Ir estel fir...

      Распрощавшись с матерью, Эйриен покинула травяную лавку. Солнце находилось в зените, когда девушка вышла за Врата и направилась на северо-восток. В небольшом лесу в Белых горах недалеко от Минас Тирита она могла отдохнуть от всего, что было ей ненавистно в городе.       Это место показал ей Фарамир: окруженная деревьями небольшая поляна на горном плато с ручьём, ниспадавшим на каменные валуны водопадом, сияла солнцем. Бросив походную сумку на мягкую траву, Эйриен расстелила под дубом свой тёплый плащ с меховым воротником и из небольшой ямы в могучих корнях достала тяжёлый свёрток ткани. В нём находились котелки, тарелки, кубки и прочая утварь. Такой своеобразный запас появился под деревом ещё давно, в те времена, когда Наместник приводил сюда своих сыновей тренироваться, ведь они могли оставаться здесь на несколько дней.       Девушка развела костёр, налила воды из чистого ручья в котёл и поставила его на огонь. Сменив серое платье на более удобную одежду: тёмные штаны из плотной ткани и лёгкую рубашку, — Эйриен вынула из ножен свой меч и направилась к деревьям. Их мягкая кора стала заменой для громоздких манекенов, располагающихся на тренировочной площади в Минас Тирите, именно поэтому на ней можно было увидеть многочисленные рубцы и порезы. Будучи хорошим воином, Дэнетор учил сыновей срезать корку мечами, отрабатывая удары, не задевая белой древесины и не позволяя стальному лезвию касаться внутреннего слоя; этому учил Фарамир и Эйриен, и она хорошо запомнила его слова.       Солнце уже клонилось к закату, когда Эйриен, изнемогая от усталости, села у костра. Она оттачивала некоторые шаблонные формы нападения и уклонения, атаки и отражения, которые используют для подготовки воинов к битвам, и придумывала новые элементы боя. Уже около четырёх лет девушка тренировалась с мечом, к своим двадцати двум годам она вполне могла сразиться с бывалым солдатом Гондора и, если не одержать победу, то хотя бы не ударить в грязь лицом. Эйриен отложила стальной меч на траву — клинок засиял золотом, отражая языки пламени, — и достала из походной сумки мягкий сыр и хлеб, чтобы подкрепиться: этой ночью будет полнолуние, а значит нужно собрать для матери некоторые травы.       Арфен (синд. arphen — «благородный») — растение, распускающееся только при свете луны, с нежными белыми цветками, собранными в крупные соцветия. Его сладко пахнущие лепестки издавна собирали, протирали, получая ароматное масло, и использовали в качестве благовоний. Лишь некоторое время спустя люди узнали об их целебном свойстве.       Одиннадцатилетняя Эйриен только что получила от отца новый деревянный меч. Девчушка была безумно счастлива, ведь старую игрушку у неё отобрали соседские мальчишки, да ещё и высмеяли её за то, что она девчонка. Но Эйриен всегда любила оружие и войны, её отец был солдатом Гондора, поэтому она с радостью присоединялась к игре со своими «братьями по оружию», коими являлись Дуингил, сын кузнеца, Ингион, чей отец тоже был солдатом, и Улхад, сын вдовствующей знахарки Палат Врачевания.       — Ну пожалуйста, можно я буду Исилдуром? — хныкала Эйриен, когда четырнадцатилетний Улхад поставил её на роль одного из троллей Мордора.       — Нет, — Диунгил направил на неё свой деревянный меч, — девчонка не может быть благородным воином. Я Исилдур, будущий король Гондора и Арнора, и я убью тебя, Мордорское поганище! — мальчик замахнулся на девочку мечом, но она ловко уклонилась.       — А я Анарион, — выпятил грудь Ингион, — брат Исилдура! Мы с нашим отцом победили Саурона, и теперь мы отправимся освобождать Минас Итиль. Мы найдём тебя и твоих друзей, тролль, и убьём!       — Но Элендил умер в поединке с Тёмным Властелином! — выкрикнула Эйриен, притопнув ногой. — Так не честно!       — А я хочу, чтобы он жил! — зарычал Улхад, получивший роль Элендила. Он был старше всех из детей и всегда решал, кто кого будет играть.       — Тогда я хочу быть Сауроном! — заявила девчушка.       — Саурона мы убили вчера, — гордо сказал Ингион, — теперь очередь троллей, орков и их варгов, — он указал мечом на тёмно-рыжую кошку, сидевшую на крыше одного из домов.       — Подожди, — осадил мальчишку Улхад и обратился к Эйриен. — Если ты хочешь быть Сауроном, тогда победи меня в дуэли.       Дуингил и Ингион возбуждённо зашептались, а Эйриен нахмурилась: как она его победит, если он лучше всех обращается с мечом? Но несмотря на это девчушка согласилась, уж больно ей не хотелось быть троллем. Улхад был сильным, и она успела всего несколько раз отразить его атаку, прежде чем он выбил из её рук меч и толкнул на землю.       — Я победил! — мальчик упер руки в бока. — Ты будешь троллем.       — Но я не хочу! — захныкала Эйриен и попыталась подняться, но Дуингил снова пихнул её и забрал её меч. Девчушка упала на руки и содрала ладони в кровь.       — Тогда достань своё оружие с вершины Роковой Горы! — и он забросил деревянную игрушку на крышу дома, спугнув тёмно-рыжую кошку. Мальчишки засмеялись, а Эйриен заплакала от обиды.       «Ну почему они не хотят играть со мной?» — думала она, подходя к невысокому каменному зданию. Девочка обрадовалась, когда увидела лестницу, приставленную к крыше этого дома, и забралась на неё. Хлипкое деревянное сооружение качалось от каждого движения Эйриен, и ей стало немного страшно. Но настоящий воин никогда не бросит свой меч! Неожиданно она почувствовала под ногой что-то мягкое и, не сообразив, что это подол её платья, наступила на него. Одежда натянулась, ступня соскользнула, и Эйриен, больно ударившись подбородком о перекладины, проехалась вниз с лестницы. Дуингил, Улхад и Ингион захохотали и, подобрав палки с деревянной головой лошади на одном конце, поскакали в Минас Итиль — переулок между пекарней и кузницей.       Эйриен почувствовала привкус крови во рту и разревелась: матушка будет сильно ругать её за пораненные ладони и испачканное платье, а отец больше не сделает ей новый меч. Девочка, заливаясь слезами, рыдая в голос и не видя ничего перед собой, побежала в дом Улхада на третий ярус, к его матери-целительнице. Выбежав из ворот второй террасы, Эйриен на кого-то налетела и упала бы, если бы её не поддержали.       — Эй, малышка, поаккуратней, — раздался мягкий голос сверху, и девчушка подняла глаза. Перед ней стоял высокий статный воин, в котором она узнала сына Наместника и отчего-то вжала шею в плечи, — я же мог сбить тебя.       — Простите, господин Фарамир, — пролепетала Эйриен, всхлипнув, и опустила голову.       Он присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с девочкой и приподнял её лицо за подбородок. Она всхлипнула ещё раз, когда его пальцы коснулись ранки на коже, и слёзы потекли из её глаз.       — Ну вот, заплакала, — расстроенно покачал головой Фарамир и достал из кармана платок. — Как тебя зовут, малышка?       — Эйриен.       — Что же, Эйриен, почему ты плачешь? — юноша приложил платок к ранке на подбородке, затем увидел кровь на её маленьких ладошках и снова покачал головой. — Тебе нужно домой.       — Нет! Нет! — девочка хотела вырваться, но рука Фарамира крепко держала её плечо. — Там матушка, и она накажет меня за то, что я упала!       — Тогда расскажи мне, что случилось, и почему ты упала, — требовательно, но нестрого произнёс Фарамир. Эйриен схватилась за его рукав и потянула вниз по улице, на первый ярус. По дороге она уже успокоилась, и рассказала сыну Наместника про «братьев по оружию», Исилдура и непрочную деревянную лестницу.       — Вот он, — девочка указала на крышу дома, где лежал её меч, когда они пришли на площадь перед Вратами.       Жители Минас Тирита поприветствовали Фарамира, и он ответил всем дружелюбной улыбкой. Затем он без лишних слов забрался на здание, достал деревянный меч и спрыгнул вниз. Наблюдавшая за ним Эйриен восхищалась его добротой; она прежде никогда не видела таких благородных и красивых воинов.       — Держи, малышка, — он вручил ей игрушку и погладил её светлые волосы. — Мальчишки все хулиганы и воображалы, не стоит плакать из-за них.       — Когда я вырасту и научусь драться, я им ещё покажу! — Эйриен грозно потрясла в воздухе мечом, чем снова вызвала улыбку Фарамира.       — Когда ты вырастешь, я подарю тебе настоящий меч. А теперь беги домой.       Девушка вернулась в свой лагерь поздно ночью и, засыпая под сладкий аромат пучков арфена, вспомнила свою первую встречу с Фарамиром. Тогда она даже не могла подумать, что эта встреча перевернёт её жизнь.       Проснувшись поутру, Эйриен снова отправилась с мечом к деревьям. Она так любила оружие, что при любой возможности готова была тренироваться, жаль, что такая возможность представлялась крайне редко. Девушка помнила, как ей поначалу было тяжело управляться с мечом весом чуть менее четырёх фунтов*. Движения были медленными и неуверенными, а удары слабыми. Но теперь, когда её руки достаточно окрепли, Эйриен могла справиться с этим стальным увесистым клинком.       В последний день Hоруи люди собирали ещё одно целебное растение, приносящее плоды один раз в год, но в большом количестве. Индар (синд. ind — «душа» и daer — «великий») — небольшой кустарник с тяжёлыми гроздьями ярко-красных ягод. Сироп из мелких плодов укрепляет организм и чистит кровь. Растёт оно повсеместно, но представляет немалую ценность для знахарей. Запасы Гилвен почти исчерпались, и Эйриен решила собрать свежие водянистые ягоды.       Первый день на службе у Наместника стал для пятнадцатилетней Эйриен тяжелейшим испытанием. Прошлой зимой в Городе появилась странная болезнь, отец девушки слёг и пролежал в постели около двух недель с ознобом; затем появилась сыпь. Гилвен ничего не могла сделать, никакие отвары и мази не помогали. Даже целители Палат Врачевания не знали, как его вылечить. И вскоре мужчина скончался, как и несколько десятков жителей. А два дня назад у матушки Эйриен появился жар и сильная слабость; знахарка не знала такого рецепта, который помог бы ей выздороветь. Девушка была в отчаянии, когда Дэнетор позвал её на службу в Цитадель. Отказать она не могла так же, как и в силу своей скромности попросить Владыку предоставить ей доступ к архиву Минас Тирита, где хранились многочисленные записи древних целителей о врачебном деле. К сожалению, юная Эйриен не до конца понимала, что нужно пересилить свой страх и набраться смелости, чтобы помочь матери...       Тогда девушка возвращалась из Тронного зала с подносом, полным грязной посудой. В первый день на службе у Дэнетора Эйриен осознала, что значит приносить еду Наместнику. Это тяжёлые серебряные подносы со всевозможными тарелками, столовыми приборами, графинами и кубками, наполненными вином или горячим бульоном, с жареными или отваренными мясом и овощами. Руки не сразу привыкли к таким нагрузкам, поэтому девушка двигалась медленно, боясь что-то уронить или пролить, из-за чего не поспевала вовремя подать блюдо. Эделриэн, кухарка, ругалась на неё, поэтому Эйриен была на нервах, а все ее мысли занимала помощь матери...       Девушка, вспомнив про Гилвен, заторопилась, отчего посуда на подносе потеряла равновесие и свалилась на пол с ужасным грохотом. «Я не успею, я не успею вылечить матушку», — крутилось у неё в голове, Эйриен заплакала от отчаяния и опустилась на мраморный пол, чтобы собрать то, что уронила. Коридор был пуст, значит, никто не увидит её ошибку, но она настолько погрузилась в свои переживания, что не сразу услышала разговор и шаги, приближающиеся к ней. Девушка не смела даже обернуться, когда насмешливый мужской голос раздался у неё за спиной.       — Прислуга уронила поднос. Где это видано?       — Простите, господин, — не поворачивая головы, пролепетала Эйриен. Её голос дрожал от слёз. — Я задумалась.       — Задумалась, ха! Вот узнай Наместник о таком, ты быстро вылетишь за дверь.       — Можно подумать, — раздался мягкий и уверенный голос другого мужчины, — тебе есть до этого дело, Боромир.       Услышав это имя, девушка вздрогнула. Те, кто стоял у неё за спиной, были сыновьями Дэнетора, значит, она точно пропала. Боромир рассмеялся, прошёл несколько шагов мимо Эйриен и остановился, когда понял, что его младший брат не идёт за ним.       Фарамир присел рядом с упавшей посудой, и начал помогать девушке аккуратно складывать её на поднос.       — Не стоит, господин, — не поднимая глаз, сказала Эйриен. Она старалась хоть как-то справиться со слезами и говорить как можно увереннее.       — Пустяки. Не расстраивайся из-за такого, с каждым может случиться неприятность.       — Боюсь, вы ошибаетесь, господин, — девушка вытерла слёзы и потянулась за последним кубком, лежавшим на полу. — Я расстроилась вовсе не из-за этого. Моя матушка тяжело больна, и я не знаю, как...       Фарамир неожиданно перехватил её руку, отчего Эйриен резко подняла голову, и их взгляды встретились. Она почувствовала, как трепещет её сердце при виде его серых глаз, которые очень пристально, даже с подозрением смотрели на неё.       — Тогда, — в тот же миг раздался слегка задумчивый голос Боромира, — стоит посмотреть в архиве Минас Тирита. Там очень много рукописей о различных болезнях и способах их лечения. Возможно, ты найдёшь что-то, что поможет тебе.       В глазах Эйриен заблестела надежда, она тут же встала с пола. Вслед за ней поднялся Фарамир.       — Не думал, что ты такой великодушный, — притворно восхитился он, похлопав брата по плечу.       Боромир усмехнулся и хитро посмотрел на девушку, подойдя к ней ближе. Фарамир недовольно покачал головой, понимая, что задумал его брат.       — Ты же знаешь, — протянул старший сын Наместника, — что не каждый может попасть в архив. Но я проведу тебя, только взамен ты должна кое-что сделать.       — Всё, что угодно, господин!       — Пойдём со мной, и я расскажу, что...       — Хватит, Боромир, — строго произнёс Фарамир, пресекая попытку брата продолжить разговор. — Она слишком юна. Идём, — обратился он к Эйриен, — и тебе вовсе не обязательно делать кое-что взамен.       — Вот он, мой вечно сдержанный и добрый младший брат! — тихо рассмеялся Боромир, похлопав Фарамира по плечу, затем он с досадой осмотрел девушку. — Что же... Придётся поискать другую леди. Я, кстати, не скажу отцу про прислугу, которую ты поведёшь в архив, ибо безгранично люблю тебя, — сказал Боромир, заговорщически подмигнул и скрылся за дверью в конце коридора.       Эйриен никогда прежде не видела столько рукописей и книг, собранных в одном месте. В архиве царил полумрак, факелы, висящие на стенах в отдалении от полок, слабо освещали большое пространство, но Фарамир, кажется, знал куда идти. Они пересекли главный коридор и свернули направо, в проход, где висела запылившаяся табличка с надписью Salqui (Травы).       — Это здесь, — Фарамир снял с полки стопку старого пергамента и отложил на стол, стоявший неподалёку. Он зажёг сальные свечи в бронзовом подсвечнике и стал читать. — Что случилось с твоей матерью?       — У неё сильный жар, — вспоминала девушка, — ломота в теле, слабость... головная боль.       — Вот, посмотри, — мужчина протянул Эйриен пергамент. — Здесь написано, что альфредия, арника, лаваральда помогут снять такие симптомы.       — Вы знаете язык эльфов? — удивилась девушка и посмотрела на Фарамира. Их взгляды снова встретились, и её сердце забилось быстрее.       — Конечно. Я знаю названия всех трав, вылечивающих раны, а так же несколько способов лечения ранений. Это моя обязанность, как военачальника.       Эйриен пробежалась глазами по строчками на пергаменте и снова посмотрела на сына Наместника, наблюдающего за ней.       — Не уверена насчёт этих трав, господин, но котовник и синеголовник, — она провела пальцем по листу, — это написано вот здесь, могут помочь.       — Я вижу, ты неплохо читаешь на квенья, — заметил Фарамир. — Кто учил тебя?       — Моя матушка, она учила меня с детства, господин. Усталость... слабость, жар... вот оно! — Радостно прошептала она и подняла глаза к военачальнику. — Спасибо вам, господин. Вы самый великодушный и добрый человек, которого я когда-либо встречала!       Фарамир лишь слабо улыбнулся, и девушка, поклонившись, развернулась, чтобы уйти, но мужчина схватил её за руку, останавливая.       — Не встречались ли мы раньше? — спросил он, смотря прямо в глаза.       — Не думаю, господин, — соврала Эйриен, — сегодня лишь первый день моей службы у Наместника.       Как вчера Эйриен помнила то мгновение. После того случая в архиве Фарамир стал относиться к прислуге своего отца мягко, интересовался здоровьем ее матушки, что, несомненно, льстило ей. А потом... потом он просто перестал обращать на неё внимание. А что ещё могла ожидать от взрослого мужчины влюбившаяся в него юная девушка?       Эйриен улыбнулась, вспомнив какой наивной она была в юношестве, и разложила ярко-красные ягоды на траве. Остаток дня пролетел незаметно, а горячее солнце уже выжгло жизнь из цветков арфена, постепенно высушивая и плоды индара.       Утро следующего дня девушка тоже провела в тренировках, ибо хотела показать Фарамиру, чему научилась самостоятельно. Она была настолько увлечена упражнениями, что не заметила, как солнце вошло в зенит. Быстро собравшись, засыпав костёр и убрав свёрток с посудой в корни дуба, Эйриен поспешила в Минас Тирит. Хоть Дэнетор и выгнал её из Цитадели, что случалось с ним не первый раз, она не могла не появляться там больше трёх дней. Спустившись с горы, девушка зашла к фермеру Кенхельму и купила несколько веточек целебного растения, произрастающего только в Рохане. Орхал (синд. orchal — «лучший») — дерево, почки и кору которого используют при изготовлении многих снадобий. Однако слишком маленькая или, наоборот, слишком большая порция может привести к плохим последствиям.       Утром того осеннего, по-летнему тёплого и солнечного, дня девушки собирали сливу в ухоженных садах на Пеленнорском поле. Жёлтые крупные плоды были очень сладкими, эту ягоду любил Наместник, поэтому кухарка Эделриэн вывела своих помощниц в сад.       — Мы все вчера видели тебя с Халродом! — настаивала поварёнок Саэлдис. — Поэтому, рассказывай нам, что между вами произошло.       — Нечего рассказывать, — черноволосая Маэрвел потянулась за сливой и загадочно улыбнулась. Она любила, когда её уговаривают. — Ну, хорошо. Он пригласил меня к себе домой на ночь.       Девушки вокруг захихикали. Маэрвел положила сорванную ягоду в корзину, висевшую на сгибе её локтя, и продолжила. Эйриен невольно залюбовалась ей. Высокая красавица с пышными формами в свои двадцать три года разбила не одно мужское сердце; она всегда выделялась на фоне своих подруг, и восемнадцатилетней Эйриен оставалось только завидовать её острому уму и раскованности.       — ... но я отказалась, уж больно он неказистый на вид, — гордо задрала голову Маэрвел. — Тогда он начал настаивать. Хорошо, что мимо проходил Берегонд...       — У него же сын! — в ужасе воскликнула Эйриен.       — А я и не говорю, что между нами что-то произошло, — недовольно сказала девушка, но затем снова улыбнулась. — Он просто помог мне отвязаться от Халрода, — она таинственно посмотрела на подруг, словно не договаривая что-то. Маэрвел была как загадка, которую никто из ее мужчин так и не сумел разгадать. — Эйриен, ты знаешь Линтира?       — Нет.       — Он страж Цитадели, ты должна была его видеть. Он постоянно говорит мне, что ты пленила его своей красотой, — Маэрвел засмеялась – и девушки вокруг подхватили её смех. Эйриен нахмурилась. Её сердце давно было занято другим...       — Ой, смотрите! Смотрите, как скачут! — закричала Таэлдал, указывая пальцем вперёд. Девушки, как одна, обернулись. По дороге, идущей от Минас Тирита и пролегающей между садами и фермами, мчались сыновья Дэнетора, и ветер развевал их волосы. Смеясь, они пытались обогнать друг друга, но их рьяные кони по-прежнему бежали рядом, что подзадоривало мужчин ещё больше.       — Слышала, что военачальники пополняют ряды воинов Гондора, — пояснила Эделриэн. — А теперь за работу! Нечего любоваться братьями, сегодня нам нужно наполнить двенадцать корзин.       Девушки мечтательно хмыкнули и приступили к сбору ягод. Эйриен забралась на лестницу, приставленную к дереву, чтобы дотянуться до плодов на верхних ветках.       — Ох, Боромир, — воскликнула Маэрвел, — я могу любоваться им каждый день. Сильный, красивый, широкоплечий...       — Все знают, что ты давно влюблена в него, — ухмыльнулась Эделриэн.       — Не только в него, — хихикнула черноволосая девушка. — Мне ещё и Фарамир нравится. Он скромнее своего брата, но так же хорош.       При упоминании имени младшего сына Наместника сердце Эйриен забилось быстрее.       — В Гондоре много статных воинов, — сказала она. — Почему именно они?       — Ничего ты не понимаешь, — обиженно произнесла Маэрвел.       — Все знают о любовных похождениях Боромира, — впервые откликнулась тихая, но мудрая Ирет, помогающая Эйриен. — После первой ночи он бросит тебя и найдёт себе другую.       Уязвлённая её словами, Маэрвел выглянула из-под густой ветки сливового дерева и сузила глаза.       — Те, кто развлекает его по ночам – пустышки. Он просто не встретил свою единственную, — её лицо приобрело привычное насмешливое выражение, и она указала на себя.       Две сестры, Таэлдал и Саэлдис, восхищенно зашептались. Ирет хмыкнула.       — Я смогу добиться своего, если начну действовать.       — У вас не получится, — неожиданно раздался мягкий мужской голос, и девушки замерли. — Я отлично знаю своего брата.       — Разве я не хороша собой, господин Фарамир? — нагло спросила Маэрвел, спустившись с лестницы.       Мужчина проигнорировал её вопрос, даже не посмотрев в её сторону.       — Многие пытались влюбить Боромира в себя, но в результате беспамятно влюблялись сами, — ответил он, облокотившись на ствол дерева. — Теперь ходят за ним по пятам, кидаются на шею при встрече с ним и постоянно норовят разорвать его на тысячу клочков. А однажды они стянули с него плащ и порвали его на лоскутки, радостно охая. Брат стал пугаться настойчивых поклонниц, после того, как они вырвали у него клок волос, и он теперь вынужден скрывать лысину. — Фарамир лукаво подмигнул.       Девушки, за исключением Маэрвел, засмеялись.       — Возьми мою корзину, — тихо обратилась к подруге Эйриен, — а я заберусь повыше.       Ирет забрала корзину, наполовину наполненную ягодами, и ухватилась за лестницу, придерживая её. Эйриен, подобрав подол платья, взобралась на толстую ветку, затем ещё выше и, оперевшись одной рукой в ствол дерева, стала срывать сливу, складывая её в фартук.       — Не думаю, что это хорошая идея, — голос Фарамира раздался прямо под веткой, на которой стояла девушка.       — Отчего же, господин? — спросила она. — Даже если я не удержусь, падать совсем не высоко.       — Помнится, в детстве ты была немного неуклюжей... Эйриен.       Ещё за секунду до того, как мужчина произнёс её имя, девушка поняла, чем закончится речь Фарамира. От изумления она потеряла равновесие и, соскользнув, полетела вниз, громко вскрикнув. Спустя доли секунды Эйриен оказалась на земле и упала бы на траву, если бы её вовремя не поддержали. Одна рука Фарамира лежала на её талии, в другой он держал одну из тех слив, что собрала Эйриен, остальные плоды рассыпались по земле.       — Это всё, что удалось спасти, — притворно опечалился мужчина, протягивая девушке раскрытую ладонь с ягодой. Как только Эйриен коснулась сливы, чтобы взять её, Фарамир сжал пальцы в кулак. — Мне понадобились годы, чтобы вспомнить тебя: ты сильно изменилась.       — И вы... постарели, — робко заметила девушка. Сын Наместника поднял брови, затем тихо рассмеялся.       — Время не стоит на месте.       — Господин! — выкрикнула Маэрвел, желая, чтобы и на неё обратили внимание. — Быть может, вы нам поможете?       — Помог бы с радостью, но у меня нет времени, — мужчина разжал ладонь и позволил Эйриен взять сливу. — Я буду ждать нашей следующей встречи, — тихо обратился он к ней.       Поклонившись Эйриен, он развернулся и направился в сторону фермерских домов. Девушки молчали, в недоумении смотря на свою светловолосую подругу, и лишь Ирет улыбалась, довольная сложившейся ситуацией.       — Господин Фарамир! — неожиданно для самой себя позвала Эйриен и смутилась собственной решимости. Он развернулся, и девушка сделала несколько шагов ему навстречу. — Вы кое-что обещали той маленькой девочке.       — Я помню, Эйриен, — улыбнулся мужчина, — и я сдержу своё обещание.       Именно таким Эйриен запомнила, пожалуй, самый светлый на тот миг момент в своей жизни. Погрузившись в воспоминания, она и не заметила, как добралась до Минас Тирита. Город сиял в лучах солнца, а его улицы были полны людьми. Девушка пересекла площадь перед Вратами и подошла к двери своего дома, как вдруг радостная весть огласила Белые стены: сыновья Наместника вернулись в Цитадель.