***
Зайдя в травяную лавку, Эйриен удивилась, когда увидела Гилвен за прилавком. — Матушка, — воскликнула она, — ты сегодня рано. — Я уже не молода, милая. Меня утомляют долгие прогулки, — строго сказала женщина, подвешивая к потолку несколько пучков лаванды. Гилвен часто уходила в горы или близлежащие деревни за лекарственными травами. — Он был здесь, верно? Ты всегда умела воспользоваться моим отсутствием. — Я уйду на пару дней в горы, — девушка проигнорировала вопрос матери и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. — Владыке в тягость моё присутствие. — Никуда ты сейчас не пойдёшь, — отрезала Гилвен. — Мне нужно дойти до Линдоры и отнести ей травы, у неё опять заболел сын. В моё отсутствие ты встанешь за прилавок, а потом можешь идти, куда хочешь. Отношения знахарки с дочерью всегда были натянутыми. Усугубила ситуацию смерть её мужа и привязанность Фарамира к Эйриен. Гилвен считала, что сыновья Дэнетора станут такими же суровыми, упрямыми и гордыми, как их отец. Знахарка удалилась в кладовую за целебными травами, а Эйриен встала за прилавок. — Если он не берёт тебя замуж, — из помещения доносился голос женщины, — то пусть хотя бы платит за то, что ты развлекаешь его. — Матушка... — А ты забыла, как прибежала ко мне в слезах? — Гилвен выглянула из-за угла и пристально посмотрела на свою дочь. Конечно же девушка помнила тот день, он стал для неё самым плохим воспоминанием, но она старалась спрятать его в самом дальнем уголке своей памяти. — Фарамир взрослый мужчина, а ты глупая девчонка, удовлетворяющая его мужские желания. Он пользуется тобой. — Ты совсем не знаешь его. — Зато я знаю его отца, а они слишком похожи, — женщина вышла из кладовой и положила на деревянный стол несколько пучков травы. — Лучше бы ты обратила внимание на Дуингила, он хозяйственный и порядочный юноша. — Что хорошего в сыне кузнеца? — тихо спросила Эйриен, заворачивая растения в ткань. — Ах, ну да! Сын Наместника... Власть, сила, высокое положение. Ты этого желаешь? — Я никогда не буду хотеть этого, — прошептала девушка. — С ним я счастлива, а ты осуждаешь меня. Мне невыносимо находиться в своём доме из-за твоих постоянных упрёков. — Я люблю тебя, девочка, — знахарка взяла свёрток с травами и направилась к выходу, — и хочу, чтобы ты улыбалась. — Благодаря ему я улыбаюсь! — выкрикнула Эйриен, пока дверь в лавку не захлопнулась.Глава 1. Утро в Белом Городе
18 апреля 2012 г. в 19:30
Начиналось утро. Ещё не встало солнце, но его лучи уже осветили бледно-серое небо на горизонте. Ночной мрак уходил, всё стало видно кругом, хоть и смутно, и дозорные на стенах погасили свои факелы. Яркие во тьме звёзды медленно угасали, растворяясь в нежной, ещё холодной синеве. Белый Город мирно спал, лишь слуги и фермеры бодрствовали, уже занимаясь своими делами.
Совсем близко к крепостной стене, но так далеко от прекрасной Цитадели проснулся и резко сел в кровати благороднейший из воинов. Он тряхнул головой, отгоняя очередное тревожное сновидение, затем вытер ладонью капли пота, проступившие на лбу, и снова упал на постель. Дышал мужчина часто и громко и, прикрыв глаза, несколько раз глубоко вдохнул ароматный, пахнущий разнообразными травами воздух, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Воин надеялся, что не разбудил девушку, лежавшую рядом с ним, и повернул голову, чтобы в этом убедиться. Молодая леди сладко спала; её длинные волосы разметались по подушке, а её и без того бледная кожа в предрассветном сиянии казалась совсем белой. Мужчина перевернулся на другой бок и сел на край кровати, обхватив голову руками.
Где-то далеко, в центре Города, пропел петух, и первые лучи солнца пробрались в комнату сквозь узкие окна. Эйриен неожиданно проснулась и зажмурилась от яркого света.
— Ещё рано, — сказала девушка, увидев спину задумавшегося мужчины. Её голос в полной тишине прозвучал особенно звонко. — Ты бы отдохнул перед боем, Фарамир.
Воин обернулся. Тонкими изящными пальчиками девушка прижимала к груди меховое одеяло; её светлые волосы длинными локонами спадали с плеч. Эйриен была намного младше Фарамира, что было видно невооруженным глазом: если его волосы уже кое-где тронула седина, а на лице появились едва заметные морщинки, то кожа девушки была безупречно гладкой, а волосы отливали золотом. Мужчина отвернулся, тяжело вздохнув.
— Я не смог снова уснуть, — он потёр лицо ладонями и слегка вздрогнул, когда прохладные руки Эйриен неожиданно обхватили талию. Девушка положила голову ему на плечо. — Да и Боромир не любит ждать, ты же знаешь.
— Твой брат никогда не был терпеливым, — она прикоснулась губами к его шее. — Тебе снова приснился этот сон? Четвёртый раз за несколько дней. Ты должен рассказать его Дэнетору.
Эйриен отстранилась, а Фарамир встал с кровати и быстро подошёл к своим доспехам.
— Он никогда не придавал значения моим словам, — сдержанно произнёс он, — словно я не его сын. Наверное, так было бы даже лучше.
— Не говори так, — воскликнула девушка. — Он любит тебя...
Промолчав, Фарамир стал торопливо одеваться, а Эйриен села на то место, где несколько секунд назад сидел он, и с интересом стала наблюдать за его действиями. Девушку с детства привлекало военное дело. В то время у неё даже был игрушечный меч, сделанный из дерева, а теперь вместо него на стойке красовался стальной клинок, подаренный, кстати, самим предводителем следопытов Итилиэна. С восемнадцати лет, с того момента, как Эйриен и Фарамир полюбили друг друга, он учил её обращению с оружием, и девушка неплохо справлялась. Если бы дамам разрешали воевать, Эйриен с радостью бы сражалась бок о бок с солдатами Гондора. Но так было не положено, поэтому ей оставалось лишь прислуживать Дэнетору и торговать в травяной лавке своей матери.
Мать Эйриен, Гилвен, родилась в некогда знатной семье, корнями уходящей в глубокую древность, в жилах её предков текла нуменорская кровь. Со временем династия утратила своё могущество, кровь утратила чистоту, несколько поколений смешиваясь с кровью рохиррим, и от благородного семейства не осталось и следа. Гилвен посвятила свою жизнь изучению свойств целебных трав, открыла собственную лавку; не было ни одного растения, названия которого не знала бы эта женщина. После смерти мужа она упорно пыталась привести в дом приличного мужчину, подходящего Эйриен, но отнюдь не обрадовалась появлению Фарамира, ибо его отец казался ей недостойным правителем и жестоким человеком.
— Оденься, — мягко приказал мужчина, закрепив на поясе меч. — Сегодня холодное утро.
— Ты можешь ненадолго задержаться? — умоляюще спросила Эйриен.
— Нет. Дозорные Осгилиата докладывают о перемещении вражеских армий, их нужно остановить немедленно. Ты знаешь, что не по душе мне никакое сражение.
— Знаю, — девушка взяла его за руку. — Я провожу тебя до ворот.
Солнце находилось уже высоко в небе, когда Фарамир и Эйриен вышли из травяной лавки, на втором этаже которой находились жилые комнаты. Дом Гилвен и её дочери стоял справа от ворот, а за ним располагался небольшой сад, в котором росли многие целебные растения, но лишь те, которые смогли прижиться в городе. Улицы Минас Тирита постепенно наполнялись людьми; открывались торговые ряды и мастерские. Звонкий цокот копыт огласил пространство перед воротами, и на площадь выехали воины Гондора в сияющих доспехах. Впереди отряда гарцевал статный и уверенный военачальник. Боромир вёл за поводья красивого гнедого коня и, увидев брата, приказал войску остановиться. Он остался в седле, давая возможность Фарамиру и Эйриен попрощаться, и лишь кивнул, улыбнувшись, когда встретился взглядом с девушкой. Он искренне любил младшего брата и был счастлив за него.
— Не тревожься за меня, — сказал Фарамир. — Пока Боромир рядом, я в безопасности. С детства он был мне защитником и остаётся им и по сей день.
— Будь осторожен, господин, — прошептала Эйриен и раскрыла ладонь. Фарамир снял с пальца серебряное кольцо с тремя адамантами и вложил в её руку.
Он делал так всегда, когда покидал стены города. Поцеловав Эйриен в лоб, мужчина склонил голову, быстрым шагом направился к своему коню и ловко забрался на него. Переглянувшись с братом, он посмотрел на девушку. Высокая и стройная, она была похожа на дочь великих королей; её волосы сияли золотом; её светлую кожу не смело трогать даже солнце. Воин, будто зачарованный, любовался Эйриен, а она улыбалась ему, и её серые глаза молили его остаться...
— Нет ничего приятнее, чем видеть тебя счастливым, брат. Когда ты женишься на ней? — Боромир дружески толкнул Фарамира локтем в бок и хитро подмигнул.
— Скоро, брат, — Фарамир тронул коня пятками и помчался к вратам. — Скоро...
Поймав на себе взгляды прохожих, Эйриен надела кольцо Фарамира на серебряную цепочку, повесила её на шею и направилась в Цитадель.
Жители Минас Тирита давно заметили привязанность младшего сына Наместника к дочери знахарки; люди говорили о предстоящей свадьбе. Они полюбили Эйриен так же как когда-то полюбили Фарамира. Лишь Дэнетор и Гилвен были недовольны сложившейся ситуацией. Хоть девушка и прислуживала Наместнику и, как и все остальные слуги, должна была жить в Цитадели, она не могла долго оставаться подле Владыки: он открыто показывал свою неприязнь к ней и не упускал случая уязвить. А Гилвен, наоборот, не жаловала Фарамира, когда-то давно невзлюбив его отца.
Стражи Цитадели увидели светловолосую девушку издалека. Эйриен нравилась воинам, ведь начальники армии Гондора любили её: один — как сестру, другой — как женщину. Поприветствовав её и предупредив о бодрствовании Наместника, стражи пропустили девушку во двор, и она быстрым шагом пересекла площадь, вошла в Цитадель через боковую дверь для прислуги.
— Ты опаздываешь, — кухарка Эделриэн тут же сунула серебряный поднос с варёной рыбой и овощами в руки девушки. — Дэнетор был недоволен, когда увидел Маэрвел возле своего стола вместо тебя.
— Ты меня выручила, — Эйриен обратилась к девушке, спасшей ситуацию. — Благодарю тебя.
— Это первый и последний раз, когда я помогаю тебе, — надменно ответила та, поставив кувшин с вином на поднос. — Меня никто не просит заменять тебя, когда ты не успеваешь понежиться в объятиях Фарамира.
— Помолчи, негодная девчонка, — рявкнула на неё Эделриэн. — Тебя это не касается. Иди и занимайся своими делами.
Раздался приглушённый смех поварят, а Маэрвел довольно ухмыльнулась и подлила горячей воды в бадью с грязной посудой. Поправив платье Эйриен, кухарка проводила её до выхода из кухни.
— Вспоминаю себя в твои годы, — мечтательно сказала она. — Я тоже не хотела расставаться с любимым, когда он уходил на битву. Ночи перед сражениями были незабываемы, но так коротки...
— Так оно и есть, — обречённо вздохнула Эйриен, толкнув дверь плечом.
Девушка за несколько секунд прошла длинный коридор и оказалась в торжественном зале. За столом, в своём простом кресле из чёрного камня сидел Дэнетор; в нескольких шагах от него стоял Финборн, один из приближенных к Боромиру капитанов. Наверняка прибыли свежие новости от защитников Осгилиата.
— ...однако силы не равны, мой повелитель, — до девушки донёсся их разговор.
— Что же, — сдержанно ответил Наместник, — для меня это не новость. Но мой сын разбивал и более многочисленные орды. А теперь ступай к Боромиру и сделай для него всё, что от тебя потребуется.
— С вашего позволения, владыка, — Финборн, поклонившись, пошёл к выходу, а девушка приблизилась к столу.
Дэнетор выглядел суровее, чем обычно, и, казалось, даже не заметил, как Эйриен стала расставлять перед ним принесённую еду.
— Как вам спалось, владыка? — поинтересовалась она. — Ночь была тихой, весь Город застыл в предвкушении...
— Не пытайся угодить мне приветливыми словами, — жёстко оборвал её Наместник. — Мне не интересно, что происходит по ночам. Лучше поведай мне, о чём говорят люди.
Эйриен со смирением начала говорить:
— Жители шепчутся лишь о нападении на Итилиэн и богатом урожае, который ждёт нас в конце лета, повелитель.
Дэнетор отпил из кубка вино и горько усмехнулся:
— Урожай. А обо мне ты ничего не слышала? — медленно спросил он. — Ползут слухи о том, что я мешаю счастью своего младшего сына.
— Мой повелитель, только глупцы могли такое подумать, — спокойно, но тихо произнесла девушка.
— Верно. В его компании водятся только такие. Фарамир всегда бросает тень на меня, ему это доставляет удовольствие, уж я-то знаю. Второй сын, робкий и слабохарактерный... нет, я не позволю ему жениться до тех пор, пока Боромир этого не сделает. Мой первенец станет достойным преемником, и я никому не дам разрушить мои надежды.
Эйриен молча выслушала гневную речь Дэнетора, не смея покинуть его без разрешения. Не первый раз он унижает своего младшего сына при ней, но она со временем научилась не слышать всего этого. Так получилось, что Боромира он любил больше, чем Фарамира.
Подняв глаза, Наместник наконец-то посмотрел на нее; его суровый взгляд задержался на серебряном кольце с тремя адамантами на цепочке, кольце Фарамира.
— Кто знает, какую траву ты завариваешь ему в чай, — Дэнетор приступил к трапезе. — Этот глупый юнец влюбился в тебя, а мои советы стали для него ничем. Ты знаешь, почему ты прислуживаешь мне?
— Оттого, что моя матушка заслужила ваше уважение своим умением врачевать, владыка, — смиренно ответила Эйриен. Он никогда не упускал случая напомнить ей об этом.
— Верно, — протянул Наместник. — Именно поэтому я всё ещё терплю тебя. И не советую тебе забывать об этом и о привилегии, дарованной тебе лично. А теперь уйди и избавь меня от своего присутствия в ближайшие дни.
— С вашего позволения, мой повелитель, — на секунду замерев, девушка поклонилась и направилась к нише между колоннами.