя по ним – она всё правильно поняла. Снег медленно падал с небес и хрустел под ногами бывшего Министра. Том искал глазами знакомые могилы – в его мире здесь лежала мать Элизабет – и не находил роскошных надгробий и мраморных памятников. Вместо них здесь стояли простенькие каменные надгробья, ничем не выделяющиеся из десятков других. Похоже, война, длившаяся более десяти лет, не позволяла даже достойно похоронить погибших на ней. Единственным исключением был огромный монумент в честь какой-то семейной пары и маленького ребенка, который Том решил обязательно осмотреть потом. Реддл вообще любил все необычное и выбивающееся из серой массы – оно зачастую имело крайне интересные особенности. Вскоре Том стоял у старой могилы Игнотуса Певерелла и его жены. По словам Элизабет, ее могила была где-то рядом и действительно, буквально в соседнем ряду он увидел наполовину занесенную снегом тройную могилу. Скрепя сердце, Реддл подошел к ней и, достав палочку, аккуратно убрал снег. Джозеф Брукс. 1902-1973 Матильда Брукс. 1921-1973 Элизабет Брукс. 1940-1973 Эпитафии не было – должно быть, у не сильно общительных Бруксов просто не осталось друзей, а бармен Том, их единственный родственник, был тем еще мастером слова. Вздохнув, Реддл положил букет на могилу женщины, которая в другом мире была его женой. Он старался не думать о том, через что сейчас проходит его семья – наверняка они уже знают о его пропаже и ищут его, а Кингсли вообще сходит с ума – а как же, Министр пропал за ту милисекунду, что понадобилась на прыжок из охраняемого особняка в Министерство. Позор! Не удержавшись, Том улыбнулся по-настоящему. Возникший у него в голове вид Бруствера, рвущего волосы на голове, был слишком забавен для этого мрачного кладбища. Холодный ноябрьский ветер буквально прошивал тонкий плащ и пробирался даже в теплые туфли… Не думая, привыкший доверять своим инстинктам Реддл прыгнул вправо, в то время как на надгробье, перед которым он только что стоял, обрушился сокрушающей мощи удар, расколовший мраморную плиту на части. Выйдя из кувырка, Том обернулся лишь для того, чтобы увидеть фигуру в серой броне, которая напоминала доспех рыцарей Позднего Средневековья. «Шевалье», как Том мысленно окрестил противника, выпрямился, обернулся к Реддлу и наклонил прикрытую шлемом-маской из того же материала голову, изучая своего оппонента, которого он, должно быть, рассчитывал убить быстро. Том выхватил свою палочку и отправил в сторону противника сразу несколько Разрывных заклятий, но тот с легкостью принял их на свои наручи, которые поглотили разрушительную энергию без остатка. Реддл даже мог поклясться, что услышал из-под серой маски смешок. Пока Том пытался понять, с кем его свела судьба, «шевалье» рванул в повторную атаку, которая, несмотря на все рефлексы Тома, достигла своей цели. Отброшенный ударом бронированного кулака, на котором явно были написаны Руны Усиления, Реддл пролетел не меньше десяти метров, прежде чем впервые коснулся земли. После нескольких кувырков, Том наконец-то смог остановиться, выпрямиться и… тут же согнуться от дикой боли в сломанных ребрах. Смешок из-под серой маски повторился. Впрочем, Министр все же не зря считался лучшим дуэлянтом Британии. Сотворив из воздуха ледяной шип, Том легким движением палочки бросил его во врага. Шип испарился, недолетев до прикрытой серой броней груди всего полметра. «Шевалье» нарочито медленно, явно растягивая удовольствие, направился к стоящему на одном колене Реддлу, однако был встречен не выражением ужаса, а дьявольской улыбкой. Направив на противника палочку, Том сконцентрировался, стараясь захватить как можно больше объектов. «Шевалье» продолжал медленно идти вперед, рассчитывая все же прихлопнуть свою жертву одним ударом. Том подпустил его еще на три шага, после чего изо всех сил рванулся назад, неуклюже падая на спину и пытаясь распластаться на холодной земле. Невербальный телекинез был известен давно, еще со времен Основателей, но из-за высокой сложности и небольшой полезности этой дисциплины, ее обычно опускали в Хогвартсе. Том изучил это искусство в школе Корпуса, но, как показало эдинбургское сражение, местный Аврорат оказался с ним незнаком, в то время, как сам Реддл по праву считал себя мастером. Взлетевшие со своих мест осколки надгробья, небольшая каменная урна и статуя плачущего ангела послушно рванулись в его сторону, с душераздирающим хрустом сметая оказавшуюся на их пути серую фигуру. Реддл стряхнул с себя снег и попытался встать, не потревожив при этом сломанные кости и растянутые мышцы. Получилось не сразу. В конце концов, ему удалось подняться, опираясь на сотворенную из воздуха трость, и Том принялся накладывать магические повязки на ребра. Закончив, победитель в этой неожиданной схватке повернулся и взглянул на наполовину погребенного под осколками побежденного. Серый рыцарь явно пытался стряхнуть с себя каменные обломки, но Том уже увидел, как по снегу вокруг него медленно расползается красное пятно и понял, что при ударе треснул не только костяной панцирь. Подковыляв поближе к противнику, Том чуть не упал на землю – все его магические конструкции на ребрах исчезли – но все же выстоял и, увернувшись от вялого удара единственной свободной руки противника, стянул с него шлем, после чего быстро отскочил назад и заново наложил Обезбаливающее и Скрепляющее заклинания. Лицо под шлемом оказалось очень молодым и яростно глядящим на Тома. Реддл взглянул в глаза темноволосому мальчишке, которому явно было немногим больше двадцати и задал вопрос, который мучил его весь бой: - Кто ты такой? Зачем ты пытался меня убить? Бледно-синие глаза его оппонента полыхнули ненавистью. Он еще раз попытался дернуться, но силы уже давно покинули его тело. В конце концов, он повернул голову к Тому и тихо прошептал: - По приказу Министра Магии… Тёмный Лорд должен… умереть… Инквизиция покара… На этих словах последняя искра жизни в его теле угасла, и голова юноши откинулась назад. Том окинул взглядом лежащее перед ним тело и попытался осознать слова своего неудавшегося убийцы. Получалось плохо – известная ему картина этого мира явно не коррелировала с ними. Отойдя на пару шагов, Том взмахом палочки поднял вверх еще неслежавшуюся землю со свежей могилы и, проклиная всё на свете, начал сталкивать с тела рыцаря каменные обломки. Закончив, он протащил поразительно легкую фигуру к заново вскрытой могиле и столкнул ее вниз. Вытерев пот со лба и восстановив снова нейтрализованные вражеским доспехом заклинания, Том взмахом палочки опустил висящую в воздухе землю и похоронил своего странного оппонента, надеясь, что этот трюк купит ему немного времени. Восстановив надгробье Бруксов, урну и статую с помощью обычных бытовых заклинаний, Том испарил следы крови на снегу и, пошатываясь, направился к выходу из кладбища. Похоже, трансгрессия стала для него опасным способом путешествовать. Следы человека не из этого мира заметал продолжавший падать снег. По ту сторону. Глава 1: Виновник всех бед За фальшивым окном его кабинета цвели живописные луга и пели сладкоголосые птицы, но Кингсли Бруствер, Глава Корпуса авроров, начальник Отдела по защите магического правопорядка и временный и.о. Министра Магии по-прежнему продолжал смотреть на висящую на стене пергаментную карту мира. На карте копошились разноцветные огоньки, обозначавшие поисковые группы, разосланные Бруствером во все уголки земного шара еще на второй день после пропажи Тома Реддла, но пока что всё было безуспешно. Неожиданно дверь кабинета распахнулась и в проем ворвалась долговязая фигура Фрэнка Лонгботтома, упрямо тащившего на себе какого-то яростно упирающегося старика. За странной парой следовала тройка авроров из охраны Министерства, но ребята явно не смели вмешиваться в дела Главы министерского Артефактория и начальника Отдела снабжения. Кингсли сделал зарубку в памяти о необходимости профессионального семинара для работников охраны и движением палочки захлопнул дверь, хмуро уставившись на отпустившего своего оппонента Фрэнка. Тот жестом попросил немного подождать, схватил со стола Бруствера бутылку с водой и несколькими глотками осушил ее. Утерев губы и восстановив способность к связной речи, Фрэнк пояснил: - Это Аберфорт Дамблдор. Он проводил какой-то эксперимент с Транспортной сетью примерно в то же время, когда Том вошел в камин. Не знаю, как это связано, но разрешения на него он не получал, да и сопротивление при аресте оказал приличное. Кингсли перевел изучающий взгляд на старика, который ответил ему таким же, гордо вскинув нос, и снова посмотрел на Фрэнка. - Почему он молчит? Лонгботтом хлопнул себя по лбу и, достав из кармана палочку, отменил наложенное им при проходе через оживленный атриум Министерства Силенсио. Брат всемирно известного профессора прокашлялся и заявил: - Я требую адвоката! Терпение Бруствера лопнуло. Последнюю неделю он должен был буквально выплясывать перед иностранными правительствами, которые не желали пускать его авроров на свою территорию, а также успокаивать Вики – двенадцатилетняя девочка очень скучала по отцу и засыпала «дядю Кингсли» множеством писем с вопросами о ходе расследования. Наглый старикашка просто подвернулся под горячую руку, но Главе Корпуса было плевать. Выхватив палочку, он приставил ее к горлу своего собеседника. - Значит так, клоун. Из-за твоих фокусов с Транспортной сетью пропал мой друг и начальник, по совместительству являющийся министром в этом дурдоме! И сейчас ты мне подробно расскажешь всё, что знаешь или я вызову сюда его жену и дочь, после чего отвернусь и сделаю вид, что не слышу звуков твоей болезненной агонии! Глаза Аберфорта расширились: - Как? Том пропал? Не может быть! Уже успевший удобно устроиться на кресле, Фрэнк оторвался от честно украденного из вазочки на столе печенья и перевел взгляд на старика: - Ты знаком с Министром? Аберфорт дрожащей рукой отвел палочку Бруствера от своего горла и быстро закивал. - Я всё расскажу!